Непристойное занятие

Чуя равнодушно смотрел на Мори, ожидая, что тот опять подбросит какое-нибудь простое или слишком банальное задание. Но, на этот раз, приказ его немало удивил. – Что-то меня беспокоит наш лейтенант. Проследи за ним. Какой-то он нервный в последнее время и спит на ходу, со слов Хироцу. – сказал босс, привычно ходя из угла в угол и сомкнув руки в замок за спиной. – А почему для этого задания Вы выбрали именно меня? – поинтересовался Накахара, в удивлении изогнув бровь. Он ожидал чего угодно, но что его за Тачихарой следить отправят – это было необычно и даже странно. Чуя и сам в последнее время был состоянием лейтенанта обеспокоен. Еще с того времени, как Мичизу был ранен вместе с остальными «ящерами» после нападения Ищеек на штаб Мафии. Накахара спать спокойно не мог и лез на стену, в частности, из-за непонимания, какого черта так парится. Ладил он с лейтенантом очень даже неплохо, порой, можно сказать, мысли на одной волне сходились. Но, в целом, общение ограничивалось, по большей части, работой. Что иной раз огорчало… – Как бы тебе сказать, Накахара-кун, – Огай сделал выразительную паузу. – Скажем так, у тебя идеальные для этого, кхмм, параметры. – добавил он, усмехнувшись. – К тому же, ты с ним общаешься больше, чем другие. Услышав очередной намек на свой рост, Чуя скрипнул зубами, но ничего не сказал. Ладно там скумбрии бинтованной высказать все, что о нем думает, а лучше – вломить, но не боссу же. С боссом лучше вообще не спорить. Потому, кивнув вместо ответа, Накахара покинул кабинет, услышав брошенное Огаем напоследок «Не забудь про отчет!» Хрен с ними, с отчетами. Это последнее, о чем бы Чуя задумывался. Сейчас нужно было собраться с мыслями и понять, с чего начать слежку. Для начала он, как бы невзначай, поинтересовался у Хигучи графиком «Черного Ящера». Ичиё если и удивилась этой заинтересованностью, то ни намека на то не дала. Все, что удалось узнать от нее - «ящеры» сейчас на задании, и неизвестно, ждать ли их сегодня. Единственное, что было точно известно – у Гин завтра выходной. Что касалось Хироцу и, в особенности, Тачихары, – Хигучи понятия не имела. Обычно группа связывалась с ней после выполнения задания, затем все трое возвращались в штаб мафии, после чего Тачихара отчаливал в душ. Затем, завершив с марафетом, писал отчет и относил на подпись. Отчеты за неделю, подписанные Хигучи, лейтенант относил уже Чуе лично. В точное время, не опаздывая ни на минуту. Даже придраться, при всем желании, было не к чему. И, тем более, непонятно, с чего начать слежку. Задание с самого начала пошло через одно место. Это стало ясно еще тогда, когда Чуя нос к носу столкнулся с объектом на выходе из раздевалки на следующее утро. Притом, в самом буквальном смысле – врезавшись. – Извините, я Вас не заметил, – тут же сказал Тачихара, шарахнувшись в сторону. До него не сразу дошло, что нормальное для любого другого человека извинение в случае с Накахарой звучало как издевательство. Лишь когда Чуя злобно зыркнул из-под шляпы, лейтенант понял, что сморозил, и поспешил дополнить свое извинение, прямо сказав, что ни в коем случае не имел в виду рост. – Да и хрен с тобой, – махнул рукой Накахара, понимая, что слежка пока откладывается. Он прекрасно помнил, что сейчас Тачихара будет писать отчет о задании, и следить пока незачем. Потому, устроившись на мягком диване в холле, Чуя лениво проводил взглядом лейтенанта, сделав затем вид, что решил маленько вздремнуть. Тачихара, коротко изложив в отчете детали о выполнении задания, потянулся и зевнул. Спать хотелось неимоверно, но сегодня это не светило ввиду планов на день. Разве что удастся подремать каких-то пару часов, но и то хорошо. Идя писать отчет, он заметил Накахару, бросающего на него какой-то заинтересованный взгляд. Но в голове как-то не укладывалось, что кто-то вроде Чуи мог бы им заинтересоваться. Списав на то, что показалось, и виня в этом усталость, Мичизу задумался о том, как же, черт возьми, приятно вернуться. Действительно, он чувствовал себя в этом штабе как дома, где все здесь присутствующие – своего рода семья. Впрочем, за недолгий период внедрения он давно понял, что именно эти все местами чудаковатые и странные члены Портовой мафии стали для него семьей куда больше, чем военная полиция, несмотря на то, что в последней он провел гораздо больше времени. Но, чем дольше длилось его задание, тем больше он ощущал, насколько здесь близкая ему атмосфера. Все какие-то привычные что ли, пусть и со своими тараканами в голове. Возможно, дело было в отношении. Тут с ним считались, относились как к равному, чего в военной полиции и, тем более, отряде Ищеек, он никогда не ощущал. Там он был просто инструментом, может быть, хорошим и полезным, но не более. Кое-как закончив отчет, Тачихара поймал себя на мысли, что неимоверно хочется оттянуть время, пока он на задании по внедрению, чтобы пробыть здесь как можно дольше. Вот только и это останется мечтой, которая, вскоре, отправится вслед за всем тем несбыточным, что он уже успел отбросить и местами забыть. Потому, словно по щелчку переключателя, Мичизу вернулся мыслями к отчету. Ещё раз быстро окинув взглядом написанное и решив, что вполне сойдет, отправился к Хигучи. *** Накахара, делая вид, что продолжает дремать, заметил, как объект слежки, попрощавшись, выходит из кабинета. Дальше уже стало интереснее, ибо дело начало понемногу сдвигаться с мертвой точки. Чуя старался не высовываться, следя за лейтенантом по совершенно непримечательному маршруту. Тачихара прямой наводкой домой направился, даже никуда не заходя по пути. В подъезд соваться было опасно, да и подходить к нему крайне нежелательно. Потому, воспользовавшись способностью, Чуя, словно резвый сайгак, перепрыгивал по маленьким балкончикам высотки, быстро заглядывая в каждую квартиру. Объект слежки обнаружился на пятнадцатом этаже. Накахара наблюдал за ним, заглядывая снаружи из балкона. Окно выходило, похоже, в спальню. Об этом свидетельствовали кровать, небольшой журнальный столик с ноутом, постеры каких-то рок-групп и симпатичные фигурки из компьютерных игр, до которых Чуя тоже был большим охотником. Среди фигурок была парочка очень редких, из лимитированной коллекции. Одна из них в коллекции у Накахары не числилась, и рыжий аж рыкнул от досады, понимая, кто увел последнюю у него прямо из-под носа. Но черт с ней, с фигуркой. Сейчас было дело поважнее. Мичизу, меж тем, даже не подозревая, что за ним следят, преспокойно переоделся в рваные джинсы и красную клетчатую рубашку, которую не стал застегивать. Накахара на балконе в этот момент даже почувствовал себя несколько неловко. Словно извращенец в бане, который за девками подглядывает. Правда, он за мужиком с балкона подглядывал, что дело не особо-то и меняло. И мужик этот был чертовски хорош, особенно почти без ничего, в чем Чуя мысленно сам себе признался уже в пятый раз, не понимая, почему лейтенант без одежды у него в последнее время вызывает такую реакцию. Если быть честным, он видел Тачихару и вообще без ничего, но раньше так сильно на фигуре лейтенанта свое внимание не заострял, а сейчас пялился, словно школьница на объект воздыханий. Тачихара куда-то вышел, затем вернулся с банкой пива, поставил ее на журнальный столик, вытащил сигареты и снова ушел. Правда, вернулся через пару-тройку минут, упал на кровать, покосился на банку и.