Одна из зим в ковене Шамплейн

Было это несколько зим назад. Собирая свой ковен Шамплейн, Одри встретила Диего Меса. В ту пору царила поздняя осень и золотые листья покрывал белоснежный шлейф, укрывший сухую землю атласным одеялом. Диего, очарованный такой Верховной и царящей вокруг красотой, старался скрыть информацию о себе, всячески недоговаривая и пропуская важные моменты своего прошлого. Чаще всего он окунался в воспоминания, которые случились с ним задолго до ковена и насыщенных событий, связанных с ним. До этого Диего проводил свои дни в ковене на границе с мексиканским заливом, где Верховным был Микаэлл, фанатик историй. Было время Второй Мировой войны, повсюду растекалась алая кровь, появлялась гангстеры, а заодно с ними ещё больше жестоких убийств. Земля страдала от боли и ненависти людей. Юного Диего усыновили обычные люди, которые пытались таким образом заработать на своих подопечных. Новая семья была большой и многодетной. Хладный характер и стойкий ум, именно это отличало Диего от других братьев и сестер. Он был заботливым, но при этом очень хитрым. Таких детей называли «себе на уме». Сбежав в подростковом возрасте от новоиспеченных родителей, он попал в ковен к прекрасному магу Микаэллу. Мужчина, средних лет на вид, впервые встретил мальчишку возле кофейни, где тот пытался украсть пару булочек при помощи своих друзей из чикагской банды. Диего успешно провернул незаконное действие, используя небольшой поток магии, о которой конечно же никому и никогда не рассказывал, иначе бы его сочли сумасшедшим. Уже в то время Диего прекрасно знал, что ведьмаков и ведьм не любили, а людей с любым отклонением от стандартов жизни, забирали и пытали. Поэтому он научился скрывать абсолютно все странные вещи, что давали в нем жизнь время от времени. Как-то раз в одном из книжных магазинов он украл книгу о ковенах и, изучая, обнаружил, что стоило только произнести заклинания и поверить в них, как рождалась его собственная магия. Микаэллу понравился мальчишка, и он предложил ему перебраться в ковен, пообещав Диего знания и пищу для его острого ума. В нем он увидел отражение своего родного сына, который был столь упрям, своенравен и жесток, что неизменно расстраивал Микаэллу. Шли годы, а Верховный продолжал обучать Диего некромантии в ковене Санта Муэрте, все больше шлифуя его мастерство. Родному сыну Микаэлла, Хоакину, не нравилось, что отец возился с этим недоноском, как он его частенько называл, и потому устраивал для Диего трудные дни. Избивая и издеваясь над еще неокрепшим магом, Хоакин получал признание от молодых магов ковена, которые в нем видели последователя веры Санта Муэрте. Так как отец не принимал во внимание любые попытки сына сделать что - то, а также его поклонения их религии и знаниям, Хоакину приходилось добиваться власти иным путем. Диего находился в ковене до того момента, пока Микаэлло не стал сдавать позиции. Пожилой мужчина потихоньку терял магию, а обряды на продление жизни не приветствовал, так как считал, что смерть уравнивает абсолютно всех. Диего с грустью вспоминал, как несколько последних дней провел у кровати Микаэлла, помогая ему одеваться. Это он никогда и никому больше не расскажет, унесёт с собой в могилу. Хоакин, по всей видимости, старался, чтобы произошло это как можно раньше, всячески изводя его, и в конце концов, добился успеха, дав понять, что как только отец испустит дух, за ним последует и Диего. На тот момент он уже был достаточно взрослым мужчиной и поразмыслив, счел за лучшее уйти и покинуть ковен, понимая, что ему не оставили выбора. Но не стоит думать, что Диего был слабым. Нет, он постарался сохранить память о Микаэлло и оставить ковен его истинному преемнику — Хоакину. Ему было жаль терять свой дом, но такова судьба неприкаянного странника. Миновав бурю скитаний и хрупких столетий, Диего попал в ковен Одри, где его взгляду удостоилась Она. Ее звали Тюльпания и ковен озера Шамплейн выбрал её в качестве верховной, что в свою очередь имело свою предысторию. Тюльпания была дочерью Авроры из ковена Шепота, которая не только основала его, но и продумала данный вид черной магии до мелочей. Тщеславная и жадная Аврора всегда мечтала о большей власти, чем имела и могла контролировать. Поговаривают, что она даже видела Месопотамию и гуляла по ее бронзовым равнинам. Может быть слухи и редко бывают правдивы, но Аврора каждый