Четвертый закон

***

      Очередной день солнечной прекрасной весны наступил. Был уже апрель, снег почти растаял, лучи яркого солнца так и рвались попасть в глаза, а занавески на окнах даже не сопротивляясь, пускали их в комнату. Вот и на кой черт, они мне сдались, если пользы никакой. Вопрос века, вы уж извините.       Вставать пришлось. И не только из-за яркости в комнате, но и потому, что сегодня у меня 3 пары с классными преподавателями и одним уж очень придирчивым козлом. Только подумав о физике, мигом весь настрой улетучился. Спасибо, дорогое подсознание, я же так счастлива просыпаться с такими мыслями. Остается только в окно шагнуть, для более изысканной смерти.       Ладно, расскажу кратко. Я обучаюсь на рекламе и первые два года это часто дисциплины для «общего образования». Все, кто прошел путь, под названием «высшее образование» понимают меня и мою боль. Моя дорогая и любимая физика случилась со мной на 2 курсе во 2 семестре. Я знаю ее очень даже не плохо, ЕГЭ сдавала и получила хороший такой балл, но идею потратить пол жизни в техническом вузе отмела сразу. И это я в общих чертах, как вы понимаете. Тех предметы забирают у меня сил больше, чем все остальные вокруг вместе взятое. И я так надеялась, что смогу заслужить похвалу и одобрение от преподавателя, что жизнь скинула меня с небес и хорошенько так приложила об асфальт. Больно размечталась, дорогуша.       Говорю сразу, отношения у нас не сложились. И это я не про физику. Я разве виновата, что пролила на него кофе, немного приукрасила его вину в этом действии и сама знатно нахамила? Знала ли я, что этот молодой паренек доцент кафедры естественных наук? Да он в одной рубашке был и с телефоном — все! Ни тебе солидного вида, ни возраста, ни мозгов, как будто. Я его даже не видела никогда. Надо было табличку прикрепить на грудь: Александр Сергеевич Смолин — преподаватель! Были бы на литературном, я бы даже посмеялась и примерила на нем фамилию Пушкина, но да ладно.       А как он на меня смотрел в тот первый день после зимних каникул…думала убегу и в туалете закроюсь от этих пронзительных голубых глаз, чтобы так случайно-аккуратно в кабинете один на один не оказались, прижатые друг к другу.       Кое что, я конечно, не предусмотрела. На третьей паре, мы таки и оказались в одном кабинете. Только я за партой, а он за кафедрой. Было не то что стыдно, неловко. И не пошути я тогда, что синяя рубашка идет ему больше, чем белая, наверно, все бы обошлось. Но, дьяволенок на моем плече так и рвался пошутить. И я поддалась. Вот после этого и пошло-поехало: Лаврова к доске! Лаврова остается в качестве дежурного убирать аудиторию! Лаврова, слушай меня внимательно и все записывай, буду проверять!       А я что, только из вредности сидела на его парах и показушно глядела в окно, писала при этом самостоялки чуть ли не идеально, потому что в лицо ему плюнуть хотелось и доказать, что я могу все сделать сама! В тетрадке у меня только выведены цветочки да рисуночки и никаких формул. Ну это в лекционной, конечно. Если не брать во внимание отдельную тетрадь на 96 листов, которая вечно покоилась у меня в сумке, с теорией, задачками и схемами и доставалась дома, дабы добавить, прочитать, вызубрить очередной материал.       Знала бы я заранее, что сегодняшний день может изменить все, к чему я стремилась весь семестр, с точностью до десятых сказала бы да, я бы прожила это вновь!       Добраться до универа была одной из лёгких задач. Дожить до 3 пары оказалось немного сложнее. Экономика была через чур интенсивной, а философия, неожиданно, оказалась нудной. Ставлю сто долларов, вся энергия ждала выброса именно на физике.       