***
-Ну, вот она моя берлога, получается, - Котеночек всем телом налег на створку старой двери, петли предсмертно заскрипели, и перед Лето открылось небольшое пыльное помещение, окутанное полумраком. Что снаружи, что внутри сарай был убог. В крыше ширились дыры; бревенчатые стены косились, обещая не сегодня, так завтра упасть под бременем времени; по углам валялись порванные мешки и какой-то мусор. Однако в центре кто-то заботливо соорудил лежанку из сена, накидав поверх каких-то старых тряпок и простыней, рядом стояла табуретка, на которой ютились в тесноте маленькие пузырьки, огарок от свечи и мутная бутыль с самогоном. -Ну как вам, мастер возьмак? – поинтересовался парнишка, впархивая внутрь и разводя руками. Лето поморщился – он до последнего верил, что Котеночек дурил, не был серьезен в своих намерениях. Ведьмак даже в какой-то момент решил, что парнишка заслан очередными охотниками за его головой, чтобы завести Лето в лес и там порешить, и пребывал в напряжении всю дорогу, держа руку на одном из кинжалов, закрепленных у него на груди, чтобы перерезать им пару глоток. Но его ожидания не оправдались, парнишка не понарошку хотел того…. чего он хотел, в общем. -Будете, мастер возьмак? - Котеночек подлетел к табуретке, взял самогон и потряс его. -Откажусь, - отрезал ведьмак, входя в сарай. -Как скажете, - парнек расстроено вздохнул, - Ну… тогда приступим? -Тебе хоть сколько лет? – Лето скрестил руки на груди. Надо начинать издалека и неспешно ползти к ничего не подозревающей жертве, чтобы в последний момент сделать стремительный бросок и удушить в смертельной хватке. -Ща, - Котеночек, задумавшись, почесал макушку, что-то считая, - О! Осьмнадцать годиков исполнилось позавчера. -А родители у тебя есть? -Ток папаша, мастер возьмак, - пожал плечами парнишка, - Но папаша у меня пьет многовато. Коли его спросить, есть ли у него сын, скажет, что мол нет, потому как, как сказала тетя Маруся, у него в голове уже вместо мозгов спирт. Да ток и выспросить его не получится, мастер возьмак, потому что если не пьян вусмерть, то он спит, а если не спит, то пьян вусмерть. А как он пьян вусмерть, так он только мычать умеет как корова, знаете? Я ему говорю: «Папаша, а где мамашины юбки?» А он мне ток: «Мууу-муууу», а потом еще по башке мне хрясь и потом об пол сам тоже хрясь и прям так спать…но вы не беспокойтесь, он сюда на заглянет, он из халупы нашей нос кажет только ради спирта, представляете? Даже нужду в доме справляет, потому-то я тут живу, из-за вони дома спать невозможно…ну, чего? Помочь вам от одежды вашей избавиться? -Разденься ты первым, - сказал Лето. -А…ага, - Котеночек вздрогнул и уткнул глаза в пол. Его непоколебимая уверенность куда-то вдруг запропастилась. Но парнишка быстро взял себя в руки: откупорив самогон, который все еще был в его руках, и прилично из него выпив, он поставил бутыль на ее законное место на табуретке и снял с себя льняную рубаху и штаны, оставшись абсолютно голым. Тут-то впервые Лето по-настоящему увидел Котеночка. Чуть вьющиеся вороные волосы, миловидные черты лица, пухлые губы, молочно-белая кожа, изукрашенная то тут, то там плеядами родинок, светло-голубые, большие глаза, два нежно-розовых заманчиво торчащих соска на груди, тонкая женственная талия, впалый живот с аккуратным пупком. Котеночек и вправду был красив. Так красив, что Лето невольно задумался: ведь у него давно не было женщины, а на безрыбье и рак – рыба в целом-то, особенно, учитывая, что рак сам просит быть выловленным. -Ну, чего, мастер возьмак? – когда молчание затянулось, неловко спросил парнишка, ковыряя изящной ножкой пол и пряча пах за маленькими ладошками. -Повернись, - бросил Лето, пребывая в раздумьях. Котеночек покорно исполнил приказ. Сзади его вообще было не отличить от женщины: змейка позвонков, выпирающих из-под кожи ползла меж острых лопаток и упиралась в пухлые, но маленькие ягодицы. Если его действительно взять сзади, не особо вглядываясь, то не мерзко, сойдет. Правда, выдержит ли это худое и хрупкое тело