год устраивала жертвоприношения, где на алтарь отправляла обезглавленных мужчин, чью жизненную энергию и молодость она вкушала. Тюльпания, родная дочь Авроры, уже в юном возрасте сумела освоить все восемь даров магии и надеялась увидеть хоть толику эмоций матери. В ответ же на искреннюю радость, она получила лишь неприкрытое презрение. – Ты думаешь, что выучишь все дары и это даст тебе право встать на мое место? Никогда этому не бывать. Ты лишь моя тень и должна ей остаться. – Аврора истязала и использовала Тюльпанию как служанку, которая беспрекословно исполняла все ее поручения. В один из дней, верховная ковена Шепот, обменяла свою дочь на артефакт, что приносил ей власть. Недовольная своим освобождением, Тюльпания впоследствии решила, что все же лучше быть вне стен дома, чем умирать под натиском магии и узурпирующей матери. Она сидела у ветвистого пламени камина и старалась читать книгу по некромантии, когда Одри привела его, Диего, если она верно помнила имя. Миндалевидные глаза и ястребиные черты лица привлекли внимание Тюльпании. Синие волосы слегка спадали на виски с одной стороны, и были коротко выбриты с другой. Татуировки, которым было покрыто все тело, доходили до самого подбородка. Кожаные штаны с металлической бляхой на ремне и черная майка с изображением черепа и костей обтягивали красивое тело. Тюльпания скользнула по нему взглядом, а затем сразу же закатила глаза, когда Одри стала рассказывать о ковене и его приличиях, видимо уже заранее зная, что Диего будет их нарушать. Тюльпания продолжила читать книгу, стараясь не обращать внимания на внешне привлекательного юношу, но внезапно заметила, что Диего не отрывает от нее взгляд. Прикусив губу, она постаралась скрыть волнение и резкий прилив колючего жара, которые, как ей показалось, испытала случайно. Они почти не общались и не пересекались, если не считать общих собраний, где Диего старался отпускать свои пошлые шутки, а Тюльпания смотрела на него как на пустое место —защитная реакция девушки, чтобы скрыть насколько ей был симпатичен Диего. Характерная и своенравная, она пыталась перевести свои чувства в ненависть и всячески подкалывала Диего. В блокнотах рисовала его образ, а затем играла в дартс, прикрепляя рисунок к двери. Десять очков получалось, если она попадала ему в губы. Но Тюльпания себя обманывала, она делала все возможное, чтобы как-то успокоить магию, которая прорывалась наружу и бушевала подобно океанским волнам, от прилива любви. Дважды Диего падал с лестницы, потому что на ступеньках мистическим образом образовывались выступы, которые он, конечно, никак не мог заметить. Кубарем катясь вниз и громко проклиная дом, он вел свое расследование и неизменно приходил к заключению, что всему виной была Морган и ее вечные шалости. Его подопечная, младшая ведьма ковена, обладала сильным даром, и он испытывал к ней родительские чувства, всячески стараясь заменить девочке родного отца. И все же когда Морган хотела поиграть, она становилась сущим дьяволом воплоти, озорства ей было не занимать. Диего вспоминал себя ребёнком и старался окружить Морган родительским теплом. Но в одном он точно ошибался — всему виной была вовсе не Морган, а вспыхнувшие чувства Тюльпании. Один раз в поисках Морган, он забрел на второй этаж и неслышно, словно тень, прошел мимо комнаты Тюльпании. Она сидела спиной к двери и рисовала что-то на мольберте. Вырез её чёрного платья открывал нежную кожу и Диего на мгновение залюбовался. – Чертова магия. Хватит меня так доводить. Он меня раздражает, я же знаю лучше, чем эта чертова сила, проходящая через меня. – Тюльпания говорила сама с собой, гневно перебирая краски и выискивая нужный оттенок синего, чтобы передать цвет волос мужчины, из ображенного на портрете. Сказать, что Диего оцепенел, не сказать ничего. Он потерял дар речи и застыл подобно каменному изваянию. В руках Тюльпании был его портрет, он словно бы видел свое отражение в зеркале. Дрожащие пальцы девушки создали очередной разряд магии и дом затрясло, по стенам поползли ветвистые трещины. Она сделала пару последних штрихов и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. – Я поистине красиво получаюсь, когда ты меня рисуешь. Могу я забрать себе эту работу? – Он был спокоен и улыбчив, что нельзя было сказать о ней. Все в Тюльпания просто полыхало от ярости, мгновение и кисть уже летела ему прямиком в