***
«Надо бы возвращаться домой, но я должен знать, кто здесь прошёл!» — Изуна наклонился и коснулся ладонью углубления в земле. С равной долей вероятности это мог быть кто-то из соклановцев или Сенджу. Шаринган отчётливо позволял видеть след, но вот определить по нему клановую принадлежность было невозможно. Изуна бесшумно скользил между деревьев, повторяя маршрут. «Кто бы это ни был, он вряд ли ушёл далеко», — отметил Учиха. Судя по следу, прошедший тут человек то и дело покачивался из стороны в сторону и совсем не так, как петляют, когда хотят запутать след. Наконец Изуна оказался возле двух склонившихся друг к другу валунов. И приметил смазанный отпечаток ноги на мху у широкой щели. Учиха вытащил кунай — в тесном пространстве он был удобнее. Изуна ожидал, что стоит сделать пару шагов, как он увидит тупик или ещё один выход, но, к его удивлению, в темноте удалось разглядеть ступени вниз. Лезть абы куда опрометчиво, но любопытство было сильнее. Спустившись по ступенькам, Учиха оказался в небольшой комнате. И только тогда он ощутил чакру, знакомую до зуда в старых шрамах. «Тобирама?!» — поразился Изуна. Ему на глаза попался щиток с моном. Возникло ощущение, что его просто уронили на пол. Сделав ещё пару шагов, Учиха увидел небрежно расстеленный футон, на котором и свернулся Сенджу. «Самым правильным было бы метнуть оружие и лишить вражеский клан второго по силе бойца. — Изуна крутанул кунай на пальце. — Но это же Тобирама! В его разуме можно найти многое!» Убрав оружие, Учиха осторожно подошёл к постели и склонился к спящему. В следующий миг Сенджу, не просыпаясь, взмахнул руками. Увернуться Изуна не успел. Удар на мгновение выбил воздух из лёгких, а тяжесть вдавила в постель. На то, чтобы осознать произошедшее, потребовалась пара мгновений. Изуна не удержался, хихикнул: очень уж абсурдной была ситуация. Он, конечно, знал, что к спящему шиноби нужно лезть аккуратно, но более ожидаемой реакцией была отмашка или бросок куная. Никак не объятия! Очень крепкие, надо сказать. Сенджу от его шевелений всё равно не проснулся, только вздохнул и чуть сдвинулся, устраиваясь удобнее. «Если я дёрнусь, он наверняка вцепится в меня ещё сильнее, а вот потихоньку может получиться освободиться», — предположил Изуна. Некоторое время он лежал неподвижно, стараясь дышать в унисон с Сенджу, а затем принялся медленно и осторожно вытаскивать руку. Наконец это удалось. Тобирама пробурчал сквозь сон: «сам занимайся этим, ани-чан», и снова засопел. Из того положения, в котором теперь лежал Изуна, вполне можно было дотянуться до запрятанного в потайном кармане куная. Учиха даже сделал это, нащупал кольцо на рукоятке оружия. «Биджу!» — мысленно ругнулся Изуна. Он неожиданно понял, что не может нанести удар. Только не так. В бою рука бы не дрогнула. Свободной рукой он подогнул под голову край футона, чтобы было удобнее лежать и рассматривать спящего. Видеть Сенджу без щитка на лице оказалось непривычно. — Тобирама, — на пробу окликнул Изуна. Ему уже стало интересно, что нужно сделать, чтобы разбудить давнего противника. А ещё он почувствовал, что Сенджу явно стал горячее, чем должен был, да и губы высохли. «У него начался жар?» — Изуна легонько коснулся пальцами чужого лба, а затем шрама на щеке. Вот просто захотелось, и Учиха не видел причин себе отказывать. Да и роль подушки особого отторжения не вызывала, напротив, появилось жгучее любопытство узнать, как же Сенджу отреагирует, когда проснётся. Шаринган всё ещё тянул чакру, а в глазах ощущалось жжение, но Изуна желал запомнить каждое мгновение. Улыбнувшись, Учиха и сам сместился так, чтобы было поудобнее. И его ни капли не смущало, что при этом фактически пришлось обнимать давнего врага: если уж устраивать провокационное пробуждение, то стоит идти до конца. Волосы Сенджу оказались неожиданно мягкими, и Изуна зарылся в них пальцами, массируя кожу. «Надо спросить, умеет ли Тобирама мурлыкать, а то как кота глажу», — Учиха вновь и вновь пропускал через пальцы белые пряди. Шаринган Изуна всё же погасил, желая дать глазам отдых, он и так мог ощущать Сенджу всем телом. Так что момент, когда Тобирама начал просыпаться, не пропустил.***