такое? Складывалось ощущение, что чуть дотронешься до Котеночка, он как эльфийская ваза тут же раскрошится на мелкие кусочки. Впрочем, разве это волнует Лето? -Встань на четвереньки, - Ведьмак освободился от ремней с мечами и кинжалами, которые явно могли помешать, но обнажаться не стал. А зачем? Да и морока это большая. Он неспешно развязал шнуровку на штанах и опустился на колени перед выжидающе стоящим раком Котеночком, который чуть подрагивал то ли от страха, то ли от нетерпения. -Стойте, мастер возьмак! – вдруг воскликнул парнишка, - Вы чего же? Вот так вот будете меня брать? -Да, - Лето своими огромными ручищами ухватил его за бедра, сжав их так, что Котеночек взвизгнул, и притянул к себе. Поздно заднюю уже давать, сам ведь напрашивался. -Не можно так, - запротестовал парнишка, хмуро посмотрев через плечо на ведьмака, - Надо сначала смазать и растянуть, а то больно будет, и ничего не получится у вас. Он высвободился из Летовой хватки, которая чуть уступчиво ослабла после последних слов, и подполз к табуретке, взял оттуда один из пузырьков, открыл его и вылил половину содержимого пузырька себе прямо на копчик. Вязкая жидкость потекла вниз к заветному отверстию, и Котеночек, то и дело всхлипывая и кусая нижнюю губу, принялся крайне неумело и неуверенно поступательными движениями втирать ее внутрь себя одним пальцем, старательно смотря куда-то в сторону, в мглу сарая. Очевидно было, что он занимается этим впервые. Лето обреченно вздохнул: придется возиться с этим самому. Он снова притянул парнишку к себе и ввел в него сразу два пальца. Котеночек от такого ткнулся носом в простынку, изящно прогнув спину и жалобно мяукнул, сжав пальцы ведьмака внутри себя от внезапной боли. Лето это не остановило: удерживая несчастного за его острое плечико свободной рукой, он двигал пальцами, с силой разводя их в парнишке, пока наконец Котеночек не сообразил, что ему лучше всего будет расслабиться, и только тогда его страдания сзади не будут такими острыми и невыносимыми. Когда парнишка привык к ощущениям, перестал дергаться и взвизгивать, он вдруг повернул голову к ведьмаку и спросил сдавленным голосом: - Мастер возьмак, а вы… раздеваться… когда? -Никогда, - ответил ему Лето, самозабвенно продолжая свою пытку. Вообще-то он хотел уже вставить Котеночку, кончить и уйти, но махинации с пальцами его увлекли. Ведьмак нащупал, куда нужно ими давить, чтобы парнишка получил свое долгожданное удовольствие, и оттого сильнее оттопырил соблазнительную задницу; и ему нравилось, как пальцы скользили по влажному, узкому и горячему проходу благодаря загадочной жидкости из пузырька. -Ну, пожалуйста, мастер возьмак, - не унимался Котеночек, жалобно смотря глазами, полными слез, - Я так долго готовился к этому моменту…ведь нечестно…мне очень хочется… Лето прекрасно знал, что он страшен на вид, поэтому просьба ему казалась странной. Его чудовищная морда уже могла вызвать у некоторых экзальтированных девиц обморок, что говорить о теле, представляющую из себя груду мяса, изрезанную шрамами. Но томный тон просьбы заставил его задуматься. Не уже ли его внешность может кого-то взаправду возбудить? Это же странно, но льстило. Поэтому Лето вынул пальцы из зада Котеночка и обнажился, несмотря на то, что это заняло приличное время: пришлось расшнуровывать завязки, расцеплять застежки, вынимать из потайных карманов все клинки и ножички. Однако стоило того: когда ведьмак оказался, в чем мать родила, парнишка восхищенно вздохнул. -Вы такой…такой…ну, как бы это сказать, такой, прям, ох что ли, - Котеночек приподнялся на колени и попытался было развернуться полностью, чтобы получше разглядеть Лето, и тут же был обратно с силой прижат грудью к простыням. Не хватало еще ведьмаку увидеть, что у парнишки между ног, и испортить себе весь настрой. А настрой у него уже стоял колом, мечтая наконец войти и получить оргазм. Лето вдруг замер: только сейчас до него дошло. Не то, чтобы он хвастался, но член-то его был внушительных размеров, и такого маленького