Настоящий

Габриэль просто создан, чтобы кататься на нем верхом: широкие плечи, сильные руки, мускулистые бедра — и член идеальной длины, чтобы принимать его именно в такой позе. Он превосходно заполняет Ви, проходясь по всем нужным местам, когда она опускается до упора. А еще Габриэль с очаровательной, невероятно комичной нежностью держит ее за руки, пока Ви двигается вверх и вниз на этом идеальном члене. Иногда она выбирает что-то более необычное, но сегодня — превосходный день для того, чтобы поскакать верхом. Ви ускоряется, вцепившись в его бедра, и Габриэль подается ей навстречу, тяжело дыша. Он с силой стискивает ее запястья, и в отместку она кусает его за плечо — у кожи Габриэля очень приятный привкус: пикантный, слегка мускусный, превосходно мужественный, но в то же время нежный. Габриэль — безупречный ангел. Он с мелодичным стоном запрокидывает голову, Ви кусает его в основание шеи и он разжимает пальцы, отпуская, наконец, ее руки. Она обнимает его, впиваясь ногтями в кожу, раздирая ее до крови, набирая скорость, все быстрее и быстрее — вверх-вниз, вверх-вниз, и снова вверх. Стон Габриэля становится громче, и Ви кончает. Она вся мокрая и легко продолжает скользить по его члену до тех пор, пока Габриэль не кончает тоже. Он бесплоден, так что Ви всегда позволяет ему кончить внутрь. — Не уходи, — шумно выдыхает он, поглаживая ее плечи обеими руками. На его коже расцветает очаровательный нежный румянец. — Я хочу в душ. В ответ Габриэль усмехается. — Ты никуда не пойдешь, тетушка, я тебя поймал! — он обхватывает Ви руками, с силой притягивая как можно ближе к себе. Каждый раз, когда он так делает, Ви чувствует себя одновременно запертой в живой клетке из плоти и костей — и невероятно свободной. Он может поднять ее одной рукой, и все же полностью ей принадлежит. По крайней мере, до конца дня. Вот почему она возвращается в «Эдем» снова и снова: чтобы повидаться со своим ангелом. Поиграть с ним. Ангелы не люди. Они — просто клоны, специально созданные такими: милыми, наивными, похожими на детей. Множество специально подобранных препаратов, строгая цензура информационного пространства и полная изоляция от окружающего мира помогают им оставаться такими: никогда не взрослеть. И, конечно же, ангелы не знают, что такое секс или романтические чувства. Им нельзя заводить домашних животных — это прямой путь к лишним вопросам о половом размножении. В «Эдеме» нет взрослых книг или фильмов, и даже диснеевские мультфильмы здесь подвергаются такой цензуре, что принцы с принцессами становятся просто друзьями. Ангелы невинны. Для них влечение — проявление дружбы. А секс — игра, в которую хочет поиграть пришедший в гости дядя или тетя, которым ангел не имеет права отказывать. Они не спорят со взрослыми. Именно поэтому они — идеальные любовники. Раньше Ви была уверена, что ангелы созданы для педофилов, но встреча с Габриэлем заставила ее изменить мнение. Теперь она точно знает, что смысл в другом. Габриэль обожает ее. Она — его любимая тетя, он сам так говорит. Он не такой, как другие мужчины и это не просто фигура речи. Габриэль любит Ви не за ее ум, богатство или что-то еще, и уж точно не за то, что она «маленькая, тихая, как и положено женщине», как говорил ее бывший муж. Любовь Габриэля устроена совершенно иначе, она безусловна, как у ребенка. А еще он чертовски хорош в постели. Никаких табу, никаких сомнений или стыда. Просто секс. Просто еще одна игра для двоих. — Хватит. Если будешь так себя вести, я тебя накажу, — Ви легко толкает его в грудь. — Хочешь, пойдем в душ вместе? Конечно, он хочет. В душе они играют еще раз. В этот раз все проходит быстрее и грубее, Ви снова царапает Габриэля, с силой впивается в него