Слишком долгая жизнь Нино Лефевре

Нино спотыкается о ступени, падает, обдирает кожу рук, но продолжает отползать, в попытках подняться. Его зрение фокусируется лишь на одной фигуре, которая стоит на лестничном пролете. Парень даже не ощущает свои руки, мозг уже не во состоянии отдавать команды телу, но чистое желание жить, заставляет двигать себя, несмотря на отданное тело наркотикам. Сознание вопит, чтобы Нино прекратил свои барахтанья и продолжает наслаждаться уходящей эйфории. Нино чувствует, как к нему кто-то поднимается, медленно, никуда не торопясь. Звук размеренных шагов приближается, преодолевает ступень за ступенью. Первый удар приходиться куда-то в живот. Нино кашляет так, словно пытается выпленуть легкие. Ему немного больно, но больше страшно, ибо дышать становится на несколько секунд невозможно. — Тебе расхотелось жить? — вкрадчиво уточняет бесстрастный голос откуда-то сверху. Нино не открывает глаза. Его мозг давно улетел в эйфорию, что начинала спадать, к сожалению Нино, а Артур Весненский мешал этому наркотическому трипу. Лефевр молчит, чем явно приводит в раздражение мужчину. — Сука трусливая! — ядовито бросает Артур. Нино сжимается, зная, что будет дальше. Он видит, как мужчина презрительно сморщивается. Его хватают за воротник и вздергивают. Резкий удар обрушивается на лицо, затем еще и еще. Нино не может дышать. Теплая липкая кровь льется по коже лица. Артур чуть приподнимает парня и вбивает лицом в ступеньку. Боль проносится по телу вспышками, что хватали в цепкие капканы, Нино неловко пытается прижать руки к носу. Пытается сглотнуть и чувствует, что по стенки горла стекает сгустками кровь. Лефевр пытается откашляться, когда его снова хватают и бьют лбом об ступеньку. Парень взывает и снова кашляет, задыхаясь. Но этого оказывается мало, он все щее пытался оказать сопротивление, что категорически не нравилось мужчине. Его бьют еще, еще, до тех пор, пока он не перестает дергаться в руках Артура. Парень чувствовал, как с каждым ударом у него все больше и больше сдирается кожа. Кровь льется по всему лицу. Боль начинает перекрывать обкуренное состояние эйфории. — Ты что, думал, что ты так просто со всем распрощаешься? — чуть ли не рычит Артур, стискивая зубы. — Артур, — с каждой буквой, кровь, смешенная со слюной вытекает изо рта и капает с подбородка на пол. Нино видит как мужчина морщиться от вида месива на лице, — не надо. я. Ар… Мужчина даже не слушает его, тащит вниз, к пролету лестнице. — На колени. — Слышится железный с каким-то потусторонним холодом голос. Лефевр поднимает голову. Боль, что била по лицу отходит на задний план. Судороги словно сковывают горло, он пытается сглотнуть сгусток крови. Глотку дерет металическим привкусом. Страх перед Артуром перекрывал все, что существует сейчас в жизни Нино. Чувствует, как веки слипаются от крови. Ресницы уже перестают спасать глаза от жидкости, что гнала жизнь по венам, которую он решил прервать. Видно, брови рассечены слишком сильно. Нино медленно опускается на дрожащие колени, он не смеет прикрывать лицо руками, чтобы хотя бы как-то остановить или вытереть кровь. Он боится, что если отведёт взгляд от Весненского, то тот моментально нападет. Парень чувствует, как его шатает. Стоять прямо больно. Собирая остатки гордости, пытается выпрямиться. — Зубами ступеньку обхвати. — Лефевру требуется буквально пару секунду на осознание, и по венам разносится жгучая паника с оттенками страха. — Нет, — и прежде, чем Нино успевает отползти назад, его хватают за затылок и прижимают щекой к острому краю первый ступени. Парень вскрикивает, чувствуя, как не отполированное дерево глубоко рассекает щеку и впивается в рану от того, как давит Артур рукой. Все еще не обхватывает зубами, он все еще хватается за ошметки гордости и страха. Прижается лишь щекой. — Нет, Артур, не… пожалуйста. Артур, Артур. — Я смотрю, кто-то начал включать мозги. — Равнодушный, даже отстранённый, вид пугает ещё сильнее. — Весненский, — Нино пытается утереть дрожащими пальцами стекающая кровь изо рта, — ты не можешь, нет. — Нет? — Артур сжимает лицо, и