предвидь свою гибель

ты дочь великого воина, чьё копьё встречало не один рассвет, окрашенное кровью своих врагов. ты — жемчужина, плотно окутанная створками, железной защитой под покровительством дев щитов. в тебе есть лисья мудрость, таинственная и неизведанная, что кажется будто ты вот-вот обернешься рыжей плутовкой, признаешься в том, что ты дитя локи. в тебе есть аристократическая благородность своего рода, но нет ни капли душевной благородности. моя тетива натянута. ты слышишь напряжение, повисшее в воздухе, которое вот-вот разорвёт визг стрелы? знаешь ли ты, благодаря своему дару вёльвы, что будет дальше? люди, окружающие нас с тобой, не спешат бросаться тебе на помощь. они уважают не столько традиции, сколько уважают меня. мы дрались с ними бок о бок, пили в одном зале и хоронили детей, а ты лишь чужеземка, пришедшая по велению богов. да и богов ли? почему они покинули тебя сейчас? — я уважаю тебя, лагерта, — твой снисходительный взор обращён не ко мне, но к толпе, плотно смыкающих нас в кольцо, — ты дерешься и живешь наравне с мужчинами. и это не признание моей доблести, моей славы и моей силы. это лишь твой намёк, скрытый символ, спряченная в глубине глаз фраза. а губы чуть приоткрытые, бледные от здешних холодов, ещё помнят горечь наших поцелуев, нашей связи. твоя нежная кожа никогда не видела копоти огня, крови врагов, грязи походов. на ощупь она лучше всякого сатина, дороже любого шелка. ты выглядишь как валькирия, которая никогда не умела воевать. а меч твоего отца, легендарного завоевателя, в нежных руках смотрится так естественно, словно ты возьмешь его как щитодева, готовая сразиться со мной на равных. тебе хотелось всегда быть выше меня, и всегда это удавалось. статус изначально был выше моего, ты гораздо любимее меня, и сердце моего рагнара уже захвачено. ты — узурпатор, но не безрассудный человек, упивающийся властью. ты может предвидишь, может знаешь, что нельзя зарабатывать врагов. скажи мне, аслауг, было ли что-то в твоих просьбах согреть тебя ночью? звала ли ты меня ради того, чтобы насладиться мною? или тобой управлял лишь змеиный расчет? нашей дружбе не суждено было случиться. я не делю рагнара, как яблоко, отдавая доли тебе. я была с женщинами много раз, и ты — самая неопытная из них. юная как ветвь сирени, хоть и хочешь показать себя изящной, но крепкой ивой. показать себя волчицей, облаченные в шкуры собратьев. но ты лишь принцесса без королевства. рагнар, мой милый рагнар... как он мог полюбить кого-то вроде тебя? и как ты могла полюбить кого-то вроде него? ты могла захватить сердце любого из живущих мужчин, почему ты выбрала именно его? из-за видений? глупый вопрос, но мне легче думать, что тобой двигала лишь корысть и гордость. я знаю, что ты не против быть его женой. ты предназначена ему самой фрией. ты выносила ему несколько детей, подарила на свет всех. даже чудовище, которое скоро сломит множество судеб — ведь в каждом мифе, в каждой великой семье рождается вместе с тем великое зло. но любишь ли ты его или лишь его репутацию? ты слишком нежная овечка, угодившая в лапы горному льву, но не львица, ставшая ему парой. ветер этих земель слишком холоден. он не пощадит тебя. смоет, ледяным течением морей и океанов. а черные вороны, предвестники самого одина, будут лишь тоскливо каркать над твоим последним лежбищем. тебе хочется думать, что твоя корона из золота и самоцветов, что она дает тебе шанс распоряжаться чужими жизнями. что регалия, брошенная к моим ногам, осколок конунгов, принадлежал тебе по праву. что это вещь, которую ты небрежно отдала мне, недостойной и низшей. но у меня лук с острой стрелой, пропитанной ядом ненависти и зависти. моя рука, точно сталь, не дрогнет, отпустив натянутую до предела тетиву. и вместе с тем я хочу забрать то, что всегда принадлежало мне — мой дом. я вырву твой стон, которые ты отпускала мне много раз. но на сей он не будет фальшивым, пропитанный ложью и злобным умыслом; здесь не будет ни намека на негу и блаженство, лишь хрип и боль. — я только прошу, чтобы ты позволила мне уйти, — улыбаешься высокомерно, снисходительно. глядишь на меня, не замечая, что корона становится терновым венцом, — с моим благословением ты вернёшь себе свой мир и дом. а когда всё случится, мои сыновья не будут искать мести. — я понимаю, — скорее выдох, нежели ответ. невесомый и тихий. но я улыбаюсь в ответ, словно принимаю твоё предложение. гордо держа спину обходишь всех, не произнося ни слова. ты низложена, но осанка говорит обратное. рождённая парить в небесах, ты не хочешь пресмыкаться на земле. а я терпела достаточно, чтобы играть по твоим правилам, заискивать перед сыновьями вёльвы. даже если это сыновья рагнара. и, впиваясь в тебя молнией, стрела торчит из спины. ты ухмыляешься в последний раз, словно предвидела такой исход, знаешь, что теперь тебе уготовлено место с рагнаром. но это не так. ты лишь принцесса под покровительством дев щитов, а я — воительница. мы с рагнаром будем пить эль и драться в залах одина, когда придёт моё время. места тебе там нет сейчас и не было никогда, пусть и смерть твоя не природой подарена. твой цветок жизни не сгнил, а сорван. но боги справедливы, как справедлива и я. не может вёльва быть равна великому конунгу. принцесса без королевства. дроттнинг без славы. в глазах твоих отражается небо, серое и пустое, лишённое взора потустороннего. дар улетучился со своей владелицей, и я могу лишь догадываться, чем всё это обернётся. какие действия предпримут твои сыновья, встречу ли я свою гибель местью кровной. но в очах твоих мне мерещится огонь тех свечей, коими мы покои озаряли, сплетали руки и тела, но не души. зажили ли на твоей девичьей коже синяки, оставленные мною? единственное доказательство твоей храбрости — попытка укротить пуму. я пробралась в твою душу настолько, насколько возможно было в этих потёмках. я не испытываю ни скорби, ни жалости, видя пустынность этих мест. нет в тебе ни чести, ни величия. и, помня поцелуй твоих ничтожных губ, я буду знать, что рагнар, находящийся где-то там далеко, всегда принадлежит и будет принадлежать мне. а я всегда буду его ждать здесь, в нашем доме — каттегате.