***
— Да, дела… Ну ты и влипла, подруга, — Синди задумчиво помешивает ложкой кофе с молоком. Ясмин кофе не любит, только изредка пьёт с сахаром и сильно разбавленный молоком или сливками, поэтому заказывает мятный чай. Вечер среды они проводят в маленьком кафе неподалёку от рыночной площади. — Теперь вся надежда на Мустафу, — вздыхает Ясмин. — А где он сейчас? — За Мятежником пошёл. — За мятежником? — Синди давится кофе. — Неужели вы решили действовать настолько радикально? Ясмин улыбается. — Мятежник — это его рыжий кот. Мустафа сегодня относил его к ветеринару. Надо было осмотр провести и всякие прививки сделать. — Точно. Я всё никак не могу привыкнуть. Интересное имя, — замечает Синди. — Странное, но классное. — Ага, — кивает Ясмин. — Знала бы ты, как этот котик орал и царапался, когда Мустафа тащил его к себе домой с улицы. — Как орал — не знаю. А вот царапины у бедняжки Мустафы потом были такие, будто его лев в пустыне раздирал в клочья. Я весь вечер бинтовала. — Так вот, кто залечил эти его боевые раны, — Ясмин хитро смотрит на Синди, и та заливается краской. — Ну… я сама предложила. Джек научил меня недавно базовым основам медицины. Там по мелочи, как промыть, забинтовать, чем смазать и всякое такое. Надо было на ком-то потренироваться. Ты же не против? — взгляд у Синди смущённый и виноватый. — Брось, конечно, нет, — Ясмин спешит успокоить подругу. — Мне вообще кажется, что, когда вся эта котовасия со свадьбой уляжется, вы смогли бы стать отличной парой. — Было бы классно, — Синди мечтательно улыбается. — Ну а ты как? Надо ведь и тебе кого-то подыскать. Не за Зейна же тебя выдавать замуж. Ясмин отрицательно качает головой. Но от случайного упоминания Зейна ей становится неловко, и она громко смеётся. — Я ещё не успел сорвать нашу свадьбу, а тебе уже весело, — Мустафа подсаживается к девушкам и бережно ставит переноску со спящим котом себе на колени. — О, привет, Мустафа, мы как раз о тебе вспоминали, — улыбается Синди. Мустафа тоже приветствует её, и Синди поворачивается к подруге. — Ясмин, да прекрати ты смеяться уже, я же просто пошутила! — Я что, настолько смешной? — спрашивает парень. — Не бери в голову, — отмахивается Ясмин. — Завтра всё в силе? — В силе, — кивает Мустафа. — Только есть задание важное тебе. — Какое? Мустафа оглядывается по сторонам и заговорщицки шепчет: — Сефер ведь сейчас полностью закрыт, и уехать отсюда не так-то просто. Узнай хотя бы примерно, во сколько твой отец придёт завтра домой. Пока его не будет, я залезу в его кабинет и поищу расписание и категорию транспорта, который выпускают из города. Если повезёт, в ту же ночь уеду. — А если не повезёт? — спрашивает Ясмин. — Тогда у нас будут ещё сутки на то, чтобы придумать что-то новое. Мы выбрали самый безобидный способ из всех возможных — я исчезаю по важным делам, пропадаю, ты сидишь и ждёшь, а, когда снова объявлюсь, ты, возможно, уже найдёшь себе другого мужа. — Если отец не найдёт мне его раньше, — задумчиво отвечает Ясмин. — Да ещё такого, с которым точно не получится договориться. — Эй, партнёр, ты передумала что ли срывать свадьбу? — Мустафа оборачивается к ней, глядя в глаза. — Нет, просто задумалась. — Ясмин решительно качает головой и переводит хитрый взгляд на Синди, потом снова на Мустафу. — Давай я завтра позвоню Синди, и это будет для тебя сигналом, что отца не будет, и мы сможем найти нужную нам информацию о транспорте. Синди покрывается лёгким румянцем, и Ясмин