о пластырях, звёздах и разбитых носах

      Найвс хмуро держит руку Вэша, осматривая пострадавшее место. — Сильно болит? Вэш качает головой и машет здоровой рукой, торопливо говоря: — Нет, Най, всё в порядке. Правда, не стоит… — Ещё как стоит, — ворчит Найвс и настойчиво тянет ладонь Вэша к раковине, чтобы промыть. — Аптечка с собой же? — А-ага. — Вэш виновато смотрит на брата и так же виновато отводит взгляд в пол. Найвс поджимает губы, едва удерживаясь от того, чтобы устало вздохнуть. Который? Который по счёту раз за этот месяц они вдвоём стоят в туалете, по его настоянию заботясь о ранах Вэша? И сколько ещё Вэш будет упрямиться? — Знаешь, ты мог бы хотя бы раз ударить его в ответ. Так, для разнообразия. — Найвс включает воду и осторожно подставляет под струю руку брата. — Ты злишься? — тихо спрашивают сбоку. Найвс всё-таки вздыхает, переводя взгляд на близнеца. — Вэш. «На тебя невозможно злиться», — думает он, но не произносит мысль вслух. Вместо этого опускает руку брату на голову. Вэш поймёт, что он имеет в виду, и без слов. — Ты ведь знаешь, что я так не могу, — Вэш под его рукой неловко ёрзает, снова начиная оправдываться. — Знаю. Поэтому жалею, что не пришёл раньше, — с искренним сожалением произносит Найвс. Он помогал учителю относить в библиотеку учебники, поэтому пришёл слишком поздно. Стив уже нанёс его брату удар. И не один — много, много жалких трусливых ударов. Из-за его промедления у Вэша были теперь ссадины на скулах, у брови, порез на ладони и синяки на руке. И теперь они задержались здесь после уроков, потому что о ранах Вэша должен был позаботиться Найвс. Сам Вэш относился к своим травмам беспечно, если не с пренебрежением, чем расстраивал Найвса каждый подобный раз. — Най, ты ведь знаешь, что у Стива проблемы в семье? «Знаю, — кривясь, думает Найвс. — Но ведь у нас тоже проблемы с семьёй. Родителей вот, например, никогда не было». Они ни разу в жизни не видели ни мать, ни отца, считая Рем своей единственной, настоящей матерью. Понимали, конечно, что всё это неправильно, что так быть не должно, это несправедливо — не иметь того, что есть у сотен тысяч других. Что с ними было не так? В чём они провинились?.. И всё же им нравилась эта их странная жизнь. Они росли дружной, весёлой гурьбой приютских девчонок и мальчишек, брошенных семьями, не знавших родительской заботы и ласки, мечтая о них, пока сотни тысяч принимали близких как данное. Найвсу с Вэшем, попавшим сюда, не повезло остаться одним в этом мире, но у них не было времени, желания, шанса жалеть себя, топтаться на месте, не продвигаясь вперёд. Если думать о прошлом, не получится будущего. Им по двенадцать, и в двенадцать у них есть только они. Они всегда держались друг за друга. И будут. — За проблемы в семье Стив отыгрывается в школе — на тех, кто не может или не хочет постоять за себя. Не вижу причин жалеть его, брат. — Найвс выключает кран и осторожно сжимает ладонь близнеца. — Достанешь аптечку или лучше я сам? Вэш придвигает здоровой рукой свой рюкзак — с нашивками, значками и наивными детскими надписями, — подцепляет ловко стальной бегунок и расстёгивает, вызволяя наружу компактную сумочку. У Вэша с собой всегда есть небольшая аптечка — на всякий непредвиденный случай. Не столько для себя, сколько для всех остальных. Найвс принимается обрабатывать ранку перекисью, затем — тщательно йодом кожу вокруг. Вэш ойкает и тихо смеётся: — Най, ну зачем