***
Кейл Хенитьюз хотел спокойно отоспаться, пока жизнь не бросила ему в лицо ещё каких-нибудь испытаний. Увы, планам сбыться было не суждено. Его тело, как по таймеру, проснулось вместо обычного обеда ещё засветло. Юноша так желал продлить спокойный сон, но, когда он перевернулся набок, ясно ощутил себя иначе обычного. Глаза открылись, а перед ними стояла поистине страшная картина для Кейла: спальня Наследного принца во всей её красе. В начале Хенитьюз смутился, стараясь включить «запись» и посмотреть, точно ли он не появлялся у Его Высочества. Однако способность не откликнулась. Ощущения внутри образовались очень противоречивые: в голове не всплывал в точности до деталей никакой ужасный момент его жизни, но и преимущество утекло, как сквозь пальцы — хотя оно больше не нужно на оконченной войне, но было бы полезно для помощи Альберу (кроме бумажной). Тут, наконец, Кейл понял, что было иначе. Тело было тяжелее, больше, сильнее, а волосы не путались около лица. Хенитьюз поднялся с роскошной кровати Кронпринца и, чтобы долго не сомневаться, сразу взял зеркало из стола неподалёку. Да, как и ожидалось. Нервный смех вырвался наружу, вместе с рассматриванием любимых черт лица. Когда Кейл привёл «себя» в порядок, то в первую очередь решил связаться со своим телом и венценосной личностью в нём. Магическое устройство видеосвязи включилось, маг ушёл, а «Кронпринц» сидел и терпеливо ждал, пока Альберу ему ответит. Экран загорелся, а в нём Кейл увидел сам себя. — Сокровище нашего королевства, герой континентов молодой мастер серебряный щит, Хён, я так рад вновь видеть Ваш лик! — начал как обычно Кейл, только в этот раз с противоположной стороны. Ему очень хотелось скормить эту лесть своему Хёну. — Солнце и Луна королевства Роан, как такой ублюдок, как я, могу быть достоит чести видеть Вас так часто, особенно в раннее утро. Лучи, что Вы источаете, всегда будут греть нас даже в самые тёмные времена. Ваше Высочество, какое-то событие омрачило Ваше светлое существование? — Альберу ответил со своей обычной яркой и будто приклеенной улыбкой. Мужчина видел не очень хорошее настроение у Кейла и вполне представлял почему: вся бумажная работа теперь на время принадлежала ему. Однако дело было серьезным, поэтому привычной лестью необходимо было ограничиться. — Нам необходимо выяснить, почему и как мы обменялись телами. Ближайшие дня два-три не особо забиты расписанием, чем обычно — тебе повезло, донсен. Сегодня я буду занят объясняя всё твоей семье, так что работа Кронпринца ложиться на твои плечи. Мы можем отменить все запланированные встречи, до прояснения длительности пребывания нас в подобном состоянии. — Я понимаю, — Кейл кивнул. — Но не надо отменять то, что уже было обговорено с другими. Репутация превыше всего. Вы знаете, я смогу справится с чем-то подобным, — серьезно ответил юноша. Альберу промычал в знак согласия. Непривычная одежда была неудобна для Кейла, который всегда любил носить что-нибудь попроще. Вот и сейчас ему опять стало слишком некомфортно. — Господи, Ваше Высочество, как Вы носите это целыми днями? — А каким образом ты, Кейл, практически не ешь? Я боюсь под сквозняк попасть, лишь бы не сдуло. Хенитьюз фыркнул. — Ваше Высочество, если Вас не затруднит, то могли бы, пожалуйста, помочь мне не загубить Вашу жизнь? Некоторое время спустя, после уточнения множество деталей жизни друг друга и планов на день Его Высочества, мужчины попрощались. Кейл простонал, смотря на кипу бумаг, с которыми следовало разобраться. Сколько времени он избегал такой работы — сейчас другого выхода нет (оставить всё в удвоенной мере на Альберу он просто не мог в данном случае). Помогать любимым, конечно, хорошее дело, но при таких обстоятельствах это вызывало лёгкое замешательство. Делать было нечего, а сдвигать всё по непонятным причинам смысла не было никакого, только вред. Хенитьюз переместился за рабочий стол, подготовил чернила с пером и поднял в руки первый лист.***