зубами, заталкивает мокрые пальцы ему в задницу, когда он подается вперед, и он давится собственным дыханием, ритмично вбиваясь в ее тело. Сердце Ви бешено колотится, и когда она кончает, все звуки, кроме стука ее собственного пульса, исчезают. А потом теплая вода смывает все — пот, слюну, сперму и проступившую на царапинах кровь. Гель для душа пахнет мятной жевательной резинкой. Иногда Ви испытывает чувство вины после секса, особенно когда у Габриэля остаются синяки и царапины, но сегодня все хорошо. Никаких лишних эмоций. Быстро одевшись, она наблюдает за тем, как Габриэль приводит себя в порядок. Как и все ангелы в «Эдеме», он обычно носит старомодную пижаму, но почему-то всегда выглядит в ней элегантно, как в сшитом на заказ костюме. — Может, поиграем во что-нибудь еще? Хотя бы немного, — он поправляет волосы, подходя ближе к Ви. Воротничок аккуратно застегнут, но она все равно видит оставленный несколько минут назад засос. На самом деле, ей уже пора уходить, но Ви не может ему отказать. Невозможно отказать кому-то с такими сияющими фиолетовыми глазами. Габриэль прекрасно это знает — то, что он остановился в развитии на детском уровне, вовсе не значит, что он глуп — и пользуется этим знанием как талантливый манипулятор. К тому же Ви нравится с ним играть. — Ладно, но только если ты меня еще раз поцелуешь. Габриэль немедленно выполняет это условие и замирает, глядя на Ви с жадным любопытством. — Во что ты хочешь поиграть? — Не знаю, — он кажется немного встревоженным, но это может быть частью его обычного кокетства. Ви слишком устала для догонялок и пряток, им нужно что-то менее активное. Конечно, Габриэль достаточно умен для настольных игр, но он не умеет проигрывать, а Ви ненавидит его расстраивать. К тому же даже «Монополия» не заслуживает того, чтобы ее поле в гневе швыряли через всю комнату. — Может, принесешь Мистера Снаффлза? Габриэль беспокойно прикусывает губу и хмурится. Полное имя Мистера Снаффлза — Мистер Снаффлз Пушистик VII. Это — большой белый плюшевый кролик с сиреневым галстуком-бабочкой на шее. Габриэль обожает эту игрушку и может расчесывать его белый мех часами напролет. И всегда берет его на ночь в кровать, оставляя остальные игрушки в ящике. — Большие мальчики не играют с плюшевыми игрушками. Я слишком взрослый для Мистера Снаффлза. — Габриэль хмурится и очаровательная морщинка между его бровей становится глубже. Ви не особенно разбирается в психологии ангелов, но не сомневается, что с возрастом у них возникают проблемы. Иногда Габриэль ведет себя как пятилетний, иногда — как подросток, и переходы между этими состояниями выглядят пугающе. Похоже, в последнее время это стало происходить даже чаще — впрочем, возможно, Ви это только кажется. — Не говори глупостей. Если ты хочешь поиграть с Мистером Снаффлзом — играй. Ты не можешь стать слишком взрослым для своих друзей. — Мистер Снаффлз не друг, он просто игрушка. Ты мой друг. — Вот и здорово. А я хочу поиграть с Мистером Снаффлзом и Андрасом. Принеси их. — Почему ты всегда выбираешь Андраса? — Габриэль притворяется недовольным, но Ви отчетливо видит игривые искорки в его глазах. Раньше он действительно немного боялся Андраса и Ви понимает, почему — дизайн у этой игрушки и вправду пугающий. Наполовину сова, наполовину попугай, с длинными пластиковыми когтями, выпученными красными глазами и отвратительно ярким мехом, Андрас вполне мог довести ребенка до истерики. Раньше во время игры Габриэль старался смотреть куда угодно, только не на Андраса и Ви находила это крайне забавным. Но теперь Андрас и Мистер Снаффлз официально лучшие друзья. Габриэль даже однажды признался, что, когда скучает по Ви особенно сильно, он берет Андраса в кровать и обнимает