чувствует, как подруга слегка пихает её ногу под столом. И очень зря. Всё равно Мустафа не понимает намёка. — При чём тут Синди? — спрашивает он, растерянно переводя взгляд с одной девушки на другую. — Никто ничего не заподозрит, если я немного поболтаю с подругой. А ты будешь поблизости и сразу получишь сигнал, — поясняет Ясмин, получая очередной пинок и едва сдерживая смех. Мустафа смотрит на Синди и не видит, как Ясмин поднимает брови, выжидательно глядя на подругу. Синди осторожно кивает. — Это хорошая идея, если Синди не будет против, — улыбается Мустафа. — Я всегда готова помочь Ясмин, — отвечает девушка, боязливо косясь на Ясмин. — Тогда договорились. Мне нужно отнести рыжика домой, — Мустафа заботливо поднимает переноску и прощается с Синди и Ясмин. Как только он выходит из кафе, девушки заливаются смехом.***
В четверг Кадир не планирует задерживаться допоздна, и Ясмин звонит Синди в полшестого — как раз, чтобы Мустафа успел приехать за час до прихода отца. В шесть начнётся любимый сериал Зулейки, и можно будет незаметно выскользнуть. В гостиную заходит Лейла. «Вот от кого точно не получится скрыться», — думает Ясмин, заканчивая звонок. Надо что-то сделать с этим. — Лейла, — Ясмин делает усилие над собой, чтобы её голос звучал твёрдо и убедительно, — возьми с собой охранника и пару служанок. Нужно сходить на рынок. — Да, госпожа, — Лейла кротко опускает голову. — Что нужно приобрести? Ясмин пытается лихорадочно сообразить, чего нет в доме, но в доме, как и всегда, есть всё. Лейла вопросительно смотрит на неё, и Ясмин озаряет мысль: — Купи мяты и лимона для чая. — Что-то ещё нужно, госпожа? — И арбуз… нет, лучше два. Два арбуза, — отвечает Ясмин и прикидывает, как Мустафа понесёт их. — Небольших арбуза, — добавляет она. — Будет сделано, госпожа, — Лейла кланяется и уходит на кухню. Вот и замечательно. Теперь ещё несколько минут, и можно будет действовать. Ясмин видит в окно, как к её дому подъезжает чёрная машина. Это кажется ей странным, поскольку они не ждут сегодня гостей, а у Мустафы автомобиль светлый. Неужели он так торопился от Синди, что взял такси? Но Мустафа идёт по внутреннему дворику и, судя по всему, он добирался пешком. Из чёрной машины выходит Зейн. Мысли разбиваются, как волна о камень, и разбрызгиваются яркими брызгами на задворки сознания. Ясмин чувствует досаду и тесноту в груди. Кажется, все планы коту под хвост. Рыжему коту. По кличке Мятежник. Как хорошо, что Мустафа успевает зайти в дом до того, как Зейн открывает ворота. И что этому Злейну опять нужно в их доме? Отец же должен вернуться не раньше семи! Ясмин хватает Мустафу за руку и тянет вверх по лестнице, прислонив указательный палец к губам. — Там Зейн, — шепчет она. Мустафа хмурится. — Плохо. Нужно отвлечь на живца. Сможешь? — Я? — восклицает Ясмин, и Мустафа с тревогой смотрит вниз. Зейн вот-вот должен войти в дом. — Тише. Ему точно не стоит знать о моём визите сюда. Поэтому тебе придётся заняться им. Ясмин понимает, что не остаётся альтернативы. Ну ничего, можно ведь позвать Лейлу, которая точно будет счастлива развлечь господина Зейна. Вот только она сама отправила Лейлу на рынок. И разговаривать с Зейном предстоит ей самой. Незадача. Ясмин отводит взгляд и отчего-то чувствует себя неловко. Зейн тем временем проходит в холл к кабинету Кадира. Мустафа смотрит на девушку, и та делает два глубоких вдоха-выдоха. — Пожелай мне удачи, — Ясмин спускается по лестнице. — Удачи