Снилась какая-то муть. Кажется, Учиха сидел и поглаживал его как кота, приговаривая «расти, бревно, не большое и не маленькое». А сам Тобирама мог лишь шелестеть листочками, как будто действительно стал деревом. Муть же! Чего только после отравления не привидится. А потом пришло осознание, что Учиха был не только во сне, но и в реальности. Лежал, грел бок и дышал куда-то в макушку. В общем, ответственно выполнял роль подушки и даже перерезать во сне горло не пытался! Шарахнулся Тобирама скорее инстинктивно, стараясь нашарить кунай. Его ничего не держало, вот только проклятое головокружение не дало закончить рывок — пришлось остаться сидеть на футоне. Оружия под рукой тоже не было. Доспехи, как и любимая катана, кучей валялись в другом углу убежища. Было понятно, что туда он добраться при всем желании не успеет — Учиха со своими иллюзиями быстрее. К слову о гендзюцу!.. Остановка тока чакры ничего не дала. Либо иллюзия оказалась какая-то уж очень хитрая, либо это всё-таки была реальность. В которой он забыл запечатать вход в убежище. «Ладно, раз оружие недоступно, придётся попробовать другой способ…» — решил Сенджу, исподтишка разглядывая Учиху. — Что ты тут делаешь? — поинтересовался Тобирама. — Лежу, — отозвался красноглазый и ухмыльнулся, кажется развалившись на футоне ещё больше. Как будто его совсем не волновало присутствие шиноби из вражеского клана. Хотя, конечно, это не так — Изуна был готов в любой момент начать обороняться. Но сам почему-то агрессии пока не проявлял. Даже шаринган не активировал! — Это я вижу, — согласился Тобирама, призывая всё своё терпение, выработанное за многолетнее общение с братом. — Но никогда не поверю, что изначально ты сюда пришёл именно с этим намерением — полежать. — О, Тобирама, у тебя оказалась столь крепкая хватка, что мне ничего другого не оставалось, как покориться, — расплылся в шкодливой улыбке Учиха. — Кого ты представлял? Какую-нибудь красавицу юдзё? — Провоцируешь, — спокойно констатировал Тобирама, не собираясь вестись на такие детские подначки. — И зачем же? Или хочешь, чтобы на месте юдзё я представлял тебя? — О! Это бы решило массу проблем, не так ли? — ничуть не растерялся Изуна. — Тогда бы можно было даже попробовать заключить мирный договор, о котором мечтает Хаширама. — Что за чушь ты несёшь? — поинтересовался Тобирама, снова останавливая ток чакры, — ведь мало ли зачем враг ему тут зубы заговаривает! В ушах противно звенело, и мир снова слегка расплывался по краям — выброс адреналина заканчивался, и в действие вновь вступали последствия яда — гадость у этих песчаников редкостная! — Почему сразу чушь? — деланно оскорбился Изуна. — После всего, что между нами было! Тобирама фыркнул: было между ними действительно много чего. В основном кровь и попытки выпустить друг другу кишки. Мир вновь потерял четкость, и Сенджу прогнал чакру, стараясь удержать уплывающее сознание. — Ложись, пока не свалился! Тобирама, ты меня слышишь? — Учиха дёрнулся, словно хотел его коснуться, но всё же остановился. — Сенджу, ты проспал на мне почти час, как думаешь, сколько раз я уже мог тебя убить? Либо ты сейчас доверишься мне и позволишь о себе позаботиться, либо я просто уйду, но тогда оба наших клана лишатся шанса на мир.***
Тобирама молчал. «Ну же, решай скорее!» — мысленно поторопил Учиха. — Ты чем-то отравлен? — уточнил Изуна, нарушая повисшую тишину. — Яд нужно выводить, или тебе просто стоит отлежаться? В какой-то момент Изуне показалось, что Тобирама его всё же пошлёт и всё останется как прежде, но тот лишь вздохнул и медленно и осторожно улëгся на футоне рядом. — Я должен поверить, что ты решил поддержать идею мира? — похоже, так просто Сенджу сдаваться не собирался. — Тобирама, — Изуна повернулся так, чтоб лучше видеть собеседника, — рискнешь меня обнять? — он не удержался, подразнил того. Сенджу глянул на него как на идиота и не сдвинулся с места. И Изуне потребовалось всё его