… она вдруг, словно лейтенант обладал даром телекинеза, сама прилетела к нему в руку. «Вот это, мать его, поворот! Как интересно, надо указать в отчете!» – подумал Чуя, продолжая слежку. Но следить, как оказалось, было бестолково. Потому что Мичизу, в несколько глотков опустошив банку, ловко забросил ее в мусорную корзину возле приоткрытой двери, снова вышел на перекур, после чего, вернувшись, сказал что-то портативной колонке и упал на кровать. Заиграл какой-то панк-рок, притом, совсем негромко. Лейтенант же мгновенно уснул, свернувшись калачиком. «Ох ты ж.…» – нервно сглотнул Чуя на балконе, ловя себя на мысли, что гребаный Тачихара в спящем состоянии настолько хорош, что хочется к нему под бок шарахнуться. Он и сам не помнил, с каких пор стал смотреть на лейтенанта под, скажем так, иным углом. Вроде как и сэнто не раз вместе посещали, и, мать его, даже душевую в штабе. Если совсем честно, в последнее время Накахара готов был себе по голове врезать, только бы перестать пялиться на подчиненного, который без всякой задней мысли намывался себе, ни на что не обращая ни малейшего внимания. В то время как Чуя то пытался внезапный стояк спрятать, то просто залипал, глядя как капли воды стекают по стройному телу лейтенанта. Возможно, злую шутку сыграл один из походов в сэнто около месяца назад, когда упаханный в край Тачихара, дабы не вырубиться, так красиво потянулся и выгнулся, что Чуя там чуть не помер, сныкавшись в воду почти с головой, только бы не выдать себя и свою совершенно непристойную реакцию на это. Очень долго он потом пытался понять, какого черта с ним происходит, но увы, так и не понял. Да и вообще, сложно разобраться в собственных тараканах, когда даже свое тело контролировать толком не можешь. Воспоминания только усугубили положение, потому бедный Накахара сжал ноги, пытаясь подумать о чем-то мерзком, а не о лейтенанте без одежды. Тачихара же спал как младенец. Видимо, Мичизу снилось что-то очень хорошее, потому что он даже улыбнулся во сне, непонятно, правда, кому. А потом Чуя чуть не сверзился, к чертям собачьим, с балкона, когда чертов лейтенант во сне, все с той же улыбкой промурлыкал «Накахара-сан». Это был просто контрольный в голову. «Лейтенант, ты... сволочь ты этакая! Я тут, блин, подохну такими темпами!» – подумал Чуя, ощущая дичайший дискомфорт в районе нижнего этажа, ибо штаны в том самом месте стали ощутимо жать. Мучения Накахары длились еще примерно часа так два, если не больше, а потом прозвучал спасительный въедливый звонок будильника. Тачихара проснулся, сонно протирая глаза и одергивая рубашку. Затем потянулся и выгнулся, прямо как тогда в сэнто, от чего Чуя на балконе опять с этого самого балкона едва не свалился. Мичизу же, даже не подозревая, что на его балконе сейчас происходит, мирно пошел приводить себя в должный вид, врубив перед тем репертуар своего тяжеляцкого плейлиста погромче. Вернувшись в комнату, Тачихара небрежно сбросил рубашку. «Сука, сколько еще раз за сегодня ты мне стриптиз показывать будешь?!» – прошипел в кулак Чуя на балконе. К тому же, в глаза сильно бросался шрам, полученный лейтенантом после недавнего ранения, от коего Накахара еле взгляд отвел, отмечая про себя, что даже эта царапина Тачихару не портит. Словно услышав мысленные мольбы оккупировавшего балкон начальства, Мичизу вытащил из шкафа и надел белую футболку с изображением пробитого армейским ножом черепа, которая красиво обтянула подкаченный торс. После этого, прихватив колонку, вышел из спальни, прикрыв дверь почти до конца. «Он что, ждет кого-то?» – мелькнула у Накахары догадка. Следовало как угодно в самое ближайшее время проникнуть в квартиру, ибо с балкона толком не проследить. Кажется, в своем предположении Чуя не ошибся, потому что даже отсюда услышал трель звонка домофона. Просто фантастическим везением оказалось, что форточка была открыта. Впервые в жизни радуясь скромным параметрам, Чуя ввалился в эту самую форточку и ужом скользнул под кровать, потому как из коридора услышал знакомый ему голос. Он, конечно, подозревал, что лейтенанта с его напарницей могли связывать не только рабочие отношения, но что она к нему вот так заявится... Невольно в голове всплыло воспоминание о том, что у Гин, со слов Хигучи, сегодня выходной. «Интересно, Акутагава в курсе, где его сестренка шляется в свободное время?» – ухмыльнулся собственным мыслям Чуя под кроватью. – Первый раз? – донеслось до его слуха из соседнего со спальней помещения. От этой фразы Чуя аж подпрыгнул, ударившись головой о дно кровати, и грязно выругался. Затем выполз и приник к двери, подглядывая в щель. Обзор был почти никаким. Но кое-что от взгляда Накахары не ускользнуло, как и от слуха, несмотря на перебивающую фразы музыку. – Может, чай или кофе? Или сразу к делу перейдем? – спросил Тачихара. «Шустрый как понос», – цыкнул Чуя сквозь зубы, продолжая наблюдать. – Не тяни, а то я передумаю. – Боишься, что ли? – с нескрываемой заботой в голосе спросил лейтенант. – Боюсь, – честно ответила Гин. – Может, обезбол и успокоительное? Так расслабиться сможешь быстрее, и мне проще будет. В первый раз всегда нервак зашкаливает, – ободрительно сказал Мичизу, шурша чем-то, скрытым от обзора Чуи. «Гондоны там распаковывает что ли? Охренеть, заботливый какой...» – мелькнуло у Накахары, в очередной раз скрипнувшего зубами то ли от досады, то ли от обиды. Он не слышал, что там ответила Гин, а вот фразу Тачихары «Раздевайся тогда» Чуя услышал очень отчетливо. В подтверждение его совершенно неприличных на этот весь счет мыслей, Гин сняла футболку, а затем расстегнула лифчик, который случайно уронила на пол. – Не переживай, я подниму, – сказал Тачихара, тут же отвернувшись и ловко подцепив женский атрибут нижнего белья, который после был возвращен хозяйке. Девушка густо покраснела, прикрывая грудь и разглядывая эскиз татуировки. – Я.… точно от боли не умру? А то мне как-то рассказывали... – услышал Чуя и нервно икнул. Даже интересно стало, кто там Гин такого понарассказывал, что она теперь как затравленная мышь сидит. – У меня тату-машинка новая, – ответил Мичизу, демонстрируя аппарат, – последняя модель. Бесшумная и больно не будет. Обещаю, я буду нежным, – хихикнул он, намечая эскиз на спине девушки. Из-за музыки и хлопнувшей от сквозняка форточки Чуя услышал только последнюю фразу и захотел провалиться сквозь землю, точнее, в подвал, пересчитав своей тушкой все этажи. В голове рисовалось нечто совсем непристойное. Конечно, в понимании Чуи все, что естественно, было не безобразно, но стать свидетелем того, что прямо сейчас активно рисовало его воображение, он и подумать не мог. Меж тем, услышав хлопок форточки от сквозняка, Мичизу, как раз завершив переносить контур, коротко бросил что-то вроде «Извини, форточку закрою». После чего Чуя отчетливо услышал шаги по направлению к спальне, и снова юркнул под кровать. Тачихара, захлопнув форточку, вышел из спальни и, дабы никакие сквозняки больше не мешали делом заниматься, закрыл дверь с наружной стороны на замок – чтобы наверняка. Чуя под