Нет повода для обиды

Молодая женщина протянула вперёд руку жестом одновременно приветливым и повелительным: — Ты передала моё послание в точности? — спросила она. Она была красивой и стройной, наряд её отличался изяществом, волосы же были аккуратно забраны в причёску, украшенную заколкой из нескольких усыпанных драгоценными камнями серебряных цветков. Лишь одна прядь выбивалась на лоб — вероятно, даже несмотря на желание казаться строгой и достойной своего нового положения, она всё же не могла пренебречь деталью, придававшей её облику милое вольное очарование. Девушка в дорожной одежде склонилась почтительно: — Да, наставница. — И каким же был ответ? — она обворожительно улыбнулась — несмотря на то, что бледное и напряжённое выражение лица посланницы не сулило положительного исхода. — Глава Шэнь просил передать вам свои искренние поздравления, однако сообщил, что не сможет прибыть в Хэхуань и присутствовать на церемонии. — Как же он объяснил это? Дела на горе Сюаньду столь сложны, что не позволяют ему отлучиться? — сохраняя вид чарующего спокойствия, мягким голосом поинтересовалась Бай Жун. — Нет, это не так. Глава Шэнь сказал, что его присутствие срочно необходимо в другом месте, — ответила посланница. Бай Жун вновь улыбнулась: — Надеюсь, ты выяснила, что это за место, оказавшееся для главы Шэня более притягательным? — Да, наставница, безусловно. Он отправился в усадьбу Хуаньюэ возле Полушагового пика, где в скором времени должен состояться поединок между Янь Уши и Хулугу. — О! — коротко выдохнула Бай Жун. На этот раз дыхание её прервалось, губы нервно дёрнулись, и на щеках даже сквозь тонкий слой искусно нанесённых белил проступили розоватые пятна. Она помолчала недолго, потом продолжила: — Глава Шэнь, конечно же, хочет взглянуть на столь великий поединок, можно понять. Однако, насколько я знаю, поединок этот состоится лишь через полмесяца, отчего же он так спешит? — Между главой Янем и главой Шэнем существуют давние дружеские отношения… Видимо, он хочет провести время вместе с другом. Девушка-посланница выпрямилась и теперь смотрела на госпожу большими тёмными глазами. Она не стала передавать всех слов, что сказал Шэнь Цяо, отказавшийся прибыть в Хэхуань на церемонию посвящения Бай Жун в сан главы школы также и потому, что не хотел давать её чувствам ложной надежды… Бай Жун покачала головой, сделала несколько шагов по просторному залу, повернулась и посмотрела в сад, мерно колыхающий ветвями за резной стеной. — Интересно, что заставило главу Яня именно сейчас бросить вызов Хулугу? Как раз когда он добился столь значимых политических успехов, и в то же время его силы истощены борьбой… — Об этом мне тоже удалось узнать, госпожа. По слухам, он бросил вызов Хулугу, чтобы отвлечь того от главы Шэня и не дать присоединиться к атаке на гору Сюаньду, которую планировал ваш погибший предшественник, Сан Цзинсин. Боюсь, если бы Хулугу присоединился к нам тогда, то у главы Шэня не было бы шансов одержать победу. — О! — вновь повторила Бай Жун своё восклицание. — Как восхитительно самоотверженны эти двое по отношению друг к другу… Но не хочешь ли ты сказать, что если бы не он, то и я не готовилась бы сейчас к церемонии посвящения? Девушка склонила голову. Бай Жун усмехнулась. — Что же тогда остаётся мне? Отправить Янь Уши наилучшие пожелания и благодарность за то, что его вызов открыл прекрасную дорогу также и для меня? Что скажешь? Девушка лишь опустила голову ещё ниже: — Полагаю, глава Шэнь в любом случае проявил неучтивость, отклонив приглашение на столь важное событие, — глухо отозвалась она. На самом деле ей было всё же немного