Обратный отсчет

- Отлично! Отлично! Отлично! - Магнус восторженно шелестит листами бумаги. - Просто чудесно. А твой доклад по Хемингуэю, - он выразительно закатывает подкрашенные глаза, - просто экстаз! - Прекрати! Мэдзи морщит крохотный нос, но Магнус знает - она довольна. В эту игру он готов играть без перерыва, несмотря на то, что дочь никогда не просит о поощрении. От настоящей матери ей достался замкнутый характер и милые ямочки на пухлых щечках. Магнус отчаянно жалеет, что с годами их различия становятся все более явными. В смуглолицей девчушке с буйной копной кудряшек нет ни капли его крови. Но Бейн, кажется, ещё никогда не любил так сильно. - А это ещё что? Магнус указывает трубочкой от молочного коктейля на жёлтый лист, выглядывающий из детского ранца, и мгновенно настораживается, когда Мэдзи опускает голову. - Задание по естествознанию. - Оу, я вижу, - тянет Бейн. На бумаге детской рукой вдохновенно изображено раскидистое дерево с многочисленными корявыми ветвями. Должно быть, когда его дочь начинала рисунок, она не задумывалась, что украсить придётся только две из них. Он и Мэдзи - вдвоём против всего света. Разве это дерево? Хилый сорняк. Никаких бабушек и дедушек, дядей, тётей или кузин - необходимых атрибутов нормальной, полноценной семьи, которую он не может обеспечить. - Все чётко и ясно. Не запутаешься, - выдавливает из себя Магнус. Невидимые пальцы безжалостно сдавливают желудок. Мэдзи тихонько вздыхает и решается. В маленьких пальчиках старая фотография смотрится несуразно большой. Пожелтевшую бумагу пересекает залом, словно старый шрам, приходящийся ровно на середину лица так, что его не разобрать. Но Магнус знает, что улыбался тогда: светло и счастливо, как разучился делать давным-давно. На снимке его руки покоятся на плечах хмурого подростка. Рафа уже тогда слыл нелюдимым, а Магнус был едва ли не единственным, кто мог позволить себе столь близкий контакт. В этом их сходство с Мэдзи. За показной неприступностью живёт ранимое сердце. Магнус щедро одаривает его любовью, искупляя неоплаченный долг перед семьёй. - Это Рафаэль? Твой брат? Мэдзи - живой радар его настроения - робко заглядывает в лицо. Переживает, что он рассердился. Магнус прятал снимок в гараже, подальше от бередящих нутро воспоминаний. Недостаточно хорошо, раз дочь сумела добыть. Из неё выйдет славный детектив. - Все верно, мисс Дора*. На вымученную улыбку её не купить. Мэдзи стягивает тёмные бровки к переносице. - Ты никогда не говоришь о нем, - дочка всегда прикусывает нижнюю губу, когда обижается. - Не говоришь о семье. Что случилось на Самоа? Магнус отмалчивается и рассматривает пыльные мостовые за стеклом. Мимо замызганного стекла закусочной лениво проплывают редкие прохожие, плавящиеся от изнуряющей жары. Над Калифорнийским побережьем нависло безжалостное июльское солнце. Он готовился к разговору с момента их знакомства семь лет назад, но надеялся, что Мэдзи даст ему отсрочку ещё на пару лет. Как уложить жизнь в несколько дежурных фраз? - Иногда, - пробует он, - не все складывается идеально. В моей жизни уж точно. Я обязательно расскажу тебе эту историю. И сотню других. Но позволь мне сделать это чуть позже. Магнус ловит смоляную кудряшку пальцами и слегка дёргает. Мэдзи тут же улыбается. Она всегда прощает ему слабости, поражая несвойственной для восьмилетки мудростью. - Как насчёт раунда в "Уничтожителя панкейков"? - У тебя нет шансов! - гордо возвещает Мэдзи. - Я победила Милли О'Браен на прошлом уик-энде. А она просто обожает панкейки с кленовым сиропом. - И сколько же ты съела? - Пять, - Магнус округляет глаза в притворном ужасе, - и ещё половину. Хотя я ненавижу сироп! - Я