i'm so caught up with you

Поздняя ночь. Руи Камиширо уже привык.   Он привык засыпать за своим столом, оставляя чертежи и домашние задания скомканными. Он привык игнорировать уведомления и на целый день оставлять свой телефон в режиме "не беспокоить", разбираясь с освещением и оборудованием для шоу. Он привык к усталости во всех ее проявлениях, независимо от того, когда она возникала. Он привык быть один.   Он привык бодрствовать в неоправданно долгие часы работы, потому что это было его обязанностью и потому, что это было весело. Он наслаждался ощущением того, что наконец-то закончил работу, когда взошло солнце и свет начал проникать сквозь занавески. Он наслаждался тем, что наконец-то рухнул на свою кровать с чувством выполненного долга, которое у него так редко бывало.   Да, чудо-сцена и его эксцентричные спутники были одними из лучших вещей, которые когда-либо случались с Руи, по целому ряду причин.   Он стоял у своего окна в 4 часа утра, разглядывая фотографию на стене, когда услышал жужжание, доносившееся с его стола. Возможно, машина вышла из строя. Он повернулся и сразу же подошел к столу.   Его телефон загорелся, когда он приблизился. Уведомление Nightcord.   Ах, конечно…   Самое лучшее, что когда-либо случалось с ним, хотя…   аkiyamia25: привет аkiyamia25: посмотри вниз! ruikamish1r0: чего?   Руи посмотрел вниз на свой пол. Он был завален чертежами, планами, макетами сцен и использованными конструкциями. Он был почти уверен, что по крайней мере один из них был усовершенствованием вооружения Нене-Робо, против которого Нене яростно протестовала.   аkiyamia25: из твоего окна, глупышка   В этом действительно было больше смысла. (Как Мизуки узнал, куда он смотрит?)   Руи подошел к своему окну и отодвинув штору в сторону, посмотрел вниз на улицу, освещенную уличными фонарями и луной. Ночь была ясная, на небе ни облачка, дул легкий ветерок.   И когда он опустил взгляд вниз, сразу заметил Мизуки.   Акияма ухмыльнулся. Он помахал ему рукой. Застигнутый врасплох, Руи повозился с замком на своем окне, отпер его и приоткрыл наполовину, чтобы высунуть голову наружу. - Что ты здесь делаешь? - Крикнул Руи. Мизуки наклонил голову в ответ.   - Я здесь, чтобы увидеть тебя. - Мизуки ухмыльнулся. - Что? Ты собираешься прогнать грустного, замерзшего ребенка, которому некуда идти?   - Ты... - Руи усмехнулся. Мизуки действительно был единственным человеком, который знал, как заставить его отказаться от спокойной, невозмутимой персоны, даже если он и не собирался. Это была своего рода защитная реакция. Он так не волновался ни перед кем другим. Никогда не чувствовал себя в такой безопасности рядом с кем-либо.   - Поднимайся, - сказал он сквозь смех, открывая свое окно до конца. Мизуки ухмыльнулся и бросился вперед, карабкаясь по стене, как он делал миллион раз до этого. Казалось, он не испытывал никаких трудностей, несмотря на то, сколько времени прошло с тех пор, как в последний раз он пользовался таким способом.   Руи протянул обе руки, за которые схватился Акияма, и тот потянул его. Они с грохотом ввалились в комнату и пытались отдышаться. - Ты... Гребаный псих.   - Вот почему ты любишь меня, - ответил Мизуки между вдохами. Руи усмехнулся, улыбка невольно расползлась по его лицу. Только сейчас, когда парень так близко, он замечает.   - На тебе даже куртки нет, - рассеянно пробормотал Руи. - На улице холодно, Мизуки. Он встает и подходит к креслу у своего стола, снимая куртку, висевшую на спинке, — самую теплую из тех, что у него только были.   - Ого, Руи заботится обо мне, - Мизуки тоже встает с пола и дразнится. Камиширо лишь закатывает глаза, набрасывая куртку на плечи Мизуки, не обращая внимания на то, как кончики пальцев коснулись чужих рук. Он улыбнуся, бросив небольшое “Спасибо”, прежде чем просунуть руки в рукава и застегнуть молнию.   - Итак, - Руи рухнул на свою кровать, раскинув руки и ноги поверх одеял. - Что привело тебя сюда?   - Найткорд сегодня не встретился. - Мизуки мягко улыбнулся, глядя в окно. Голова Руи немного приподнялась с подушек — неужели ему почудился смиренный взгляд? Меланхолия в улыбке? - Энанэн была занята, Мафую не разрешили пользоваться компьютером. Мы... Канадэ и я, мы решили, что нет смысла собираться, раз свободны только мы двое.   