его всю ночь — это большая честь для игрушки, обычно он спит только с Мистером Снаффлзом. «Эдем» — не какой-нибудь дешевый бордель, хозяева вложили в него много денег, чтобы сделать его уютным, так что Габриэль живет в прелестной детской комнате с большой мягкой кроватью и лавандового цвета ковром, на котором очень приятно сидеть. Ви опускается на пол и Габриэль садится с ней рядом, прижимая к себе игрушки. Конечно, он улыбается. Поиграть с ним — все равно, что стать матерью на двадцать минут, без последствий и лишних обязанностей. — Знаешь, почему именно ты моя любимая тетя? Потому что ты играешь не только со мной, но и с Мистером Снаффлзом. Большинство остальных даже не спрашивают, как его зовут. Они такие высокомерные, — Габриэль морщит нос, выговаривая это слово. — Ты совсем не такая. Ви улыбается и гладит Андраса, прежде чем взять его в руки — как будто он настоящая птица, или животное, или что там имел в виду тот, кто его придумал. — Как ты думаешь, Андрас и Мистер Снаффлз знают, что они игрушки? — И кто теперь говорит глупости? Игрушки ничего не знают. Они просто вещи. — Да, ты прав. — Ви любит подыгрывать ему, чтобы увидеть как Габриэль лучится от чувства превосходства в такие моменты. — Ладно, так какую историю Мистер Снаффлз хочет рассказать сегодня? Некоторые ангелы устраивают кукольные чаепития со своими игрушками, но Габриэлю это всегда казалось глупостью и он всегда смеялся над ними и «глупыми играми про еду и чай». Он любит сценки и истории со сложным сюжетом. Иногда Ви гадает — это его собственное богатое воображение, и ум, остающийся творческим, несмотря на то, что мозг постоянно находится под влиянием одурманивающих веществ, или все пришло от парня, бывшего основным донором ДНК? На этот раз Мистер Снаффлз говорит, что он — моряк, набирающий команду для долгого путешествия. Андрас напоминает ему, что они оба не умеют плавать, но Мистера Снаффлза это не беспокоит и он продолжает строить планы о захватывающем путешествии на загадочный остров где-то за горизонтом. Где он обязательно найдет сокровище. И новых друзей. И станет великими героем. Габриэль играет так же увлеченно, как обычно, но, постепенно Ви все яснее понимает: что-то не так. — С тобой все хорошо? Голова опять болит? Иногда он жалуется на мигрень и кошмары. Около года назад Габриэль был так напуган недавно приснившимся кошмаром, что Ви не решилась заниматься с ним сексом, а просто села рядом и обняла, пока он рассказывал о своем сне, в котором один из дядюшек ел его живьем и это все казалось таким настоящим, что Габриэлю действительно стало больно. После этого Ви пообещала себе не возвращаться в «Эдем», но это обещание прожило недолго. — Нет, с головой все в порядке. — Габриэль опять хмурится и неожиданно вздрагивает, так сильно, что Мистер Снаффлз едва не выпадает у него из рук. — Так ты опять возвращаешься в Англию, да? — Да, но это будет завтра. А сегодня я хочу дослушать до конца историю великого героя Сэра Капитана Снаффлза. — Ты не приедешь на мой день рожденья? — Большую часть ее фразы Габриэль пропускает мимо ушей. Он часто так делает, когда у него капризное настроение. — Нет, я приеду позже. Думаю, в середине лета. Помрачнев, он притягивает Мистера Снаффлза поближе к себе. Игрушка довольно большая, но выглядит до нелепого маленькой, когда Габриэль обнимает ее вот так. — Я перееду в Эмпирей после дня рождения. Это такое место для больших мальчиков и девочек. Мама сказала, что это очень хорошее место, но там есть очень важное правило: туда нельзя гостям. Поэтому если ты не приедешь на мой день рождения, мы с тобой больше не увидимся. Никогда-преникогда. — В его глазах появляется влажный блеск. Габриэль тоже понимает: что-то не