тоже, - раздается сбоку, - он слишком сладкий и липкий. Черничный джем однозначно круче. - Точно, - соглашается дочь, настороженно разглядывая их гостя. Магнус неприязненно кривится, натыкаясь на ровный ряд белоснежных зубов. Объект мокрых снов американских стоматологов лучится детской радостью, бесцеремонно усаживая зад на виниловый диванчик рядом с Мэдзи. - Твоя дочка сечёт! - Пошёл на хуй, Эрондейл. - Тише! - шипит мужчина. - Тебя лишат родительских прав, если будешь так материться. - Я слышала и похуже, - равнодушно замечает дочь, вызывая у Бейна гордую улыбку. - Я Джейс. Лучший друг твоего отца. - Сомневаюсь, - Мэдзи подчёркнуто игнорирует протянутую ладонь, аккуратно складывая тесты в стопку, и выдает заученное: - У папы нет друзей. Только коллеги, любовники и кредиторы. Бейн радостно ржёт, наблюдая, как стремительно вытягивается лицо Эрондейла. Их коронная фразочка всегда имеет оглушительный эффект. - Вижу фамильное сходство, - кривится Джейс. - У тебя минута, пока я не вышиб тебя отсюда, -  сухо информирует Бейн. - Кто это, пап? - Это Джейс Эрондейл, - Магнус наклоняется к девочке через стол. - Цепной пёс ЦРУ. Засранец редкостный. От таких надо держаться подальше. - Больше похож на топ-модель, - сомневается Мэдзи и рассматривает приосанившегося мужчину, как диковинную зверушку в зоопарке. - Говорю же, твоя дочь сечёт! - Просто папа не любит блондинов. - А ты? - быстро переспрашивает Джейс. Детские щеки мгновенно заливает румянцем. - И кто счастливчик? - Мэтти Ноксвилл, - едва слышно сознается дочь. Магнус припоминает мелкого засранца, залившего дочери волосы клеем полгода назад. Серьёзно? Похоже любовь к проблемным персонажам у дочки от него. - Значит так! - воодушевляется Эрондейл. - Слушай, что надо делать! Есть одна рабочая методика... Посетители кафе вздрагивают и вертят головами. На столе разом подскакивают бокалы, когда Магнус обрушивает удар кулаком по пластиковой столешнице. Только двое за его столом сохраняют невозмутимость. - Твой папашка - псих. - Я знаю. - Ей восемь, - рычит Бейн, - и ты не будешь обучать её техникам пикапа. У тебя есть тридцать секунд, Эрондейл. Советую говорить по делу. - Спорим, уложусь? - Джейс набирает в лёгкие побольше воздуха, смешно надувая щеки. - Мы с тобой ищем одно и тоже. Познакомься, - на стол опускается кожаная папка,- CR-11- программируемое биологическое оружие библейского размаха. Кодовое название: "Нефилим". - Чем он так опасен? - любопытствует Мэдзи, пока Бейн расторопно выковыривает документы из её цепких ручонок. - Ничем! Кроме того, что растворяет кости и внутренности, превращая носителя в огромную ходячую массу гнойного, - Джейс перехватывает яростный взгляд Магнуса, - эээ ... супа. Ненавижу куриный суп. Курицы - они почти как утки. А утки стрёмные! Бейн хмыкает и возвращается к просмотру документов. Скорочтение - полезный навык, когда нужно покрыть большой объем информации в короткие сроки. Глаза выхватывают отдельные речевые обороты, но даже сухой канцелярский язык не способен сгладить масштаба предстоящей катастрофы. Магнуса мутит. Больной ублюдок, создавший эту отраву, явно ненавидит человечество, как отдельный вид. Может, мать не пела ему колыбельные или девушка на выпускном опрокинула с первым сексом? Магнус никогда не понимал, в какой момент тумблер в башке психопатов переклинивало в пользу мирового зла, но верил, что вся эта хрень из пубертата. Прессинг американской системы образования и откровенный нигилизм наследия бывших колонистов, где нет права на свободную любовь и цветную кожу, сломали не одну жизнь. - Вирус существует в единственном экземпляре. На данный момент он в Лондоне в руках