Доверься мне

Даби не понимает, как соглашается и тем более зачем. На него не давят — в привычной шутливой манере Ястреб однажды бросает, что хотел бы попробовать шибари. «Не зря же меня учили в агентстве вязать узлы», — Даби не может и не хочет размышлять, что за геройскую подготовку проходят в этом адовом месте. Он кивает, прячет страх за язвительностью и насмехается. Много же хочет птичка — получить полную власть над столь серьезным злодеем. И это могло бы стать отличным поводом для новых подколов, если бы Даби, неожиданно для самого себя, не почувствовал бы дикий ужас от одной лишь мысли о потере контроля. Кейго улыбался широко и довольно — в их отношениях секс был таким полем для экспериментов, что после минета в геройском агентстве Старателя, пока сам новый номер один был всего на этаж ниже и в любой момент мог вернуться в кабинет, предложение шибари кажется смешным и обыденным. Таками не чувствовал ни капли неловкости — она как-то сама собой исчезла после дня, когда Даби трахал его за новым баром лиги, а сам Шигараки, встречу с которым так отчаянно пытался выбить герой, неудачно решил выпить. После этих двух событий Ястреб с упоением ловил любые идеи пирокинета, и с не меньшим удовольствием подкидывал собственные кинки. — Я все сделаю, как надо, — Кейго целует здоровое плечо Даби, сидя на кровати за его спиной, и оглаживает руки, разминая сильными пальцами мышцы перед связкой. Даби знает. Но страх не имеет ничего общего с рациональными размышлениями. Даби шумно выдыхает, когда его руки наконец тянут назад. — Я не буду туго затягивать, не уверен, что это хорошая идея с твоими шрамами, — Таками снова растирает ладонями плечи, будто пытаясь согреть, забывая, что Даби никогда не холодно. Он любовно ведет кончиками пальцев по шрамам, поднимается выше к скобам. Птичье нутро трепещет, когда в свете лампы появляется серебряный отсвет. — Птица, не переоценивай себя, ты не можешь дать мне то, что я не выдержу, — Даби хочется казаться сильным. Он прячется за образ язвительных насмешек, снова ловко скрывая страх. — Знаю, — Кейго прислоняется лицом к лопаткам, потираясь щекой о грубую кожу шрамов. — Но я хочу дать то, что тебе понравится. Даби жмурится — благодарит, что его мимику сейчас не видно, дает себе секундную слабину. — Стоп-слово помнишь? — О, так ты решил довести меня до его первого использования? Кейго смеется в голос, отлипая наконец от любимого тела и тянется за веревками. Даби действительно не пытался ни разу закончить их игры, даже если они переходили очевидные границы дозволенного. Таками, вот, говорил, и не раз. И эта черта Даби — терпеть до конца — накладывает на Ястреба дополнительную ответственность. Кейго не знает, как убедить его, что их секс не соревнования, и Даби не нужно ставить мысленные галочки, что он смог что-то сделать, поэтому просто смиряется с этой его особенностью. Ястреб следит тщательнее, рассыпает перья по кровати, чтобы улавливать малейшие изменения в его теле, передает всю заботу, которая только у него есть. Возможно этим и объясняется его желание добавить немного контроля в их спальню. Что-то вроде «расслабься пожалуйста, со мной ты можешь не думать ни о чем». Когда руки Даби оказываются жестко стянуты от самых запястий до плеч, он все же думает, что стоит спросить, чему учат героев и почему Ястреб так умело связывает его. И надо отдать должное — действительно туго, настолько, что возможности пошевелить руками даже немного у Даби нет, только сжать пальцы в кулаки, и на этом вольности заканчиваются. — Нормально? — Да. Кейго скользит по узлам, тянет за веревки, оценивая собственную работу. Не спешит разворачивать Даби лицом к себе или переходить к каким-то активным действиям. Кейго наоборот трепетно оглаживает шрамы, проверяя, действительно ли все хорошо, припадает губами к рукам, касаясь едва-едва, но вкладывая в этот жесть всю любовь. — Ты такой красивый с этой обвязкой. — А ты такой конченный извращенец, — Даби скалится довольно, понимая, что это он сам раз пять точно трахал Ястреба в общественных местах и еще дважды при ком-то из лиги. Кейго посмеивается, толкая Даби в лопатки. Тот от неожиданности валится на подушки, держась только на коленях. — Задницу повыше, — Кейго довольно смеется, ставит Даби ровнее и тянет за бедра вверх. — Я тебе порно-звезда или герой для такой растяжки? Таками с соседства этих двух регалий смеется еще сильнее, наслушался он про свою растяжку столько, сколько, пожалуй, ни один другой герой. Но других героев злодеи и не просят выгибаться под всеми углами или закидывать ноги им на плечи. Даби ерзает, пытаясь устроиться удобнее. Он поворачивает голову, впечатываясь