Ханахаки

Амай, сидя за столом в своем клубе, чувствовала, что глаза ее вот-вот готовы сомкнуться. Она не могла сказать, в чем дело: в учебе, напряженном дне, или неизвестно откуда взявшейся головной боли. Да и будто ее было мало; в последние дни девушка чувствовала, что дышать становится тяжелее, легкие будто уменьшались в размере. В чем причина этих симптомов, Амай еще не удалось выяснить, пускай в голове сидела мысль, что вскоре ей придется лечь в больницу. Однако, не сказать, что она сильно уж переживала за свой собственный клуб, и его членов: у нее есть Шоку Цубурая, замена лидера. И Амай была уверена, что со своими обязанностями он справится на отлично. Эх… Шоку… Если уж и говорить о ее заместителе, да и если бы Амай могла сама бы его описать, то… Пожалуй, приятнее людей она не встречала. Мягкий, добрый, да и попросту приятный настолько, что тебе нравится, когда такой человек просто есть в твоей компании. Да и не просто в компании, а сам факт того, что такой человек просто есть. Рядом с ним почему-то всегда становится легче, и не важно, что происходило с тобой до этого, будь то беспричинное переживание, или что еще похуже. — Здравствуй, Амай. — послышался из дверей спокойный голос. Девушка обернулась, и на ее лице расцвела легкая улыбка. В клуб только что вошел Шоку, и ей почему-то сразу стало легче. Юноша сел рядом с ней, устало прикрыв глаза. — Как твой день прошел? — Волнительно немного. — Амай пожала плечами, оглянулась, и, убедившись, что рядом с ними никого нет, положила голову Шоку на плечо. Казалось, что череп ее стал раза в два тяжелее, и голова будто была не в состоянии удержаться на шее. Парень недоуменно скосил глаза, кажется, посчитав этот жест странным, но больше не подал виду, что что-то не так. — Ты хорошо себя чувствуешь? Амай, ты очень бледная… Уверена, что все в порядке? — обеспокоенно спросил Шоку. — Н-не знаю… — девушка отвернулась и несколько раз кашлянула, закрыв лицо руками. — Со мной в последнее время часто такое происходит… Шоку некоторое время смотрел на нее, отвлекся на телефон на пару минут, и после встал, протянув девушке руку. Амай недоуменно посмотрела на него, и смысл дошел до нее только после того, как юноша сказал: — Я не думаю, что тебе стоит задерживаться в школе сегодня. Проводить тебя до дома? — А как же клуб? — Я предупрежу, что сегодня мы не собираемся. Проводить тебя? Амай улыбнулась, взяв Шоку за руку. И только сейчас она заметила в своей ладони маленький, розовый цветочек, похожий на те, которыми сейчас расцветала сакура. Эм… А откуда он мог взяться? Мимо деревьев она не проходила, мимо Клуба садоводства тоже… Да и пару минут назад этого цветочка не было, он будто появился из ниоткуда. Просидев так еще около минуты, Амай спрятала цветочек в карман юбки, взглянув на недоумевающего Шоку, чуть приподняв уголки рта: — Ничего страшного в этом нет. — мягко сказала она, поднимаясь со стула. — Просто этим утром, наверное, на меня упало несколько цветков с тех деревьев, ну, тех, что перед главным входом. Амай понимала, что ее ложь могла звучать не слишком то и убедительно, но что можно было сказать? Не хотелось волновать Шоку. Просто… Зачем это нужно? Никто же из них не знает, откуда взялся этот цветочек. Юноша лишь молча смотрел на нее, едва заметно сведя брови, но говорить ничего не стал. Сама же Амай, идя рядом с ним, ощущала явное облегчение. Боль в груди немного попустила. Хотелось было сказать слава благодарности, но девушка очень быстро поняла, что это может быть даже лишним. Она просто шла, положив голову Шоку на плечо, и попросту наслаждаясь его компанией. Однако такое своеобразное счастье продолжалось довольно недолго: примерно через полчаса, когда они оба дошли до дома Амай, Шоку тихо прошептал ей на ухо: — Добро пожаловать домой! — от его голоса тело девушки покрылось гусиной кожей. — Послушай, может тебе завтра остаться дома? Прости, но глядя на тебя… Я ни за что не поверю, что это обычная усталость. Амай хотела было ответить, но ровно в эту секунду на нее накатил приступ кашля. Она прикрыла рот ладонями, поняв, что в руках, точно так же, как и до этого, остался небольшой розовый цветочек. Ну вот опять… С чем это вообще может быть связано? — Ну… Не знаю. — ответила Амай, пряча цветки в кулаках. — Если завтра утром буду чувствовать себя так же, то тогда останусь. Я уверена, что с обязанностями лидера ты справишься. Удачи тебе, Шоку! — девушка чуть при обняла парня за плечи, перед тем, как забежать в дом. Развернувшись, что бы закрыть за собой дверь, она увидела, как парень поглаживает плечо, слегка улыбаясь.