Его Высочество нагло обманул своего главнокомандующего! День был не просто «лёгким», он был пустым как чёртов белый лист! Ага, конечно. Кейл устал постоянно улыбаться, льстить и отвечать на лесть, выискивать подвохи и стараться не выбиваться из образа «идеального Наследного принца». Хенитьюз решил не ухудшать ситуацию, пересчитывая скольких людей он видел за этот день в близком, для Кейла, контакте. Такая жизнь сущий кошмар; кошмар, которого Кейл и хочет избежать, передавая графство Хенитьюз в руки Басена. За этот день юноша несколько раз видел своё отражение, но только чтобы быстро подправить причёску и наряд. Сладкая истома с привкусом мести накатила на Кейла, как он подумал о Альберу, которому приходилось, а может, приходится до сих пор, объяснять суть происходящего стольким сильным и страшным людям и нелюдям, к тому же отговаривая их наведываться к настоящему Кейлу, мешая таким образом работе. Вдруг захотелось выпить вина, чтобы наконец расслабиться окончательно и согнать тоску. Попросив слуг принести чего-нибудь покрепче, Хенитьюз начал думать, как ситуацию могла воспринять его семья. В итоге ни плохого, ни хорошего вывода в целом не получилось. Большинство, вероятно, просто пожалели его, ведь проблемы и приключения никак не хотят покидать жизнь бедного ублюдка. Когда принесли вино и бокал под него, Кейл отбросил лишние на данный момент мысли, принявшись отдыхать. Бутылка красного вина опустела, а с каждой секундой млеющая дымка заполняла мозг. Кейл, окруженный делами и заботами, совсем позабыл, что тело Альберу не настолько устойчиво к алкоголю, как тело старшего Хенитьюза. Взор застилился лёгким туманом, ноги будто перестали существовать, а что-то теребило какую-то часть в его голове. Эмоции начали выходить из-под контроля, что заставило красный лик Кроссмана нахмуриться. Сердце гулко стучало и билось о грудную клетку.***
Альберу развалился на мягком — правда, не настолько, как у него, но это было хоть чем-то — диване, с облегчение выдыхая. Он устал успокаивать слишком настырных и объяснять им, почему нельзя увидеть Кейла. Вот уже наступил вечер, а за последние двенадцать часов Кроссман успел поговорить почти со всеми приближёнными Кейла. Дети сказали Чхве Хану и Розалин, Раон сообщил Эрухабену, те же, в свою очередь, продолжили цепочку неожиданной вести дальше, а некоторые из остальных, которые новость получили, практически толпой пожелали наведаться во дворец. Хорошо, что терпения и красноречия Наследному принцу хватило. После такого дня Альберу самому захотелось повидаться со своим любимым красноволосым — но не в данный момент — ублюдком. Одного голоса и красных волос ему катастрофически не хватало; они только разжигали желание пообщаться и увидиться с настоящим владельцем тела, ведь пустая оболочка его совершенно не устраивала. Рядом находились дети Кейла, поэтому Кроссман с напускным спокойствием мог попросить Раон-нима о телепортации к себе. Он тихо, незамеченным, появился неподалёку от «себя» и также тихо попросил дракона оставить его. Раон тоже хотел встретиться с юношей, но взамен на любое заказанное количество печенья согласился потерпеть ещё до утра — максимум сколько смог выторговать принц. Окинув красноволосого юношу странным взглядом, чёрный дракон вернулся обратно один. Только Альберу хотел открыть рот и обратиться к своему донсену из укрытия, как заметил странное: на столике стояла опустевшая бутылка одного из крепчайших