нам, партнёр. И тебе особенно, — Мустафа сжимает кулак. Зейн изучает узоры на стенах. Снова. Ясмин испытывает лёгкое дежавю, вспоминая, как она в прошлый раз уводила его в гостиную на втором этаже, чтобы подслушать разговор отца. Девушка мешкает, не желая нарушать тишину и какое-то время тихо стоит в дверях, глядя на сидящего на диване мужчину. Тот будто чувствует её взгляд и поворачивается к ней. Ясмин неосознанно отшатывается, но быстро берёт себя в руки, заходит в комнату и даже произносит что-то, похожее на приветствие. — Добрый вечер, Ясмин, — голос Зейна низкий, глубокий, уверенный. Даже красивый, особенно тогда, когда Зейн не ворчит и не поучает её. Что ему предложить? Чай, сок, кофе? Пожалуй, кофе. Чёрный и без сахара. Или, может, всё-таки подсластить? — Господин Кадир будет не раньше семи. Не желаете ли выпить кофе? Зейн щурится. — С удовольствием, — медленно произносит он, и Ясмин понимает, что если не думать о том, что перед ней Зейн, то можно получать удовольствие от звучания его голоса. Нужно отогнать от себя все эти крамольные мысли и действовать. — Проходите на второй этаж. Я принесу вам кофе, — Ясмин завидует своему же умению держать лицо. — Вы будете варить для меня кофе сами? — Зейн приятно удивлён. — Не обольщайтесь. Служанки на рынке, — девушка пытается владеть собой, но дерзость всё-таки срывается с губ. Зейн реагирует нейтрально, даже очень вежливо. — И все же я благодарю вас, Ясмин. Кофе, сваренный лично хозяйкой дома, прекрасен вдвойне. «Фу, фу, фу! На прекрасный кофе не рассчитывайте, я умею делать только ужасный, а для вас — вдвойне» — злорадно думает Ясмин и выходит в коридор. Зейн идёт за ней к лестнице. В коридоре он внезапно оборачивается, и у Ясмин обрывается всё внутри: за поворотом видно, как Мустафа проходит в кабинет Кадира. Ясмин зажмуривает глаза, крепко, до боли, как будто это позволит ей и Зейну развидеть Мустафу. Но Зейн, на удивление, изящно делает вид, что ничего не заметил и, кивнув Ясмин, поднимается на второй этаж. «Не заметил или устроил ловушку? Сдаст отцу на этот раз?» — думает Ясмин и прислушивается. Шагов не слышно, значит, Зейн наверху ждёт её и кофе. А чего ждать ей? Ясмин решает вести себя естественно, как будто Мустафа им привиделся, и ставит турку на огонь. Из вредности делает кофе крепким, и сахара туда, конечно же, не кладёт. Вежливость Зейна ждёт проверка на прочность: как он, будучи в гостях, отреагирует на горький кофе, сделанный хозяйкой дома? И будет ли читать нотации? Лишь бы Зулейке не досталось! Ясмин садится и, наблюдая за джезвой, размышляет о том, что люди удивительно похожи на их любимые напитки. Целеустремлённая Синди — это кофе с сахаром и молоком. Лёгкий, освежающий и совсем не горячий. Мягкий, нежного цвета, поднимает настроение. Мустафе нравится зелёный чай с мятой и лимоном и это, наверное, тоже неслучайно. Он добрый и надёжный, а его юмор добавляет остроты. Как кислинка лимона. Сама Ясмин любит чёрный чай с мятой, приключения и друзей. И никогда не пьёт чёрный кофе. Чёрный кофе — это Зейн. Крепкий, терпкий, без сахара. Горячий настолько, что жар чувствуется ещё до того, как дымящаяся чашка подносится к губам. Сквозь глубокий цвет кофе не видно узор дна чашки — так и душа Зейна — потёмки, и что в ней творится, неизвестно. Ясмин обычно избегает. То ли кофе, то ли самого Зейна, то ли всё сразу. Но сейчас наливает чёрный кофе в чашку и идёт к Зейну. Тот благодарно принимает напиток и