Мне не переплюнуть поэтесс
В нежных посвящениях любимым.
Сотни строчек, с рифмами и без,
В ленте новостной несутся мимо:
Вот вулканы пламенных страстей,
Вот сердец связующие нити,
Томные кокетки всех мастей
Жаждут необузданных соитий.
Вновь земля уходит из-под ног,
Вновь в очах возлюбленного тонут…
Множатся в возвышенности строк
Розовой ванили килотонны.
Я не стану клясться на крови,
Стих слагая с пафосом и понтом.
Наше доказательство любви —
Мы не развелись после ремонта.
Лисёнкова
— Мне надоел этот идиотский классицизм! — бушевал Джастин, размахивая руками, как ветряная мельница. — Эти белый, бежевый и благородный серый! Невыносимые колонны и белый камин! Какой идиот вообще придумал камин выкрасить в белый?! Как в склепе, блядь! — Год назад ты был согласен и сам рисовал эскизы, — справедливо заметил Брайан, сложив руки на груди, стоя у окна. — Это было тогда, а сейчас я хочу буйства красок, хочу кованую мебель и камин из красного кирпича! — надув губы, пробурчал Джастин, исподлобья глядя на партнера. — В конце концов, я художник, мне нужен взрыв цвета. — А мне казалось, что глаз художника должен иногда отдыхать от «буйства красок» на чем-то спокойном и нейтральном, — пожал плечами Брайан и подошел к ненавистному белому камину, уставленному совместными фотографиями, сделанными в неком подобии свадебного путешествия, о котором не знал никто, как и о визите в мэрию для подписания договора о партнерстве три месяца назад. Да, они сделали это! Без пафоса, одинаковых платьев от Веры Вонг и лишнего шума. Счастье любит тишину, как любила говорить бабушка Джастина по материнской линии. Поэтому семья до сих пор не в курсе, что теперь они официально пара и при желании могут объединить фамилии и стать Кинни-Тейлор, и наоборот. Правда, Брайана хватит удар, но разве это высокая цена за годы ожиданий?***
День в «Киннетике» выдался просто адский! Без Синтии все шло наперекосяк: документы загадочным образом исчезали, а компьютеры выходили из строя! Но эта сучка вытребовала отпуск в самый напряженный момент и укатила с новым любовником на побережье Флориды нежить блядскую тушку на песочке и омывать солеными водами океана, в то время, когда агентство зашивалось, мечась между двумя десятками новых заказчиков и десятком старых, решивших обновить рекламу к летнему сезону. Злой, как тысяча чертей, Брайан затормозил корвет на подъездной дорожке «Брайтина» и со стоном выбрался из машины, разминая длинные ноги и затекшую поясницу. Дом встретил странной тишиной, а это жутко подозрительно, учитывая, что когда мелкий дома, то первое, что видит Брайан, открыв входную дверь, — это летящее навстречу блондинистое торнадо, сметающее все на своем пути. И это торнадо, как правило, с разбегу запрыгивает на партнера и впивается в губы голодным поцелуем. А тишина… да это катастрофа, блядь! Либо что-то уже произошло, либо вот-вот свершится. Бросив пиджак и портфель на белый кожаный диванчик, кажущийся не совсем уместным в двух шагах от входа, но радующий глаз затейливой формой, Брайан быстрым шагом миновал просторный холл и не раздумывая направился в гостиную. Ту самую, о которой вчера так долго разглагольствовал Джастин. Тишина давила на барабанные перепонки, а где-то внутри зарождалось нехорошее предчувствие. Брайан мысленно пнул себя под зад и запретил извилинам накручивать всякую хуйню! Нужно просто сделать пару решительных шагов и выяснить все на месте. И Брайан шагнул в гостиную… Как говорится, картина маслом: Джастин, сложив ноги по-турецки, сидел посреди пустой комнаты и хмуро глядя на ближайшую некогда нежного кремового цвета стену, время от времени обмакивал широкую кисть в странного оттенка зеленую краску, разбрызгивал ее по вертикальной поверхности и меланхолично наблюдал за стекающими каплями. Брайан ошарашенно замер на пороге, понимая, что катастрофы в общем-то не произошло, но с другой стороны… его ли это гостиная в частности и дом в целом? Или он попал в параллельную вселенную, абсолютно ему не знакомую? — Что за хуйню ты творишь, пизденыш?! — обретя, наконец, голос, громко произнес он. — Где антикварная мебель, стоившая хуеву тучу тысяч долларов?! И почему, в конце концов, зеленый?! — Джастин продолжал молча созерцать свои художества, словно не слыша отдающего эхом голоса. — Ты меня, блядь, слышишь? Я с тобой разговариваю, между прочим, а не с этой испохабленной стеной! Джастин, еб твою мать!!! — Незачем так орать, — распевно произнес тот, — я и в первый раз прекрасно слышал. — Так ответь на ебаный вопрос! — теряя терпение, прошипел Брайан. — На какой именно? Их было несколько, — все так же нараспев спросил Джастин. — На все блядь, по очереди! — вскричал Брайан, начиная