вин в его арсенале и его собственное тело, развалившееся с расстёгнутым мундиром рядом. Кажется, он не сдержал тихого вздоха. По всей видимости, ублюдок забыл, что больше не мог пить алкоголь, как воду. Кейл был пьян. Интерес накрыл Кроссмана с головой: какой Хенитьюз в состоянии опьянения, как он себя поведёт? Альберу не подаёт признаков присутствия, решив продолжить наблюдать из тени. С легчайшим телом Кейла и большим опытом, это удаётся без малейших погрешностей. Страшное пьяное «вдруг» нахлынуло на Хенитьюза. Вдруг он осознал сполна, будто прозрел, что в его полном распоряжении тело человека, в которого влюблён. Краснь заполнила лицо сильнее, когда юноша подумал, как сам Альберу мог отреагировать на такое мысленное заявление. Тоска вернулась, вместе с мыслями, что принц посмотрел бы на него с презренным отвращением. Но раз уж появилась возможность, скорей всего единственная, то Кейл ни за что не упустит её. Юноша видел в «своей» спальне большое зеркало и направился с уверенностью туда. От непривычки опьянения, Хенитьюз пару раз столкнулся с мебелью и стенами, проклиная заплетающиеся ноги. Вот он стоит напротив не своего отражения в зеркале. Весь вид Альберу отзывается маленькой истомой в животе: красное лицо, взъерошенная причёска — Кейл не стремился поддерживать её и наедине тоже, — прикушенная губа, затуманенный взор, неприлично расстёгнутый мундир с парой пуговиц рубашки. Кейл поднял руку, повёл к груди, завороженно смотря, что может управлять конечностями, как захочет. Пальцы осторожно сняли кулон, и волосы, глаза, кожа потемнели. Теперь перед ним стоял «настоящий» Альберу, неприкрытый магией. Обе руки медленно опускаются от горла к пуговицам, и Кейлу захотелось расстегнуть и их. Постепенно, плавно, по одной части лишалась грудь прикрытия за белоснежной одеждой, начали выглядывать мышцы груди, соски, а в конце и кубики пресса. Захотелось увидеть, как Альберу бы снял с себя и всю остальную одежду, причём настолько сексуально, насколько возможно. С плеч спустился мундир со звонким ударом разных украшений из металлов об пол, потом полетела рубашка, полностью обнажая торс тёмного эльфа. Хенитьюз прикусил губу сильнее, смотря на сцену, что сам и разыгрывает. Руки потянулись к брюкам, но Кейл, как ошпарившись, отдернул их, смутившись ещё сильнее. Вот всё внимание приковывается к в меру подкаченному телу Альберу. Руки проходятся по нему, а юноша неприкрыто — перед кем? — любуется мускулатурой возлюбленного. Пальцы случайно проводят по стоящим соскам. Кейл думает: «Почему бы не попробовать?..». Он начинает их слегка массировать и иногда сжимать, но закрывает глаза, а в голове сразу рисуется картина, что это делает с ним Альберу, ведь руки определенно его. Лёгкий стон вырывается от этого представления сам собой. Кейл приоткрывает глаза и замирает. Он видит Альберу в истинном обличии, что безумно смущён, лаская себя же. Возбуждение проявляет себя сильнее, уже выпирая в паховой области брюк, от последней капли пьяной выдержки в виде увиденного. Правая рука тянется к бугорку, юноша прикладывает её на поверхность, таким образом сильнее прижимая ткань к чувствительной плоти. Кейл стонет. Не своим голосом. Хенитьюз отчётливо услышал развратный стон Альберу. «Какой парадокс!», — с досадой вскликнул про себя юноша. — «Он так же стонет, когда ласкает себя и во время секса? Или… Может ли быть так, что у этого венценосного ублюдка вообще никогда его не было?..». Вот пуговица вылетает из отверстия, ширинка расстёгивается, а нижнее бельё опускается вместе с брюками. Перед взором Кейла встал весьма внушительных размеров тёмный член. Если бы не пелена в голове, он бы присвистнул. Как же не хватает «записи»…