ничего не говорит про Мустафу. — Ваш кофе великолепен. Спасибо, — он даже встаёт и кланяется ей. — Вам, может, сахара принести? — с издёвкой спрашивает Ясмин. — Благодарю, это лишнее. Вы сделали прекрасный кофе, не пожалели зёрен. Я не пил ничего лучше. Ясмин становится неловко, потому что она пыталась сделать кофе как можно более горьким. Но Зейн, видимо, предпочитает именно то, что ни один нормальный человек, по мнению Ясмин, пить не выдержит — это же такая горечь, от которой сводит челюсть и горит изнутри грудь. Странные у него, конечно, вкусы. Может, Зейн оттого такой и желчный, что пьёт эту гадость литрами, и она течёт по его венам вместе с кровью? Надо было положить туда ложку сахара. А ещё лучше, две. Может, такой вариант ему бы не понравился. Ясмин садится напротив, не зная, чем ещё занять нежданного гостя. Танцы он не любит, любой диалог превращает в чтение морали, да и вообще разговаривает он либо о делах, либо о том, что все вокруг глупые и невоспитанные. С женщинами не общается. Ясмин вообще сомневается в том, интересуют ли его женщины вообще и женится ли он когда-нибудь. Все его предпочтения — работа и противный кофе. Горький, как и он сам. Кто же в него, в такого, влюбится? Да, он влиятелен, богат, и по-особому мужественно красив. Ясмин сама не замечает, с какого момента поняла, что Зейн притягателен внешне. Но вот его характер… тяжёлый. Высокомерный и властный — такое бывает с холостыми влиятельными мужчинами, много лет занимающими высокие должности. Хотя зла он не делал никому, иногда даже помогал. Ну, может, и не такой Зейн противный. Отцу-то он её не сдал. А с другой стороны… Подумаешь, достижение. С улицы доносится мелодия, простая, но жизнеутверждающая, и тело Ясмин само просится в пляс. Она встаёт с кресла и отдаётся музыке, замечая, что Зейн смотрит на неё с интересом. Ну и пусть смотрит. Она у себя дома. — Что вы делаете? — спрашивает мужчина, но строгий взгляд его тёмных глаз не мешает Ясмин продолжать. — Я танцую. Мне нравится мелодия. — Она весьма непосредственна. Как и ваш танец. Я нахожу это очаровательным. Ясмин кажется, что она ослышалась, пока она не замечает что-то новое во взгляде Зейна. Он не смотрел даже на Сальму так, как смотрит на её незатейливые движения. И ему нравится то, что он видит. — Я думала, вы равнодушны к танцам, — насмешливо произносит Ясмин. — Всё зависит от того, насколько искренна танцовщица. — А если перед вами танцовщик? — Тогда это будет не так эмоционально. Ясмин не соглашается, но и не спорит. Музыка постепенно стихает, кажется, музыкант удаляется. Зейн встаёт и подходит вплотную к Ясмин, пытаясь разглядеть в окне уходящего юношу в синем. Ясмин чувствует близость Зейна, его дыхание, терпкий запах кофе. И отворачивается, чувствуя, как заливается краской. С чего бы ему подходить так близко? — Отец скоро будет. Мне нужно идти, — она пытается ускользнуть незамеченной. — Я не смею вас задерживать. Спасибо за бесподобный кофе. И за танец. Ему действительно это нравится…? Ясмин от смущения не отвечает ничего и убегает по лестнице. Кадир ещё не приехал, но Мустафы уже нигде нет. Ясмин искренне хочет верить, что у него всё получилось. Вскоре с рынка возвращается Лейла, чуть позже приезжает отец и идёт с Зейном в кабинет. Ясмин угощает Зулейку арбузом, понимая по спокойствию в доме, что Мустафа справился и сейчас, скорее всего, уже в пути. Она свободна. Четверг прошёл успешно. Можно не бояться наступления пятницы.***