агента-предателя из МИ-6. И поэтому мне нужен ты. - Я всего лишь коп. - Ты спецагент, Бейн. Лучший из лучших. - Бывший спецагент! - огрызается Магнус. - Я завязал. У меня нормальная жизнь, стабильная работа. С хера ли мне рисковать задницей ради твоей слащавой морды, Эрондейл? Джейс закусывает губу. Атмосфера меняется неуловимо, но Магнус хорошо обучен считывать невербальную информацию: чужое тело натянуто, как струна, дыхание учащенное, глаза скользят в сторону. Эрондейл не самый плохой агент. Неудачник, но не дурак. Есть что-то ещё. Личное, обнажающее неуместные эмоции. На столе появляется новая фотография: она не подшита к делу и не имеет ничего общего с официальным протоколом. На любительском снимке темноволосая девушка в лёгком льняном сарафане. Широкий подол закручивается вокруг стройных ножек - в момент съёмки девушка оборачивается к фотографу и игриво смотрит через плечо. Позади неё виднеется широкоплечая фигура Эрондейла: без прилизанной укладки, счастливо и открыто улыбающегося прямо в камеру. Фотография явно позаимствована из личного архива. - Вот же блядь! - от души выдыхает Магнус, понимая, что это "флеш-рояль"*. Так быстро ва-банк не ходил никто на его памяти. Это супер хреново! - Ты должен мне, Бейн, - тихо напоминает Джейс. - Я отмазал тебя в Джакарте, не дал сесть, подарил шанс на нормальную жизнь с семьей. Теперь помощь нужна моей. Иззи не делала этого. Только не она. Кто угодно из семьи, но не она. Её не заставят искупать чужие грехи. Не в мою смену. - Что ж ты сам руки не замараешь, принцесса? - ворчит Магнус, но прячет снимок за пазуху. Джейс заметно расслабляется. - Ты же знаешь: туфли от Гуччи и слякоть несовместимы. Я уладил все нюансы с твоим начальством. С сегодняшнего дня ты в оплачиваемом отпуске. Поздравляю! - Проворачиваешь грязные делишки у меня за спиной? Может, прихватить тебя с собой вместо живого щита, мистер "белая капиталистическая задница"? - опасно прищуривается Магнус. - Я знаю, в какой восторг тебя проводят мужские бёдра, - нахально ухмыляется поганец и бесцеремонно цапает недопитый клубничный шейк Магнуса. - Поэтому позаботился, чтобы тебя сопровождала одна из самых сексуальных задниц "Туманного Альбиона". - Мне не нужен напарник. Я работаю один. - Боюсь, что у тебя нет выбора, - парирует Джейс. - К тому же он в какой-то мере имеет личный интерес. - В смысле? То, как сосредоточенно втягивает в себя коктейль Джейс, опустив ресницы в притворном смущении, заставляет насторожиться. Через две минуты Магнус готов съездить ему по лицу, плюнув на дюжину свидетелей и неокрепшую детскую психику. Мэдзи поймёт. Они посмотрели "Игру Престолов" залпом за неделю и Магнус величал её не иначе, как Джоном Сноу, вызывая искреннюю радость. Она хладнокровно пережила смерть кхалиси. Едва ли разок по слащавой морде нового знакомого вызовет бурю эмоций. - Эрондейл! - Ну... - Джейс виновато улыбается, избегая прямого взгляда. - Ты же знаешь, какая у моей сестры фамилия? Магнус, блядь, знает. Знает, что проще сомкнуть пальцы на бледной шее и раздавить трахею её обладателя, чем встать плечом к плечу с холенным пижоном в накрахмаленной рубашечке. Бейн не побрезговал бы опробовать на нем упомянутый вирус, презрев законы гуманности. Потому что Александр, сука, Лайтвуд -  худший из возможных напарников, которого могла подкинуть ему шутница судьба. Надо было закончить начатое ещё там, на далёком пустынном шоссе, под раскаленным диском Индонезийского солнца. Из разряда "дрянное" дело стремительно приобретает статус "пиздеца вселенского размаха". - Блядские британцы! - обречённо стонет Магнус, с отвращением глядя на широкую улыбку младшего брата Александра Лайтвуда.