кроватью, поняв, что сейчас произошло, готов был разразиться матерной тирадой. Все, что оставалось – обратиться в слух, приникнув к основательно запертой теперь двери. – Плейлист сменить? – спросил Мичизу, понимая, что несколько часов подряд слушать панк Гин вряд ли захочет. – Давай пожестче, – попросила она. «Тихая Гин любит пожестче?! Вот это поворот! Не зря говорят, что в тихом омуте...» – присвистнул Чуя, который не расслышал слова Тачихары о плейлисте. Далее из колонки полился какой-то совсем лютый тяжеляк, из-за которого слышимость стала никакой. Чуя уже думал, что приклеится, нахрен, ухом к этой двери, пытаясь понять, что эти двое там делают. И любопытно было, и стыдно одновременно. Но задание есть задание. Внезапный и очень громкий вскрик Гин едва не привел Чую к удару головой об дверь. - Тише, тише, расслабься, – донеслось после сквозь рев гитарных рифов из колонки. Гин, кажется, что-то там простонала, но разобрать, что именно, было крайне сложно. Далее вновь последовала не менее пикантная тачихаровская реплика: – Ну вот, видишь. Говорил же, не напрягайся, и все будет ништяк. «Поздравляю тебя, Гин! Кажется, сегодня ты официально стала женщиной» – сплюнул Накахара, пытаясь переварить услышанное. Это что же, получается, он не ошибся в своих крайне неприличного содержания домыслах, и то, о чем подумал, так и оказалось? Впрочем, это не его дело. Ну, решила Гин там лейтенанта для таких дел избрать – ее право. В конце концов, Чую не за этим посылали. Проблема была в том, чтобы как-то объяснить всё боссу в отчете. И как объяснить такое, Накахара не имел понятия. – Давай перерыв сделаем. Я перекурю и продолжим, окей? – услышал рыжий и отпрянул от двери, заметив, что сигареты Тачихары так и продолжали лежать на журнальном столике рядом с ноутом. Проклиная босса вместе с его этим заданием, Чуя, кряхтя, снова заполз под кровать и затаился. Мичизу, забрав сигареты, снова запер дверь и ушел. В это время, пока он курил, Гин разговаривала с кем-то по телефону, сделав музыку потише. Чуя слышал обрывки фраз, но все больше убеждался в правдоподобности своих домыслов. – Нет, поздно буду. Нет, не жди, иди домой сразу. Рю, я занята! Потом! Рю, ну, правда, не могу говорить! Нет, все хорошо, честно. Нет, я пока не закончила дела. Все, пока! «Знал бы Акутагава, чем она так занята», – мелькнуло у Чуи, вновь прилипшего к двери. Более того, внутренний демон даже подначивал сообщить эту пикантную подробность Рюноске, как бы невзначай оставив треклятый отчет у него на виду. Правда, эту мысль Чуя быстро отмел, понимая, что после такого озверевший Акутагава превратит Тачихару в комбикорм легким движением Расёмона. Между тем, Тачихара вернулся, врубил долбаный тяжеляк погромче и, видимо, продолжил то, на чем остановился, судя по слабым то ли воплям, то ли стонам Гин из соседней комнаты. Длилось все действо минимум часа четыре. Потому что Чуя, загибая пальцы, считал перерывы, которые Тачихара делал на перекур. «Пиздец, монстры. Ещё ладно этот, но Гин-то… кто бы мог подумать, что ей так много заходов нужно» – пробубнил Чуя, слабо представляя, каким титановым здоровьем обладала эта парочка, чтобы вот так несколько часов подряд. Хотя, была вполне логичная мысль, что эта самая парочка таким вот образом стресс решила снять после задания. И это казалось, по крайней мере, самым логичным в обосновании столь долгого процесса. Закончив работу, Мичизу собрался сделать несколько фото, для портфолио – на будущее, перед тем показав Гин ее тату с помощью двух зеркал. Девушка была в полном восторге, который совершенно не скрывала: – Ооооо! Тачи, это потрясающе! Не зря я доверилась именно тебе! Чуя от услышанного сел на пол. Чтобы немногословная Гин так восхищалась… Это что же с ней такого лейтенант там проделывал?! Доверилась – мягко сказано. Наверняка Тачихара ее там так оприходовал, что Акутагава младшая еще не скоро явится за новой порцией ощущений… – Рад, что тебе понравилось. Теперь не дергайся, мне фото нужно сделать. – Пиздец ты извращуга! – вырвалось у Чуи вслух, но, к счастью, негромко. – Да не вопрос. Фоткай, сколько нужно. Только не выкладывай никуда, а то если брат узнает – с нас двоих шкуру спустит, – попросила Гин. Мичизу кивнул и защелкал камерой, стараясь взять тату в объектив с разных ракурсов. «Не только шкуру спустит, но еще и отрежет кому-то кое-что», – хмыкнул Чуя, продолжая подслушивать. Оказывается, он даже не догадывался, насколько эти двое извращенцы. Нет, он все понимал, что у каждого там предпочтения разные и все такое, но чтобы после этого, простите, фоткать «результат»?! Это с трудом укладывалось в голове, особенно то, что лейтенант эти фото потом еще и где-то выкладывает. Рассказывать такое боссу было дичайше стыдно. Даже если десяток бутылок вина выпить перед этим. Несчастный Накахара уже готов был завыть от осознания, что придется указывать все эти подробности в отчете. Не зная, что делать и что думать, Накахара вздохнул, продолжая дальше слушать странные диалоги. Но примерно еще минут двадцать ничего такого он не услышал, кроме какого-то шуршания и привычных колких шуток, которыми парочка перекидывалась. Видимо, Гин все же спешила, чтобы брат не задавал потом лишних вопросов. – Как себя чувствуешь? – поинтересовался Мичизу, – вот, возьми, тут все для обработки и дезинфекции. И не забудь первые сутки каждые 2-3 часа обрабатывать. Иначе очень долго заживать будет, или воспаление пойдет. На задании такое точно боком выйдет. Чуя от этих рекомендаций уже тихо скулил, уткнувшись лицом в колени. Лейтенант-то, оказывается, настолько прошаренный, что сейчас на его фоне Накахара себя почувствовал юным девственником. Даже комплекс начал зарождаться, что не только с ростом в этой жизни не повезло. – Спасибо. Сколько с меня? – спросила девушка, ощущая некоторую неловкость. От услышанного Чуя перестал скулить и подвис. «Он еще и бабки за это берет?! Сколько же у него клиентов в день?!» – Нисколько, – ответил Тачихара. – На задании прикроешь, на том и сочтемся. Гин хотела было возразить, но Мичизу заверил, что с нее, как с напарницы, никаких денег не возьмет, зная о болезни ее брата и, в целом, обо всей ситуации. – Спасибо. Давай, до завтра. Во сколько там сборы? – уточнила Гин, прощаясь. – В одиннадцать тридцать, если память не изменяет. До завтра. – Слушай, а если начальнице вдруг захочется, можно ее к тебе отправить? Накахара аж поперхнулся. – Не говори ей лучше ничего. Проблем потом не оберемся. Начальница у нас не особо может язык за зубами держать, – напомнил лейтенант, понимая, что вот только Хигучи ему здесь не хватало. Ладно, Гин хоть напарница, и была некая уверенность в своей работе с тату. Но если начальницу притащит, то пить успокоительное придется уже ему самому. К тому же, если Ичиё проболтается, есть большая вероятность, что эта его незаконная внерабочая деятельность дойдет до босса. Тот уж точно пристрелит и не поморщится. Даже слушать не станет про какие-то там мечты о тату-салоне. – Договорились. Едва закрылась дверь, Чуя, запертый в комнате, и Мичизу у входной облегченно выдохнули, почти одновременно. – Пожрать бы чего, – высказал мысль вслух Тачихара, направляясь на кухню. Бедный парень от усталости даже не