Руи промычал в ответ, улыбка исчезла.   - Впрочем, это не имеет большого значения, - быстро проговорил Мизуки. - На самом деле, меня это мало беспокоит. У каждого своя жизнь... Неужели Мизуки действительно считал, что Руи не может определить, когда он лжет?   - Итак, я просто хотел составить тебе компанию, - объяснил он. - Видишь ли, мне чертовски скучно.   - Поверь мне, я понял это. - Он сел. - Ну, ты же знаешь, я никогда не смог бы тебе отказать. Попроси моего общества и ты его получишь. - Спасибо, Руи. - Мизуки смеется и садится рядом на кровать, положив голову на его плечо. Руи взглянул на него сверху вниз.   Он выглядел очень усталым.   - Мизуки, ты сегодня ходил в школу, не так ли?   - Что же меня выдало? - Он усмехается, но усмешка получается грустной.   - Мне жаль, что меня там не было.   Сегодня Руи прогулял школу — его родители уехали в командировку, и он хотел начать работать над следующим шоу своей труппы, потому остался дома, чтобы разработать сценарии. Если родители спросили бы его об отсутствии в школе, он бы просто сказал, что подхватил простуду. Пожаловался на зимнюю погоду. На самом деле ему очень нравилась зима. Это напоминало одинокие утра на крыше с его другом. Как это было возможно, что он мог с такой нежностью оглядываться назад на такое ужасное время в своей жизни?   - Все в порядке. - Мизуки вздохнул. - Просто... Это тяжело. Они говорят так, будто думают, что я не слышу их. Как будто меня там нет. Как будто я просто какая-то штука, над которой они могут смеяться, потому что… Потому что... - Он пожал плечами. - Потому что я - это я. Я всегда буду собой.   “Я всегда буду собой" - это было приятное чувство, но Мизуки произнес его не так. Он сказал это так, как будто это его проклятие. Руи действительно задавался вопросом, сколько людей замечали эти мелочи. - Ты всегда будешь собой, Мизуки. И ты... тот, кто заслуживает всего мира, - тихо проговорил Руи. - Я не буду говорить, что это не имеет значения, что говорят другие потому что для тебя это не важно, но эти люди - никто.   - Но если бы они возненавидели меня за что-то невероятно глупое, тогда насколько сильно люди, которых я люблю, ненавидели бы меня?   - О, Мизуки. - Уголки губ приподнялись. - Что мне с тобой делать?   - А? - Нет никого, для кого бы имело значение, кто возненавидел бы тебя за тебя. Ты всегда будешь собой. Почему так важно, что об этом думают все остальные, когда последнее слово все равно остается за тобой?   - Я просто… Все эти люди, которых я хочу видеть рядом... Что, если они уйдут? Что, если они бросят меня?   - Они любят тебя, Мизуки. Шинономе, Асахина, Йоисаки и остальные. Я знаю, ты боишься, но они никогда не оставят тебя. И ты знаешь кое-что еще? Я никогда не оставлю тебя. Шираиши никогда не оставит тебя. Мы знаем тебя так, как не знают они, и мы любим тебя. Не все, кто знает тебя, будут думать о тебе по-другому.   Между ними воцарилось молчание. Затем Мизуки шмыгнул носом и рассмеялся. Он встали, отходя от кровати. Пристальный взгляд Руи последовал за ним.   - Как получается, что ты всегда точно знаешь, что мне сказать? Даже если ты вообще ничего подобного не говоришь, просто слыша твой голос, я чувствую себя лучше. - Он поворачивается к нему, улыбаясь. - Ты знаешь, Руи? Ты - лучшее, что когда-либо случалось со мной.   Лунный свет блеснул в глазах Руи. Или, может быть, они загорелись от осознания того, что Мизуки чувствовал то же самое, что и он.   - Даже Найткорд… - Продолжает Мизуки. - Что ж, они очень помогли мне, но есть вещи, о которых я пока не могу им рассказать... Я хочу. Но... никто не знает меня так, как ты, понимаешь? Он пожимает плечами, теребя ленту в волосах. В итоге он снимает ее, и волосы рассыпаются по плечам. - Мизуки, возможно, что я тот, у кого хорошо получается подбирать слова, и все же ты вкладываешь все мое в свое. - Он встал и подошел к ним. Его голос понизился. - Мне жаль, что меня не было рядом с тобой сегодня. Если бы ты дал мне знать, что придешь… Я бы пришел туда пораньше.   - Не беспокойся об этом. Я думаю… Я в порядке. Потому что ты сейчас здесь.   - Почему ты пошел в школу? Пришлось появиться, чтобы убедиться, что они не выгонят тебя за плохую посещаемость?   - Я хотел увидеть тебя.   Глаза Руи расширились. Это было бы незаметно, если бы отражение Луны в них не становилось чуть больше. Что?   - Я хотел увидеть тебя, Руи! Разве мне не дозволено искать теплого общения с моим давним приятелем на крыше?   Мизуки хотел увидеть его ранее в тот день, и когда он не смог этого сделать, то практически вломился к нему домой. Это было забавно. Обычно, когда Мизуки чего-то хотел, он это получал.   Мгновение Руи рассматривает его, прежде чем разразиться смехом, откидывая челку назад и проводя рукой по волосам.   - Эй! - Мизуки злится. - Я изливаю тебе свою душу, Руи Камиширо, и это то, что я получаю? - Прости, прости. - Выдавливает Руи, все еще смеясь. - Я просто... Это кажется таким глупым, как мы можем так быстро перейти от душевного разговора к этому.   - Да, что ж... - Голос Мизуки стал тише. - Просто мы такие, какие есть.   Руи перестал смеяться. Он опустил руку и посмотрел на Мизуки. На его лице было выражение неподдельного удивления, которое когда-либо видели лишь несколько людей.   Затем его взгляд смягчился, и улыбка вернулась на его лицо.   - Да, - согласился он. - Я полагаю, что это так. Так у нас всегда было.   Руи заметил, как мелькнул взгляд Мизуки, когда он посмотрел на него, выглядя так, как будто они изо всех сил пытался принять решение. Выглядит так, как будто он изо всех сил пытается что-то сказать, потому что позже это может причинить боль.   - Мизуки? - Руи слегка склонил голову набок. - Ты в порядке?   Небольшое изменение в выражении его лица сигнализировало о принятом решении.   Мизуки притянул лицо Руи, а затем сократил расстояние между ними, когда их губы соприкоснулись.   Если бы вы попросили Руи выразить это чувство словом, он бы не выдержал. Руи Камиширо, человеку, который, казалось, всегда говорил слишком много, человеку, который, казалось, всегда заходил слишком далеко, выше всяких похвал, было бы ровно нечего сказать, чтобы описать то, что он чувствовал.   Но у него действительно было чувство, как будто он ждал этого долгое время, даже не осознавая этого. Когда Мизуки отстранился, он улыбался. Это была не мягкая улыбка, не озорная ухмылка. Просто обычная улыбка, и это казалось более реальным, чем все, что Руи когда-либо видел, чтобы он делал или говорил. Мизуки всегда был здесь. Мизуки всегда был бы здесь. Для Мизуки это всегда был Руи. И он понятия не имел почему, но был благодарен. А для Руи это всегда был Мизуки. И он понятия не имел почему, но был благодарен.   Он предположил, что они были похожи.   Руи был в ужасе от того, что сказал слишком много, хоть немного переступил черту, высказался даже немного чересчур резко. Он был в ужасе от того, что если его будет слишком много, люди уйдут. И поэтому, как правило, он держался особняком и ничего не говорил.   Мизуки боялся говорить слишком много, выйти далеко за рамки того, что люди ожидали и принимали, высказаться даже немного чересчур резко. Он был в ужасе от того, что в конце концов выставит себя на всеобщее обозрение, а впоследствии будет отвергнут. И поэтому, как правило, он держался особняком и ничего не говорил.   Они знали эти вещи друг о друге. И, казалось, именно поэтому они всегда были вместе. Почему они не могли держаться подальше друг от друга. Почему им не нужно было бояться, что другой оставит их? Потому что Мизуки и Руи знали, что, поскольку опыт одного близко отражает опыт другого, они никогда не причинили бы друг другу боль. Они никогда больше не позволят друг другу остаться одним.   Улыбка Мизуки еще шире расплылась по лицу, и Руи со смехом заключил его в свои объятия. Лунный свет из окна освещал местность, прямо там, где они стояли. Момент был таким простым, таким совершенным. Руи мог бы утонуть в этом, потеряться в этом навсегда, застрять в этом на всю вечность, и не было бы подано ни единой жалобы.   - Я люблю тебя, - признался Мизуки.   - Я знаю, - прошептал Руи. - Я тоже тебя люблю.   - Я знаю. - Мизуки смеется в ответ.   Руи вспоминает холодное зимнее утро, проведенное на заброшенной школьной крыше.