ты так суетишься? Это ведь самый обыкновенный порез. Найвс одаривает его мрачным многозначительным взглядом. Вэш сказал, что получил эту рану, когда упал от удара. Неудачно наткнулся на что-то и порезал ладонь… Найвс ещё раз проверяет повреждённую кожу на наличие посторонних предметов под ней. — В следующий раз я ему точно врежу. Вэш смущённо хихикает, готовый снова начать этот их разговор — о том, что в порядке, что справится сам, что не нужно Найвсу вступаться за него каждый раз. Он свято верит, что насилие порождает насилие (эта мысль была вложена в их головы Рем). Найвс понимает, что, конечно, Вэш должен быть прав. Но пока на его коже цветут синяки, а губы согревают всех тёплой улыбкой, Найвс готов быть тем, кто примкнёт к порочному кругу, потому что любит брата и защитил бы его даже самой высокой ценой. Вэш всё-таки не говорит ничего, заметив взгляд Найвса, направленный на него. Найвс выглядит сейчас слишком, слишком серьёзно. — Что бы ни случилось, помни: я всегда буду рядом. — Най… — Даже если ты будешь не согласен со мной. Вэш озадаченно смотрит на него какое-то время, потом, словно очнувшись, широко улыбается и накрывает его пальцы правой, здоровой рукой. — Най, ты говоришь очевидные вещи. Разумеется, ты будешь рядом со мной, потому что я тоже буду рядом с тобой. Мы всегда были и всегда будем вместе. Найвс кусает губу, чувствуя, что ещё немного, и он по-детски расплачется. Вэш был слишком добрым для всех. В том числе для него. Он не думает, что заслужил это. — Ты прав. Давай сюда бинт, я перевяжу твою рану. Вэш убирает руку, чтобы порыться в аптечке. Он послушно протягивает медицинский бинт брату и не сопротивляется, когда Найвс медленно обворачивает марлей ладонь. Через пару минут Найвс слышит, как рядом шмыгают носом, и с сожалением понимает, что его брат расстроился. Снова. Он знает, что Вэш плачет не потому, что слабак. Не в синяках вовсе дело. Вэш плачет за Стива. А ведь этот гадёныш не стоит ни единой слезинки из глаз его близнеца. Ни он, ни кто-либо другой вообще. Ни в этом городе, ни на этой планете… Найвс злится и с чуть большей силой, чем нужно, неосознанно давит на больную ладонь. — Ой! — вскрикивает Вэш. Найвс моргает, быстро приходит в себя и извиняется — с волнением, искренне: — Прости, Вэш, прости, я не хотел… Это вышло случайно. Задумался просто и немного отвлёкся… Вэш пользуется заминкой, чтобы снять очки и вытереть слёзы. Он смеётся над неловкими извинениями Найвса, заверяя его, что всё хорошо, он в порядке. Найвс успокаивается и только сейчас замечает, что очки не пострадали после нападения Стива. От этой мысли ему становится лучше. Стив был на два года старше, и именно он в прошлый раз разбил очки Вэшу. Найвс знал, как они были дороги брату — подарок от Рем. Вэш тогда тоже плакал, пока Найвс вертел сломанную дужку в руках. Он хотел починить их, но лишь досадливо цокнул, раздражённый тем, что ничего не исправить — очки были сломаны в трёх разных местах. Он тогда подошёл к Рем, рассказал об очках, и они вдвоём сходили купить Вэшу новые. Вэш был в восторге и часто потом повторял, что этот «двойной подарок» нравился ему даже больше, ведь подарен был двумя самыми дорогими людьми. А ещё его новые очки обладали затейливыми, извивавшимися тонкими змейками дужками. Вэш по-прежнему носит очки, хотя зрение у него превосходное. Всё началось в тот давний первый год в школе, когда их отчего-то дразнили за