Ведьмаки тоже чувствуют. Особенно много к любимым людям.

      Ужасный холод, который ведьмак никак не хотел застать, заставлял останавливаться почти в каждой из встречающихся деревень. И Ламберт не верил, что они добрались, когда увидел вдалеке Каэр Морхен. Дом. Наконец-то.       Войдя в полуразрушенный замок, мужчина вздохнул с облегчением. Сколько бы не отнекивался, а дом он все же любил и братьев своих тоже, даже если те его порой раздражали. Распахнув главные двери, его встретил шум, несший в себе лишь радость от долгожданной встречи. Но единственное на что Ламберт надеялся, что все остались живы, все из четырех человек живших в этом месте. Пересчитав людей по макушкам и отметив, что Лютик тоже тут, ведьмак успокоился. Он никогда не признается в беспокойстве за свою семью, но подавить это чувство тоже не в силах, потому и пересчитывает каждый год, стоит только порог переступить..       Тео прятался за спиной мужчины, оттягивая момент знакомства настолько, насколько это возможно. Однако не прошло и минуты, как Ламберт двинулся вперед к застолью, заключая в объятия каждого по очереди. И «бард» двинулся бы за ним, но стоял столбом, уставившись взглядом в пол. Он чувствовал себя не в своей тарелке и заметив на себе удивленные взгляды, Теобальд зажался еще больше, пытаясь, видимо, испариться.       – Тео! Не стой в дверях. – Ламберт оставил место на скамейке рядом с собой, призывая парня присесть и наконец поесть. Они толком не ели около трех дней и мужчина переживал за состояние его «барда» больше, чем за свое.       Эскель готовил совсем не дурно, совершенствуя свои навыки в готовке почти наравне с владением мечами, чему Ламберт всегда поражался, хотя для его брата это не было чем-то удивительным. Несмотря на достаточно грубую наружность, Эскель был мягким душой и сердцем, даже слишком, для того, кто истребляет нечисть. Тот буквально боготворил каждый цветок в округе и своего любимого питомца – козла Колокольчика.       – Это кто? – первым спрашивает Лютик, подходя ближе и рассматривая совсем юного мальчишку. – Отхапал себе дитя неожиданность также, как и Геральд? – бард рассмеялся, запнувшись на середине, как только встретился со взглядом Ламберта. – Тогда… Попутчик? – дождавшись хотя бы кивка, Юлиан продолжил. – О, так наш Ламберт совсем не черствый сухарь!       – Лютик, отстань от мальчишки. А ты, Ламберт, представь его хотя бы, видишь же, что он нас боится. – Весемир вздохнул, смотря на своего сына с облегчением. Ламберт никогда не показывал никаких теплых чувств, а тут явился с попутчиком, так еще и смотрит на всех, будто убить готов за мальчишку. Да и кого попало домой не приводят, для Ламберта это был закон, поэтому, когда Лютик появился в замке, он первый устроил допрос для барда, выпытывая все до малейших деталей.       – Долго разглагольствовать не буду. Я помог Теобальду с одной проблемой, а дальше мы уже шли вместе. На этом все. – ведьмак принялся за еду, пододвинув тарелку наполненную мясом ближе к Тео. Бард есть не стал, лишь больше прижимался к боку Ламберта и смотрел в пол, боясь пошевелиться. Робость и стеснительность появились как никогда вовремя.       Застолье длилось еще долго. Семья собирается лишь раз в год, а в их случае подобное стоит ценить.       ***       Тео, сжимая лямку сумки на своем плече, плелся за Ламбертом, стараясь не отставать от пьяного тела. С момента их прибытия прошло больше пяти часов, ведьмак был в стельку, но каким-то удивительным для «барда» образом твердо держался на ногах и вел мальчишку в комнату.       На самом деле, Теобальд думал, что при своих братьях и отце Ламберт не будет относиться к нему так же как и всегда. Ему всегда казалось, что страшное общество ведьмаков не допускает чувств, а Ламберт просто «бракованный», что не могло тогда не радовать наивного мальчишку, по уши влюбившегося в спасшего его мужчину. Ведьмак почти с первого дня относился к нему слишком хорошо и Тео был просто счастлив.       