Последний бой

О том, что бытует мнение, будто у человека перед смертью в мозгу проносятся воспоминания всей его жизни, Фейд-Раута Харконнен знал не понаслышке. С ним такое происходило во время каждого боя. Да, конечно, он всегда был уверен в том, что его мастерство выше, чем у противника, он лично наносил яд на свои кинжалы, предварительно изучив его действие. Фейд знал, что противостоящий ему гладиатор получил наркотик, замедляющий реакции — за этим он тоже всегда следил сам. И, тем не менее, каждый бой воспринимался им как последний. Ведь всегда могла произойти какая-то непредвиденная случайность — рабов-гладиаторов, оружие и помощников, безусловно, тщательно проверяли, но оставалась возможность предательства. Например, яд, изученный и опробованный накануне, в самый последний момент вполне мог быть заменен на совершенно безвредное вещество кем-то из ближайшего окружения. И это мог сделать даже не шпион врагов Дома Харконненов, а просто кто-то из присных или даже членов семьи, недовольных возвышением Фейда при дворе барона. Никому нельзя доверять, полагаться можно лишь на самого себя — это он усвоил уже давно. И поэтому каждый бой был для него как последний. И всякий раз во время боя все воспоминания проплывали перед его глазами. Это было больно, но с этим ничего нельзя было поделать — все это происходило само собой и не поддавалось никакому контролю. «Так вот он какой, Пол, с первого взгляда и не скажешь, что это именно он привел сюда эти толпы грязных дикарей. И сам по виду — сущий дикарь! Тощий, грязный, оборванный — на героя никак не тянет», — Фейд разглядывал предводителя победившей армии, стоя среди императорской свиты, — « И это Атрейдес? Это тот человек, который хочет лишить меня, законного наследника, моей планеты? Впрочем, я ведь уже не наследник: дурак дядя позволил себя убить, так что теперь Дом Харконненов — это я! И у меня есть кое-какие обязательства». Он решительно протолкался к копьям стражников, которые преграждали путь толпе, и не обращая внимания на беседу Шаддама Четвертого с этим выскочкой Атрейдесом, выкрикнул одно слово: — Канли! — и сразу же в его сознании вспыхнули и неспешно потекли привычные воспоминания, как сигнал к близкому бою. * * * Он не помнил свою мать — она умерла родами, и Фейд видел ее только на портретах, которые висели в доме отца. Отец не то чтобы не любил его — просто ему было неинтересно заниматься с маленьким сыном. О ребенке надо было заботиться, учить его всему: ходить, говорить, правильно себя вести за столом, да и вообще — воспитание малыша занимает много времени. А у отца Фейда все время было отдано охоте. Это если он не был занят выпрашиванием денег у более богатых родственников. И как раз вот тут наличие у него малолетнего сына приносило хоть какую-то пользу — жалея ребенка родственники бывало ссужали его деньгами. Хоть отец и носил имя Харконненов, но происходил из побочной, обедневшей ветви. Их дом гордо именовался «замком», но большинство комнат были нежилыми — просто не хватало прислуги, чтобы следить за ними. И сколько Фейд себя помнил, отец постоянно попрекал его тем, как дорого ему обходится содержание сына. * * * — Если Фейд-Раута желает, он может сразиться с вами моим клинком! Фейд не воспринимал сейчас все детали разговора окружающих, но эту фразу он услышал и поспешно ухватился за нее: — Желаю! — отозвался он и радостное чувство охватило его — сам Падишах-Император предложил ему свое оружие, а это залог будущей победы. Это и его собственное боевое искусство. Атрейдеса тоже учили драться, но он столько времени якшался с этими варварами — наверняка уже растерял все