Кабинет отца выглядит так, как будто что-то в нём неуловимо изменилось, причём давно. Но всё-таки что-то не так. Что именно, Ясмин не может понять, но не тратит времени на лишние размышления: ей срочно нужно найти важные бумаги, но она не может вспомнить, какие, и перебирает всё, что попадается под руку. Когда она вчитывается в текст, понимает, что это авиабилеты в разные города: Сан-Паулу, Париж, Рио-де-Жанейро, Дубай, Стамбул. Скрип двери предупреждает о том, что в кабинет кто-то зашел. И это не отец. Ясмин продолжает перебирать билеты, и её дыхание сбивается, когда она чувствует, как мужские руки уверенно обивают её талию. По серебряным ролексам на запястье она безошибочно узнаёт Зейна. Он держит её крепко и властно, если бы Ясмин хотела вырваться, она бы не смогла. Но она не хочет. Губы Зейна не просто целуют изгиб шеи, они обжигают. Щетина царапает нежную кожу, но это вызывает у Ясмин трепет, и мурашки сбегают по позвоночнику вниз — туда, где тянет мышцы внизу живота, отчего между ног становится жарко и влажно. Ясмин вздрагивает, когда рука с часами опускается ниже, и пальцы касаются самой чувствительной точки её тела. Девушка подаётся вперёд, пытаясь усилить нажатие пальцев Зейна, но серебряный ремешок его часов больно впивается в живот. Недовольный стон вырывается из груди непроизвольно и сменяется резким выдохом, когда вторая рука Зейна ложится на её грудь, и пальцы сжимают сосок, тягуче-медленно поглаживают полушария. Между его руками и её чувствительным телом лишь ткань тонкой ночной рубашки. Ясмин понимает, что под ней нет белья. Но это не тот случай, когда она чувствует стеснение. Она чувствует лишь то, что одежда здесь вообще неуместна. Она хочет чувствовать его. Зейн приподнимает подол ночнушки Ясмин и гладит её между ног. Его пальцы горячие и чуть-чуть грубые, и Ясмин это безумно нравится. Ей так хорошо, что даже если он начнёт её отчитывать за то, что она громко стонет, ей будет всё равно, лишь бы продолжал касаться её. Лишь бы сжимал чувствительную грудь. Нравоучения она стерпит. У него очень красивый голос. Но Зейн молчит и лишь тяжело дышит. А потом резким движением тянет вверх подол её ночной рубашки, и Ясмин послушно поднимает вверх руки, позволяя снять одежду через голову и одновременно отдаваясь в его власть. Теперь она стоит к нему спиной совершенно нагая. Он нежно берёт её за плечи и целует между лопаток. Ясмин не спешит поворачиваться к Зейну, сначала она хочет раздеть его, и начинает с часов. Но когда серебряные ролексы оказываются на полке, Зейн разворачивает Ясмин лицом к себе, и она понимает, что он уже обнажён. Ясмин припадает к нему, трётся всем телом. От его кожи исходит жар и бешеная энергия. Когда он целует её в губы и проникает языком внутрь, ей кажется, что от их тел отскакивают невидимые искры и тут же растворяются в воздухе. Ясмин буквально наэлектризована и заводится ещё больше, когда твёрдый член упирается ей в живот. Она хочет больше. Хочет его всего. Авиабилеты летят на пол, и Зейн сажает её на стол, властно раздвигая её ноги коленом. Ясмин раскрывается, и он припадает к её груди, от чего она выгибает спину, подставляясь под его поцелуи. Губы скользят по груди, поднимаются к ключицам, оставляют влажный след в каждой впадинке, и снова спускаются, обхватывают поочередно соски. Ясмин задыхается, но не решается вдохнуть воздух. Тугой узел внизу живота болезненно пульсирует, и Ясмин обвивает ногами бёдра Зейна, чувствуя, как