***

Федеральная тюрьма Дрейк Холл* вольготно раскинулась посреди бескрайних пастбищ на юге Стаффордшира. На фоне богатой зелени английских заповедников выкрашенные в блекло-жёлтый цвет стены исправительного учреждения смотрятся убого. Широкое плато общего двора залито бетоном, в него намертво вмурованы металлические столы и мусорки. Слепые окна, забранные решетками, равнодушно взирают на немногочисленных заключённых, находящихся на прогулке. Безликие коридоры, серые робы, тягостное ощущение застывшего в воздухе отчаянья, а над головой крохотный клочок пронзительно синего неба - насмешка суровой Фемиды, как напоминание о том, что там, за стенами, свобода плещется буйством красок. Все равно лучше, чем "Вэлли"* в Калифорнии, где оказалась бы Мариз, не подсуетись он вовремя. Как уроженку Америки, её ждала неминуемая депортация с последующим содержанием в исправительной колонии на границе с Орегоном. Суд классифицировал её дело как преступление средней тяжести, но Алек точно ждал, что на родине репатриантку ждала десятилетка строгого режима. Мариз ненавидела оранжевый цвет и комбинезоны. Алек позаботился о том, чтобы ей не пришлось их примерять. - Алек! За мутным пластиком лицо матери сияет широкой улыбкой, но он не торопится отвечать. Вместо этого оттягивает телефонную трубку от уха и злобно гаркает: - Какого хрена она в наручниках? Ей шестой десяток. Чего вы ссыте? Грузная афроамериканка в форме охранницы скользит по нему безразличным взглядом. - Снимем, как только мисс Трублад перестанет нарушать устав. - Сын! - прохладные пальцы накрывают его ладонь. Алек торопится согреть просунутую в отверстие кисть в своей ладони. - Матильда не при чём. Она слегка обиделась на мою шутку. Наверное, не стоило её щипать, когда добывала ключ от наручников. - И где же он был? - В нагрудном кармане, - Мариз кидает игривый взгляд на конвоиршу, заставляя её неловко завозиться на своём месте. - Мама! - Боже, в этом месте у всех туго с чувством юмора! - Тогда почему ты не хочешь, чтобы я вытащил тебя отсюда? - жарко шепчет в микрофон Алек, скрипя пластиковым корпусом допотопной трубки, стиснутой в пальцах. - Только шепни, и я все устрою. - Пришлёшь тортик с начинкой? Через помехи прорывается легкомысленное хихиканье. Алек запальчиво вскидывает подбородок. - А хоть бы и так. - Брось! Здесь совсем неплохо. Я читаю, гуляю, посещаю уроки сальсы с девочками из третьего корпуса. Именно так я и представляла пенсию. Они бы могли разжиться достойной Маргаритой, но я не возражаю и против пятичасового чая с крекерами. Хотя из-за этого и набрала пару лишних унций. Мариз и вправду выглядит неплохо: на щеках румянец, а в глаза вернулся знакомый озорной блеск, который его мать утратила после предательства отца. Удивительно, что тюремное заключение оказывает на неё куда более положительное влияние, чем пятнадцатилетия сытая жизнь с нефтяным магнитом. Следующий вопрос матери заставляет улыбку Алека погаснуть. - Ты помирился с сестрой? Алек морщится, как от зубной боли. Мариз задает один и тот же вопрос, каждый раз заведомо зная ответ. Интересно, если она перестанет наступать на больную мозоль, это чувство поганой безысходности когда-нибудь пройдет? - Ты же знаешь, что нет. - Александр, - мать зовёт его полным именем, когда недовольна. Вопреки здравому смыслу, Алек чувствует себя провинившимся школяром. - Ты должен с ней поговорить. Позвони ей! - Не