Все началось как обычно. Отметки, кто на пару явился, кто нет. Поболтал немного про какие то предыдущие задачки, поспрашивал на очередную тему, интересно кого, да. Естественно, блин, меня. Но в этом списке непослушников у него было еще полгруппы, так что, спокойно ответив на вопрос, я уселась дальше болтать с Оксанкой, моей подругой и по совместительству соседкой по парте. А дальше, начали разбирать новую тему. Через какое то время, слышу знакомый, громкий такой голос:       — Госпожа Лаврова, а вам не надоело пялиться на моих лекциях в окно? — Александр Сергеевич дежурно посмотрел в мою сторону, дожидаясь пока я обернусь к нему. В кабинете царила тишина. Вот каждый раз думаю, что мои одногруппники только и ждут не дождутся, когда ж мы опять словесный поток с подколами начнем. Как будто в цирк пришли, то в его сторону глазеют, то в мою. Если б не Порошникова, осадила бы каждого придурковатого!       — Дорогой Александр Сергеевич, там такое приятное и теплое солнышко, что грех не понежиться в его лучах. — Приторно улыбаюсь, а потом с ухмылкой выдаю, пока тот не успевает ответить. — Такой ответ вас устроит?       — Да я этот ответ слышу уже на протяжении всего семестра, — отвечает, а я различаю как девчонки с соседних парт глупо хихикают. Вот они ему как будто покланяются и молятся, вечно восхваляют.       Стоит ли уточнить, что этот Смолин атлетического телосложения, высокий да шатен с голубыми глазами. Чуть ли не вся группа женского пола слюнки на него пускают. Да чего уже группа, универ!       — А я слышу вечно один и тот же вопрос, — развожу руками в сторону, якобы, а чего он еще от меня ждет.       — Знаете что, — вижу его здоровую ухмылку, — у меня для вас предложение.       — Личного характера? — Не успеваю подумать, как смораживаю подобную белиберду! Лаврова — ты ду-ра! Мысленно закатываю глаза, да и так, чтобы желательно выкатились бы уже!       — Наверное, я вас разочарую, Кристина, но нет, — чуть ли не смеется этот нахал! Да я ему сейчас…да я! Да я ему такую пощечину забобахаю, весь свой гарем распугает! — Всего лишь оценка ваших знаний, — продолжает Смолин, утихомирив некоторых ребят. И это меня уже заинтересовывает. — Ответьте мне на вопросы и если ответы будут верными — ставлю вам автомат на зачете и можете и дальше смотреть в окно на моих парах. Я вам и слова не скажу. — А вот это уже заявочка! Но…       — В чем подвох?       — Если хоть на один вопрос вы дадите неверный ответ или окажется, что вы его не знаете… Двери этого кабинета будут открыты для вас до конца года для уборки помещения. Ну и весь конспект моих лекций к зачету, естественно.       Он так хитренько смотрит на меня, будто уже знает, что выиграл. Или думает, не соглашусь. Где то на подкорке мозга капсом выделены буквы, которые образовывают словосочетание: НЕ СОГЛАШАЙСЯ! Но разве, я хоть когда нибудь откажусь от такого предложения?       — Согласна.       — Хорошо. Начнем. — Он откладывает бумаги, подходит к своему столу, облокачивается бедром и складывает руки на груди. Я усаживаюсь удобнее, чтобы чётко видеть преподавателя и показушно улыбаюсь, дабы уже начал свое подобие пыток. И он, будто услышав меня, начинает. — Формула центростремительного ускорения.       — А = v^2/R. — Легко выдыхаю, не замечая, что до этого сидела как на иголках. Кинематика — это чуть ли не самое простое в физике.       — Еще.       — Что еще? — Хмурюсь, не понимая, что он от меня еще требует. Я же ответила!       — Какую еще формулу можно использовать? — Поясняет, а я сжимаю губы в недовольстве. Ну да, давай еще у каждой формулы всевозможные варианты спрашивай, придурок! Наверно на моем лице очень живо читаются эмоции, так что, мужчина лишь с улыбкой продолжает. — Я все еще жду. Или вы сдаетесь? — Приподнимает бровь с ухмылкой, пока я мысленно сжигаю его на костре!       — A = w^2 * R. Дальше.       — Первая космическая, — выбрасывает в воздух.       — Скорость равно корню из ускорения свободного падения на р, — отвечаю, немного погодя. Я дышать то смогу успевать? Сколько там до конца пары? 10 минут? Ну, справлюсь.       — Потенциальная энергия тела поднятого на высоту? — Так, с этим не стоит спешить, потому что есть еще потенциальная растянутой или сжатой пружины. Вот лишь бы не спутать, пожалуйста.       — Энергия равна mgh, — прикрываю глаза, когда он аккуратно кивает. Спасибо.       — А тетради там все закрыты? — Вглядывается и я краснею от злости и выкрикиваю.       — Да у меня тут пусто! — И наглядно показываю. Саныч не обращает внимания и продолжает.       — Клаперона-Менделеева.       — pV=vRT.       — Энергия конденсатора? — Так, конденсатор… вроде.       — W= q^2/2C       — Еще. — Блять!       — W = qC/2, — сразу после моего ответа звонит звонок. Да, спасение! Оксанка сбоку трясет меня за руку и молотит что-то о том, какая я молодец, но я ее практически не слышу. Потому что все мои зрение и слух прикованы к нему. К человеку, который смотрит так напряженно, что мыслить трезво не получается, как и оторваться.       — Все могут быть свободны, а к Вам, Лаврова, у меня еще 2 последних вопроса. — Я вздыхаю, вот знала же, что еще не конец! Собираюсь вместе с остальными, чтобы спуститься и уже около первой парты расположиться. Чтобы свинтить потом, как будто ветром сдуло. Как только дверь закрывается в помещении остаемся только мы одни.       Да, фантазия моя больная, способна много что придумать. Начинайте уже, Александр Сергеевич.       — Кристина, расскажи мне про оптику. Ну, скажем, формулу дифракционной решетки, — он улыбается, все так же облокачиваясь об стол. И эта обстановка становится еще более напряженной. Ведь, как я думала еще в тот первый день, мы оба в закрытом помещении… Думай, не отвлекайся!       — d синус фи = m на длину волны.       — А энергия фотона как вычисляется?       — Е = hv, — а потом сразу дополняю, чтобы без его этих «еще», — так же равно hc деленное на длину волны. Все. — Он кивает и отстраняется. — Я все сказала. Могу быть свободна?       — Да, ты молодец. — Я уже была на низком старте с сумкой в зубах, когда около двери услышала его последний вопрос. — Я был бы в восторге и шоке, если бы ты назвала мне четвертый закон Ньютона, — оборачиваюсь и вижу, что он усмехается. Блять, издевается же, явно!       — Не слышала о таком.       — А ты подумай, — настаивает Смолин, прикусывая губу. Наверное, он делает это неосознанно, потому что на пару секунд я зависаю. Но, прогнав всякие мысли, более резво отвечаю.       — Александр Сергеевич, просвещаю вас, как знающий человек. Есть всего три закона Ньютона! Будьте добры, запомните, чтобы не упасть в грязь лицом перед студентами.       — Не беспокойся обо мне, — аккуратными шажками, он приближается ко мне и останавливается буквально на расстоянии метра. — Расскажи про четвертый закон, будь хорошей девочкой. — Звучит как-то нежно. Его тембр голоса так обволакивает, что я в очередной раз теряюсь в мыслях. Но сдаюсь и подыгрываю.       — Это ж который, — складываю руки на груди, чтобы комфортней себя ощущать перед этой глыбой. Вблизи он такой высокий, что приходится голову задирать.       — Тот, где тело, прижатое к стенке не сопротивляется, — быстро выдаёт и прижимает меня к этой чертовой стенке своим телом. Господи, помоги. — Слышала о таком?       — Наверно, надо еще на практике понять, — вырывается гулким хрипом, а после будто катушку сносит.       Потому что он, мать вашу, целует меня. И я, как и следует дурацкому четвертому закону, не сопротивляюсь, а даже с удовольствием отвечаю.