так, что-то неправильно. «Место для больших мальчиков и девочек». Ви неожиданно чувствует, как к горлу подкатывает тошнота. Она, в отличие от Габриэля, отлично знает, что именно не так. В конце концов, для своих хозяев ангелы — всего лишь вещи, которые клиенты арендуют и никто в здравом уме не будет держать на складе что-то почти никому не нужное. — А еще я не хочу все время спать, — добавляет Габриэль, обнимая Мистера Снаффлза еще крепче. — Что ты имеешь в виду? — Ви знает, что он — точнее, что «мама» — имеет в виду. «Мамой» ангелы называют искусственный интеллект, управляющий «Эдемом». Он проверяет результаты медосмотров ангелов, принимает отчеты от прислуги, занимается другими мелочами, на которые хозяева не хотя тратить время. — Мама сказала, что в Эмпирее я засну навсегда. Я не люблю спать. Это неинтересно. Когда ангелы стареют и теряют свою привлекательность, хозяева отправляют их в центр эвтаназии для усыпления. Ви давно уже знала, что однажды хозяева убьют Габриэля, но старалась держаться подальше от этих мыслей. Это ведь не случится сегодня, завтра или сразу после ее следующего визита в «Эдем», верно? — А насколько взрослым ты станешь в следующий день рождения? Габриэль с гордостью поднимает руки — ангелы всегда показывают свой возраст на пальцах — левая сжата в кулак, пальцы правой немного разведены в стороны. — Пятьдесят? — Я очень большой мальчик, — с гордостью кивает он. Глаза все еще влажно блестят, но сияние возвращается. Пятьдесят лет — это много для ангела. Габриэль уже давно немного волновался из-за того, что его морщины становятся глубже и некоторые волосы седеют. Он стареет, но все еще выглядит хорошо, и, наверное, это одна из причин, по которым Ви не задумывалась о том, как мало осталось до дня, когда его усыпят. — Мама сказала, что в Эмпирее я буду себя лучше чувствовать. И плохие сны сниться перестанут. Ви может купить его. В Штатах это все еще легально — покупать и продавать клонов как животных. А потом можно будет подписать все необходимые документы, оформив официальное опекунство. Тони, парень который раньше был ее личным помощником, провернул такое несколько лет назад — хотя Ви не уверена, что это закончилось хорошо: вскоре после этого Тони уволился и переехал со своим ангелом в Уэльс. Не то, чтобы она не рассматривала этот сценарий. Рассматривала по крайней мере тысячу раз, потому что Габриэль нравится ей гораздо больше, чем должен. На самом деле, перевезти его в Британию было бы просто, и Ви без проблем найдет ему подходящее место, чтобы жить: в ее доме хватило бы места для всех ангелов «Эдема». Но Габриэлю недостаточно будет просто уютной комнаты, хорошей еды и новых игрушек, ангелы — не какие-нибудь домашние животные, у них человеческий мозг и хрупкая психика. Ви не сможет полностью изолировать его от окружающего мира, как в «Эдеме», не сможет купить те же медицинские препараты, а без них реальность начнет медленно просачиваться в сознание Габриэля, разрушая привычный мир и это может вести его с ума. И даже если он сможет справиться с этим, не потеряв рассудок, все может кончиться тяжелой депрессией. Кто захочет жить с человеком, который насиловал его, пользовался им десятки раз? Габриэль заслуживает лучшей участи. — А еще она обещала купить мне большой клубничный пирог. Я знаю, что это вредно для зубов, но я весь его съем сам. Он любит клубничные пироги. Обычно ангелов кормят в основном белым мясом и овощами, для поддержания здоровья, но на день рождения каждый получает особенный десерт, пирог или коробку пончиков. Большинство ангелов делятся угощением с другими, но только не Габриэль: никто не может встать между ним и его пирогом. Это одна из причин, по которым у него немного друзей