головка его члена упирается в складки её лона. Зейн не даёт ей разрядки, скользит членом по складкам, но не входит, дразнит, проводит членом по внутренней стороне её бёдер. Ясмин буквально на пределе чувственных возможностей, но решительных действий не предпринимает, ждёт, пока мужчина сдастся. И он сдаётся. Зейн берёт её прямо на столе. Берёт властно и одновременно нежно, смотрит в глаза и целует в губы, оставляя послевкусие кофе. Глаза у него тоже кофейного цвета, с дымкой поволоки и возбуждённым блеском. Ясмин впервые в жизни думает о том, что кофе не такой уж и невкусный. Зейн двигается плавно, но уверенно, постепенно наращивая темп, и Ясмин тяжело удерживать равновесие. Он не даёт ей упасть, удерживает за плечи, притягивает и целует в лоб. В этом нехитром жесте столько нежности и единения, что Ясмин не выдерживает… …и просыпается на смятой постели, чувствуя, как кровь приливает к вискам. Её тело приятно расслаблено, но смущение пульсирует и нарушает идиллию. Ей хорошо и неловко одновременно, жаль, что сон так быстро закончился. И она даже не знает, что вызывает большую неловкость: содержание сна или непосредственное участие в нём Зейна. Ясмин уже снились подобные сны. Но она никогда не видела в них конкретного мужчину столь отчётливо. Как теперь смотреть ему в глаза? Особенно, когда его взгляд строг, ясен и бесстрастен. Подсознание подсказывает, что Зейн может смотреть по-другому. Ясмин смотрит на своё отражение в зеркале и задаётся вопросом: неужели ей такое приснилось? Но отражение ни о чем не говорит ей, только выдаёт остатки ночных грёз в раскрасневшихся щёках и загадочном огоньке в мечтательном взгляде томных глаз.***
В пятницу Ясмин не хочет никуда идти и остаётся смотреть сериалы с Зулейкой. Вечером Кадир приходит встревоженный и недовольный. Он не зовёт её к себе и разговаривает с ней прямо в комнате. Тем лучше: после таких снов Ясмин сомневается, смогла бы она сохранять серьёзность и спокойствие в кабинете отца, сидя за тем самым столом, что ей приснился. — Ясмин, когда ты последний раз видела Мустафу? — Позавчера, мы гуляли с ним. Отец хмурится. — И после вы не встречались? Ясмин чувствует себя в тупике. Неужели Злейн всё рассказал отцу..? — Ну… Он вчера ещё мимо дома проходил, — Ясмин пытается на ходу сочинить что-то правдоподобное, но фантазия работала всю ночь, и теперь решила отдохнуть. — А что случилось? — Мустафа вчера ночью пропал. Куда-то уехал. Его семья догадывается, где он может быть, но даже они не знают точно. Говорят, за пределами Марокко. Придётся отложить свадьбу до того момента, пока он не вернётся в Сефер. «Получилось! Получилось! Получилось!» — Ясмин ликует в душе, но внешне напускает на себя печальный вид. — Как же так, отец? Наверняка всё уже спланировано. — Значит, перенесём, — твёрдо отвечает Кадир и идёт в кабинет. У него снова встреча с Зейном. А Ясмин бежит на кухню к Зулейке, потому что просто не может сейчас оставаться одной. Её распирает целый спектр чувств: радость, восторг, волнение за Мустафу. На кухне всё, как обычно, Лейла варит кофе, Зулейка пьёт чай. Ясмин подсаживается к няне. — Девочка моя, — ласково и грустно произносит Зулейка. — как же ты теперь без жениха? — Свадьбу пока отложили, — отвечает Ясмин. — Но ничего страшного ведь не случилось. Девушка улыбается, чтобы поддержать Зулейку. Из них двоих она явно больше нуждается в утешении по поводу сорванной свадьбы. — И то верно, — Зулейка отхлёбывает