самообладание, чтобы не рассмеяться. — Что? — он придал лицу максимально невинное выражение. — Хороший сенсор ведь способен понять, врёт ли человек, и чем ближе контакт, тем точнее результат, — пояснил Изуна, — ещё тебе явно холодно, так что иди ко мне, брёвнышко-о! Обнимать его, конечно, Тобирама не стал, только осторожно коснулся запястий, так, чтобы лучше ощущать чакру и при этом блокировать возможные атаки. — Почему брёвнышко-то? — судя по тону, Сенджу уже мысленно поставил ему диагноз и теперь решал, считать ли такое величание оскорбительным. — Так лесной клан же, а раньше и мокутонщиков вроде было больше, с тех пор и осталось прозвище, — с готовностью пояснил Изуна, не пытаясь освободить руки, благо Тобирама устроился так, чтобы им обоим было удобно. — А что до твоего первого вопроса… все Учиха обречены видеть, как глава Сенджу раз за разом искренне предлагает мир. И, честно, это было бы выгодно обоим нашим кланам. Но мы также видим, что ты, наследник и второй по силе в клане, это не вполне одобряешь, — Изуна предпочёл бы видеть лицо собеседника, но Сенджу устроился так, чтобы его взгляд невозможно было поймать. — Точнее, не веришь в то, что мы не устроим какую-нибудь диверсию в процессе подготовки. Остальные Сенджу, кстати, наверняка замечают такой разлад. Вот скажи, о чём должны думать мы и твои же соклановцы… — ответом была тишина, и Учиха приподнял голову. — Тобирама, ты меня слышишь? Может, уже начнём тебя лечить? — Я вывел яд, это остаточное, — всё же ответил тот. — А по виду, как будто вот-вот в обморок свалишься. — Ты ведь не отстанешь? — вздохнул Сенджу. — Возле доспехов должен быть кулёк из вощёной бумаги, там остатки травяного сбора. Вода во фляге, а у очага вроде есть дрова. — Я и так её вскипятить могу, — Изуна устроился так, чтобы Тобирама мог видеть его действия, и заварил сбор. Пока он возился с посудой, Сенджу молча наблюдал. И спокойно принял чашку с отваром. Подобное даже начало немного тревожить — они были непривычно близко друг к другу и не могли в полной мере контролировать ситуацию. — Зачем тебе возиться со мной? Точнее сказать, что ты собираешься делать после этого? — наконец Тобирама допил отвар и отставил опустевшую чашку. — Полагаю, в романтичную историю ты не поверишь, — Изуна тихо хихикнул, замер, поняв, что Сенджу всё же лёг, давая ему большее преимущество. — Я допускаю, что забыл запечатать дверь, — неспешно проговорил Тобирама, прикрыв глаза. Создавалось впечатление, что он полностью сосредоточился на сенсорике, — и не сомневаюсь в твоей способности выследить по малейшему следу. Вот только для Учиха выгоднее было бы убить меня или использовать в качестве заложника. — Верно, — не стал отпираться Изуна. — Поверишь, что у меня рука не поднялась тебя добить? — он почти коснулся кончиками пальцев чужой ладони. В такой ситуации у Изуны обострились все чувства и он даже не рисковал представить, насколько остро стал ощущать всё Сенджу. — А ещё я слишком люблю свой клан и брата и потому готов дать миру шанс, — Изуна всё же на миг коснулся пальцами пальцев Тобирамы, ощутил жар чужой кожи. — Уже довольно поздно, мы просто заночуем здесь, а утром вернёмся в свои кланы. — В подтверждение этих слов Изуна опустился на футон так, чтобы они по-прежнему касались друг друга пальцами. — Через полмесяца в столице будет фестиваль, оба наши клана обязаны присутствовать, и там мы сможем снова поговорить. Наши братья до сих пор верят друг другу, до фестиваля достаточный срок, чтобы ты решил, способен ли довериться мне. Мы сможем для начала разводить отряды, инсценировать бои, а там и подвести наши кланы к миру. Сенджу на такое ничего не ответил, только чуть сместил руки, настолько, что они теперь почти соприкасались ладонями. Изуна ощутил, как у Тобирамы постепенно меняется ток чакры, словно тот действительно начал засыпать. Уже это можно было бы засчитать за ответ. «Кажется, утро мы встретим в изменившемся мире. — Учиха тоже прикрыл глаза, спать он и не думал, но отдых был необходим. — Что бы ни решил Тобирама, как прежде уже не будет».