Добираться до комнаты пришлось долго, она была в самом отдаленном крыле замка, так еще и в части мансарды. Камин, почти остывший, прогрел комнату достаточно, чтобы ощущать тепло через плотную ткань одежды, комнату подготавливали для Ламберта. Это первое, о чем подумал Тео, сразу же вспоминая как сильно ведьмак ненавидит холод. Значит в этой семье все друг о друге заботятся, делая вроде и не значительные, но такие важные вещи. Тео наделся, что его примут также как и Лютика.       Бросив сумку на стул около двери, Тео принялся за детальный осмотр комнаты. Было интересно как живет ведьмак, где спит, что читает. Поэтому обойдя почти всю спальню, «Бард» наткнулся на большую кровать, заваленную одеялами и какими-то покрывалами. Под ними точно будет жарко, еще и Ламберт рядом, с которым спать не в обнимку невозможно. Как бы они не старались, каждое утро все равно оказываются переплетенными в теплый клубок. Тео особенно любил эти моменты, каждый раз смущаясь.       – Ну что, вот мы и добрались до теплой комнаты с нормальной кроватью. Ты просто не представляешь как я этому рад. – Ламберт расплылся в улыбке, что бывает очень и очень редко. То ли это вина эля, который лился рекой на протяжении нескольких часов, то ли ведьмак был действительно очень рад, Тео больше склонялся ко второму, и сам ненароком улыбнулся, смотря на довольного мужчину.       – Ламберт, а Лютик, он… он тот самый? – Теобальд не был уверен в том, что действительно встретил Юлиана Альфреда Панкраца виконта де Латтенхофа. Он слышал о мастере Лютике очень многое и в глубине души восхищался им, даже для учебы выбрал ту же академию и род деятельности, приобретя лютню на сэкономленные деньги, надеясь когда-нибудь встретиться с кумиром.       – Да. Но ты не думай, он не такой как про него рассказывают. Этот бард слишком болтливый, на месте не сидит ни секунды, так еще и влезает в проблемы стоит ему только шаг ступить в противоположную сторону от Геральта. Но друг он хороший, я бы даже сказал отличный.       Вылив почти всю горячую воду в бадью, стоящую за ширмой, ведьмак принялся снова растапливать камин, мыться в холоде было невыносимо, а комната как раз начала снова остывать. Закончив складывать дрова, Ламберт поставил оставшиеся два ведра поближе к огню и принялся раздеваться, совершенно забыв, что в комнате есть человек, смущающийся от всего и всегда, слишком долго он ждал прибытия домой и не мог думать ни о чем другом. И в момент когда остались лишь штаны, он повернулся к Тео, что стоял посреди комнаты будто громом пораженный, хотя видел он Ламберта без одежды, чаще, чем кого-либо.       – Помоешься со мной? – вдруг предложил ведьмак, продолжая бороться с шнурками в штанах. – Бадья большая, места хватит на двоих. В этот раз я помогу тебе вымыться. – наконец развязывая шнуровку на одежде, говорил Ламберт и наблюдал за постепенно краснеющем «бардом». До этого они всегда мылись по очереди и Теобальд запирался в соседней комнате, либо ставил ширму. А когда ни комнаты ни ширмы не было, то «бард» ложился спать в одежде предпочитая не мыться совсем, и надеясь на то, что от него не несет так, будто он провел на улице всю свою жизнь. Стеснительность не пропала и спустя полгода, что они путешествовали вместе.       Ламберт надеялся на согласие. Он всегда ждал подходящего момента, который все никак не наставал, не приставая и не срываясь на застенчивого парня, просто уходил к другим «спустить пар», а утром наблюдал припухшие глаза Тео, который однозначно плакал всю ночь. Подобное было достаточно часто в начале их пути, но спустя пару месяцев, наблюдая грустного барда не желающего с ним говорить особенно много, Ламберт держался и терпел.       – Я не… я могу помыться после тебя, а если нужно, то и за водой схожу. – Тео пытался отговориться как мог, краснея сильнее, когда замечал на себе оценивающий и просящий взгляд ведьмака. Он понимал, что мужчина не против переспать с ним, только вот Теобальд, не соглашался даже на малейшие ласки, будто ведьмак ему противен.       – Куколка, мы спим в одной кровати, ты помогаешь мне отмыться после особенно «кровавых» заказов. Ты видишь меня без одежды чаще, чем кто-либо. – Ламберт не хотел настаивать, но вышло так, как вышло и теперь он виноват в том, что Тео готов заплакать. Винить алкоголь в этом всем он не будет, потому как и на трезвую голову сказал бы тоже самое. Если быть честным хотя бы к самому себе, то он прямо сейчас может подмять под себя этого совершенно невинного мальчишку. Только вот, несмотря на свой ужасно вредный характер, скотиной ведьмак никогда не был, поэтому сейчас держался, сдерживая свое желание внутри.       – Ламберт, я не могу. – Теобальд был на грани. Он не хотел обижать мужчину, но и справится со стеснением не в состоянии. Ламберт много раз говорил о его красоте, говорил и о том, что любой был бы счастлив хотя бы посмотреть на его «барда». Его бард. Это отзывается теплом и Тео хочется верить, что все было бы в порядке разденься он перед ведьмаком. И любил он Ламберта до невозможности, готов был отдаться ему полностью в любую минуту, только попроси, но готов Тео был лишь в мыслях, где никто не увидит и не осудит. – Я видел с кем ты обычно проводишь ночи, и я совершенно не такой же… не такой же утонченный, даже если лицом вышел.       – Тео, ты правда думаешь, что за полгода я не рассмотрел тебя? Ты прекрасен, если хочешь знать. О таком как ты мечтают все, кто когда-либо слышал слово «совершенство». – Ламберт, заметив мокрые глаза его «барда», подошел к Тео ближе и прикоснулся к плечам. В его руках Теобальд был таким хрупким. – Мы за полгода бок о бок прошли через многое, ты не дал мне умереть и заботился не волнуясь о своей жизни. Выхаживал меня. И даже несмотря на твою чрезмерную болтливость, я все равно люблю тебя, куколка. И буду любить всегда, клянусь тебе. – Вытирая слезы с розовых щек, Ламберт молчал. Он действительно любит этого мальчишку, даже врать себе не будет. Боится правда за него жутко, но никогда не оставит. – Прости, не стану настаивать, это только твое решение, хорошо? Я поддержу любой твой выбор, Куколка.       – Хорошо. – Слишком тихо ответил Тео, прижавшись к Ламберту и заключая того в мягкие объятия. – Я тоже тебя люблю, но ты и так об этом знаешь. – прошептал мальчишка, утыкаясь носом в шею ведьмака.       Ламберт, приподняв Тео, прошел к кровати и посадил «барда» на мягкую поверхность.       – Я принесу тебе воды, как закончу. – оставив раскрасневшегося барда на мягкой постели, ведьмак доходит до почти остывшей бадьи и быстро расправляется со штанами, погружаясь в воду, и немного вздрагивая от ее прохлады.       Натирал себя мочалкой мужчина не особенно долго, мягкие руки перехватили предмет и принялись тереть спину. Тео никогда не признается, что ему нравится помогать ведьмаку мыться, только так он может дотронуться до него без зазрения совести.       – И все же ты пришел. – Ламберт усмехается расслабляясь. – Могу я рассчитывать хотя бы на то, что ты разделишь со мной постель, как обычно, просто грея меня в эту холодную зиму? – повернув голову к Тео спрашивает ведьмак и останавливается взглядом на прикушенной губе, после чего нервно сглатывает. Мальчишка, проследил куда направлен взгляд Ламберта и ненароком облизал вдруг пересохшие губы, сразу понимая, почему узкие зрачки мужчины стали расширяться. – Тео… прекрати, иначе ты окажешься в этой бадье раньше, чем успеешь пискнуть. Ты… Мелителе… Почему ты такой? Слишком невинный и слишком недоступный.       Ламберт откидывается на бортик, прикрывая глаза. Даже на охоте его тело не подводило, а рядом с этим мальчишкой все набекрень. Дыхание сбивается, стоит увидеть как тот спит, уткнувшись в плечо мужчины, зрачки расширяются до того, что аж больно, от одного взгляда на объект обожания. В добавок ко всему, стоит лишь Тео прикоснуться к нему, тело становится ватным и ведьмак теряет какую-либо бдительность, что не очень то хорошо, если Ламберт собрался защищать мальчишку.       Пока Теобальд натирал мужчину мылом с какой-то особенно странной отдушкой, то размышлял над всем, о чем ему сказал ведьмак. На самом деле, Тео очень хотел сблизиться с Ламбертом намного больше, чем сейчас. Тот относился к мальчишке как к хрустальному, и Тео все прекрасно видел и понимал. То что «бард» является чуть ли не единственным человеком, которого ведьмак хочет себе присвоить, особенно сильно трогало.       