Эти русские!

      – Ты подаришь мне послезавтра венок? – почти промурлыкал Тони, довольно потягиваясь после секса ночью с четвертого на пятое июля.       У Нарциссы было слишком хорошее настроение, чтобы вздыхать над очередной причудой своего почти-супруга.       – Я думала, наши кольца вполне тебя устраивают, да и Гарри столько времени на них потратил, было бы жаль заменять их венком.       – Вы что, с сестричками ни разу на Ивана Купалу не прыгали через костер? – Долохов даже привстал на локте, ни разу не смущаясь своей наготы, да, собственно, там гордиться можно, а не смущаться. Чего это она, действительно. – Точно, воспитание Блэков и лично Леди Вэл, как я мог забыть. Но ты ведь слышала про народные гуляния? А еще можно цветок папоротника найти, он клады указывает, если себе заберешь. Все детство искал, очень уж хотелось поместье деда выкупить.       Цисси мало знала о русском прошлом своего избранника. То, что ничего хорошего не было – неправда, Тони с такой любовью говорил о своей родине... Но и золотых гор юный Тоша не видел, все же их род пострадал во время гражданской войны 1921 года, как же это называлось... Раскулачивание? Да, вроде бы.       – Если ты хочешь, расскажи подробнее о ваших традициях, я буду рада провести ритуалы и по твоим обычаям.       Совершенно по-детски счастливая улыбка Тони стала ей наградой. Мужчина весь переполнился кипящей энергией, будто не два ночи уже.       – В первую очередь, нужно сложить несколько больших костров. Именно в ночь на Ивана Купалу огонь не обжигает, зато легко очищает от всех сглазов, мелких проклятий, которые могли налипнуть. Вечером все идут собирать травы – иван-да-марья, чертополох, крапива, даже шиповник можно – и потом этот букет вешают над дверью с заговорами, чтобы нечистую силу отвадить от дома.       Нарциссе тоже расхотелось спать, так интересно рассказывал любимый старые легенды своей страны. Она позвала Трикси и потребовала чаю с маленькими, на один укус, земляничными пирожками.       – Ну а про венки что там?       – Уже не слишком счастливая изначальная история, – вздохнул Тони, – Как-то гуляла девушка Кострома вдоль реки, сплела венок, да ветер снес его в воду. Оттуда его выловил заезжий молодец Иван, отдал девушке, влюбился в нее и посватался. А на свадьбе уже выяснилось, что брат и сестра они, в детстве разлученные. Ну и кинулись оба в реку, Иван просто утонул, Кострома же мавкой стала. Пожалели их боги, сплели тела влюбленных в цветок купалу-да-мавку. Иван-да-Марья потом называть стали.       После хорошей порции чая, сдобренного парой ложек коньяка, и нескольких поцелуев Тони повеселел.       – Из тех поверий, что имеют под собой силу, знаю про росу ночную, которой для молодости и здоровья умыться надобно, а еще, если поймаю и узнаю в реке из многих именно твой венок, счастливее жизнь будет совместная. Ну там, детишки славные вырастут, страсть да любовь не угаснет, – и лезет под простынь своей лапищей, но Нарцисса совершенно не против.       Уснули они почти на рассвете, и пока-еще-Блэк совсем запамятовала расспросить про невозможное гербологическое чудо вида "цветок папоротника".       – Ты не была такой счастливой, когда мы женились, – попытался обидеться Люциус, которому Гарри поправлял бутоньерку в лацкане сюртука.       – Милый, ты был моим лучшим другом, а не возлюбленным, – Цисси крутилась у зеркала, подхватив легкие многослойные юбки из воздушной кисеи и мерцающей волшебной органзы. Серебристо-голубые оттенки тканей с зеленой искрой шли ей невероятно, а пышную французскую косу венчала корона из плюмерий, птицемлечника и эдельвейсов. На ногах сияли удобные балеточки, расшитые серебряной нитью вручную верной Трикси, а украшений было ровно столько, сколько полагается, и снова созданы Гарри. "Зять" нравился ей все больше и больше. С таким не страшно и Лютика оставить.       – Вы скоро? Там Тони скоро вытопчет всю поляну, – из-за двери показалась макушка Беллы, которая присвистнула одобрительно при взгляде на сестру и снова исчезла.       К алтарю Нарциссу сопровождал Люциус. Взрослых мужчин, как-то связанных с родом Блэк, не осталось, да и бывший супруг очень впечатлился храбростью Долохова, который без договора, по доброй воле идет на магический брак с одной из сестричек Блэк.       Тони слабо запомнил все, что было до ритуала, стоило увидеть свою фею, которая снизошла к нему будто из сердца меллорна. Равный магический брак был делом редким, потому как считался опасным: супруги делили на двоих магию и годы жизни, какие там деньги! Впрочем, Тони, сбросив с себя любовную лихорадку после ритуала, вспомнил, что все же успел найти сегодня с утра несколько перспективных зарослей папоротника в лесу возле реки, где они собирались жечь костры. Быть "бесприданницей" на фоне крайне богатой свежеиспеченной сударыни Долоховой ему не нравилось.       – Вау! – когда супруги приземлились после прыжка через пламя, Поттер замер с приоткрытым ртом на секунду, и тут же потащил Люциуса к соседнему столбу пламени, которое действительно не обжигало. Нарциссу же увели сестры собирать цветы для венка, и Долохов понял, что это его шанс.       До полуночи оставалось минут двадцать, так что филин незаметно взрезал темноту леса, добираясь до нескольких полянок. Одна, вторая... На четвертой он задержался, сделал пару кругов и приземлился уже человеком, с неверием наблюдая, как разгорается маленький уголек в пышной резной зелени. За пределами круга, очерченного утром ножом из хладного железа, потихоньку набирали силу шепотки и хихиканье: нечистая сила готовилась забрать к себе удачливого искателя мифического цветка. Тем временем уголек сформировался в чудесный по красоте огненный цветок, напоминающий одновременно лилию и пион. Засверкала золотая пыльца, горящие багрянцем лепестки открылись, и Тони протянул руку, намереваясь сорвать чудо даже по меркам магов и бежать, не оглядываясь, как заведено в сказках. Тонкие резные листики будто подались навстречу Долохову... Обвили его запястье и впились крапивой в кожу. Цветок словно вынырнул из гущи папоротника, оттолкнувшись корнями, и остался причудливым жгучим браслетом. Тони развернулся и побежал к реке в надежде на текучую воду, которая собьет нечисть со следа. Аппарировать было нельзя, оборачиваться – тем более. Впереди зашелестела река, и в последний миг мужчина вспомнил о мавках, но тут же плюнул – те все же на Руси больше да в Восточной Европе встречаются. Тем более венки девушки уже должны были по течению пустить.       По преданиям, нужно было надрезать палец или ладонь ножом, втереть в ранку сок и пыльцу цветка и повязать красной тряпицей, однако Перунов цвет прекрасно справился с этим сам. Тони вскрикнул от неожиданности, когда из-под листика на ладони хлынула кровь, но ничего сделать не успел: сердцевиной прижался алый полыхающий цветок к ране, и по венам заструился жидкий огонь на пару с Феликс Фелицис. Если бы не река, Тони точно потерял бы сознание от нахлынувшей лихорадки.       В реальности прошло менее пяти минут, но для Долохова проверка растянулась на несколько часов. Лишь вынырнув из флёра тумана и жара, он смог вдохнуть и напиться воды. Расстроился, что цветок пропал, но в неверных бликах Луны увидел, что кожу его от запястья до центра ладони покрывает будто бы давний ожог в виде то ли пиона, то ли лилии... А навстречу ему уже несло течение несколько венков. Один из них словно сам по себе лег в руки – васильки и ромашки выглядели просто и изящно, а вплетенные пшеничные колосья напоминали цветом волосы любимой.       Тони последний раз кинул взгляд на руку, надел на себя выбранный венок и сильными размашистыми гребками поплыл против течения к своей жене. Теперь он сможет предложить ей весь мир.