измерять пустое пространство широкими нервными шагами. — Как скажешь, дорогой, — протянул мелкий и вздохнул. — Мебель я пожертвовал «Дому Виктора Грасси», по-моему, ей там самое место: унылая мебель для унылой обстановки. Почему зеленый? Сам не знаю, — пожал плечами партнер, — под настроение, наверное. И это не хуйня, а творческие поиски. Видишь, как печально краска стекает по гладкой стене? Словно капли крови из вскрытой вены… — Ты совсем охуел, художник от слова «худо»? Кровь не бывает зеленой! Надо было брать красную краску, придурок! — Красной не было, представляешь? Какой-то урод скупил всю красную краску в моем любимом магазине, — еще один печальный вздох вылетел из приоткрытых губ. — Ладно, хуй с ней, с краской! Но, блядь, нахуя приюту для больных педиков мебель из кожи теленка?! Почему не ЦГЛ, ты же им до хуя денег пожертвовал?! — неосторожно повернувшись, Брайан задел банку, стоящую на полу и краска, выплеснувшись через край, забрызгала новые, только сегодня впервые надетые туфли. Раздраженно зарычав Брайан добавил: — Убью к ебеням! Но Джастин лишь еще более вяло пожал плечами, давая понять, что не расположен к долгим мозговыносящим беседам. С усилием подавив порыв сделать желаемое незамедлительно, Брайан выскочил из комнаты, и, буквально изрыгая пламя, помчался в спальню, дабы холодный душ погасил бушующее негодование. Даже думать не хотелось о том, сколько стоила обстановка одной этой гостиной! И пизденыш, собственноручно, выбирал в каталоге каждую вещь, каждую мелочь и украшение, создавал компьютерную 3D-модель в специально купленной программе, чтобы видеть, как будет сочетаться одно с другим, а другое с третьим. И теперь все это коту под хвост! Если бы Брайан каждую ночь не сосал его член, то был бы уверен, что у его партнера ПМС! А как иначе объяснить это временное, как он надеялся, помешательство? Душ действительно унял раздражение, и кипящий мозг немного остыл под прохладными струями домашнего водопада. В конце концов, не жить же теперь вечно в одной и той же обстановке. Может, Джастин прав, и пора что-то поменять? Ну, захотелось ребенку новую мебель и зеленые стены! Что уж так бушевать-то? Деньги никогда не имели особого значения, еще заработают. И на другую мебель хватит, и на новый дом, если пизденышу здесь вдруг наскучит или станет тесно. Творческая личность, что с него взять? То полет мысли, то буйство красок! А завтра, может, вообще ранчо в Техасе возжелает и табун лошадей с натуры рисовать. Кто такой Брайан, чтобы ставить под сомнения желания любимого и единственного муж… тьфу, блядь, партнера?! Решив не мешать накрывшей Джастина меланхолии, Брайан тихонько спустился на кухню, сварил кофе, соорудил бутерброд с индейкой, естественно, без майонеза, и наскоро перекусив, вернулся в спальню, чтобы погрузиться в чтение многостраничного договора с новым крупным клиентом, обещающим пополнить и без того туго набитые карманы «Киннетика» вполне приятной суммой с шестью нулями. Брайан настолько увлекся правками, уточнениями и формулировками, что потерял счет времени, и если бы не затекшая шея и отсиженная до мурашек задница, и дальше не отрывался бы от ноутбука. Но тело ныло, а мочевой пузырь требовал освобождения, потому пришлось вытащить себя из кровати и ползти в туалет. Облегченно вздохнув, Брайан собирался снова забраться в постель и завершить начатое, но внизу раздался грохот, и громкий трехэтажный мат разрезал тишину полусонного Брайтина. Как был — голый и босой — кинулся вниз на максимально возможной скорости, учитывая скользящие по начищенному паркету пятки. Пару раз чуть не врезавшись в стены и не завалившись на поворотах, Брайан долетел до изуродованной гостиной, готовый к любому устрашающему зрелищу! И он его получил: две, неизвестно откуда взявшиеся табуретки, обшарпанные и довольно хлипкие на вид, стояли у покрытой зелеными потеками стены в полуметре друг от друга. На них громоздилась колченогая стремянка, с которой капала все та же тошнотворного оттенка краска, а на вершине этой конструкции, стараясь держать одновременно равновесие и ведро с бултыхающейся маслянистой субстанцией, гордо возвышался Джастин собственной, невъебенно глупой персоной! Одно неверное или резкое движение, и вся эта хрень вместе с дурной белобрысой башкой полетит к хуям собачьим прямо на жесткий деревянный пол! Что там говорят об умственных способностях блондинок? Второй раз за охуенно нервотрепательный вечер, Брайан замер в дверях, боясь даже вздохнуть громко, не то чтобы окликнуть своего ебанутого на всю голову партнера! На цыпочках, как огромный грациозный кот, он двинулся ближе к шатающейся конструкции, готовый поймать свое личное шило