Спустя еще некоторое время размышлений, Тео все решил, что сегодня он это сделает. Даже несмотря на все стеснение, Ламберт не станет его осуждать, только не он. Тянуть еще больше уже некуда, иначе ведьмак окончательно лишится терпения.       – Ламберт? Ламберт. – расталкивая уснувшего мужчину, Теобальд присел на корточки около бадьи, и принялся рассматривать лицо напротив. Тео не часто видит Ламберта расслабленным, тот напряжен даже во сне, готовый к любой опасности. – Ламберт! – еще раз шикает мальчишка, от чего ведьмак резко открывает глаза, пытаясь понять, зачем его разбудили и всматриваясь в темные, будто затягивающие глаза «барда». – Ты снова уснул, пока я тебя мыл. – объяснил Тео, не сразу осознав, что их лица находятся слишком близко, чем должны быть, и только через несколько секунд вскакивая на ноги заодно краснея.       Только уйти у него не получилось. Ведьмак, к тому моменту отогнал остатки сна и сильной рукой вернул «барда» обратно. Не долго думая и наплевав на все, Ламберт утягивает мальчишку в поцелуй. В первый поцелуй для Тео и такой долгожданный для самого ведьмака.       Длился он не долго, потому как Тео забыл, или не знал, что нужно дышать и уже через несколько секунд отпихнул мужчину, жадно глотая воздух. Ошарашенно смотря на ведьмака, мальчишка не мог решить, что же делать. Он точно готов, готовился же все то время, пока мыл Ламберта. Куда же подевалась его решительность? А человек напротив желал его до такой степени, что бросало в жар от одной только мысли об этом. Отказать сейчас, значит отстрочить поползновения со стороны ведьмака еще на несколько месяцев. Звучало слишком ужасно, потому как мысли по поводу ведьмака, так еще и с ним в постели одолевали все чаще, но об этом Тео естественно молчал. Взять себя в руки и повторить то, что случилось несколько мгновений назад? Он однозначно хотел бы повторить, только уже медленно и не задыхаясь ему слишком понравилось чувство, зарождающееся внутри, а Ламберт единственный, кому он все же готов довериться, просто надеясь на лучшее.       – Прости, что напугал. – вырывает из мыслей голос Ламберта. – Я не должен был. – откидывая голову на бортик бадьи и прикрывая глаза, продолжил мужчина.       В это мгновение, Тео наконец решается и целует его сам, следом забираясь в бадью прямо в одежде и седлая колени ведьмака. Тот дергается, машинально обхватывая талию руками и чувствуя грубую рубашку под пальцами. Такой резкости и неожиданности в действиях мальчишки ведьмак даже представить не мог, но надеялся, что Тео хорошо все обдумал. Бедра ведьмака обдало жаром чужой кожи, видимо Теобальд давно разделся, оставляя лишь верх, как всегда делал перед сном. Одежда промокает и холодит кожу, от чего мальчишка дрожит, но продолжает неумело целовать ведьмака. Руки мужчины опускаются ниже, обхватывая ягодицы и дотрагиваясь пальцами меж ними. Теобальд вздыхает, разорвав поцелуй, и сводит бедра, прижимаясь ближе. Ледяная вода совершенно не помогает, Тео не может расслабиться, напрягаясь при каждом движении, чувствуя горячей кожей холод воды.       – Тео, Куколка… – говорит ведьмак, оставляя попытки снять с мальчишки ненужную рубашку. – Надо вылезать, нето ты заболеешь. Мы обязательно продолжим, только давай не в ледяной воде, хорошо? – Дождавшись хотя бы кивка, попутно замечая в глазах напротив столько нежности и желания, ведьмак с легкостью поднимает «барда» на руки, чувствуя обвившие его шею руки, и несет к кровати. Стоит только усадить мальчишку на кровать, как взгляд Тео немного меняется, Ламберт чувствует, что тот испугался. Не до такой степени чтобы остановиться, но ведьмак обязан был его успокоить. – Все будет хорошо, слышишь? Я не продолжу, если ты против.       – Нет!... Я хочу… – бормочет «бард» снимая рубаху и сразу же прикрываясь мокрой тканью. – Только можно я надену сухую рубашку, пожалуйста? – слыша тихое «хорошо» Тео подрывается с вымокшей кровати, быстро доставая из сумки сухую, слишком большую для него рубашку. Та явно ему не принадлежала. В момент, когда мальчишка натягивает ее на себя и тонет в, огромного размера, одежде, Ламберт понимает, что эта вещь его. Эта рубашка пропала в один из дней их пути, на что «бард» говорил, что понятия не имеет, где мужчина оставляет свои вещи. Его нагло обманули.       