среди ангелов. — Здорово. — Ви улыбается, стараясь не обращать внимания на тошноту и чувство потерянности. Она медленно встает, позволяя Андрасу упасть на ковер. — Эй! Не кидайся моими игрушками! Ему же больно! — Габриэль быстрым движением поднимает Андраса и тоже встает. — Ему не может быть больно. Он просто вещь, ты сам так сказал, помнишь? — Да. Правда. Извини, — Он шмыгает носом. — Я испугался, что ты можешь его сломать. Бережно положив игрушки на кровать, Габриэль снова поворачивается к Ви. Мир за пределами «Эдема» может убить его самым ужасным и отвратительным образом. Эвтаназия в каком-то смысле лучшее решение — Габриэль съест свой пирог, обнимет Мистера Снаффлза и уснет навсегда. Никто и ничто не причинит ему боль. — Ладно, мне пора идти. Не скучай, — Ви едва не передергивает от того, насколько глухо звучит ее голос. — Я обязательно буду по тебе скучать, тетушка Ви. Габриэль обнимает ее снова и она понимает, что не может уйти. Не может уйти, притворяясь, что ничего не происходит и ото всех неприятных мыслей всегда можно держаться подальше. — У меня есть для тебя вопрос и ты должен ответить на него честно, хорошо? Габриэль кивает. Его руки все еще лежат у нее на плечах и это делает разговор еще более неловким, но Ви не собирается останавливаться. — Хорошо, — она снова заставляет себя улыбнуться. — Скажи мне, чего ты больше хочешь: переехать в Эмпирей, как другие большие мальчики, или отправиться со мной в Англию? — С тобой? В настоящую-преностоящую Англию? — Габриэль подпрыгивает от восторга, едва не сбивая Ви с ног — он иногда забывает, что она весит вдвое меньше. Конечно, он давно мечтает отправится в «настоящую-преностоящую Англию», на загадочный остров из истории, которую сочинил для Мистера Снаффлза. — Я хочу! Очень хочу! Ты же не шутишь? — Я не шучу. Но Англия совсем не такая интересная, как ты себе представляешь. — Ви старается говорить медленно и спокойно. — Там ужасная погода. Мой дом тоже ужасный, там даже стены все серые. А еще ты почти все время будешь один — никаких других ангелов, служанок и медсестер. Твои дяди и тети тоже больше не приедут. — Ну и ладно, все равно они противные. — И ты можешь заболеть если уедешь из «Эдема». Седых волос будет больше, и кошмары будут сниться чаще. Головные боли тоже станут хуже. Она должна рассказать больше, сказать, что он, возможно, возненавидит ее, когда поймет, что он пережил. Но Ви не может. Ей кажется, что слова умирают у нее прямо во рту. — А клубничный пирог? Ты можешь купить мне клубничный пирог на день рождения? Когда Габриэль так на нее смотрит, Ви хочет купить ему все клубничные пироги в мире. Или даже попробовать испечь пирог самой, что может оказаться гораздо сложнее. — Если ты заболеешь, то, возможно, больше не сможешь есть пироги. — Это до крайности глупая метафора, но ничего лучше Ви в голову не приходит. — То есть никаких больше пирогов не будет? — Габриэль отступает на шаг, снова беспокойно закусив губу, и сияющие искорки в его глазах начинают меркнуть. — Ты уверена? — Это очень вероятно. — Я не хочу выбирать между тобой и пирогом. Это нечестно! — ангелу трудно понять, что мир нечестен и Ви ненавидит себя за то, что внесла в мир Габриэля эту сумятицу. — Когда я должен ответить? Ви может дать ему хоть месяц, но это вряд ли хорошая мысль. Иногда важные решения лучше принимать в короткие сроки — остается меньше времени на сомнения. — Завтра. — Это самый лучший вариант, Ви может провести здесь еще один день, пара телефонных звонков решит все возможные проблемы. — Ты пока подумаешь, а я приду к тебе завтра и ты честно мне ответишь. Хорошо? — Хорошо. Пока, тетушка Ви! — Пока. — Она поворачивается на каблуках и уходит так быстро, как только может.