обидно за свою госпожу. Бай Жун засмеялась, но в смехе этом была слышна горечь. Вновь глядя в окно, она думала: что за странность, в конце концов? Едва ли коварный и бессердечный Владыка демонов, всегда лишь игравший людьми и использовавший их в своих целях, стал бы вдруг кому-то помогать или кого-то спасать. Совершенно точно он преследовал какие-то свои интересы. Однако, одного слуха, одного совпадения хватило, чтобы Шэнь Цяо сломя голову бросился к нему, наплевав на приличия. Неужели всё-таки глава Шэнь настолько без ума от этого человека? Однажды она уже предостерегала Шэнь Цяо о том, что Янь Уши собрался выдать его Сан Цзинсину, желавшему мести, но тот не послушал — за что жестоко поплатился. И всё же даже после, несмотря на все прочие унижения и издевательства, которые ему пришлось от этого человека претерпеть, Шэнь Цяо раз за разом продолжал помогать ему и даже спасать от верной смерти. Платя ли стократно добром за одно небольшое и весьма сомнительное добро? Из природной доверчивости? Из любви? Или, как говорил сам Шэнь Цяо, по каким-то другим, не относящимся к ним двоим лично, причинам? Но, главное — совершенно пренебрегая ею… — Как думаешь, Шэнь Цяо действительно влюблён в Янь Уши? Посланница смутилась от чрезмерной откровенности и развязного тона, которым был задан вопрос. — Я думаю, глава Шэнь чувствует себя обязанным, — чуть помедлив, отозвалась девушка. Обязанным?.. Бай Жун подошла вплотную к окну. Поймала пальцами ветку и резко сдёрнула листья. Чем же глава сильнейшей из даосских школ обязан Владыке демонов настолько, что даже её собственная служанка вслух оправдывает этим оскорбительный отказ своей госпоже? Да, конечно, Янь Уши вернул Шэнь Цяо к жизни тогда, после поражения на Полушаговом пике. Естественно, вовсе не из добрых побуждений, но чтобы поиграть и посмотреть, как потерявший всё благородный даос сможет жить дальше. Хотя если бы Владыка демонов тогда не нашёл его и не забрал с собой, то участь главы Шэня, низвергнутого бесчестным путём, была бы весьма плачевной: едва ли предавшие его братья дали Шэнь Цяо свободно разобраться в произошедшем. Скорее, обрекли бы его, израненного и лишённого сил, на вечное прозябание где-то вдали от мира. Главе ордена Сюаньду определённо повезло, что в тот момент его не подобрал кто-то из своих. Стало быть, Янь Уши нашёл его, укрыл от предателей, вылечил и даже не стал удерживать при себе. Хорошо. Затем появился вновь и заставил Шэнь Цяо — слепого, бессильного, — прочесть трактат «Чжуян Цэ», даже вернув ему на время зрение. Естественно, лишь для того, чтобы поиздеваться над самим даосом и всеми остальными, перед тем как трактат нагло у них на глазах уничтожить. Но именно это дало Шэнь Цяо возможность восстановить боевые навыки хотя бы отчасти. Тут у Владыки демонов разгорелся интерес, и он уже не отпускал даоса от себя, наблюдая как за подопытной зверюшкой, вытягивая все силы и давая пищу домыслам об их отношениях. А в конце концов, и вовсе задумал отдать Шэнь Цяо на растерзание похотливому и жаждущему мести Сан Цзинсину, просто чтобы посмотреть, что будет: справится ли тот с безвыходной ситуацией, или нет. Впрочем, Шэнь Цяо справился, что дало ему возможность преодолеть ограничения разрушенной базы и выйти на уровень мастерства, прежде для него, пожалуй, даже немыслимый. Итак… Что для Шэнь Цяо сделал Янь Уши? Спас от смерти и от предателей. Дал возможность восстановиться. Вынудил — против воли, конечно! — разрушить своё ядро, чтобы обеспечить переход на принципиально новую ступень развития боевого искусства. Да… Кроме того, ещё представил прежде далёкого от мирской жизни