свои навыки. И конечно же, не мог оттачивать технику на арене — а это было именно тем, что являлось основой боевого мастерства, в этом Фейд был уверен. Он усмехнулся и отвернулся, чтобы снять свой рваный мундир. * * * Когда ему исполнилось двенадцать лет, отец снова женился. Его новая жена не была ни молодой, ни красивой, но у нее имелись деньги — незадолго до замужества она получила небольшое наследство. Фейд было обрадовался, что теперь вечное нытье отца по поводу дороговизны его содержания закончится, но не тут-то было. Мачеха оказалась еще более скупой и усаживать себе на шею пасынка не собиралась. Кроме того, она считала себя очень мудрой. При первом знакомстве с пасынком она с улыбкой ущипнула его за щеку, проворковала: «Ах, какая смазливенькая мордашка!» — и отвернулась. Впрочем, через несколько минут она снова обернулась к нему и задумчиво оглядела с ног до головы. Фейд был уверен, что именно в этот момент в ее голове зародился план как именно лучше всего избавится от ненужного ей отпрыска мужа. * * * — Готов, Атрейдес? — фраза из древнего ритуала канли сама собой всплыла у него в мозгу. Но Пол ответил ему какой-то варварской тарабарщиной. «И говорить по-людски разучился!» — усмехнулся про себя Фейд. Он взял кинжал императора и подбросил его, примериваясь к его весу и балансировке. Перехватив клинок поудобней, он поднял его в ритуальном салюте. — Начнем, кузен? — спросил Атрейдес и чуть согнув колени, двинулся по кругу. «Кузен? Что этот деревенский олух имеет в виду?» — Фейд немного отступил. «Конечно, Дом Атрейдесов тоже относится к Королевским домам, но как он смеет?! Ну ничего, посмотрим, что этот выскочка запоет, когда увидит, что в бою его встретит не только нож! И черт бы побрал этот вездесущий песок на полу!» Песок мешал ему, Фейд не был уверен в надежности поверхности под ногами и это его раздражало. «Задворки Галактики!» — подумал он, продолжая кружить вокруг противника. * * * Он пытался протестовать, но отец был непреклонен — Фейд должен отбыть ко двору своего дяди барона Владимира Харконнена на Гьеди-прайм. — Для тебя это прекрасная возможность! — твердил он. Несколько дней подряд новоиспеченная женушка приставала к нему с разговорами о том, что Фейда неплохо было бы отправить к высокопоставленному дядюшке. «Да, барон любит симпатичных мальчиков, но, в конце концов, Фейд его родственник, и он вполне мог бы стать… гм… его пажом! В любом случае, Фейду там будет лучше, чему нас. Ну, и если барон возьмет на себя расходы по его содержанию, от этого все только выиграют. Он ведь так богат…» Конечно, любовь Владимира Харконнена к мальчикам была широко известна и отец Фейда поначалу, было, возмутился тем, что его сын может стать объектом греховной страсти. Но и про богатство барона знали все, и в конечном итоге этот аргумент перевесил все другие. — Не спорь с отцом! — Фейд вспомнил, как отец на него прикрикнул. — Ступай и собери свои вещи, ты улетаешь завтра же утром! * * * Этот момент был самым ужасным в его воспоминаниях: он помнил обиду, которая обожгла его тогда. Но сейчас это вызвало в нем такую едкую злость, что он чуть не задохнулся. Фейд яростно атаковал противника, в прыжке перебросив клинок из одной руки в другую. Но Пол легко ушел из-под удара, и они вновь закружили по залу. — Ты так и будешь бегать, или все-таки начнешь драться? — раздраженно спросил Фейд. Пол чуть улыбнулся, но ничего не ответил. — Улыбаешься, да? — не договорив фразу, он снова атаковал — на этот раз его клинок задел плечо Пола. Фейд услышал, как толпа ахнула, увидел, как кровь залила руку противника, как побледнели его щеки. «Ага!» — обрадовался