правой щекой в подушку, и скашивает взгляд на Ястреба. Плечи уже начинают неприятно затекать. Даби не хочет ныть, но всем нутром надеется, что тот заметит, и когда Кейго тянется к связанным рукам, чтобы разогнать кровь, улыбается, точно объевшийся сметаной кот. Даби на удивление становится приятно и спокойно. В спальне пахнет уже привычным ароматом шоколадной смазки, Кейго растягивает его неторопливо, разгоняя возбуждение волнами по телу, самому Даби даже нравится. Они молчат, и это позволяет полностью раствориться в ощущениях. Закрыть глаза, расслабиться, давая Таками закончить с растяжкой тогда, когда тот посчитает нужным. Даби чувствует, как по бедрам стекает смазка, а внутрь уже погружаются три пальца. Кейго не пытается специально коснуться простаты, не играется с членом. Он просто не хочет доводить Даби до грани уже сейчас — в его планах это лишь дальше. Сейчас Кейго лишь разбирается с тем, чем должен — растяжка для дальнейшей игры, комфорт для душевного покоя впервые скованного Даби. — Начнем в коленно-локтевой, а дальше посмотрим? — Кажется мои локти не особо участвуют в позе, — Даби показательно пытается приподнять связанные руки. Он грудью лежит на постели, немного ерзает коленями, снова пытаясь встать удобнее, и после очередной насмешки наконец пытается отзеркалить чужую растяжку, прогибаясь в пояснице, и показательно крутит задницей. С губ Ястреба слетает смешок. — Не волнуйся, я найду им применение, — Кейго, размазав смазку по презервативу, и щедро залив прямо внутрь Даби, хватается за узлы и буквально натягивает одним слитным движением злодея на себя. Желание язвить пропадает сразу. Даби даже не старается подмахивать, он расслабляется полностью, отдавая весь контроль над толчками в руки Кейго. Плечи уже ноют, хочется хоть немного размять руки, но веревки врезаются в кожу настолько сильно, что не удается даже на миллиметр поменять их положение. Даби беспомощно поджимает пальцы на ладонях и жмурится, пытаясь отвлечься. С Кейго приятно. Таками не скупится на щедрые комментарии, уделяя внимания и заднице, и ногам и шрамам. Похвала сыпется на Даби так много и часто, что он хватается за нее, как за спасительный круг. Кейго движется в выверенном темпе, не медленном, но не дающим и шанса дойти до разрядки. Он уверенно держится за талию Даби, сжимает ее до остающихся следов и продолжает толкаться. По комнате растекаются пошлым звуком хлюпанье смазки и хриплые стоны злодея. Даби не сдерживается, даже не думает об этом, стонет, матерится и уже требует внимания к возбужденному члену. Сладкая пытка не иначе. Кейго улыбается, когда голубое пламя искорками появляется на щеках злодея. Красиво. Возбуждающе. Так горячо. Ястреб замедляется, но разочарованные вздохи и мат Даби моментально срываются в крики, когда пальцами Кейго наконец-то кружит по головке злодея. Он размазывает выступившую смазку, слегка давит на дырочку уретры. Ястреб собирает смазку, которая буквально ручьем течет по бедрам Даби, и вновь тянется к члену, начиная надрачивать Даби протяжно скулит. — Блять, птица, — возмущение напополам с возбуждением не дает мозгу сформулировать хоть сколько-то связную просьбу или издевку, так что после мата Даби в очередной раз срывается на стон. Приятно, как же блять приятно. И так было бы и дальше, закончив Кейго эту пытку сейчас. Но Ястреб вдруг обхватывает запястья Даби и тянет связанные руки вверх, немного, но очень ощутимо для человека, который не имел никогда ничего общего ни с растяжкой, ни тем более с йогой. Кейго победно улыбается, замечая помутненный взгляд и редкие капли крови, стекающие из-под шрамов на глазах. Ястреб удобнее перехватывает его запястья и срывается в какой-то фантастически быстрый темп. А Даби впервые за этот вечер вспоминает насколько он открыт и беспомощен. Плечи при каждом толчке отдают сладкой болью, но член Ястреба так удачно проезжается по простате, что в этих противоположных ощущениях Даби просто теряется, не понимая на чем ему сконцентрироваться. Кейго больше не касается — только при каждом толчке, но теперь он двумя руками держит под нужным углом его руки, но касается только блядских узлов, ни сантиметром пальцев не соприкасаясь с его кожей. Это сводит с ума, это выводит на какие-то новые грани истерического страха, который ему только удалось забыть. Даби чувствует себя полностью скованным, голым теперь не только физически. Он не находит ни одного рационального объяснения почему ему так тяжело терять контроль, но это есть, и это сводит его с ума. Ястреб останавливается, выходит из его тела, аккуратно опуская связанные руки. Он садится на кровати, опираясь спиной на грядушку, и поднимает