помнил, когда и в котором часу ел последний раз. Все-таки затея с тату слишком выматывала, и на полноценный отдых времени не было. Не хватало начать косячить от усталости, притом, по всем фронтам. Честно говоря, решив вернуться к некогда заброшенному, но очень любимому увлечению татуировками, Тачихара и подумать не мог, что заданий внезапно привалит в огромном количестве, и хобби станет на уровне камня, который тянет ко дну. Правда, у этого была и приятная сторона – работа с эскизами и мерное жужжание тату-машинки помогали не думать о том, что вскоре придется вернуться в военную полицию и уже окончательно забыть про почти нормальную жизнь, на которую в мафии он имел полное право... «Нужно завязывать с этим», – подумал Мичизу, окинув взглядом содержимое холодильника. Внутри была та самая классика под названием «мышь повесилась». – Бля! – только и смог сказать на это упаханный голодный лейтенант, оседая на пол возле пустого холодильника. После этого с тяжелым вздохом открыл приложение доставки еды в телефоне и, сделав заказ, дотянулся до пачки сигарет. «Жрать, небось, хочется», – позлорадствовал Чуя. Хотя, он и сам пожрать был сейчас очень даже не против. Только, в отличие от хозяина квартиры, Накахаре никакая еда в принципе не светила. Курьера нужно было ждать еще час минимум. Мичизу от досады даже стену пнул, ибо есть хотелось очень, а отдохнуть и выспаться – еще больше. Но беда не приходит одна. Сперва Тачихара подумал, что в приложении ошибка, и курьер уже приехал, потому что в дверь сначала позвонили, а через какое-то недолгое время начали как будто бить с ноги. – Я тебе по голове сейчас переебу! – проворчал лейтенант, открывая входную, после чего Чуя услышал полный негодования возглас: – Теруко-сан, какого…?!! – Тебя спросить забыла! – фыркнула замкома, отпихивая хозяина квартиры и бесцеремонно вваливаясь внутрь. – Пока сама не приду, хрен ты про меня вспомнишь! – Э-эй, я же задание, нахрен, провалю! Неужели это что-то такое важное, что подождать – не вариант?! – Мичизу пытался выпроводить непрошенную гостью, но Теруко и танк могла на ходу остановить. Что уж говорить о простом уставшем лейтенанте. – Да не ори! Мне по-быстрому! Ну, блин, тебе работы на полчаса! Давай не кривляйся и делай! – отчеканила Оокуро. – По-быстрому или нет, а я, мать его, не в отпуске! Головой хоть иногда думать можно?! Обязательно домой ко мне было переться?! – выпалил Тачихара, забыв про звание и какую-никакую вежливость. «Он что, еще где-то ЭТИМ подрабатывает?!» – Чуе после услышанных диалогов уже становилось по-человечески жалко лейтенанта. Это какое тяжелое финансовое положение должно быть, чтобы вот таким способом подрабатывать, да еще и на дому дополнительно! «Ну, ясно теперь, почему он упаханный и на ходу спит», – сочувственно подумал Накахара, выползая из-под кровати и снова занимая позицию у двери. Нынешняя клиентка предпочитала свирепый немецкий дэзняк, и теперь музыка ревела так, что расслышать хотя бы мало-мальски какие-то диалоги было невозможно. Впрочем, хозяину квартиры эти децибелы тоже были не по душе. Потому что, убавив звук колонки, Тачихара недовольно высказался в адрес клиентки: – Теруко-сан, мы не в клубе, все-таки! – Какие мы вежливые! Слушай, если продолжишь огрызаться, я тебе либо сломаю что-нибудь, либо отрежу! «Блять, она еще и садистка! Завязывал бы ты, лейтенант, с такой деятельностью, а то и правда чего отрежут», – мелькнуло у Чуи, который с каждой минутой проникался к Тачихаре все большим сочувствием, пытаясь понять, что такое могло произойти, из-за чего лейтенант вынужден был до столь неприличной подработки опуститься. Какое-то время диалогов не было. Видимо, как подумал Чуя, несчастному Тачихаре с такой клиенткой было не до того. – Готово, – устало бросил Мичизу, мечтая, чтобы Теруко, к чертям собачьим, исчезла уже. Желательно, не только из его квартиры, но и жизни тоже. Если на первое хотя бы надежда была, то второе было исключено. – Ну вот можешь же, когда захочешь! – хмыкнула замкома, направляясь к двери. – Знаешь, не будь ты таким классным мастером, я бы за подобный тон тебе язык вырвала, понял? Тачихара уже не реагировал. Он просто мечтал, чтобы Оокуро свалила, и больше сегодня никто его не беспокоил, дав поесть и отдохнуть наконец-то. Когда спровадить Теруко с горем пополам удалось, минут через пять в дверь снова позвонили. В этот раз и правда был курьер. Ну хоть это радовало. Видимо, в этот день Мичизу кто-то проклял. Потому что, едва он поставил пакет на стол и потянулся было к долгожданному хавчику, квартиру вновь огласила въедливая трель звонка домофона. – Мать же вашу за ногу! Кого там, блять, принесло еще?! – выругался лейтенант в пустоту и направился ко входной. Видимо, того, кого принесло, он ждал меньше всего, точнее, мечтал не видеть, потому что до Чуи донеслось полное горечи: – Нет! Только не это! Нет меня! И все потому, что на табло видеодомофона радостно маячили две хорошо знакомые лейтенанту физиономии, которые он прямо сейчас мечтал не видеть еще больше, чем до этого Теруко. – Вы сговорились, что ли?! – заорал Мичизу, уже начиная мечтать о том, чтобы завтра на задании его пристрелили. «Неужели там кто-то еще хуже, чем эта пришибленная, которую он недавно спровадил?» – подумал Чуя, продолжая прислушиваться. Открывать Тачихара не хотел и старательно делал вид, что его нет. Но домофон продолжал разрываться противной трелью, а затем послышался звук входящего сообщения. Следом прозвучало обреченное тачихаровское «Пиздец!» и, видимо, несчастному лейтенанту пришлось покориться и открыть дверь. Вот уж кого, а Тэтчо и Дзёно он ожидал увидеть меньше всего. И конкретно Сайгику хотелось вообще не видеть. Мичизу наивно полагал, что вновь внедряясь в мафию, опостылевшую лыбу он не увидит еще хоть какое-то время. Но зря. Как выяснилось, слила Теруко, и даже заверила, что сейчас Мичизу ничем не занят, о чем в сообщении от Суэхиро и говорилось. – За что мне это?! – услышал горестный вопль Чуя, и уже горел желанием вынести гравитацией чертову дверь вместе с непрошенным некто, кто сейчас так активно собирался отравлять лейтенанту жизнь. Накахара уже почти готов был спалиться и все это осуществить, но пришлось замереть, потому что нежданных гостей оказалось двое, судя по голосам в прихожей. – Какого хрена вам надо?! – злобно поинтересовался Тачихара с порога, мечтая выкинуть этих двоих из окна. Он и так был под прицелом, расслабляться нельзя было ни на минуту, а тут, мать их, Ищейки нагрянули полным составом. Притом, в один день. Ладно, с Теруко он потом еще поговорит, и плевать, что званием ниже. Основательно так поговорит. Самым разумным было бы в ближайшее время сменить место жительства – от греха и этих тупоголовых подальше. Судя по всему, как предположил Мичизу, Фукучи опять в запой ушел. Вот эти трое от скуки и маются, ища приключений на собственный зад. Понятно, что все они в штатском были, но дела это не меняло. Не то, чтобы он горел желанием дожить до глубокой старости, но и умирать прямо сейчас, к тому же, из-за чьей-то тупости, весьма не хотелось. – Дело у нас к тебе, – ответил Сайгику, как всегда, улыбаясь. – Тачихара-кун, это много времени не займет. Тачихару от этих слов передернуло. Если