схожесть. Они оказались единственными близнецами в школе, ещё и сиротами, ходившими вместе везде. Другие дети не понимали их, да и не смогли бы, наверное. Всё необычное, как известно, пугает людей. На них странно смотрели и постоянно шептались. Вэшу было тревожно находиться в центре такого внимания. Найвсу было плевать. Спустя некоторое время, когда неприятие в школе всё ещё продолжалось, Вэш смущённо подошёл к Рем и сказал, что хотел бы как-то «спрятать» лицо. Чуть позже она подарила ему «нулёвки» с красивой оправой. Вэш всегда был таким — не хотел доставлять неудобств. Слишком мягкий, отзывчивый и стеснительный. Он был сильнее, чем многие сверстники, сильнее, чем Стив и прочие старшаки (они с Найвсом и другими приютскими тренировались часто, пусть даже в шутку). Но даже когда его обижали в школе, он отказывался дать обидчикам жёсткий отпор. Он просто не хотел причинять кому-либо боль. Они с братом были не такие, как все, Найвс понимал это и отчётливо чувствовал. Близнецы, которым лучше друг с другом. Сироты, жившие в приюте под опекой заботливой Рем. Они слишком выделялись, привлекая внимание, так что маленький Вэш решил защищаться по-своему. И если Найвс привык разрешать все проблемы угрозами, свирепым взглядом и силой, то Вэш выбрал для себя более мирный, примирительный путь: он просто скрыл ото всех их похожесть. Найвса долго злил и расстраивал этот факт. Он хотел, чтобы все видели, что Вэш — его брат, а он — брат Вэша, но раз Вэшу было некомфортно, он не будет его заставлять. С такими мыслями о былом Найвс в настоящем завязывает бантиком концы мягкой марли и целует близнеца в укутанную тканью ладонь. — Готово, братишка. — Спасибо, Най, — благодарит его Вэш и замолкает, рассматривая бинты на руке. — Ты только не подумай, что мне не нравится, Най, просто, кажется, ты слегка переборщил с перевязкой… Найвс оценивает взглядом результат своих долгих трудов и легко пожимает плечами с усмешкой. Теперь рука Вэша похожа на миниатюрную мумию. — Считай, что это моя тебе месть. Будешь знать, как прикидываться слабаком перед Стивом. — Най!! — непритворно возмущается Вэш. На смешное негодование близнеца Найвс лишь фыркает. Синяки на его правом запястье уже окрасились в нежно-сливовый. Найвс чувствует острое желание спрятать их все, потому что любой вид повреждений на теле любимого брата всегда был для него до зуда невыносим. — Дай-ка я наклею на синяки пластырь. У тебя ведь остался ещё? — Да, сейчас. — Вэш копошится в своей походной аптечке и извлекает на свет новенькую, не раскрытую ещё упаковку. — Вот! Сегодня я хочу вот такие, — он довольно улыбается, протягивая пачку самостоятельно купленных пластырей. — Ты серьёзно? — брови Найвса при виде неё непроизвольно поднимаются вверх. — А что не так? — хмурится Вэш. Найвс качает головой, тихонько прыская от смеха в кулак. — Да нет, ничего. Ты, как всегда, не перестаёшь удивлять меня, братец. Он обклеивает пластырями запястье Вэшу, потом ссадину у брови и ещё пару крупных ссадин на скулах, посмеиваясь в процессе над ворчливым бормотанием брата. Чуть отдалившись от близнеца, Найвс любуется видом. На Вэше теперь смешные пластыри с рисунком ромашек. Да он, в общем-то, и сам как цветок... Или звёздочка. Или просто родившийся без крылышек ангел. Нежность поднимается из глубин груди к рёбрам, и Найвс встаёт, протягивая руку сидящему на полу близнецу. — Ну, теперь всё в порядке. Пойдём домой, Вэши.