в собственной многострадальной заднице, если вдруг оно решит проверить в действии закон тяготения. И словно прочитав его мысли, Джастин, до сего момента плавно водящий кистью по стене, вдруг резко выбросил правую руку в сторону… и замахав руками в попытке поймать утраченное равновесие, громко вскрикнул и, выронив по пути ведро, со всей дури полетел вниз… Преодолевая оставшиеся метры, Брайан побежал почти не касаясь ногами пола, вытянув руки вперед, поскальзываясь на хрен знает как оказавшихся мокрыми половицах, и успел подхватить орущую тушку как раз в тот момент, когда до катастрофы оставалось от силы полметра! Но законы физики никто не отменял, и Джастин, летящий с четырехметровой высоты, буквально впечатал партнера в пол, приземлившись на мягкое, и продолжая истошно орать. — Джастин, ебическая сила! — перекрывая вопли, закричал Брайан, что было не просто, учитывая силу удара рухнувшего на него тела. — Прекрати орать! Ты уже внизу, дальше только ад! И слезь с меня, блядь, ты мне все яйца отбил, засранец! Джастин замер, замолк и медленно перевалился на пол рядом с тяжело дышащим партнером. Судя по охуевшему виду, он и сам не понял, что произошло и как он оказался в таком странном положении. — Что это было, Брайан? — испуганно прошептал он, начиная подрагивать от вброшенного в кровь адреналина. — Судя по всему, ты пытался получить статус вдовца! — морщась от неприятно ноющего ощущения в теле, пытался пошутить Брайан. — Только нахуя так кардинально-то?! Я бы без этого развод дал и половину царства в придачу. — Какой, нахуй, развод? С какого перепуга?! — снова орал Джастин. — Никакого развода ты не получишь, Кинни, и не надейся от меня избавиться! — Это ты пытался от меня избавиться, Солнышко! — не уступал тот. — Не я на тебя свалился! — А я не просил меня ловить! — не остался в долгу Джастин. — Ну, знаешь, я не привык соскребать с пола размазанные останки глупых пизденышей! — Это я глупый пизденыш?! Кинни, ты совсем охуел! Я тебе не степфортская женушка и по струнке ходить не собираюсь! Я взрослый, самодостаточный му… Терпение Брайана со звоном лопнуло, и Джастин в мгновение ока оказался лежащим кверху задом прямо на перевернутых ведерках с растекающейся краской. — Брайан! — воскликнул он. — А если аллергия?! — Сделаю искусственное дыхание рот в рот, а будешь верещать, моя дыхательная трубка к твоим услугам! — Брайан быстро стянул с округлых ягодиц перепачканные краской штаны и с оттягом приложился раскрытой ладонью к белокожему полупопию. Звук шлепка прокатился по пустой комнате многократным эхом. Член быстро и жестко вошел в распростертое тело и, не давая времени подстроиться, задвигался с неотвратимостью механического поршня, даже не пытаясь быть аккуратным. — Никогда не увлекался Темой, но для тебя сделаю исключение: наручниками к кровати пристегну или ошейник надену с электродами, чтобы не пытался хуйню творить. Ты, блядь, не степфортская женушка, ты — хуже! Глупый, бестолковый пизденыш, подсознательно стремящийся покончить с собой самыми изуверскими способами! — на каждый жесткий толчок приходилось не менее жесткое слово. — Ошейн..? — хотел возмутиться Джастин, но не смог, проглотив окончание от сбивающих дыхание фрикций, таранящих его покрасневшую задницу. Но сделав усилие, закончил мысль: — Только если платина и бриллианты! — Да хоть все камни, которые сумеешь вспомнить! — ускоряя движения хохотнул Брайан. Член не сбавляя скорости, каждый раз попадал по нужной точке, и Джастин все громче выражал согласие и на наручники, и на ошейник, и на все, что сможет выдать извращенная фантазия Брайана, лишь бы эти волшебные ощущения не заканчивались никогда. Но оргазм, как цунами, которое невозможно остановить, затопил мозг, тело и каждое нервное окончание, превращая его в податливое, текучее желе. Брайан, коротко вскрикнув, дернулся в последнем толчке и замер, пойманный в тиски натренированных мышц. — Ну что, доморощенный маляр по совместительству штукатур, — произнес Брайан переводя дыхание, — будешь и дальше махать кистью собственноручно и портить мне нервы? — Нет уж, — хихикнул тот, — маловато пространства для творчества. Кистью махать не такое уж и удовольствие. — То-то же, — довольно хмыкнул Брайан, — завтра прибудет строительная бригада, встретишь и покажешь фронт работ. А увижу еще раз на стремянке, прибью нахрен, чтоб не мучился. — Как скажете, хозяин, — хитро улыбнулся Джастин, совсем не возражающий попробовать что-то новое и увидеть самого Брайана Кинни в наручниках и с кляпом во рту. Ну а что? Мечты сбываются, и Джастин в этом убедился на собственном примере, украдкой любуясь тоненьким платиновым ободком, опоясывающим безымянный палец.