у Дзёно какое-то дело, то ничего хорошего ждать не приходится. Как же хотелось, чтобы сейчас всё это оказалось паршивым сном. Хотя, если так подумать, Дзёно и был его паршивым сном и реальным кошмаром одновременно… – Это дело настолько неотложное, что надо на ночь глядя домой ко мне было переться?! – вскипел Мичизу, еле сдерживая себя в желании спустить этих двоих с лестницы. – Понимаешь ли, Тэтчо крайне недоволен работой мастера. Этот кретин пошел к первому попавшемуся, где было недорого, и там все только испортили. – с неизменной улыбкой ответил Сайгику. – А я тут при чем?! Идите и сами с этим мастером разбирайтесь. – При том, что он, – ответил Тэтчо, указав на напарника, – все пальцы ему переломал. – затем, не дожидаясь приглашения, бесцеремонно прошел в квартиру. – Дзёно-сан, калечить человека было обязательно?! – Тачихаре стало как-то не по себе. Не хватало, чтобы и его, в случае чего, постигла участь того бедолаги. "Кажется, новые извращенцы пожаловали, ещё и в двойном экземпляре" – пронеслось в голове Чуи, который довольно четко расслышал диалог и закрыл лицо ладонью, представив, что ждёт лейтенанта в ближайшее время. – Не переживай так, он это заслужил в полной мере. Помимо антисанитарии, вскрылось, что еще и работал нелегально. – ответил Дзёно, положив руку на плечо Мичизу. – Теруко поведала, что ты очень даже преуспел. Сам же знаешь, что Тэтчо не успокоится, пока не доведет дело до конца. «Такое еще и легально можно было?!!» – от услышанного Накахара прифигел капитально, пытаясь представить, как на подобную сомнительную деятельность официально оформляется необходимая документация. Мичизу пришлось покориться, понимая, что черта с два он отделается от этой парочки. Особенно от Дзёно. Если с Теруко еще хоть как-то можно было договориться, то с этими двоими – невозможно. Вернее, с одним, который сейчас скалился, лапал и раздражал еще больше, чем в штабе, когда в последний раз ввалился ночью под предлогом поболтать по душам. Очень, мать его, душевно в собственной кровати наблюдать сослуживца, который, к тому же, открыто приставал накануне в душевой, потеряв всякий стыд. К сожалению, выгнать Дзёно было таким же невозможным явлением, как проглотить лимонную бомбу Мотоджиро без последствий. Еще больше во всей этой ситуации раздражало то, что поесть снова не получится. – Ладно, что там у вас? – спросил Тачихара, бросив обреченный взгляд в сторону пакета с едой. Чуя снова напряг слух, уже от всей души горя желанием не меньше Тачихары выкинуть из окна этих двоих. По-хорошему, пора было заканчивать со слежкой и возвращаться, но пока Чуя был полностью отрезан от выхода и, соответственно, не мог покинуть квартиру. – Мне нужно подробно знать, что от меня требуется, Тэтчо-сан. – уточнил Мичизу. Возможно, Суэхиро просто по природе своей не умел объяснять. Потому что из его тирады никто ничего не понял, тем более, активно подслушивающий подкроватный шпион. «Он что, под кайфом?» – подумал Чуя, совершенно не понимая, при чем тут правое бедро и три ветки сакуры с чем-то там еще. – Ясно, что ничего не ясно, – тяжело вздохнул Тачихара. – Хрен с ним, разберемся. Штаны снимаем. Может, не все так паршиво… «Лейтенант… ты… ты, мать его, ёбырь-террорист, нахрен! Смотрю, ничем не брезгуешь, абы платили!» – прошептал Чуя, закрыв лицо руками и желая пробить головой пол. Теперь он был в полной прострации, не зная, как все это Мори донести, чтобы самому от стыда не помереть. Уже и подслушивать не хотелось. Внутри разгоралось острое желание наплевать на слежку, выбросить этих нариков из окна, а лейтенанту настучать по башке и уложить спать. И запретить заниматься всем этим непотребством. Вновь диалоги перекрыла музыка. На этот раз, вроде бы, поп-рок и альтернатива. Это уже, хотя бы, не било по ушам на уровне перфоратора. Слышимость, конечно, все равно искажалась. Да и диалогов, как таковых, между Тачихарой и этой сомнительной парочкой толком не было. Но, если так подумать, чем там лейтенанту приходится сейчас заниматься, то понятно, что ему было, скажем так, не до разговоров. И если Чуя, стащив шляпу и уткнувшись в нее лицом от стыда, подумал о самом непристойном, что могло быть на этот счет, то Мичизу и правда было не до диалогов. Все потому, что рукожопый татуировщик, кажется, не только хреново работу сделал, но еще и рисовать, как факт, не умел. К тому же, бил слишком глубоко, потому что часть татуировки прилично так кровоточила. Так что тут Тачихара даже был готов согласиться, что сломанные пальцы горе-мастер очень даже заслуживал. – Сделаю поверхностно вот до этой части, – донеслось сквозь мелодичную альтернативу до Чуи. – Без обид, но не хватало ещё заразу занести. Когда заживет, сделаю как положено. «Может, не делай?!» – сдавленно пробормотал Накахара, горя желанием сблевать прямо на пол. – «Если ты там вляпался во что-то и на нехилые бабки попал, так мне бы сказал, я бы помог...» – Понял. – коротко ответил Тэтчо, – давай побыстрее только. – Обезбол нужен? – уточнил Тачихара, от чего у Чуи уже слезы начали наворачиваться. «Лейтенант, клянусь, я у Мори для тебя повышение выбью, только не делай этого больше!» – шепотом взмолился Накахара, у которого от услышанного уже сердце, к хренам, разрывалось от простого человеческого сочувствия. – Тачихара-кун, лучше без обезболивающего. Может, этому кретину наукой будет впредь. – вклинился Дзёно, горя желанием еще хоть как-нибудь поиздеваться над бесящим его сослуживцем. «Чтоб ты от гангрены помер, торчок сраный!» – скрипнул зубами Накахара в запертой комнате, мечтая просто отправить этих уродов на собачий корм своей способностью. Особенно того, который влез с предложением отказаться от обезбола. Кажется, Накахаре самому уже скоро обезбол понадобится – в виде нескольких литров элитного вина… С горем пополам исправив косяки, дав ценные указания по уходу за татуировкой и вручив средства дезинфекции в довесок, Мичизу спровадил этих двоих. Вернее, наивно думал, что спровадил. Вышли-то они оба, вот только чертов Дзёно просочился обратно, воспользовавшись способностью, и теперь стоял вплотную к нему. – Неужели и правда так не рад меня видеть, Тачихара-кун? Я вот успел соскучиться. – сказал он, сгребая не ожидавшего такого поворота Мичизу в охапку. Услышавший это Накахара выматерился в шляпу. – Дзёно, сейчас не лучшее время. И вообще, тебе не стоит здесь задерживаться. – Тачихара вяло пытался воззвать к совести сослуживца. Вот только совесть, похоже, у Сайгику либо не рождалась, либо была много лет назад ампутирована. – Не думаю, что ты настолько занят, чтобы не уделить мне несколько минут, Тачихара-кун. Я прекрасно понимаю риск. Сам же знаешь, с нашей деятельностью мы каждый день рискуем. «Ты, кажется, без хуя сегодня рискуешь остаться, имбецил тупорылый!» – зло подумал Чуя, пытаясь побороть нервный тик. Тачихара, честно говоря, уже готов был душу дьяволу продать за то, чтобы этот самый дьявол Сайгику к рукам прибрал. Хотя, если так посмотреть, Дзёно бы и дьявола довел до нервного срыва. Вывернувшись из нисколько не радующих его объятий истосковавшегося сослуживца, Мичизу зло процедил: – Если меня завтра пристрелят, я буду даже признателен тому, кто это сделает, если, конечно, не