могу. - Вы были так близки в детстве. Помнишь, как вы втроём разыгрывали ограбление? Каждой операции придумывали свое кодовое название. Как же оно там было? Мариз хмурит тонкие брови. Алек готов поставить на кон свою шкуру, что она помнит, но все равно ведётся. Тонет в щемяще-нежных воспоминаниях о беззаботном детстве. - "Мик Джаггер". - Точно! В честь сэра Джаггера, солиста группы Rolling Stones. Потому что... - У нас был такой же взрывной звук, - заканчивает Алек. В их троице они с Джейсом были ведомыми. Один Господь знает, откуда в их хрупкой сестрице взялась опасная смесь ума и темперамента. В милой Иззи мирно уживались две противоположных друг-другу крайности: кроткий, социально-пассивный интроверт и амбициозный гений с несгибаемой волей и замашками диктатора. Тихая, робкая с виду Изабель Лайтвуд - бесспорный лидер всех их выходок, идейный генератор самых невероятных проказ. И если Алек был бикфордовым шнуром, то Иззи - тротиловой спайкой, эквивалентной крупными неприятностями в будущем. Если бы не Джейс, который, несмотря на некрупное телосложение, держал в страхе всю местную шпану и крышевал их перед взрослыми, их детские шалости заканчивались бы куда более драматично. Для Алека по сей день оставался удивительным тот факт, что именно Иззи пошла на службу к федералам. - Я хочу увидеть вас вместе. Хочу, чтобы вы оба встречали меня, когда я выберусь из этого места. - Сколько тебе осталось? - меняет тему Алек. - Два. Если буду паинькой. - А всего? - Четыре, - мать грустно улыбается. Алек осторожно сжимает её маленькую ладошку. Это максимальный предел физического контакта, позволенного уставом федерального учреждения. Прошло два года с момента, когда он в последний раз обнимал Мариз. Два года с тех пор, как их жизнь покатилась под откос, стремительно набирая обороты. Алек, потеряв все, не стал одним из пришибленных жизненными невзгодами слюнтяев, смирно изливающим душу психологу, лёжа на кушетке. Мариз не растеряла боевого задора, оказавшись за решёткой по сфабрикованному обвинению. Джейс все ещё имеет вес в определённых кругах, несмотря на отсидку в русской тюрьме. И только Иззи осталась верна себе на пути избавления мира от преступности и холодного презрения к неудобным родственничкам. Семья Лайтвуд всегда умела держать удары судьбы. Выбравшись из застенков, Алек прогоняет из легких затхлый тюремный запах сигаретным дымом. Он даёт себе минуту, неторопливо пуская ароматный дым изо рта, и наблюдает за светловолосым мужиком в темном тренчкоте, вьющимся у его тачки. На узком лице нелепо поблескивают "авиаторы", край офисной рубашки выбился из-под пояса классических брюк - не хватает только зубочистки во рту для полного образа клишированного спецагента. Может, он обронил её на землю и теперь ищет возле машины? - Мистер Лайтвуд! Мужчина преувеличенно счастлив их встрече. Алек брезгливо оттирает высокую фигуру от водительской двери и щелкает брелком сигнализации. Херовый день стал ещё паршивее. Федералы, как навозные мухи, появляются только когда дело принимает дерьмовый оборот. - Тащи свою жопу обратно к начальству, Андерхилл. Ты провалил задание. Я не работаю на ЦРУ. - Откуда ты...? Алек закатывает глаза. Слепые котята, ей Богу! Указательный палец берет федерала на прицел. - Очки в пасмурную погоду. Уродская обувь. Нет бейджа визитера, но пасешь на парковке. Козырнул чином на пункте пропуска. Рядового