даоса-отшельника к императорскому двору и ввёл в курс политических событий. И наконец, теперь защитил его от Хулугу, бросив тому вызов, — а заодно позволил Шэнь Цяо возвратить себе место главы Сюаньду. Конечно, этот перечень выглядит неплохо. Очень неплохо… А что для Шэнь Цяо сделала она сама? При встречах обычно была нежна и даже, глядя на него, старалась изменить свой нрав и свои привычки (пару раз проявив милосердие к людям и один раз — к лошади). Не стала искать его, когда все, кто был послан Сан Цзинсином, искали — а именно она могла бы найти. Просила Шэнь Цяо быть осторожным с Янь Уши, но не сказала из-за чего, так что он совету не последовал. А потом, напротив, рискнула признать, что Янь Уши не предал его в очередной раз, но защитил от всё того же Сан Цзинсина, уведя последнего за собой, и даже подсказала, куда они ушли. Тогда Бай Жун искренне поделилась всем, что знала сама: Шэнь Цяо так хотелось утешить! Но всё же это никак ему не помогло, потому что знала она слишком мало. И вот наконец теперь она, воспользовавшись победой даоса, расправилась со своим жестоким учителем, заняла место главы и пообещала Шэнь Цяо, что с этих самых пор изменится сама и изменит жизнь своей школы, чтобы ему было не стыдно на неё смотреть… Несколько блёкло, конечно, на фоне того, что сделал Янь Уши. Ведь так? Совсем блёкло. Неубедительно. Просто кое-чего не сделала. Но… обещала измениться. И даже изменилась. А Янь Уши изменился? Он точно этого не обещал. Но, возможно, действительно изменился… Кто знает. Он действительно бросил вызов, чтобы помочь?.. Бай Жун мотнула головой, отбрасывая со лба упавшую прядь. Она не верила в это, нет. Чего хотел добиться этот сумасбродный и непредсказуемый человек? А может просто, того же ровно, чего и она сама? Соблазнить… Он просто хотел соблазнить Шэнь Цяо! Но у Бай Жун точно не было ни сил, ни средств на то, чтобы соревноваться с Янь Уши в широте жестов. Так что она в этом явно уступала. Бай Жун обернулась. Её лицо было строгим и суровым. Она вздохнула, наконец приняв вид, достойный главы крупной и могущественной школы совершенствующихся. Янь Уши бросил вызов Хулугу, когда его собственные силы истощены. Он может проиграть. И всё же он решился. О да, если бы Янь Уши был уверен в своих силах — разве это было бы так соблазнительно? Соблазнение ценою жизни… Нет, к такому она была не готова. Это было слишком красиво. Но теперь, если Янь Уши проиграет и погибнет, могла ли она надеяться, что Шэнь Цяо всё же заметит и её?.. И, в конце концов, хотела ли она, чтобы Янь Уши действительно проиграл? Бай Жун повернулась к подчинённой. — Я думаю, ты права. Этот бой — он будет достойнейшим зрелищем, которое запомнится на многие годы. Мы непременно должны отправить кого-то из своих людей, чтобы это увидеть. После завершения церемонии ты тоже можешь отправиться туда. Передай главе Шэню и главе Яню, что я им действительно благодарна. Школа Хэхуань отныне никогда не будет чинить их последователям никаких препятствий. И да, я надеюсь, что для главы Яня этот бой закончится победой. Девушка, подняв лицо, устремила на свою госпожу пронзительный взгляд. — Мне не на что обижаться, — сказала Бай Жун, слегка улыбнувшись. Не на что обижаться… В конце концов, ведь прежде ей было грустно думать, что такой красивый человек, как Шэнь Цяо, так и не узнает настоящей любви. Она всерьёз опасалась, что он либо останется аскетом, либо подвергнется насилию. Как это было бы печально! «Мне было просто обидно, что у него не будет хорошего секса», — пробормотала Бай Жун, и губы её вновь искривились в улыбку. — «Но, думаю, у него всё же будет хороший секс…»