он и снова ринулся в атаку. Но радовался он рано — теперь уже его руку рассекла сталь Атрейдеса, и настал черед Фейда сжать зубы от боли. Теперь ярость захлестнула его с головой. * * * Владимир Харконнен долго разглядывал его, ощупывал плечи, гладил по груди. — Ах, — говорил он, — какое у тебя прекрасное крепкое тело! Ты еще слишком юн, но когда ты подрастешь — каким красивым юношей ты станешь! Ладно, подождем. Ну и чем бы ты хотел занимать, племянник? — Я хочу научиться драться, дядя, — твердо сказал Фейд. — Я хочу, чтобы никто не мог победить меня. — Замечательно! Физические упражнения пойдут тебе только на пользу! — барон хлопнул в ладоши. — Устройте моего племянника соответственно его положению, — сказал он подбежавшему слуге. — Я хочу, чтобы у него было все самое лучшее: одежда, еда, учителя. И да, мой дорогой Фейд, — дядя повернулся к нему, — ты можешь требовать от слуг все, чего тебе заблагорассудится. Но учти, я буду пристально следить за тобой, учись усердно: я должен быть уверен, что не зря взял тебя в свой дом! — Да, дядя, я буду стараться. Спасибо вам, — Фейд поклонился и пошел за слугой, рассматривая по пути свой новый дом. «Похоже, здесь будет неплохо!» — решил он. * * * «Тебе конец!» — подумал он и бросился на Пола. Тот чуть замешкался и, потеряв равновесие, оказался на полу. Фейд навалился на него, из-под его пояса выскочила отравленная игла. — Видишь это? — прошептал он Полу. — Не каждому удается увидеть свою смерть! Пол изо всех сил пытался вывернуться, но Фейд держал его крепко. Он начал поворачиваться боком, подводя отравленное острие к коже поверженного противника. «Интересно, о чем он сейчас думает?» — почему-то пришло в голову Фейду. По напряженному лицу Пола ничего нельзя было прочесть. * * * — Я решил сделать тебе подарок, — сидя за обеденным столом вместе с дядей Фейд был сам не свой от волнения. — До тебя, конечно же, доходили слухи, — продолжал барон, методично поглощая все, что подавали ему слуги. — И я тебя не разочарую. Завтра на праздновании твоего дня рождения, я официально назову тебя своим наследником. Так получилось, что лучшего наследника я вряд ли смогу найти. Ну, что же ты? — он протянул Фейду руку. — Можешь поблагодарить меня! Фейд вскочив с места, упал на колени возле дядиного кресла и поцеловал измазанные соусом пальцы: — Я... я обещаю, что не разочарую вас! Вы никогда не пожалеете о своем выборе! — Уж постарайся, будь любезен!.. — проворчал барон. — И никогда не забывай о той жертве, которую я принес ради тебя! — О какой жертве, дядя? — Фейд удивленно поднял на него глаза. Барон стиснул его плечо и, наклонившись к самому уху, тихо сказал: — Никогда не забывай, что три года назад я отказался от тебя. Несмотря на то, что и сейчас твое прекрасное тело невероятно влечет меня! * * * — Яд парализует твои мышцы, — прошептал Фейд Полу, — а мой клинок закончит дело. Ты уже мертв, Атрейдес! — Нет! — отчётливо произнёс Пол. — Что?.. — успел удивиться Фейд. Все оставшиеся воспоминания вдруг понеслись перед ним с невообразимой скоростью: его бои с гладиаторами, интриги, заговоры, попытка убить дядю, радость от победы над Атрейдесами, договоренность со старым бароном о том, что покушений на его жизнь больше не будет, беседы с Хаватом, снова бои на арене. Все его мечты и помыслы – всё это бесконечной сверкающей лентой предстало перед его внутренним взором. Предстало и оборвалось. Пол вывернулся из захвата — теперь Фейд оказался на полу — и нанес только один удар: снизу под челюсть. Потом поднялся, неторопливо вытер крис и посмотрел на побежденного противника. Фейд-Раута Харконнен был мертв.