откинусь слишком быстро. Еле сдержавшись, чтобы не использовать ненормативную лексику, Мичизу ещё раз объяснил Дзёно, что ему лучше уйти, искренне надеясь, что тот уберется отсюда и больше не будет маячить, как минимум, до возвращения в штаб военной полиции. – Меня это очень огорчает, Тачихара-кун. В таком случае, разговор пока откладывается, но, будь уверен, что я об этом не забуду. – ответил Дзёно, а затем, как нормальный человек, все же вышел через дверь, напоследок обернувшись. – Я, все же, надеюсь, что однажды ты верно поймешь мои намерения. У Мичизу просто от сердца отлегло, когда дверь за Сайгику закрылась. Нет, к Дзёно он не испытывал ненависти и даже в какой-то мере, уважал. Но в последнее время настойчивость и наглые приставания Тачихару все больше отталкивали от сослуживца, вызывая лишь желание держаться подальше. Сегодняшнее происшествие так и вовсе привело к состоянию, близкому к нервному срыву. – Как же он достал! Ну, зато выручка на сегодня неплохая. Даже странно, что они – сама щедрость, обычно еще скидку клянчат, – высказал мысли вслух лейтенант, пересчитав полученные деньги. Чуя больше не удивлялся ничему. Потому что после такого его уже вряд ли что-то в этой жизни способно будет удивить. Однако, на всякий случай, поспешил заползти обратно под кровать, и уже там пытался привести мысли в порядок и подумать, что писать в отчете. Наконец-то этот ад закончился, притом, для двоих сразу. Убрав тату-машинку и все остальное, Мичизу дорвался до еды, проглотив почти все, что было заказано. «Надо начинать нормально питаться, а то так помереть недолго» – мелькнула здравая мысль. Тачихара был настолько уставшим, что даже вкус еды толком не ощущал. Просто какое-то поддержание организма, дабы он не развалился в один момент. Зайдя в спальню, он вытащил из шкафа полотенце и ушел, уже не запирая дверь. Услышав шум воды в ванной, Чуя осторожно выбрался из-под кровати. Прислушавшись и убедившись, что путь свободен, он осторожно открыл балконную дверь и вышел. «Отдыхай, лейтенант. А послезавтра поболтаем обо всем этом», – шепотом сказал Чуя, оглянувшись напоследок. После чего покинул квартиру тем же способом, которым сюда добирался. Мичизу же горячая ванна помогла неплохо так расслабиться. Лейтенант мирно грелся в приятной теплой воде, залипая в телефон, когда неожиданно на экране всплыло уведомление о голосовом сообщении с неопределяемого номера. «Прости за этого идиота. Обещаю не беспокоить до твоего возвращения, Тачихара-кун» – говорилось знакомым и почти уже ненавистным голосом. – Изволь уж, – сердито сказал вслух Тачихара, быстро удаляя сообщение и надеясь, что Ищейки его до возвращения в штаб больше не побеспокоят. Конечно, он ощущал легкие угрызения совести, когда приходилось вот так грубо отталкивать Сайгику. С другой – он не обязан испытывать к нему что-то. В понимании Тачихары заставить себя ответить Дзёно взаимностью было равносильно тому, если бы арахнофоб, например, попытался себе в трусы паука засунуть… Решив оставить эти мысли и разборки на потом, Мичизу вдруг снова вспомнил заинтересованный взгляд Чуи сегодня днём, в очередной раз признаваясь себе, что помимо всего состава мафии, именно Накахара как-то особенно зацепил. Объяснить это было крайне сложно, но у лейтенанта появлялось в груди странное тепло, когда он относил Чуе отчеты, когда ловил его взгляд или слышал похвалу в свой адрес. Когда были походы в сэнто или на горячие источники, Тачихара изо всех сил сохранял равнодушие, чтобы ни в коем случае не показать своё небезразличие к, мать его, руководителю. «Ага, жди. Нужен ты ему, как Фукучи с бодуна манная каша» Сайгику, записывая короткое голосовое, даже не надеялся на ответное, прекрасно понимая, что Тачихаре не до всего этого. И, что вполне возможно, за ним могут следить. Даже показалось на секунду, что в квартире было еще чье-то присутствие. Порыв вернуться, когда они с Тэтчо уже уходили, он не смог сдержать. Он сам признавал, что ничего, кроме поимки преступников и пыток, не умел делать нормально, особенно, если речь о проявлении чувств. Да и сам факт, что эти чувства проявились – уже было удивительно. С того самого дня, когда Тачихара был пойман и завербован, как-то само собой родилось чувство собственничества. Просто как факт – Тачихара принадлежит ему, а не отряду. Хочет он того или нет. Каждая проведенная с ним вместе минута только укрепляла это чувство. В последнее время, находясь среди этого изрядно раздражающего его тупого отряда, Дзёно ощущал странную тоску и какое-то ненормальное желание наплевать на все уставы и силой вернуть Мичизу обратно, напрочь угробив ему, тем самым, задание по повторному внедрению. Надоедливая мысль, что все равно жизнь каждого из Ищеек и так коротка, только больше к такому шагу подначивала, но Сайгику держался изо всех сил, понимая, что рано или поздно сорвется и после этого все будет иначе. В плохом смысле. Иной раз его посещали мысли, что лучше бы Тачихару раскрыли в мафии и убили, и не пришлось бы так мучиться и биться в закрытую дверь. Отчасти, в таком раскладе он сам был виноват, потому что, как минимум, подходить со спины в душевой или внезапно материализовываться в чужой кровати – романтичным не назовешь. Сегодня Тачихара его снова оттолкнул, как показалось, даже более грубо, чем ранее, хотя удар лицом об кафель в душевой и вовсе ни в какие сравнения не идет… Пора бы уже смириться, что этот пацан не будет кидаться к нему с ответными объятиями, или же окончательно развязать себе руки, наплевав на последствия. Пока он не мог принять никакого решения, как минимум, до возвращения Тачихары в штаб. Поэтому оставалось сдерживаться дальше, что получалось с каждым разом все хуже. *** На удивление, задание прошло относительно гладко, не считая, конечно, что «Черный Ящер» по началу попал в засаду. Впрочем, о ней и так было несложно догадаться, к тому же, это было даже на руку. Так было проще выманить врага и оперативно устроить мясорубку, что, как правило, любимой тактикой отряда и являлось. Засада была довольно мощной и заранее тщательно спланированной, ввиду чего этим гадам удалось отрезать Хироцу и взять его в кольцо. И, пока он сворачивал человеческие тела в бараний рог, подобно пивным банкам, Гин и Мичизу приходилось отбиваться, прикрывая тылы. Когда наступило затишье, «ящеры» взломали склад. Контрабандного добра разного калибра тут было хоть отбавляй. После Мичизу заметил парня, который жался в угол, сжимая в руке какой-то пульт. Выругавшись и схватив Гин за шиворот, Тачихара вышвырнул ее, как кошку, со склада, пальнув вслепую в сторону контрабандиста с пультом. После спешно ретировался вслед за напарницей. Взрыв был, вопреки ожиданиям, достаточно слабым. Мичизу разве что отбросило к стене заброшенного завода. «Сука, теперь еще спина неделю болеть будет» - подумал Тачихара, окинув взглядом периметр и выискивая напарников. Хироцу видно не было, а вот Гин была не в лучшем положении. Кажется, девушке придавило ногу каким-то довольно большим обломком от разлетевшегося ангара. Судя по тому, как Акутагава материлась и дергалась, нога сломана не была, что уже хорошо. Мичизу хотел было спросить, нужна ли помощь, но отвратительный скрежет откуда-то сверху