большими пальцами двух рук раскрывает сжатую челюсть. Пальцы тут же пачкаются в крови, — я или сниму с твоего лица кожу, или уже открой свой грязный рот, Нино. Лефевра трясет от боли и прорывающегося страха, что был заперт наркотиками. Он знает, что Артур ни на секунду не задумается, если парень не выберет сейчас же. Нино открывает рот и прикусывает ступеньку. Щеку жжет из-за оставшегося кусочка дерева в ней. Нино сразу раскрывает рот шире из-за давления сверху. Уголки губ начинают кровоточить. Нино орет, когда чувствует, что кожа на уголка губ начинает рваться, и острое дерево входит в рот. Артур давит дальше прикладывая какие-то нечеловеческие усилия, как будто сейчас выплескивал все, что давно копилось в его душе. Нино судорожно упирается руками, пытается вставать, кричит и барахтается. Желание жить, которое покинуло его два дня назад, снова возвращается. Вопли Нино оглушают даже его. Артур не проламывает ему череп резким ударом, он давит медленно растягивая агонию как можно дольше. И Лефевр уверен, Артур Весненский наслаждался. В руку Нино резко приходиться удар ногой, ломая тонкие кости. Артур крутит ногой, вдавливая руку в паркет, буквально размазывая, это не назовёшь механической пыткой, мужчина пытался добиться максимального эмоционального отклика от парня. И Нино истошно вопит так, как никогда бы не смог. Ткани руки рвутся и заливают темное дерево лестницы кровью, давление спадает с головы, но Лефевр уже не в состоянии подняться, трясущаяся челюсть все еще сжимает ступеньку. Он не способен, кажется, уже даже дышать. Дыхание источает боль. Слезы, катившиеся по лицу, промыли соленные дорожки сквозь кровь. — Ты должен быть умнее впредь, Нино. Ты разочаровал меня сегодня. Парень чувствует, как его шею раздирают острыми зубами. И боль снова вспыхивает в теле. Нино резко хватают за слипшиеся от пота и крови волосы, тянут вверх. Челюсть не смыкается больше, из нее течёт кровь на пол. Наконец его отпускают. Нино падает на пол, словно изувеченная кукла, после садистких игр, ударяется головой. Крики переходят в надсадные хрипы. Лефевра голова запрокинута, он захлебывается в собственной крови. Он даже не в состоянии сглотнуть из-за разорванного неба. Раны горят по всему телу. Артур стоит над истерзанным телом и бесстрастно наблюдает, как Лефевр медленно теряет свою жизнь. Нино не думает о том, что чувствует к Артуру, которого он так боготворил еще недавно. Лишь чувствует, что умирает мучительно, что его организм начинает выламывать. И в какой-то момент, перед самым своим концом, Лефевр видит, как Артур удовлетворено кивает, когда он захлебывается кровью. ≫≫≫≫ Нино рассматривает себя в зеркале. Никаких синяков, разрывов кожи, ссадин и серьезных травм. Ровным счетом ничего. Лишь его тело оставалось в кровавых разводах, волосы были слипшимися и спутанными в кровавые клочья. Когда Лефевр обнаружил клыки — охренел. Он трогал их пальцами несколько минут пытаясь осознать, что это есть в его теле. Весненский ничего ему не объяснил. Двадцать минут Нино испытывал свою тело всеми ножами, скулил от боли, когда начинало щипать в глаза и гореть порезы, и с огромнейшими глаза наблюдал за регенерацией. Это был шок. Нино смотрел на себя в зеркале и пытался уловить хоть какие-то изменения. Когнитивный диссонанс, он искал видимое отличие, чтобы хоть как-то убедить самого себя, что не сошел с ума. Он слышал как кто-то, и вскоре понял, что это Артур, ходил по первому этажу его дома. Никогда ранее он не смог бы услышать как подошва дорогих ботинок трется об паркет, как мужчина глубоко вздыхает, как немного прогибается диван, когда Веснеснкий присаживается на него. Обостренный слух ловил каждый шорох, что раньше был недоступен. Нино зажимает пальцами уши, чтобы как-то снизить давление на свое сознание, что разрывалось между запахами и звуками. — Сукаа… — протяжный стон срывается у Нино. Он зажимает уши еще сильнее, но как бы не прижимал свою голову к коленям, это не помогало. Дверь открывается, звук удара дверь о стену бьет по перепонкам с такой силой, что Нино чувствует, как перестает дышать от волны