Котеночка, даже учитывая, с каким усердием ведьмак его разрабатывал, мог и порвать. Удивительно, раньше его не беспокоили другие. -Возьмите меня сзади, мастер возьмак, - уже какой раз за день сказал парнишка, раздвигая пальчиками свои ягодицы и оголяя покрасневшую и опухшую дырочку в складке между ними. Такую пошлость Лето уже не мог стерпеть. Выругавшись, он резко вошел сразу до упора. Котеночек вскрикнул от неожиданности и очередной порции боли, рефлекторно снова сжавшись внутри, отчего Лето чуть сразу же не кончил. -Ой-ей-ей, - пропищал парнишка, зажмурившись и вцепившись ладонями в простыню. Ведьмак упрекнул себя в своей несдержанности и дал телу под ним время смириться с размерами члена внутри, а затем стал осторожно двигаться, постепенно наращивая темп. Ощущения были гораздо ярче, чем с женщиной: то ли от экзотичности партнера, запретности происходящего, то ли от того, как тесно было в парнишке, как будоражуще разгоряченная плоть обволакивала член, требовательно засасывала его внутрь. С каждой секундой ведьмак, больше распалялся и возбуждался. -Ах! Да! Так хорошо! Еще, мастер возьмак, - умолял Котеночек сквозь свои стоны и громкие, пошлые шлепки таза об ягодицы. И Лето давал еще: жестче и глубже вдалбливался в задницу парнишки, то ускорялся, то наоборот, дразня, замедлялся, то нежно оглаживал грубой ручищей ягодицу Котеночка, то с замахом бил по ней, заставляя парнишку вздрагивать и вскрикивать. Ему приятно было чувствовать себя желанным. Впервые ему отдавались не за деньги, а по собственной воле. Раньше с проститутками или с самим собой он наскоро делал дело, только, чтобы удовлетворить животную потребность, и она ему не мешала быть холодным, бессердечным оружием. Но теперь все обстояло иначе: ему хотелось, чтобы эта содомия не заканчивалась – он вошел во вкус от собственного и чужого наслаждения. Когда они уже оба были на пределе, в порыве страсти Котеночек вскинулся, припал спиной к широкой мускулистой груди Лето, заломил руку за голову ведьмака, пытаясь ухватиться за его затылок. -Поцелу-уйте…мА!-астер...возьмА!-ак, - слова с трудом давались парнишке. И Лето наконец сдался, склонившись и позволяя Котеночку впиться ему в губы. Поцелуй был таким нежным, наполненным любви, совсем диссонирующий с тем, что происходило снизу, что ведьмак, уже, кажется, сошедший с ума от похоти, не сдержался, еще пару раз грубо толкнулся в парнишку и с рыком кончил, заполняя Котеночка изнутри своим семенем. Тяжело дыша Лето упал на простыни и тряпки. -А как же я? – Котеночек, все еще стоя на коленях, с обидой посмотрел на лежащего рядом ведьмака. -Что ты? – неохотно спросил Лето. Он впервые в своей жизни расслабился, и говорить ему не особо хотелось. -Ну, я-то не, ну, того, ну, как бы это сказать…ну, не все я еще в общем, мастер возьмак. Так нечестно, – парнишка вдруг резко вскочил и сел ведьмаку на живот, упершись руками в широкие плечи Лето. Ведьмак собирался было его скинуть, но Котеночек споро насадился на ведьмачий член и с хлюпающими звуками задвигался, постанывая и тем самым заставив Лето передумать, потому что возбуждение накатило на него с новой силой. Отвращение к мужскому телу у ведьмака улетучилось – это уже не имело никакого значения. Потому что открывшаяся перед Лето картина его завораживала: Котеночек, весь раскрасневшийся, прикусывая нижнюю губу и с вожделением взирая на ведьмака, сам нанизывался на его член. Стояк парнишки подрагивал и будто умолял, чтобы его взяли в руку, что ведьмак, поддавшись моменту, и сделал. Плоть Котеночка оказался теплой на ощупь, мягкой и нежной. Лето принялся надрачивать парнишке. Медленно, будто проверяя, насколько это него самого вызывает отвращение. От этого парнишка вздохнул и изящно выгнулся, стараясь не сбавлять темп. Котеночку явно нравилось скакать на ведьмаке, а Лето нравилось, что Котеночку нравилось. Он приподнялся и стал облизывать и посасывать соски Котеночка. От новой ласки парнишка громче застонал и излился прямо на грудь ведьмака и, сжав внутри Лето, заставил его самого снова кончить. Обессиленный, парнишка уткнулся в плечо ведьмака, обвив его руками, а Лето, тоже изнемогая от усталости, лег снова на простыни и уснул. Почти по-настоящему.***