Даби, усаживая того в позу наездника. — Кейго, — в таком положении свое собственное кажется еще большей пыткой. Контакт кожи к коже возвращается, но неожиданно абсолютно не делает лучше. Даби хочется обнять его, размять наконец-то онемевшие предплечья, коснуться собственного члена. Сделать хоть что-то, а не просто сидеть на бедрах, полностью навалившись на Ястреба, потеряв равновесие. — Я здесь, — Таками обхватывает его лицо ладонями, пальцами оглаживая линию шрама, целует беспорядочно, влюбленно, обнимает, будто чувствуя на самом тонком уровне все неозвученные желания. — Ты очень хорошо справляешься, Даби, ты чудесный, — злодей сейчас совсем таковым не кажется, но Кейго все еще безоговорочно влюблен и даже рад видеть эту надломленную сторону потерянного мальчика, который не может ничего сделать. «Дай мне сделать это за тебя». На очередной толчок с губ слетает громкий вскрик. — Я так люблю тебя. — Заткнись, — Даби против воли краснеет, ему сейчас так много, хотя этот секс ничем не отличается от того, что есть у них обычно, он даже наоборот намного более спокойный. Поцелуи, объятия, касания, комплименты — такое привычное, но так глушит именно сейчас, когда Даби совсем не может ответить ни на что из этого, когда он теряется в поедающем его страхе от того, что не может двигать руками, а он уже трижды пытался приложить к этому все усилия, хотя тело буквально сгорает в агонии страсти и наслаждения, когда Ястреб дрочит ему, выцеловывает шею, грудь, щеки, в очередной раз показывает чудеса геройской подготовки, и, несмотря на то, что поза подразумевает именно инициативу Даби, сам укладывает ладони на тонкую талию, и поднимает его тело, толкаясь глубоко внутрь. — Все хорошо, Даби, ты слышишь? Я здесь, все хорошо. Даби не хочет показывать слезы, никогда не хотел, но секс превращается в кровавое месиво. Забота и похвала пробивают до истерики, он трясется от возбуждения и просто начинает рыдать — только от обычной человеческой реакции у него одно лишь название. Из-под шрамов течет самая настоящая кровь, уже не просто редкими, умиляющими каплями, а самыми настоящими неконтролируемыми дорожками. Даби стыдно, но он даже не может утереть этот позор. Он падает лбом на плечо Ястреба, пачкает в крови еще и его, больше не слышит, не чувствует, буквально отключается от внешнего мира, погружаясь в свою совсем не тихую истерику. Даби впервые не в шутку думает произнести это проклятое стоп-слово, но это выше его сил, это будто знаменует поражение, клеймит его своим главным страхом — так отчаянно боится потерять контроль, что не может выдержать ничего. Даби не хочет. Даби может многое, и один секс ничто по сравнению с тем дерьмом, которое уже было в его жизни. Но Даби абсолютно, блять, не слышит, что Кейго пытается ему сказать. Даби отключается, когда вспышкой в его теле разом сжигаются все мысли и ощущения оглушительным оргазмом. Он приходит в себя, когда его руки уже развязаны, а сам он находится в таких крепких объятиях Ястреба, какими они еще не были никогда. Все еще на его коленях. Все еще испачканный в этой ебаной крови. Но теперь совершенно свободный. Даби кашляет, привлекая внимания Ястреба. Он отстраняется от пирокинета, держит его крепко за плечи, тормошит немного и улыбается. Весь в чужой крови, а улыбается так счастливо, будто ему ничуть не противно. — Прошу, скажи, что я не уебок, и не сделал тебе больно, — Кейго обхватывает вновь его лицо, крутит, пытаясь в свете лампы оглядеть чужие шрамы, чтобы удостовериться, что все в порядке. — Ты уебок, — с радостью сообщает ему Даби. — Но не из-за сегодня, — Ястреб на это облегченно вздыхает и снова утягивает его обниматься. — Почему ты не сказал, что так триггеришься от связывания. — Я не триггерюсь. — У тебя буквально была истерика. Даби вместо ответа бодает головой его плечо. — Поговорим об этом потом. Ты как? — Ахуенно, — Даби устраивается в его объятиях удобнее, понемногу приходя в себя. Он отпускает все беспокойства, психика после подобного перестает кричать в панике и наоборот требует полного расслабления, которое Даби абсолютно всегда находит в своей любимой птичке. Обычно именно Кейго ютится у него под плащом, но в этот раз Даби сам повышает температуру собственного тела, сворачиваясь теплым комочком у него на груди. — Придурок, — Ястреб сжимает его сильнее, наконец полностью выдыхая. Он точно однажды ебнется окончательно в этих безумных отношениях, но его все настолько устраивает, что он слизывает оставшуюся на пальцах кровь и улыбается. Даби точно придурок. Но его. — Люблю тебя, — Даби говорит это тихо-тихо, но разбросанные перья не дают и шанса скрыть этот звук. Кейго улыбается. Все хорошо.