судорог, что прокатывается по телу. Ноги Артура он узнает из тысячи. Именно эти дорогие туфли еще недавно были на его голове. — Пошел… — Глупо, Лефевр, — предупреждение в голосе Нино проигнорировал. Весненский возвышался над ним. — Знаешь, как приятно пытать вампиров? Потрясающая регенерация. А знаешь, как интересно смотреть, как вампир раздирает свою кожу, чтоб достать вшитый кусок алюминия, который начал окисляться? И когда рана уже похожа на кровавое месиво, а ты все еще пытаешься найти этот маленький кусочек, что буквально разьедает изнутри. Но ты все равно не умираешь. Ну или кресты вшивать в кожу тоже неплохо, кстати. Это даже, пожалуй, интереснее. — Что ты, блять, несешь? — пробормотал Нино, он с омерзением посмотрел на мужчину. Лефевр привыкал к голосу Артура. Окружающие звуки начали отходить на задний план, и он смог даже поднять голову. Весненский удволетворенно кивнул. Снова. Нино поймал себя на мысли, что его немного передернуло от этого жеста. Как будто Артур расписал жизнь посекундно, а теперь наслаждался исполнением сценария. Нино скривился. — Ублюдок, блять. Что это за хрень со слухом была? Нино приподнялся, запустил руку в свои немного вьющиеся волосы, новые тщетно, наткнулся лишь на кровавые колтуны. — Период адаптация нервной системы к внешнем раздражителям. У кого-то проходит незаметно, кого-то неплохо мотает. — Деловито произнёс Артур, опускаясь в кресло. Для Лефора это было столь привычное зрелище. Они столько раз сидела в этой комнате: Артур на кресле, он на кровати и зачастую смотрел на трассу, что была открыта перед ним. Холодно было чаще всего как раз-таки Весненскому. И сейчас в голове у парня когнитивный диссонанс, такая привычная картина, но как все поменялось. Нино уселся на кровать, потер лицо. Все началось давно, с сорок третьего года, когда он почувствовал, что деньги, которые у него появились, больше не радовали его. Стал реже выходить из дома. Кабинет превратился в самое любимое место обитания, а алкоголь появился на всех этажах дома. И даже не обжитые комнаты на третьем этаже хранили в себе бутылки из-под алкоголя. Нино нравилось состояние, когда мир становился простым и максимально понятным для него. Так прошел год. Мировые новости кружили его голову, и в сорок четвертым он предпринял первую попытку самоубийства. Неудача заключалась в том, что Нино умел чувствовать, и его быстро раскусил Артур. Но в отличие от этого раза, он лишь слушал его. Лефевр всего лишь нужен был кто-то рядом. Он не выносил одиночества и не мог оставаться один на один с собой. Это был его главный страх. — Я же решился вчера, — наконец произнес парень. Он смотрел в потолок. Но четыре года общения с Артуром говорили сами за себя, он мог представить, как мужчина изогнул свои темные брови. — Зачем? Артур молчал. Нино мрачно рассмеялся: он не был достоин даже ответа. — Любое существо можно убить. Как убить вампира? — вопрос был задан просто из недобитого любопытства. — Серебром. Нино, если ты сможешь перерезать себе горло серебряным ножом, я даже не буду тебя останавливать. Суицидника могила исправит. Но перерезать горло — это крайне трудно. Особенно ножом. — Пистолеты ты напрочь игнорируешь, да? — Мелочно как-то, — пожал легко плечами мужчина. Лефевр рассмеялся. Вот оно, абсолютное безразличие к окружающим. Исключительно личное удобство. А раньше, еще буквально пару дней назад, его это восхищало в Артуре. — Ненавижу, — Нино просто закрыл глаза. Он чувствовал лишь разочарование. Проваливаясь в дремоту, он прекрасно слышал, как Весненский встает с кресла и уже наклоняется над ним. — Твоя тяга к самоуничтожение перестала меня умилять, Нино. — Она тебя никогда не касалась, — не открывая глаз прошептал парень. — Это мое было решение, и ты смел оспорить его, решив, что ты можешь решать кому жить, а кому нет. Ты не Бог, Артур. Говорить было трудно. Он почувствовал, как в горле встал ком. Холодные длимые пальцы погладили скулу Лефевра. И он не дернулся, к сожалению, для самого Нино. Ничего не почувствовал, кроме привычной прохладцы от прикосновений мужчины. — Перестань верить в Бога, Нино.