***

Следующим вечером Амай казалось, что ее приподнятое настроение, кажется, прежним уже никогда не будет. Дело было даже ни сколько в ее скверном расположении духа, сколько в небольших цветках, которые сейчас лежали у нее на коленях. К ним добавлялась еще и боль, полыхающая в районе сердца чуть ли не со вчерашнего вечера. Сейчас она лежала в больничной палате, что тоже не добавляло происходящему веселья. Ее родители, кажется, рассуждали так же, как и Шоку: ни мать, ни отец не хотели верить в то, что Амай просто измоталась за день, а когда обнаружили в комнате из ниоткуда взявшиеся цветы, выслушав рассказ дочери о внезапных болях в груди и приступах кашля, их решение отправить Амай в больницу было более чем очевидным. Девушка прекрасно понимала, что это необходимо, но сейчас на ее душе скребли кошки. Как оказалось, врачи впервые столкнулись с такой проблемой. Что что, а вот человек, в буквальном смысле откашливающий цветы… Проблема действительно необычная, но и никто не знает, что от этой болезни ожидать. А потому Амай было решено изолировать от остальных, поместив в отдельную палату, дабы девушка не заражала остальных (если эта неизвестная болезнь вообще могла переноситься от человека к человеку). Оказавшись в одиночестве, Амай, от нечего делать, молча чиркала карандашом по листу бумаги. Она не знала, что рисует, в этот момент девушка хотела просто себя занять и отвлечь от кашля. Мозг был будто отключен, в голове не было ни одной мысли, да и взгляд казался затуманенным, глядящим куда-то в пустоту. За окном послышался какой-то шум. Вздрогнув от неожиданности, Амай снова закашлялась. На глазах выступили слезы. Ну вот опять, все ровно так же, как и раньше: прямо из горла сначала в ладони, а после и на пол, полетели розовые цветы. Что это вообще за болезнь такая, ее можно хоть чем-нибудь вылечить?! Поднимая с пола лепестки, Амай заметила, что блокнот, лежавший у нее на коленях, теперь валяется возле тумбочки, а некоторый его листки и вовсе смяты. В девушке внезапно пробудилось любопытство; пока она чиркала линии на бумаге, то сама не замечала, что рисует. Однако стоило только листку оказаться перед ее глазами, то девушка почувствовала, как боль в груди становится сильнее. Пускай линии и были небрежными, но из них отчетливо складывался портрет. Юноша мило улыбался. Даже не смотря на свои скудные навыки рисования, Амай поняла, кого именно изобразила. Шоку… Положив блокнот на прикроватный столик, девушка спрятала лицо в ладони. К горлу подступили слезы. Странно, на самом то деле: они не виделись всего день, а Амай уже так тоскует… Может, ей попросту не хватает чьей либо компании? Возможно. Но почему она думает именно о Шоко? Не о Саки, Аджие, а именно о своем заместителе? Не означает ли это то, что она дорожит им гораздо больше, нежели остальными? По щекам потекли слезы. Почему? Почему она больна неизвестно чем, а о болезни толком никто ничего не знает? Почему ничего не может облегчить ее боль? И почему сейчас ей не хватает именно Шоку, а не кого то другого?! Почему…

