НАСЛЕДИЕ ВЕРХОВНОЙ ЛУНЫ

POV: КУНЕЙОСЕТИ

      Мой мир замер, когда пришлось пойти путём одиночества теперь. Ничего здесь не движется и не развивается. Мой сад застыл в ожидании, неспособный и неготовый даже к незначительным изменениям. Когда-то прекрасный персиковый сад, цветущий белоснежными глициниями, превратился в голый рельеф, покрытый слоем пепла и неспособный родить из своей почвы ничего, кроме отвратительных шипов, ранящих каждый раз, когда к ним прикасаешься. Даже воздух здесь отравлен и пропитан серой, от которой первое время меня хорошенько так выворачивало наизнанку. Такой пустынный отвратительный мир, где всё вечно неподвижно.       Убивать иногда приходится, не желая этого. Часто убийство является вынужденной мерой, ведь всегда будут существовать подобия хищников и жертв, а физическая смерть чаще дар, чем проклятие. Гораздо страшнее, когда кто-то пытается умертвить твою душу. Так может ли смерть быть чем-то пугающим и плохим? Не думаю.       Даже смешно, но многие из нас были бы готовы найти свою финальную кончину как можно скорее, нежели продолжать существование в необходимости подобного пропитания. Да, есть везунчики, кому хватает энергетики, и тут мои братья достигли успеха — стадионы их наполняют на месяцы вперёд, но без этой подпитки они превращаются в овощи, пытающиеся выжить в саду Верховной Луны. Она дала им всё для выживания, совершенно позабыв обо мне, которому приходится бороться за жизнь всеми возможными и доступными способами. Обижен ли я? Да. Хочу ли я мести? Нет. Я хочу вернуться на своё законное место.       Мне необходимо быть рядом с теми, кого я потерял.              Не думал, что мне придётся возвращаться в это забытое всеми место, где словно вымерла вся жизнь. Тут было так пусто, словно все забыли о Саде Теневого правителя Луны. Земля была изранена шипами и превратилась в иссохшую пустыню, где уже много лет не появлялись гости. Не думаю, что у Дагона и в лучшие времена было много посетителей, но сейчас всё выглядело настолько заброшенным и одичалым, что мне вдруг стало страшно за Пурпурный Сад Новолуния, ведь они с Дагоном были связаны с самого рождения — Тьма и Свет. Эти грёбаные энергетические разделения двойников, где каждый из них обладал друг другом и ненавидел в равной степени. Они были и слабостью друг друга, одновременно являясь всем и ничем.       Я не мог выбрать иной стороны и не мог отказаться, ведь мои братья пошли иным путём, а я оказался отвергнут… Тогда мои пути с Теневой Луной и сошлись. Тогда я и стал един с ними. Мы едины все, но мы отказываемся принимать это единство, ведь Верховная Луна взошла на трон, не оставив моим братьям шанса, ведь уже тогда они восхищались ей… Любили её… Горели ей… Пусть я и был идиотом, но я не хотел власти Новолуния именно из-за этого. Она не имела права забирать у меня их и превращать в своих последователей, отдавших за неё свои жизни.       — Почему ты здесь? — иссохшее тело мускулистого Теневого брата Анаджамун лениво вылезло из переплетённого лозой каменного забора, с которым он, казалось, сросся.       — Я дал клятву и пришёл её исполнить, Король Дагон. — вздрагиваю, ведь не ожидал увидеть нечто подобное. — Я вернулся.       — Не думал, что у тебя хватит смелости на повторное предательство своей семьи. — он усмехается, и через его рот стекает вязкая зелёно-синяя жидкость. — Пусть ты и не был никогда послушным сыном, но ты не являлся перебежчиком, уничтожающим семью. — глаза Дагона приобретали знакомое серебристое свечение в ярком фиолетовом зрачке. Этот взгляд с Амун у них был одинаково пронзительным и уничтожающим. Именно этой парочки боялись все, особенно в детстве, когда вопреки правилам и законам, они были дружны. Я хорошо помню эти моменты, ведь в момент рождения Новолуния был приближен к их двору как никто другой. Эта девчонка считала, что сможет исправить ситуацию и изменить законы существующего мира в угоду себе. Она быстро выросла, но ещё быстрее смогла затмить своих родителей, возглавив совет и обойдя старшую сестру. Амун всегда была впереди. Как и Дагон, которого она наделила знаниями вне его мира, ведь позволила ему жить с собой и являться частью Белой Луны так долго.       — Я здесь не из-за желания предать, — его слова должны были разозлить или вызвать эмоции, но мне было наплевать — мне нужно исполнение твоего договора… Твоей клятвы.       — У меня нет привычки нарушать данные когда-то обещания. — Дагон расправляет руки, и раздражающий хруст костей заставляет закрыть уши. Я не боюсь звуков, я опасаюсь того, что они несут за собой.       — Допустим, я тебе поверю и сделаю вид, что твоё агрессивное поведение, совершенно никак не связано с тем, что Анаджамун пробудилась.       — Естественно, я знаю, что моя энергетическая сестра переродилась, — он смеётся, заставляя меня вздрогнуть внутри. — Только каким образом это касается тебя?       — Тем, что Амун и Кённе знают друг друга и чувствуют так сильно, что вот-вот притянутся.       — Это ожидаемо. Никогда не было ни одного варианта, что они не встретят друг друга. Мы могли лишь это соединение отодвинуть на года.       — Ты обещал её мне.       — Я и дал её тебе. — он смеётся и начинает приобретать знакомые очертания. — Только ты сам всё потерял и просрал.       — Давай забудем.       — Мы и забыли, но я не такой идиот, чтобы помогать тому, кто уже однажды проебался с данными ему дарами.       — Современный лексикон тебе хорошо знаком, как я вижу — не думал, что он выбирался из своего заточения и это пугало, ведь означало, что он уже мог повлиять на события.       — Знаком, — его тело начитает трансформироваться, постепенно принимая привычные очертания. — Ты же не думал, что я просто ждал возрождения Истинного духа Анаджамун? Верховная Луна хоть и смогла связать мои силы со своим пробуждением, ей не удалось погрузить меня в сон. Я довольно успешно проходил по всем её перерождениям, а вне их набирался сил в Саду — его ухмылка пугала.       Чёрт! Когда же я успел обрести так много навыков и функций страха? Дагон, конечно, всегда умел запугать своей хладнокровностью, но несмотря на всё это, мне удавалось оставаться вне этой ауры запуганности. Сейчас же, он вселял неподдельный ужас каждым своим взглядом и ухмылкой. Я знал, что его навыки связаны с ростом Амун, но, думаю, как мои и братья, не хотел до конца принимать эту информацию, ведь возрастающее могущество Короля Теневой Луны могло привести к не желаемым последствиям. Мы чудом смогли избежать смерти Новолуния в тот раз, но удастся ли нам всем и в это раз спасти её? Это и пугало. Сейчас я видел перед собой того, кто не остановится ни перед чем и моего знания о Верховной Луне было также достаточно… Анаджамун, скорее, убьёт себя, чем позволит Дагону проникнуть в Димисар.       — Почему ты в этом теле? — Дагон недовольно осмотрел мою оболочку и пренебрежительно усмехнулся. — Не думал, что и его введут в это уравнение.       — Скорее всего, где-то произошёл сбой и нам, чтобы переродиться, пришлось остаться в этом тандеме. — мне не хотелось вспоминать ту жизнь, но ещё меньше я желал его вмешательства. Дагон легко мог всё усложнить настолько, что едва ли мне удастся выбраться невредимым. — Не думаю, что это имеет значение, ведь…       — Значение имеет всё. — тело Короля Тёмной Луны полностью восстановилось и, лишь увидев сейчас кровоточащие трещины по телу Ольгуса, я понял, за счёт кого Дагон восстановился. Он иссушил эту оболочку. — Ничего, накормишь его парочкой смертных.       — Так ты вызвал меня, чтобы…       — Чтобы восстановиться. Явно не для светских бесед. — его пальцы сомкнулись на шее этой оболочки, но я почувствовал всё вопреки невозможности этого. — Ты спрятал часть себя в ком-то ещё, кто уже живёт в Праносталь и думал, что я не замечу этого деления.       — Это произошло случайно.       — Не думаю, Кунейосети. — Дагон рассмеялся и его Сад резко пробудился, осветившись ослепляющим фиолетовым свечением. — Ты сделал это нарочно, чтобы Новолуние смогла тебе помочь и избавить от долга передо мной.       — Клянусь, нет. — его пальцы усиливали нажим.       — твои клятвы мне никогда не будут иметь веса, ведь ты, как и все братья Стихий, насквозь пропитан верностью Анаджамун. Не смей пытаться убеждать меня в другом. Я не идиот! Мне просто было интересно поиграть с вами, но я всегда знал, что ты не присягнул Верховной Луне публично лишь для того, чтобы сблизиться со мной.       — Дагон…       — Мне повторить дословно твою клятву Королеве, произнесённую без лишних свидетелей. — значит, он всегда знал… Казалось, что всё было напрасным и мы лишь потратили силы и время. Дагон опередил нас уже тогда.       Мне становится трудно дышать, но его это совершенно не волнует, словно он готов убить это тело прямо сейчас вопреки необходимости Ольгуса в разыгрывании партии. Но это сделало бы мне огромное одолжение и помогло бы, а этого Дагон никак не мог допустить. Он, скорее, сам пройдёт через все возможные пытки, чем поспособствует упрощению наших жизней.       — Моя Королева, я пройду через любые испытания, чтобы облегчить твоё правление. — Дагон с точностью воссоздал тот голос моего рождения. — Даже если мне придётся для этого пожертвовать близостью со всеми, я приму это с достоинством.       — Ты с момента своего рождения стала для нас всех чем-то большим, — её глаза казались сейчас ещё больше, и это не могло не удивлять, ведь Амун и без того славилась самым пронзительным взглядом — чем просто Принцесса Белой Луны и мы понимали, чем в будущем обернётся эта встреча для каждого из нас, уже тогда осознавая, куда это всё приведёт Трон Стихии. Я горд тем, что вопреки всему несу твоё знамя, Верховная Луна. Являясь твоим последователем, я склоняю колено не из-за слабости, а из-за желания быть тем, кто имеет для тебя именно ту ценность, что позволяет тебе довериться мне и открыть секреты той значимости, что ты не можешь открыть даже своим возлюбленным.       — Кунейосети не говори так… — именно так она пыталась остановить меня, не желая, а быть может, опасаясь, услышать нежеланное признание.       — Я знаю, Амун, что ты любишь всех семерых братьев и кто знает, сколько ещё Верховных имеют для тебя значимость. Знаю. Но не отрицай, что любовь к Кённе и Кёнифан всегда будет сильнее. Ровно так же, как я хотел бы стать с ними на одну ступень для тебя, принц Времени хочет занять место в твоём сердце, что оказалось отведено лишь принцу Воды. Все мы одинаково желаем одного — счастья для нашего Новолуния. Ты всегда будешь для нас ценнее и первостепенные собственных интересов и жизней. — я склоняю колено и беру её руку, прикасаясь губами к прохладной коже. — Я клянусь, что дойду до конца, и лишь исполнив данное тебе слово, остановлюсь. Верховная Луна, я навсегда твой верный друг и слуга.       — Мне не нужен слуга, принц Земли. Не смей приписывать себе такое низшее звание. — Амун потянула меня за руку, заставляя встать. — Когда ты завтра предашь меня на глазах у своих братьев и дашь клятву верности Дагону, ты останешься один против всех и это участь, которой я не пожелаю и врагу. Прости, что позволяю тебе принимать эту участь.       — Это мой выбор, Анаджамун. Я иду на это, осознавая все риски и последствия.       — Мне не нравится, что вам приходится страдать из-за меня и идти на жертвы. Мне не нравится, что вы принимаете на себя эти удары.       — А сколько ударов ты приняла на себя за эти тысячелетия? Сколько раз ты пожертвовала собой, спасая каждого из нас? Как много потерь претерпели ты, Амун? Ты буквально уничтожала себя, чтобы выстроить Верховную Луну, многократно претерпевая боль такого масштаба, что не способен выдержать ни один Высший. Это минимальная плата, что возможно со стороны Трона Стихий.       — Если ты знал обо всём, то почему подпустил меня к себе так близко? — воспоминания о Новолунии не позволяли мне прийти в себя.       — Это же так весело играть с теми, кто считали себя самыми умными, а в итоге не разглядели злейшего врага в своём близком окружении. Я так хорошо изучил всех вас, что легко смог стать одним из вас.       — Твоя ненависть к Анаджамун настолько сильна, что ты готов разрушить Вселенную?       — У меня нет ненависти к ней. Она моя сестра, — он усмехается, и это выглядит по-настоящему зловеще — ну, по крайней мере, по тем меркам, что были тогда.       — Что тебе надо от меня?       — Что бы ты выполнил свою функцию и обещание. На всё остальное мне плевать. Просто исполни данную когда-то мне клятву.       — Я не смогу нарушить клятву, данную тебе, даже если захочу. — На всякий случай напомню, — тонкие пальцы крепко сдавливают горло, не позволяя мне дышать.