заставил поднять голову. Громко и весьма нецензурно выругавшись, Тачихара понял, что его напарнице неотвратимо придет хана, если не использовать способность, потому что здоровенный обломок какой-то железной трубы, сорвавшись с этих чертовых руин, летел прямо туда, где отчаянно матерящаяся Гин все еще пыталась освободить застрявшую конечность. Закрыв собой напарницу, Мичизу отклонил падение трубы на каких-то полметра, стараясь использовать способность как можно незаметнее. Железяка с диким грохотом врезалась в землю, обдав пылью и осколками. – Твою мать! – выругался лейтенант, которому в плечо впился отлетевший осколок после падения трубы. «Мм, как интересно!» – усмехнулся Чуя, привычно паря с помощью гравитации и не выдавая себя. Трубу он столкнул, чтобы удостовериться в своем предположении, которое посетило еще вчера. Когда он наблюдал из-под кровати за полетом пивной банки. О том, что Тачихара – эспер, даже Мори, кажется, не знал. Удовлетворенно улыбнувшись, Чуя продолжил наблюдение. Мичизу, меж тем, попытался вынуть осколок. Но тот застрял довольно крепко. – Не дергайся, – сказала вдруг Гин, после чего с полным хладнокровием и хирургической точностью вонзила нож ровно в то же место, подперев и выбросив, тем самым, чертов осколок. – Блять, Гин, нельзя ли понежнее? – прошипел Мичизу, выискивая, чем бы остановить кровотечение. – Заткнись и не ной. – отчеканила она, оторвав кусок от плаща и наскоро делая перевязку. «Какие высокие отношения» – подумал Чуя, наблюдая за всем этим с остова крыши. Потом память услужливо подбросила воспоминания о вчерашнем, от чего Накахару перекосило. Спланировав вниз, он неспешно вышел из-за стены полуразрушенного здания завода. – Хорошо сработано, – по тону не было понятно, хвалит, или делает выговор. Гин как-то сразу стушевалась и зависла, судя по взгляду, ничего хорошего не ожидая. Мичизу посмотрел на Чую как-то испуганно, нутром чувствуя, что сейчас вот-вот грянет пиздец, и только царапиной от осколка вряд ли удастся отделаться. Впервые в жизни он облажался, а что еще хуже – перед Накахарой, которого, честно говоря, никак не ожидал здесь увидеть. – Чего притихли? – усмехнулся Чуя, – задание выполнено, возвращайтесь в штаб. С остальным я сам разберусь. – добавил он, кинув взгляд в сторону Хироцу, который смаковал сигарету, разглядывая что-то в небе. Когда «ящеры» собирались покинуть поле боя, Чуя подошел к Мичизу. Махнув Гин и Хироцу, чтобы лейтенанта не ждали и, выразительно посмотрев на окрашенный кровью рукав куртки того, с какой-то недоброй улыбкой произнес: – Тачихара, я вижу, ты начал сдавать позиции. Мичизу не знал, что ответить. Было не столько страшно, сколько стыдно и паршиво, что он облажался, столь дебильным образом получив ранение. – Отдыхал бы, что ли, по выходным больше, – хмыкнул Чуя, глядя на лейтенанта ввиду разницы в росте снизу вверх, и не переставая как-то хищно улыбаться. Это Тачихаре совсем не нравилось, к тому же, завтра ему отчеты на ковер нести. Лейтенант не знал, чего ожидать, и понимал, что Накахара о чем-то догадывается. Впрочем, Чуя это буквально через какую-то минуту подтвердил, внезапно врезав в солнечное сплетение. – Знаешь, лейтенант, если тебя убьют, я буду очень и очень расстроен, – сказал он. Притом, тон был таким, будто Накахара действительно… беспокоился?! Тачихара все еще судорожно пытался вдохнуть, едва приходя в себя после сильного удара. Чуя удовлетворенно посмотрел на результат своего действия, а затем, наклонившись к скорчившемуся Мичизу, едва слышно, с какой-то насмешкой в голосе, добавил. – Жду тебя завтра с отчетами, не опаздывай. После этого, не оборачиваясь, направился туда, где догорал ангар, и скрылся где-то за рядами уцелевших складов. «Вот же дерьмо… если он надумал меня убрать, надеюсь, смерть будет быстрой» – подумал Тачихара, вставая и направляясь вслед за Гин и Хироцу. Коллеги, кажется, все видели. Потому что Рюро как-то нервно закуривал новую сигарету, а в ледяных глазах Гин и вовсе мелькнула растерянность. Тачихара ничего не стал объяснять. В конце концов, это не их дело, да и втравливать в свои проблемы кого-то он не собирался. За полученный удар обидно не было – его как раз Мичизу счел вполне обоснованным. Но вот мысль, что теперь он упал на дно в глазах Накахары, не давала покоя. Уже было плевать и на отчеты, и на то, что, вполне возможно, завтрашний день будет последним… *** С утра все тело болело так, будто вчера несчастного лейтенанта грузовиком переехало, притом, не один раз. С другой стороны, сегодня ему удалось хотя бы выспаться. Морально готовясь к собственной скорой кончине, Мичизу докурил и вошел в здание штаба. Вроде бы все было как всегда. Никто, пожалуй, кроме Гин, которая стала невольным свидетелем произошедшего, ничего не говорил. Она же подошла и коротко спросила: – Ты как? Все нормально? – Даже не знаю, что ответить, но, если все будет ненормально, обещай, что хотя бы раз в год будешь посещать мою могилу, – попытался отшутиться Тачихара, что напарницу только разозлило. – Заткнись! – прошипела она, ощутимо треснув его кулаком в раненое плечо. – Айй, больно же, – скривился Мичизу. – Ты чего? Не тебя же сейчас убивать будут. – Зат-кнись, – повторила Гин по слогам, приставив нож к горлу напарника, – иначе сама тебя пришибу, прямо здесь. «Она на полном серьёзе за меня переживает?!» – подумал Тачихара, направляясь за отчетами. От этой мысли даже горько стало. Он уже считался здесь своим и мысленно себя причислял непосредственно к Портовой мафии. С каждым днем находясь здесь становилось все тяжелее скрывать правду. Да и больше не хотелось. В конце концов, как подумалось Мичизу, раз уж так фишка легла, возможно, его жизнь закончится там, где ему хотелось. Странное желание, но единственное, которое весьма вероятно может исполниться в ближайшее время. Гин и правда нервничала. Ни разу на ее памяти Тачихара не получал ни одного выговора. Даже замечания – ни одного, а вчера ему так прилетело на ее глазах, что девушка всерьез переживала, как бы действительно для напарника этот самый день не стал последним. Потому его шутки на этот счет и раздражали неимоверно. К тому же она, как и остальные, давно к нему привыкла и уже подозревала, что амплуа мудака матерщинника, скорее всего, просто маска. Об этом и Хигучи говорила, отмечая очень грамотные отчеты без единой ошибки, что для уличного бандита из ниоткуда было, по меньшей мере, странным. Хироцу пока не вмешивался, но еще по пути в штаб коротко сообщил, что готов сам вести переговоры с Накахарой и взять на себя ответственность. То, что он как-то по-отечески привязался к своим молодым подчиненным, часто выдавало его слишком снисходительное непосредственно к ним отношение. Даже замечания были, что называется, для отмазки. Никто уже как-то не представлял состав Портовой мафии без острого на язык рыжего лейтенанта… Собравшись с мыслями и привычно настроившись на худшее, Тачихара шагнул в кабинет. Честно говоря, у парня ноги подгибались, да и чувствовал он себя так, будто идет на эшафот. Впрочем, совершенно не метафорическая казнь неотвратимо приближалась... Коротко поздоровавшись, Мичизу положил на стол папку с отчетами. Чуя молча смерил его взглядом, слегка прищурив