***

Они берут двухместную палатку и сбегают в лес на окраине, оставив коротенькую записку Рем. Идея принадлежала Найвсу; Вэш долго упирался и не хотел идти, потому что домашка у них обоих была не готова. В лес они всегда забирались надолго, а это значило, что и в этот раз вернутся они только вечером и вряд ли захотят уже делать уроки. Но Найвс неплохо умел убеждать, так что уже через семь минут Вэш вздохнул и уступил старшему брату, начиная вытряхивать из рюкзака учебники, чтобы заполнить его походным снаряжением и припасами. Ссадины под пластырем жутко чешутся, но Вэш старается их не трогать и вообще не обращать на свежие ранки внимания. И так хватает пристального внимания брата, шагающего по узкой тропе у него за спиной. — Най, где мы разобьём лагерь сегодня? — интересуется Вэш, забираясь на камень. Найвс встаёт рядом и смотрит на него снизу вверх. — Предлагаю где-нибудь вдоль ручья. Что скажешь? — Звучит здорово, — бодро откликается Вэш, отталкиваясь и прыгая как можно дальше от камня. — Смотри, Най, сегодня я до куста голубики достал! — Всё равно мой рекорд тебе не переплюнуть, — гордо хмыкает Найвс. Вэш показывает ему язык, Найвс немедленно отвечает тем же. Они дружно смеются, поправляют рюкзаки и спускаются дальше к ручью по тропинке. Они ставят палатку всего за пару минут — система действий уже въелась в подкорку. Окапывать не стали — всё равно сегодня не обещали дождя. Да и уйдут они скоро, в этот же вечер. Вэш заваливается внутрь, под плотный брезент, и раскидывает руки и ноги, как лучики — солнце. — Подвинься, братец, — Найвс тоже входит, притворно ворча. Вэш фыркает, когда Найвс делает вид, будто не может пройти из-за «толстого» брата. Ну и что с того, что он славится тем, что всегда, обязательно, просит в приюте добавку? Вспомнив вдруг о еде, Вэш тянется к рюкзаку и вытаскивает оттуда два спелых яблока. Кусает первое, со вторым, покрасивее, придвигается к брату. — Най, будешь? — Спасибо, Вэш, не хочу. — Из них двоих Найвс обычно ел меньше, особенно когда был расстроен из-за чего-то. Или кого-то. — Ну ради меня-я-я? — Вэш мгновенно переходит на запрещённый приём: подползает ближе и смотрит просяще-преданно-ласково. Щенячьим взглядом — прямо Найвсу в глаза. Найвс осуждающе качает головой и отворачивается, но Вэш, кладя на плед между ними крупное яблоко, уже знает, что только что уговорил брата поесть. Через пару минут Найвс вытягивает руку и, молча взяв фрукт, надкусывает сладкий бочок. Подкрепившись, они ещё какое-то время отдыхают в палатке, потом выходят, чтобы вниз по ручью пустить в плавание первый майский кораблик. Для своего судна Найвс использует новую школьную тетрадь — по математике, кажется, — но Вэшу говорит, что взял листок из прошлогодней, не исписанной до конца. Вэш всегда был за порядок, поэтому ужаснулся бы, увидев, как Найвс использует школьные тетрадки для пароходов, каравелл, бригантин. Проводив взглядом кораблики, они отправляются на поиски белок и дятлов, а также птенцов, случайно выпавших из гнезда. Последнее занятие особенно нравится Вэшу. Найвсу просто нравится наблюдать за довольным выражением на лице близнеца. Отбегав по лесу, оба падают на траву и прислушиваются к мелодиям ручья, птиц, деревьев. Весенняя трава очень нежная, мягкая. Улыбка Вэша, сопящего сбоку, — тоже. Найвс снова напоминает, что им уже, вообще-то, двенадцать, и догонялки в лесу — это не очень серьёзно, но в глубине души он, конечно же, счастлив, что между ними есть что-то такое восхищающе-яркое, цветные моменты, которые разделяют только