лоб. Диего увернулся в изящном жесте, и рассмеявшись, подошел очень близко, прижимая Тюльпанию к стене. – Что ты забыл в моей комнате? – прорычала Тюльпания, поднимая глаза на Диего. Длинные пепельные волосы спадали ей на грудь, которая вздымалась от ярости подобно дикому шторму. Она уперлась ладонью в тело Диего и только сейчас осознала, что они дышат одинаково и размеренно, словно маятники, в такт. Он молча смотрел на нее, буквально пожирал взглядом, завороженный глубокими глазами и цветочным ароматом. Диего облизывал пересохшие губы и пытался произвести на свет звуки, язык же предательски онемел. Очарованный и не смеющий ничего сказать, он коснулся края ладони, которая по - прежнему лежала на его груди и, улыбнувшись, сделал шаг назад. – Я это забираю. Здесь нарисован я. Это мое. – Не давая Тюльпании отойти от шока, он нагло сорвал с мольберта портрет и направился к себе. Она за ним не пошла, а Диего, заперевшись, не выходил из своей комнаты ещё несколько дней. Впоследствии они оба сделали вид, что этого инцидента не было. «Подумаешь, какая-то картина, которая никому не нужна» – думала Тюльпания про себя. Но на самом деле она была нужна ей, просто необходима. Диего всячески избегал ее, а потом уехал вместе с Морган жить в ковене завтрашнего дня, даже не попрощавшись. В итоге все проблемы и трудности теперь переложились на умную Тюльпанию. Это было даже хорошо, можно было не думать об этом позере и зазнайке Диего. После того, как Одри получила свой ковен и ажиотаж вокруг этого поутих, все вернулось на круги своя. Только Тюльпания как можно сильнее нагружала себя работой, не замечая, что максимально избегает Диего. – Я больше так не могу. Подожди. Тюльпания, я думаю о тебе. Постоянно. Я с ума схожу без тебя. – Диего произнес слова шепотом, зажимая девушку в одной из кладовых дома, куда заманил ее с помощью магии. – Неужели мои чувства не взаимны? – Диего, оставь меня в покое. Ты же видишь, что у нас много дел... – Тюльпания осеклась, когда его рука коснулась ее щеки и нежная шероховатая ладонь скользнула к шее. Дальше все было как в тумане. Он держал ее за горло и, произнося заклинания, не давал говорить. Она и не собиралась. Свободной рукой, той, что не держала шею, он схватил руки Тюльпании и увел наверх, держа их, чтобы она не выбралась. Он жаждал ее, но сдерживался несколько месяцев, постоянно избегал. А она нагружала себя работой, чтобы не думать, что есть его глаза, за которыми скрывался целый мир. Наклонившись к губам Тюльпании, Диего прошептал: – Будь моей. Я сделаю, все что ты захочешь, если нужно и Дуат к ногам положу. – Он смотрел на ее губы, сдерживаясь, и слегка сжимая шею, все же давал возможность произнести слова. Она лукаво улыбнулась и потянулась к его губам. Поцелуй получился немного смазанным, так как она хотела его подразнить, но играть с диким зверем порой довольно опасно. Диего взял за бедра Тюльпанию и усадил ее на свои, прижимая спиной к стене и покрывая поцелуями ее живот и грудь. Она не сопротивлялась, только обнимала его за шею и тихо стонала, говоря о том, что их услышат или уже ищут. Диего не слушал, каждый его поцелуй заставлял Тюльпанию извиваться. Крик Морган отрезвил их обоих. Где-то на втором этаже послышались звуки, которые совсем не понравились Диего. Он неохотно оторвался от губ Тюльпании и поставил ее на пол. – Вечером я приду к тебе в комнату, когда все разойдутся. Я не закончил и не сдамся, можешь не сомневаться. А сейчас мне нужно завершить пару дел. – Ухмыльнувшись и касаясь своих губ, будто бы вновь ощущая на них и сохраняя аромат Тюльпании, Диего исчез решать проблемы Морган, которая случайно пригвоздила Коула к потолку. Хорошо, что только задела край одежды, а не убила. Тюльпания еще долго не могла прийти в себя, она смотрела на открытую дверь кладовой и автоматически поправляла темное платье. В голове же крутились мысли, как она целовала Диего, его нежные прикосновения. Его сладкий запах с остринкой мог однозначно свести ее с ума. Или уже свел, до конца она так и не поняла. Вечером он пришел, как и обещал, Тюльпания предусмотрительно наложила чары на их комнату, чтобы весь дом случайно не услышал их чувство. Диего сводил ее с ума, целовал каждый ее шрам и перекраивал воспоминания, что когда - то на ее теле оставляла мать. Тюльпания ласкала его своими губами давая понять, что это он в ее плену, а вовсе не наоборот.