Прости.

Такая тишина в квартире Лань-Цзян была впервые. Обычно можно было услышать лай собак, громкий смех сына и спорящих о чём-то возлюбленных. И всё сопровождалось звуком из телевизора, в котором шла какая-то дорама. Сейчас комнату заполнял только звук дрожащих рук, что судорожно пытались найти в шкафчике аптечку Ваньиня трясло. Со стороны казалось, будто он был наркоманом в завязке, который не может получить свою дозу. Кажется, для него это и не было бы настолько страшно, чем то, для чего он на самом деле копошится и трясётся. - Та где же, чёрт побери?! Я точно помню, что она всю блядскую жизнь находилась здесь! Выкинув всё содержимое с полки, Ваньинь открыл следующий шкафчик, повторяя те же действия, пытаясь как можно скорее найти аптечку. Кажется, у него сейчас начнётся истерика и ему самому нужна будет помощь. - Наконец-то! Взяв коробочку с лекарствами, он быстро направился в комнату, уже там сел на колени перед сыном, беря за руку и оказывая помощь, в ответ слушая шипение и попытки отдëрнуть руку, но держал её крепко. - Сиди смирно. В следующий раз будешь думать прежде, чем заниматься таким. - прошипел мужчина, обрабатывая рану. Как хорошо, что порезы были не настолько глубокими. Он успел вовремя. - Какого чёрта ты вообще творишь?! А если бы я не пришёл раньше, что тогда?! - Лучше бы дал мне умереть... Тихо прошептал юноша, не сводя взгляд с раны, которую обрабатывал его отец. Ваньинь сдерживался, чтобы не дать сорванцу подзатыльник. - Лань Цзинъи! - Та что Лань Цзинъи, что?! Я уже шестнадцать лет им являюсь, и что?! - перебив отца, смотря на него зло и со слезами на глаза. - Есть я или нет, кому какая разница?! Я только всем мешаю! - Что? Кто тебе вдолбил эту хрень?! - обработав рану, Цзян удивлённо посмотрел на своего ребёнка. - Что ты несёшь?! - Вы все! - выкрикнув это на всю квартиру, в которой отдалось эхом. У Ваньиня расширились глаза от такого ответа. Кажется, упустили какой-то момент. Где они с Сичэнем накосячили, что стали причиной для таких действий сына? Конечно было заметно его странные действия и они пытались как-то ненавязчиво выяснить, что случилось с их драгоценным, но всё заканчивалось скандалом. В итоге Сичэню приходилось всех мирить. Но они никак не могли подумать, что это всё дойдет до такого... - А-И.. - Зачем я вам нужен? - не давая вставить и слова, юноша продолжил, - От меня одни проблемы. Вас с папой Хуанем вечно дëргают с работы из-за меня, а я вижу, как вам тяжело из-за этого. Я не договорил! - сразу выпалил младший, когда Цзян решил возразить, но тут же прикрыл, коротко кивая, позволяя высказаться. - И знаю, как меня сильно ненавидят бабушка Юй, дедушка Цзян и Лань. Я слышал все ваши разборки с ними. "Какое ничтожество, позор Цзянов и Ланей, ни на что не способен!". И с каким восхищением они говорят о Сычжуе, - юноша горько усмехнулся, смотря на свою рану на руке, которую уже успели перебинтовать, прижал к себе. - Я вижу, как вы смотрите на него. Думаете, что лучше бы у вас был он, а не я. Та я даже своим собственным маме и папе не нужен был! Так зачем...! Не успев договорить, юношу заключили в крепкие объятия, в которых послышался всхлип. Глаза расширились в удивление. Он никогда не слышал, чтобы его отец плакал. Он мог видеть, как папа Хуань мог пустить слезу на каком-то драматическом моменте из дорамы. Но папа Чэн... Он всегда казался грозным и холодным, но со своей семьёй мягким и показывал всю свою любовь. Но никогда не плачущим. - Глупый... Глупый маленький ребёнок. - сжав сына в сильных объятиях, Ваньинь зарылся тому в волосы, продолжая свою тихую речь. - А-И, запомни главную вещь: ты самое ценное, что есть в нашей жизни с Хуанем. Мы любим тебя, каким бы не был. Да, ты плохо понимаешь физику, с шилом в одном месте, но зато у тебя прекрасный слух и ты лучший в спорте. На соревнованиях всегда первые места. Ты хороший фотограф. Мы до сих пор храним твои первые снимки. Что говорят твоя бабушка и дедушки... Они до сих пор не могут принять наши отношения. Я всегда был изгоем в семье, так ещё и забрал у них небожителя и завëл с ним ребëнка, будучи двумя мужчинами. Мне жаль, что их гнев на меня перешёл к тебе. Я всегда старался сгладить углы и просил не трогать тебя, ведь ты ни в чём не виноват. Видимо, я плохо старался. И ты не хуже Лань Сычжуя. А для нас, ты самый лучший. Мы любим тебя таким, какой ты есть. Нам не нужен никто кроме тебя. Ты наш лучик солнца. Послышался всхлип, а потом тихое рыдание. Цзинъи внимательно слушал своего родителя и не выдержал. Ваньинь же прижал его сильнее к себе, будто пытался скрыть от всего мира. Из глаз текли слёзы, сопровождаемые всхлипами. - Это что за семейные обнимания и без меня? - в дверях стоял Лань Сичэнь, со своей фирменной улыбкой и со слезами на глазах. Оба младших посмотрели на него своими заплаканными лицами. Ваньинь не слышал звук открывающейся двери или, хотя бы, шум когтей по полу. Так что он не ожидал, что Сичэнь застанет их за такой картиной. - А ты что там встал? Иди сюда. Ваньинь немного придвинулся, освобождая место для мужа, которое тот с радостью занял, обнимая свою семью. - А-И, запомню одну важную вещь, - они уже лежали по обе стороны от ребёнка, обнимая друг друга. - Чтобы другие не говорили, ты не должен поддаваться на их провокации. Наши родители были против всего этого, но если бы мы сдались, у нас бы мог появиться такой прекрасный сын? - Сичэнь поцеловал его в лоб, улыбаясь. - Ты самый лучший ребёнок на свете. - Даже не смотря на то, что я такой проблемный? - Ты на проблемный. Просто гиперактивный. Понять не могу, в кого ты такой пошёл... - Ох, правда? - Сичэнь загадочно улыбнулся, на что Ваньинь посмотрел на него убийственным взглядом. - Я чего-то не знаю?... Взгляд младшего метался то на одного, то на другого взрослого, не понимая, что же они имеют ввиду. Прошло некоторое время с их разговора, что дало ребёнку немного придти в себя и снова веять от себя аурой экстраверта. - Ты знал, что твой отец.... - Лань Сичэнь! - Молчу! Мужчина обаятельно улыбнулся, приподнимаясь и целуя своего мужа в губы. Между ними послышался звук отвращения. - Ах так значит? Возлюбленные каварно переглянулись и начали с двух сторон щекотать своего сына. Послышался громкий смех и визг, с криками о помощи. Когда же юноша попросил о пощады, то взрослые лишь крепче обняли его, с довольными улыбками. - Я люблю вас. - Мы тебя любим, Лань Цзинъи.