они. В приют они возвращаются с началом сумерек, держась крепко за руки. Рем встречает их на пороге и тут же отчитывает — спокойно, не горячась. Берёт с них слово не заходить в лес одним так далеко и привычно вздыхает, зная, что такое всё равно повторится. Строго подпирает руками бока, говоря: «Вот и что мне с вами, мальчишками, делать?», но всё равно улыбается, приглаживая их волосы, растрепавшиеся на лесном ветру. Вэш и Найвс в ответ тихо хихикают и проскальзывают внутрь, присоединяясь вскоре к остальным ребятам за ужином. После целого дня в большом мире им очень нравится возвращаться сюда и считать это место своим первым и единственным домом. Когда темнеет достаточно, близнецы одеваются потеплее и залезают на крышу приюта, чтобы насладиться пейзажем. Это один из самых любимых для них ритуалов в ночь лета, осени и по весне. Даже звёзды в это время сияют будто бы особенно ярко. Отсюда, с вершины, перед ними рождается вечность. Внизу — планета Земля, вверху — бескрайнее небесное море. — Какая звезда красивая-я-я... — заворожённо шепчет в темноте Вэш. Найвс скептически смотрит туда, куда показывает сейчас палец брата. — Вэш, ты ведь знаешь, что она уже, возможно, мертва? Пространство и время подвижны. Весь космос — это картина того, что было много столетий назад. В этот самый момент некоторые из звёзд, которые видно на небе, может, уже и не существуют даже... Так что ты видишь не звезду, ты видишь лишь её прошлое. — Тебе обязательно быть таким занудой, Най? — Вэш дует щёки, обидевшись за звезду. Он выглядит так, словно ему только что сломали игрушку. Найвс тихо смеётся, прикрывая глаза. — Ради тебя я готов на минуту представить, что космос — это не кладбище потухших и взорвавшихся звёзд. — Ну спасибо, теперь мне вообще полегчало, — Вэш деланно недовольно сопит, шутливо пихая локтем в бок брата. Оба хохочут, незаметно перейдя на щекотку. Отсмеявшись, отпускают друг друга и снова плюхаются рядом на крышу. Вновь смотрят на звёзды. Молчат. Вэшу нравилось думать, что они с Найвсом пришли когда-то из космоса. Возможно, их родители были всё ещё где-то там. Поэтому ему так нравились звёзды. Поэтому и Найвс их по-своему, но всё же любил. Найвс чувствует, о чём сейчас думает Вэш — потому что и сам размышляет о том же. Он придвигается ближе, бережно накрывая ладонь младшего брата своей. — Вот вырастем и обязательно полетим в космос, — твёрдо говорит он. — И Рем возьмём? — И Рем. Вэш улыбается в ночь, благодарно сжав его руку. На следующий день Найвс всё-таки разбивает нос Стиву, потому что никому не позволено обижать его близнеца. Ему тоже достаётся, но это совершенно неважно. Вэш суетится над его ранами, причитая, как беспокойная мать. Найвс отказывается идти в школьный медпункт, полностью вверяя себя в руки брата. — У кролика боли, у лисички боли, у Ная не боли, — шепчет Вэш, заклиная его синяки, прежде чем наложить на них ненужный, в общем-то, пластырь. В тот же день ночью они снова наслаждаются звёздами. На улице слегка холоднее, чем было вчера, так что Вэш приникает к брату вплотную и привычно кладёт затылок Найвсу на грудь, всматриваясь в далёкое-далёкое небо. Теперь они оба лежат в ромашковых пластырях Вэша, и Найвсу становится вдруг абсолютно плевать. На глупого Стива, на гомон младших внизу, на горы домашки, на смущающий рисунок у пластырей. Он находит в темноте плечо Вэша и крепко-крепко сжимает его, получая в ответ очень мягкий, светлый смешок у груди. Найвс улыбается звёздам и закрывает глаза. Всё будет хорошо, пока рядом есть тёплый бок брата.