инспектора просто так сюда не пустят, а значит, рангом ты будешь повыше. Достаточным, чтобы найти меня, но все равно не дотягивающим, чтобы купить нормальные ботинки. Госсоклад - отстойная штука. Зря ушёл из разведки. - Вообще-то у меня плоскостопие. Вот и купил по случаю, - обиженно надувает губы собеседник. МакЛарен невежливо рычит, пресекая попытки дальнейшего диалога. Алек планирует отдавать Андерхиллу ноги в старпёрских туфлях, а потом вознаградить себя отменным лобстером в жирном соусе и бутылкой коллекционного красного. Прилепленная к лобовому стеклу фотография кардинально меняет планы. Алек, матерясь сквозь зубы, разблокирует пассажирскую дверь. - Украденное ею оружие весьма специфично, - бойко треплет языком федерал, пока Алек выруливает с парковки. - Программируемый вирус - редкое и опасное биологическое оружие. Его создатель постарался, чтобы обосрать нам жизнь. От вируса нет защиты. Стопроцентный летальный исход наступает через семьдесят два часа. Алек бросает короткий взгляд на приборную панель, где мирно покоится фотка сестры. В широко распахнутых карих глазах - детская доверчивость оленёнка Бэмби. На снимке Иззи одета по уставу: светлая блузка и синий блейзер, волосы забраны в хвост, открывая высокий лоб, а кроваво-красные губы сурово поджаты. Но Алек - её старший брат, ему не составляет труда видеть глубже, чем позволяет двухмерная картинка. За обликом сурового агента МИ-6, как за хлипким штакетником, прячется его малышка Иззи: безрассудно храбрая и отчаянно испуганная. - Что с ней будет? - Если поймает МИ-6, то поступят как с предателем. Чужие убьют как свидетеля. Неизвестно, что хуже. - Почему я? Вопрос простой, но за ним так много всего. Он наёмник, бывший агент, утративший вотум доверия и предавший страну, сын скандально известного проворовавшегося Роберта Лайтвуда и брат Изабель, предполагаемой воровки. Гребаный список его промахов можно составлять бесконечно. Он никогда не был паинькой. С хера ли управлению так любезно информировать его о случившемся, а тем более вводить в игру. Бывший агент разведки Лайтвуд работает продуктивно, но всегда преследует личные интересы. Андерхилл вздыхает. - Это моя инициатива, - Алек фыркает. - Ты, конечно, человек-кремень, но мы, простые смертные, умеем ценить человеческие отношения. Дружбу, например. А твой брат хоть и заноза в заду, но мой друг. - Джейс? - Ага. Он не может вернуться в Англию. Ты и сам знаешь, - Лайтвуд знает. Ссылка в США - обязательное условие в соглашении с Управлением. Три года "засланным казачком" у быдловатых пилигримов в обмен на индульгенцию от Её Величества. - Но в стороне он не остался. Мутит воду, как и раньше, херов Эрондейл. Не знаю кому он отсосал, но ты в деле. Он даже Робина тебе наковырял. Так что тебе придётся потесниться в своём Бэтмобиле. Серьёзно, как ты головой о потолок не стучишься? Великобритания - страна отличных дорог. Найти выбоину на дороге не так-то просто, так что он просто резко дёргает руль, прикладывая Андерхилла башкой о стекло. Когда поток площадной брани иссякает, Алек невозмутимо интересуется: - Я могу отказаться от напарника? - Нет, - огрызается федерал. - Думаю, что тебе понравится. Джейс передал, что ты получишь бурю эмоций от совместной работы. - Хм... Алек подозрительно косится довольную рожу Андерхилла. Судя по мстительной ухмылке они собираются подсадить ему в помощники по меньшей мере Джокера.