чай. Ясмин тоже решает выпить чаю и задумчиво берёт одну из кружек с дымящимся напитком, разлитым Лейлой. И это оказывается кофе. Чёрный. И, наверное, без сахара. Такой, какой любит Зейн. Потому что отец кладёт в кофе либо сахар, либо лимон. Или добавляет сливки. Ясмин решает попробовать. Но жалеет о своём решении. Потому что кофе горький и остаётся во рту тяжёлым послевкусием. И потому что Лейла начинает суетиться: — Простите, госпожа, это был кофе для господина Зейна. Вы желаете кофе? Давайте я вам налью? — Нет, Лейла, не нужно. Я уже взяла. — Простите, — снова извиняется Лейла, наливает Зейну кофе в другую чашку и уносит в кабинет Кадира. Ясмин делает ещё один глоток кофе, не выдерживает и выплёскивает его в раковину. Пить такое для неё невозможно. Кофе ещё к тому же очень крепкий, и на дне чашки остаётся гуща. Ясмин разглядывает её. Зулейка замечает это. — Давай погадаю тебе? — предлагает она. Ясмин вспоминает тот день, когда она познакомилась с Мустафой, и отец обьявил об их помолвке. Тогда Зулейка тоже гадала на кофейной гуще. Ясмин тогда пила кофе со сливками, и с тех пор кофе не пила вообще. Только вот сегодня машинально выпила, и теперь, наверное, ещё долго к этому напитку не притронется. Она протягивает чашку Зулейке. Та смотрит сосредоточенно, изучает каждый рисунок, вертит чашку в руках. — Что тут у нас? Вижу Луну. Ты сейчас впечатлительна, и тебе кто-то помогает. А ещё у тебя мечта заветная скоро сбудется. «Насколько же точно в этот раз, а мечта у меня уже сбылась» — с улыбкой думает Ясмин. — Спасибо, Зулейка. — Это ещё не всё. Там ещё что-то. Это… летучая мышь. — Летучая мышь? — удивляется Ясмин. — А к чему это? — Кто-то тебе помог. Или чему-то помешал, но это тебе на пользу. Странно это, получается, — Зулейка ставит чашку и смотрит на Ясмин. — Спасибо за гадание. Да, действительно, интересно, — отвечает девушка и прикидывает в уме, кто же эта «летучая мышь». Мустафа? Вряд ли, хотя может быть. Синди? Маловероятно. Зейн? Если умолчал о вчерашнем? Невероятно. Но ведь именно он ассоциируется у Ясмин с летучей мышью. И тут такое совпадение.***
На следующий день, в субботу, Мустафа так и не нашёлся. Ясмин решает прогуляться в саду и слышит шум паркующегося автомобиля. Это снова Зейн. Но Ясмин не чувствует досады. Ей со вчерашнего дня легко на душе. — Здравствуйте. Вы зачастили к нам в последнее время, — Ясмин начинает разговор первой. Почему бы и нет, в конце концов, Зейна она в своём доме видит едва ли не чаще, чем родного отца. — Добрый день. На это есть причины, — отвечает Зейн. — Вкусный кофе? — Ясмин хитро щурится. — Самый вкусный кофе в этом доме, да и вообще в Сефере, делаете вы. Однако я ни в коем случае не хочу вас обременять. — И вы приезжаете только для того, чтобы вести переговоры с моим отцом? Зейн о чём-то задумывается, но, выдержав паузу, отвечает: — Я рад каждой беседе с господином Кадиром. Кроме того, в последнее время, как вы наверняка знаете, накопилось множество дел, требующих обсуждения. Впрочем, я не уверен, что вам будут интересны наши будничные разговоры. Он проходит дальше к дому, а Ясмин думает о том, какой же он зануда. Только работа в голове и кофе литрами, неужели в нём нет ничего человеческого? Уже стоя в дверях, Зейн поворачивается к ней. — Послушайте, Ясмин. Я знаю, что вы не любите кофе. Но, может быть, вы примете моё приглашение на чай? И Ясмин не тратит время на раздумья и соглашается прежде, чем может передумать.