Декабрь

— Коммандер Райкер, подойдите, пожалуйста, в медотсек, — раздался голос Беверли из коммуникатора. — Принято, — моментально отозвался Райкер и поднялся со своего кресла на мостике, кивнув капитану. В медотсек?.. Что могло произойти, разве что-то не так с десантом? Но ведь в десанте был только… …конечно, было логично, столкнувшись с ра'налианцами, дружелюбно настроенной цивилизацией искусственного происхождения, определить в десант Дейту. А так как планета, которую последние полвека населяла эта цивилизация, не имела атмосферы, логично также было ограничить десант одним Дейтой. И кто мог предположить, что на планете он подхватит вирус, настоящий компьютерный вирус, который, разумеется, пропустят фильтры транспортера? — Моторные функции нарушены, когнитивные, судя по всему, тоже, и я совершенно не понимаю, что происходит с сенсорами. Он только и делает, что повторяет одно и то же. — Джорди встретил Уилла у дверей медотсека и провёл к кушетке, на которой неподвижно, словно вытянувшись в струнку, лежал Дейта. — Декабрь. Зима. Холод. Ветер. Обморожение. Боль. Лёд. Ветер. Метель. Декабрь. — Голос Дейты был… не механическим, а похожим на старую запись с помехами. Губы шевелились, выдавая новую порцию тех же самых слов, а распахнутые глаза, остекленев, глядели в пустоту. Картина была… жуткой. — Холод. Зима. Лёд. — Он не реагирует на попытки с ним заговорить, — добавила Беверли, стоявшая по другую сторону кушетки. — Но дважды среди одних и тех же слов он произнёс ваше имя, Уилл. Поэтому я вас вызвала. Он вдохнул и выдохнул. Мысль о том, что Дейта так и останется неподвижно лежать на кушетке, снова и снова произнося непонятные слова, пугала до чёртиков. — Хорошо, я попробую, — кивнул Уилл и шагнул ближе к койке. — Дейта. — Никакой реакции. — Дейта, это я, Уилл. — Декабрь. Обморожение. Лёд. Боль. Зима. — Дейта, — поддавшись порыву он схватил неподвижную руку андроида своей, — ты меня слышишь? — Уилл. — Его голос не изменился, всё такой же надтреснутый от помех. Но Дейта узнал его! — Уилл. Вирус. — Да, Дейта, мы поняли, что ты заразился, — выдохнул Уилл, крепко сжимая чужую руку. — Скажи, что нам сделать, чтобы тебе помочь? — Холод. Декабрь. Лёд. Зима. Я. — Дейта снова вернулся к прежнему набору слов, и Джорди за спиной разочарованно выдохнул. — Тебе холодно? Ты чувствуешь себя как зимой? — попробовал Уилл и почувствовал себя ужасно глупо. — Я. Функционировать. Адекватный. Час. Одна целая пять десятых. Через. Команда: расставить по местам. Ошибка. Ошибка. Ошибка. — Губы будто бы зашевелились быстрее. — Не торопись, — Уилл накрыл его ладонь второй рукой. — Кажется, я понимаю. Ты будешь адекватно функционировать через полтора часа, так? — Корректно. — А потом снова: — Декабрь. Зима. Лёд. Метель. — Хоть что-то, — пробормотал Джорди. — Сам подхватил вирус, сам от него избавится, а нам просто наблюдать… — Мы можем что-то ещё для тебя сделать? — беспомощно спросил Райкер. Почему Дейта, зная, что через полтора часа воздействие вируса прекратится, продолжал повторять эти слова? — Зима. Я. Метель. Холод. — Коммандер Ла Форж, ра'налианцы отправляют запрос на видеосвязь с вами, — раздался голос из коммуникатора Джорди, и тот снова вздохнул. — Иду. Переведите на моё рабочее место. — И, обращаясь к Уиллу с Беверли, добавил: — Присмотрите за ним. — Холод. Боль. Зима. Лёд, — продолжил повторять Дейта, не заметив ухода друга. — Это то, что ты чувствуешь: боль, лёд и остальное? — Уилл попытался ещё раз. — Или это то, что ты испытал на планете? — Вирус. Понимание. Я. Декабрь, — выдал Дейта, но Райкер не сумел составить осмысленного предложения. — На Земле