***

Прошел месяц. Амай ни за что не сказала бы, что за это время в ее состоянии хоть что-то улучшилось. Все ровно наоборот: сейчас она лежала в постели, подключенная к аппарату жизнеобеспечения. Ее болезнь с каждым днем набирала обороты. Однако своего пика она достигла около двух недель назад, когда врачи диагностировали, что в дыхательных путях Амай медленно начали разрастаться цветы. И будто этого было мало — через пару дней обнаружилось, что небольшое семечко оказалось еще и в ее сердце. Когда оно расцветет, никто не мог гарантировать, но Амай чувствовала, что конец ее медленно приближается. Девушка старалась не обращать внимание на тихий писк, пытаясь отвлечься на какие то мысли. Не было ни одного дня, во время которого Амай бы не подумала о Шоку. К сожалению, от раздумий легче не становилось, и боль утихала лишь тогда, когда юноша навещал ее. Узнав о болезни девушки, Цубурая, кажется, переживал больше нее самой. Каждый раз, когда он приходил к ней, волнение с его лица чуть ли не моментально слетало, да и самой Амай от его присутствия становилось легче. Было жаль, что Шоку не может остаться с ней подольше. Так хотелось попросту обнять его, и не отпускать еще несколько часов, но было нельзя. Девушка осторожно вытерла слезы тыльной стороной ладони. Сил у нее сейчас не было ни на что, хотелось просто увидеть Шоку, и почувствовать, что боль понемногу сходит на нет. В очередной раз подумав о юноше, Амай показалось, что к горлу подступили слезы. В первый день нахождения в больнице, девушка думала, что ей просто не хватает компании, и именно поэтому ей хотелось увидеть Шоку, но сейчас поняла, что дело заключалось немного в другом. Когда юноша был рядом, ей становилось легче, да и стоило Амай только подумать о нем, время будто начинало идти быстрее. Она попросту его… любит. Но каждый раз, когда они виделись, признаться у нее не хватало храбрости. В груди начинал дрожать страх. Не было сил просто что-то сказать, а о признании и речи никакой не шло. Да и что произойдет, если Шоку его не примет? С каждым днем дышать становится все тяжелее, и уж не закончится ли она, если юноша откажет? Послышался стук в дверь. Амай открыла глаза, мельком взглянув на часы. Кажется, сейчас должен прийти Шоку… — Я так рад, что в этот раз ты уже открыла глаза. — парень улыбнулся, а девушка почувствовала, как дрогнуло ее сердце, принеся сильную боль. Как же это надоело! Лишь бы больше этого не чувствовать, наконец встать с постели и выйти из этой палаты… — Все в порядке? — обеспокоенно спросил юноша, увидев, как по щекам Амай потекли слезы. — Шоку… — тихо выдавила из себя она, посмотрев парню в глаза. — просто… послушай меня, пожалуйста. В ответ последовал кивок. Амай постаралась вздохнуть, тут же ощутив то самое неприятное чувство, появляющееся каждый раз, стоило ей только открыть рот. — Я… я не знаю, что со мной происходит, и не знаю, когда это закончится, но… Я… Я люблю тебя. По лицу уже в который раз потекли слезы, но теперь уже Амай чувствовала странное облегчение. В голове звенела лишь одна мысль: только бы Шоку ответил на ее признание. Юноша покраснел и отвел глаза, кажется, стараясь не смотреть на девушку. Та осторожно протянула руку, дотронувшись до его предплечья. Прошла минута. За ней вторая. Амай чувствовала, что пульс ее участился раза в два. Только бы он тоже оказался к ней неравнодушен, пожалуйста! — Я… — негромко сказал Шоку, наконец посмотрев на девушку. — я тоже. Честно, ты мне еще давно понравилась, но я не знал, как сказать об этом. Внутри Амай что-то дрогнуло, и она крепко сжала плечо юноши. На лице, впервые за долгое время появилась улыбка. Ну наконец-то произошло что-то действительно хорошее! Наконец-то она может хоть немного успокоиться. Ей наконец-то стало легче…

***

– Знаешь, это так приятно — после такого промежутка времени вдохнуть полной грудью. — улыбнулась Амай, растянувшись на небольшой простынке, постеленной на идеально подстриженном газоне. Шоку, сидевший рядом, улыбнулся, подбрасывая в воздух небольшое яблоко, и снова ловя его. — Но тебе больше не беспокоят эти цветы? — спросил он, открывая корзину для пикника, и доставая из нее маленькую коробочку с пирожными. — Нет, ты чего? Честно, я сама так и не поняла, что именно это было… Но после того, как ты ответил на мое признание… Все стало понемногу налаживаться. — Амай тихо рассмеялась, глядя на пунцовый краешек неба, оповещавший о скором закате. — Знаешь, это даже как-то странно, не находишь? Я имею ввиду, что могла умереть тогда, а как только мы друг другу признались, болезнь прошла. — Напоминает какое-то клише из аниме. — усмехнулся Шоку, садясь рядом с ней. — Сила любви, что не знает никаких преград… Амай рассмеялась. — Знаешь, — юноша положил ладонь ей на плечо, и улыбнулся, посмотрев ей в глаза. — ты просто милашка. Уверяю тебя от чистого сердца.