Проснулся ведьмак уже на следующий день. Никто уже на нем ни лежал, ни сидел, да и вообще в сарае не было ни души, кроме Лето, что его обрадовало, но тотчас дверь распахнулась, и в сарай зашел Котеночек, держа в руках какой-то сверток. -О, мастер возьмак, - парнишка улыбнулся, - Вы проснулись. А я вот вам завтрак раздобыл. Немного хлеба и сыра. -Я не голоден, - ответил Лето, вставая и вытираясь тряпкой, на которой лежал, - И мне пора. -Куда? – Котеночек удивленно посмотрел на ведьмака, который принялся неспешно одеваться, - Тогда я с вами пойду. Вот так вот. -Не пойдешь, - усмехнулся Лето. Такому хрупкому парнишке нечего было делать в Зеррикании, если бы он вообще до нее сумел добраться, не померев. Да и откровенно говоря, в таком компаньоне, который станет обузой на пути, Лето не нуждался. Он хотел поскорее забыть все, что случилось вчера. -Это потому что вам не понравилось? – виновато спросил Котеночек, - Я должен вам признаться, мастер возьмак. Вообще-то вы у меня, ну, это, ну, первый что ли. Я до вас ни с кем, вот так вот. Никто из дерёвни меня не завлекал, но я очень мечтал, что однажды к нам придет кто-то такой навроде вас. Видите, даже подготовился к этому моменту, разузнал, как это делается и пузырьки со специальным зельем приготовил. В общем, не губите меня, пожалуйста, мастер возьмак, за мою ложь и простите, если вам не понравилось. -Мне так понравилось, что готов трахать тебя до конца своей жизни, - честно признался Лето, закрепляя пояса с кинжалами и мечами на своей одежде. -Ох, мастер возьмак… -Но делать я этого не буду. -Ну, и не делайте, - жалобный тон из голоса парнишки куда-то запропастился, и теперь он говорил с явной обидой, - Только потом не плачьте, что потеряли такого хорошего гузного владыку, как я. Вот так вот! Не кусайте потом локти, - с этими словами Котеночек демонстративно отвернулся к стене, - Будете сидеть в своем болоте с лихом и вздыхать: «Ой, как же мне хочется взять кого-то сзади да некого», а я вам на это скажу: «Вот со своим лихом и еб…ой, простите, то есть, развратничаете», и потом уйду. Так вот, да. Хотя Котеночек опять говорил полную глупость, в чем-то он был прав. Должно быть, парнишка единственный безумец, которого привлекает Лето. Но именно как раз потому что это трогало Лето, он и не хотел брать Котеночка с собой в Зерриканию, где собирался укрыться от нильфгаардских наемников. Все же если люди были добры к нему, ведьмак предпочитал платить им той же монетой. -Пойдешь со мной - сдохнешь, - попытался объяснить ведьмак. -Вам-то откуда знать? – взбесился Котеночек. Он повернулся обратно к Лето, и теперь ведьмак заметил, что по раскрасневшимся щекам парнишки текут слезы. Они всего один раз переспали, а Котеночек устроил сцену, будто они уже десять лет женаты, - Я с вами быть хочу, мастер возьмак. Я ведь уже сказал, вы меня зашибили, ой, то есть, прошибили. Люблю я вас, в общем. Я теперь, все, ваш…получается... Последние две фразы заставили Лето оторопеть. Это, видимо, у Котеночка был особый талант – меж прочей околесицы, которую он безудержно нес, вплетать такие слова, попадавшие четко в цель где-то в глубине души ведьмака. Лето тяжело вздохнул, представляя, какая морока его ждет с парнишкой на пути, но, возможно, Котеночек того стоил.***
Они шли по большаку. Парнишка, конечно, отставал, но не сильно. У него на поясе бодро позвякивал мешочек, наполненный пузырьками с зельями, - это все ценное имущество, которое у него и было-то. -Мастер возьмак, а у вас имя есть? – вдруг спросил Котеночек. Лето усмехнулся. Вовремя парнишка решил узнать, как зовут того, кому он отдался, - У меня вот есть. Я… -Ты – Котеночек, - прервал парнишку ведьмак, - И мое имя тебе знать не надо, пока мы не окажемся в Зеррикании. -Это что же? Мне вас называть просто мастер возьмак? -Ведьмак, - поправил его Лето, - Мастер ведьмак.