ведь сейчас июль? — на всякий случай уточнил он у Беверли. В последние минуты его убежденность в этом пошатнулась. — Июль, семнадцатое, — подтвердила она. — Зима. Холод. Лёд. Я. Зима. — Дейта, скажи мне что-нибудь ещё, — почти отчаявшись, попросил Уилл, цепляясь за его руку. — Уилл. Ты. Весна. Апрель. Паводок. Тепло. Солнце. Свет, — и, выдержав паузу в пять секунд, снова продолжил: — Зима. Я. Декабрь. Лёд. — Я не понимаю, — Уилл обречённо выдохнул. — Просто не понимаю, при чём тут зима, весна и всё остальное. — Кажется, у меня есть теория, — медленно произнесла Беверли, глядя в экран медицинского монитора, теперь настроенного на показатели андроида. — Судя по всему, вирус создал побочные связи между сенсорами разных его систем, и раздражение в одной из них ведёт к непроизвольному отклику в других. У него что-то вроде человеческой синестезии, — она пожала плечами. — Это когда цифра три красная? — уточнил Уилл. — Да, одно из проявлений может быть таким, — кивнула Беверли. — Но бывает и другое: тактильные ощущения или эмоции могут связываться… с определёнными явлениями. — Уилл. Весна. Солнце. Апрель. Я. Декабрь. Лёд. Холод. — Так, — Уилл почти физически чувствовал, как крутятся шестерёнки в его голове, — ты… сравниваешь меня с весной, а себя с зимой. Почему? — Ты — тепло. Я — холод. — Это были уже почти целые предложения и, может, ему показалось, но глаза Дейты стали смотреть осмысленней. — Я очень извиняюсь, что отвлекаю, — из-за спины Уилла подошла ассистентка Беверли, — но вас зовёт шеф О'Брайен. — Сейчас подойду, — отозвалась доктор Крашер. И, посмотрев Уиллу в глаза, попросила: — Побудь с ним. Райкер кивнул. Ещё бы он смог оставить Дейту в таком состоянии. — Почему ты думаешь, что ты холод? — спросил он, игнорируя первую фразу. — Я — холод. Я — зима. Я — лёд. Я — декабрь. — Почему? — повторил Уилл. Разгадать эту загадку теперь было жизненно важно. — Воспоминание. Ты. Я сказал. Не могу. Не тот. Сожаление. Холод. Боль. Декабрь. Уилл медленно выдохнул. Перед глазами плыло воспоминание о том, как он, цепляясь за призрачную надежду, признался в чувствах, глядя в широко раскрытые жёлтые глаза, и в ответ услышал «Мне жаль, что я не могу быть тем, кто тебе нужен». — Оттого, что ты не испытываешь ко мне тех же чувств, ты не становишься… декабрём. Льдом. И так далее, — выдавил Уилл и крепче сжал бледную, но тёплую руку. Почему это так зацепило Дейту? — Нет. Не могу. Хочу. Тепло. Хочу. Нужно. Невозможно. Зима. — Ты… хочешь, — в горле пересохло. — Чего ты хочешь? — самый желанный ответ крутился в голове, но он так боялся ошибиться и принять свои домыслы за действительность. — Ты. Быть с тобой, — Дейта говорил уже совсем осмысленно. — Но не могу. Декабрь. — Слушай, Дейта, я ведь с Аляски. — На душе вдруг стало совсем спокойно и почти весело. — И ты бы знал, какие у нас декабри. С морозами, метелями, снежными заносами и обледенелыми дорогами. А я всё равно люблю Аляску. И декабри тоже люблю. Дейта молчал. — Потому что декабрь — это ещё и Рождество, подарки под ёлкой, катания на коньках и узоры на обледенелом окне. И белеющие горные вершины, и сосны в снегу, и лыжные гонки, и мерцающий лёд залива, и… Понимаешь, меня не пугает, что ты — декабрь, — беззащитно и открыто Уилл улыбнулся и погладил чужую ладонь. — Поэтому, если я тебе нужен, то я тут. — Тут. — Кажется, на губах Дейты появилось подобие улыбки. — Именно. Оставшийся час с лишним и всё остальное время после. — Тепло, — тихо произнёс Дейта. Треск помех почти пропал из голоса. И: — Расскажи. Уилл усмехнулся: — О доме? — Да. — О, знаешь, самое интересное начинается, когда снег покрывает склоны…