Смотря на одевающегося Теобальда, Ламберт всегда поражался его миниатюрности. Обычно, такими ладными бывают лишь девушки, да и то в возрасте двадцати лет и не знающие, что такое работа. Да, «бард» жил в окружении слуг и помощников, но все же умел многое, да и слабым его не назовешь, а все равно ладный до невозможности.       Теобальд возвращался к кровати слишком медленно, рассматривая Ламберта так, будто впервые видел его перед собой. Тео заметил, что ведьмак успел прикрыться, дабы не смущать «барда» еще больше, чему мальчишка был очень благодарен. Он все еще сомневался, но видя неподдельное восхищение в глазах напротив, Тео выдохнул, позволив себе расслабиться. Заползая на кровать, «бард» прикрывается рубахой, натягивая ее ниже колен. Ламберту воздуха не хватает от одной мысли о том, что именно он будет делать с этим мальчишкой уже через несколько секунд.       – Тео… – с придыханием говорит мужчина, дотрагиваясь до руки «барда», сжимающей края одежды. – Я люблю тебя, помнишь, Куколка?       «Бард» кивает. Краснея и смущаясь сильнее обычного, Теобальд, откинув все сомнения, устроился на коленях ведьмака, обхватывая руками его плечи. Руки мужчины аккуратно легли на мягкую талию, опускаясь ниже, к бедрам. «Бард» вздрагивает от каждого прикосновения, чувствуя, как становится жарко. Взгляд человека напротив плывет, зрачки затопили радужку, было понятно, что Ламберт не отступит, не теперь, когда дорвался до самого желанного в последние месяцы.       Грубые пальцы провели по нежной коже, возвращаясь к прерванному ранее занятию. Ведьмак явно подготовился, оставив на кровати масло, потому как Тео чувствует скользкие, растягивающие его, пальцы. Дискомфорта на удивление не было, но только до того момента, пока ведьмак не добавил второй палец, разводя те внутри. Однако теплые губы на шее и другая, поглаживающая его, рука мужчины сильно расслабляли напряженное до предела тело, от чего мальчишка дрожал, прерывисто дыша и абсолютно забывая про боль. Ведьмак поверить не мог в происходящее, Тео наслаждается не боясь и не отвергая его. На третьем пальце Теобальд дернулся, судорожно хватаясь за мужчину. Ламберт проходится по найденной ранее точке и слышит первый стон, в ту же секунду чувствуя, как намокает рубашка и «бард» сжимает его пальцы внутри. Теобальд падает на крепкое тело ведьмака, расслабляясь и шмыгая носом. Тео прижался к мужчине, обнимая того за шею и впутываясь пальцами в медные волосы.       На самом деле, Ламберт никогда не заботился о комфорте других, делая все только для себя. Это касалось как жизни, так и постели. Но о Тео хотелось заботиться, хотелось показать ему каким может быть ведьмак с человеком, которого любит.       Мужчина вытаскивает пальцы, слыша недовольных вздох и бережно переворачивает Тео на спину, заставляя мальчишку оторваться от медитативного перебирания его волос. Любуясь открывшимся видом, ведьмак чувствует столько любви, сколько в нем никогда не было. Если бы он только мог, то бросил бы свою работу и остался с этим мальчишкой навсегда, живя как обычные люди и не подвергая того опасности.       – Солнце, посмотри на меня. – Ламберт, поглаживая Тео по щеке, ждал реакций и, как только «бард» открывает глаза, расфокусированным взглядом смотря на мужчину, тот не сдерживается, нависая над маленьким, по сравнению с его, телом, льет между мягкими ягодицами масло и, придерживая за бока, входит сразу наполовину. Тео, вскрикивая, то ли от боли, то ли от наслаждения, выгибается. Ламберт пугается такой реакции, думая, что явно переоценил «подготовку».       – Мелителе… Какой же ты узкий. Прости, Куколка, но я больше не могу. – извиняется мужчина, в ту же секунду слыша шепот, который мальчишке дается слишком тяжело, но позволяет понять, что все в порядке и Ламберт может продолжать.       – Ламберт… – задыхаясь говорит «бард», и пытается выровнять дыхание хоть немного. Но чувствуя еще один толчок, стонет, сбивая дыхание еще больше и хватаясь руками за предплечья ведьмака. – Ты… Не останавливайся, прошу тебя.       Ведьмак, осознавая, что Тео совсем не больно с ним, наращивает темп с каждым толчком, и полностью теряется в ощущениях, ему слишком хорошо и он слишком сильно этого хотел. Пышное тело Теобальда привлекло его с первой встречи, ведьмак долго пытался избавиться от навязчивых мыслей, ища замену в каждом встречном, в остальное время наслаждаясь лишь прикосновениями нежных рук, во время мытья и теплыми, неосознанными объятиями во сне.       Резко останавливаясь, чтобы не провалиться в наслаждение еще больше и не потерять над собой хоть какой-то, но контроль, Ламберт смотрит на Тео. «Бард» часто дышит, глаза закрыты, рубашка задралась почти до подбородка, открывая вид на бледную, влажную кожу, – Тео успел излиться еще раз, а ведьмак даже не заметил. Зачесав рыжую копну волос назад, ведьмак любуется раздвинутыми перед ним бедрами, он все еще внутри его «барда», и ничего лучше Ламберт в жизни не видел. Сделав очередной толчок и припечатав бедра мальчишки к своим, ведьмак гладит мягкий живот, размазывая липкую субстанцию по телу, переходя к темным соскам, после возвращаясь к паху. Теобальд вздрогнул, перехватывая руки мужчины. Слишком много прикосновений, ощущения, затапливали с головой, путая мысли.       – Я больше не выдержу. Слишком много… – приоткрывая глаза бормочем Тео. Настолько чувствительным, как сейчас, он не был никогда. «Бард» кончил уже несколько раз, за столь не продолжительное время, ни разу к себе не прикоснувшись.       – Еще немного, Куколка. – Ламберт двигается мучительно медленно, заставляя мальчишку выгибаться еще больше, хныча от удовольствия.       Ведьмак готов продолжать вечно, доводя мальчишку до обморочного состояния. Мужчина лижет шею, ключицы, вырисовывая губами одному ему известные узоры, в это время «бард» успевает снова запачкать свой живот, дыша особенно часто. Впиваясь поцелуем в пунцовые губы мальчишки и ускоряя темп, ведьмак заполняет Тео, случайно прикусывая губу мальчишки, из-за чего тот шикает и обнимает Ламберта за шею, притягивая того ближе.       Утыкаясь носом в шею «барда», мужчина перекатывается на бок, утягивая с собой мальчишку, из-за чего тот оказывается лежащим сверху и вздыхает, резко чувствуя опустошенность и влагу меж ягодицами. В первые секунды хотелось просто прижаться к сильному телу, растворяясь в объятиях его ведьмака, но понимая, из-за чего именно он такой мокрый и липкий, «бард» дергается, в попытках выбраться из достаточно сильной хватки.       – Мелителе! Ламберт! Мне нужно вымыться я весь… весь грязный! Пусти меня! – удивительно бодро говорит мальчишка, выпутываясь из объятий.       – Помоемся потом, а сейчас просто полежим. Я думал ты устал, судя потому что говорил, когда мы… – договорить ведьмаку не дали маленькие ладошки, резко прижавшиеся к его губам.       – С ума сошел?! Зачем говорить то об этом! – краснея, почти кричит Тео, устраиваясь поперек живота мужчины, и охая, опирается руками о его широкую грудь.       Ламберт смеется. Услышь его братья, решили бы, что тот лишился разума. Мужчина поднимается, опираясь на локти, от чего Тео съезжает с живота ниже. Открытые ноги «барда» будто требовали прикосновений, поэтому ведя одной рукой по бедру Тео, Ламберт наблюдал за тем, как тот снова возбуждался.       – Хочешь повторить, Куколка? – забравшись рукой под рубашку, тихо спросил ведьмак, в миг становясь слишком серьезным.       – Нет, не хочу! То есть… Не сейчас Ламберт. Мне нужно вымыться. – Мальчишка шустро убрал ведьмачьи руки и слез с кровати. Тео пошатываясь подходит к бадье, касаясь воды, та совсем остыла и уже не манила искупаться как раньше. Смотря в свое отражение, «бард» понимает, что сам он не справится с ведрами, поэтому поворачивается к кровати, чтобы попросить помощи у ведьмака, и утыкается в его грудь. Тот подошел слишком тихо, чтобы быть замеченным.       – Вода совсем остыла, да, Солнце? – замечая расстроенный кивок, Ламберт подливает в бадью подогретой воды. – Не кипяток, но вымыться можно. – Понимая, что мыться вместе они не будут, ведьмак разворачивается и направляется было к кровати, как слышит тихое «поможешь мне, пожалуйста?» и улыбается.