глаза и не сказав ничего, кроме короткого приветствия. Далее все было как обычно: Накахара открыл папку и бегло просмотрел все лежащие в ней отчеты. Как всегда, безукоризненно. Придраться было абсолютно не к чему. – Прекрасно, – нарушил тишину Чуя, убирая папку с отчетами в сторону. Затем, встав, направился к двери и закрыл ее на замок и вышвырнул ключ, который улетел куда-то в дальний конец кабинета. После этого выразительно посмотрел на притихшего лейтенанта. – Ничего мне рассказать не желаешь? – спросил он, улыбаясь как хищник, которому удалось загнать жертву в угол. У несчастного Мичизу вся жизнь промелькнула перед глазами. Врать он не собирался, отпираться – тоже. Да и поздно было что-то придумывать, судя по тому, что Накахара, кажется, уже был в курсе всего. – Например? – ответил лейтенант, пытаясь изо всех сил не подавать вида, что нервничает. – Например, твое интересное, кхммм, времяпровождение в нерабочее время. – Ну на то оно и нерабочее, что его каждый проводит, как хочет, – попытался отбиться Тачихара, понимая своё заведомо проигрышное положение. Рассказать, как он понял, про тату-салон на дому, все же придется. «Следил, видимо. Действительно, надо отдыхать больше, если у меня уже такие проколы начались», – подумал он, ожидая, что сейчас его, как минимум, треснут головой об стол, если не хуже. И это тоже будет вполне заслуженно. – Давай-ка сразу к делу, – продолжил Чуя, встав со своего рабочего места и демонстративно усевшись на стол. – Сколько берешь? – Зависит от сложности и объема работы. – честно ответил Мичизу, убедившись, что Накахара действительно узнал про его хобби. – То есть, Вы меня убивать не будете за это? – уточнил он, понимая, что терять больше нечего. И было уже плевать, насколько глупо прозвучал вопрос. Чуя лишь вздохнул, а затем, глядя в глаза, продолжил: – Убивать? Плохо ты еще мои методы понял. Но да ладно. Лучше расскажи, как ты до такого докатился. «Докатился? Да уж, «высокого» он обо мне мнения, оказывается» – от этой мысли даже обидно стало. Видимо, зря теплилась надежда, что Чуя ему как-то симпатизирует. Какая тут симпатия, когда в глазах начальника даже такое невинное увлечение, как татуировки, сродни копанию в помойке. Ясно, что никаких шансов нет и быть не может. Мало было вчерашнего позора, так сегодня еще и бонус в виде презрения получил со стороны руководства. В то же время, было не менее обидно, что о любимом хобби столь презрительно отзываются. Потому, даже при всем своем старании следить за языком, Мичизу уже не выдержал и задал ответный вопрос: – А что плохого в татуировках? Есть увлечения куда хуже. Но если Вы настолько против подоб.. Договорить ему Чуя не дал, резко перебив: – Стой, что?! Татуировки?! А они при чем?! – Так Вы сами уточнили про мою деятельность вне работы и только что спросили о стоимости. Татуировки бью. На дому пока, но в будущем хотелось бы свой салон открыть. – решил не тянуть Тачихара, рассказывая, как есть. Конечно, на салон он и не замахивался, потому как был не уверен, что до какого-то там будущего доживет. По глазам лейтенанта Накахара прекрасно видел, что тот не врет. Ложь он, как правило, раскусывал мгновенно, только если это не была ложь Дазая. Чертова скумбрия способна обдурить кого угодно – этого нельзя было не признать. – Татухи...бля! – вырвалось у Чуи, после чего он готов был шляпой лицо закрыть. Получается, вчера, когда он торчал под кроватью, Гин пришла татуировку бить, та истеричка после, видимо, что-то подправить по мелочи, а последний хрен попал к паршивому мастеру, который накосячил… Чуе стало как-то неловко за собственные на весь этот счет мысли. Но, вместе с тем, что называется, отлегло. Выходит, ничего непристойного не было, и никаким позорным действом Тачихара не занимался. Однако, терять лицо перед подчиненным было нельзя. Потому, спрыгнув со стола, подойдя поближе и слегка ткнув Мичизу в перебинтованное плечо, Чуя спросил: – И надо оно тебе? Да ты скоро на заданиях спать будешь. И вот этим, – он вновь ткнул лейтенанта в раненое плечо, отчего тот поморщился, – уже не отделаешься. С этим Тачихара спорить даже не собирался, и был готов прекратить свою тату-деятельность, если Чуя прямо сейчас об этом скажет. По сему он просто молчал, не зная, что сказать, по крайней мере, до поры, пока право голоса не дадут. На самом деле у Мичизу словно камень с души упал. Было уже все равно, даже если Накахра ему сейчас несколько раз врежет и, как следствие, сломает что-нибудь. Если так посмотреть, это будет вполне заслуженно, как и вчерашняя оплеуха на задании. Однако, к его удивлению, Чуя не то, что бить, а даже замахиваться не стал. Вместо этого он подошел к лейтенанту вплотную и, заглядывая в глаза, спросил: – Выпить хочешь? От такого поворота Тачихара чуть на пол не упал. Само собой вырвалось: – Не откажусь, ну, если и правда предлагаете. Нервака и без того хватало. Главное, держать себя под контролем. Вполне возможно, все, что сейчас происходит – не более чем проверка на вшивость, а предлог выпить – попытка развязать язык. Так что не стоило губу раскатывать и, тем более, на что-то там надеяться. – Да че ты дерганый такой? – усмехнулся Чуя, доставая бутылку элитного вина и два бокала. Рыжего даже забавлял растерянный и несколько испуганный вид обычно дерзкого и язвительного лейтенанта. Не раз, наблюдая за «Черным ящером» в действии, Чуя приходил в какой-то странный восторг, глядя с какой-нибудь крыши, как лейтенант с сумасшедшим огнем в глазах превращает врагов в решето. Это заводило, мать его, до мурашек. Этим самым он почему-то напоминал Чуе его самого. Но сейчас Тачихара вел себя как провинившаяся школьница, потому и был предложен алкоголь, чтобы разговор продолжался менее напряженно. Кажется, спиртное Тачихаре было по что слону дробина. Разве что он стал спокойнее, начал привычно язвить и выдавал колкие шутки на уровне стандартного с ним общения. Чуя же к своему бокалу не притронулся, точнее, он лишь пригубил, прекрасно зная, что мгновенно пьянеет от от пары глотков. Но споить лейтенанта оказалось таким же сложным делом, как вызвать угрызения совести у Дазая. Неизвестно, сколько времени и вина еще будет угроблено прежде, чем Тачихара хоть мало-мальски опьянеет, а он, судя по всему, вообще делать этого не собирался. Потому Чуя продолжал активно создавать видимость, что пьет, хотя вина в его бокале практически не убыло. Мичизу же, которого спиртное и правда не брало, почти допил вино. Он был совершенно трезвым, разве что слегка расслабился, при этом, не теряя бдительности. Надеясь, что не умеющий пить начальник вскоре надерется и отстанет, Тачихара поискал взглядом ключи, но их нигде не было в пределах зоны видимости. Однако, оглядывая периметр, Мичизу заметил, что бокал руководителя до сих пор практически полон. Значит, вся эта пьянка совсем не просто так была затеяна, как догадался лейтенант, теперь продумывая иные пути отступления. Чуя, уловив задержавшийся взгляд Тачихары на бокале с вином, понял, что его маневр раскрыт. План А провалился, и потому пришлось переходить к плану Б. Накахара сперва небрежным жестом снял и швырнул на стол шляпу, которую обычно никогда не снимал, а потом вальяжно полуразлегся на большом кожаном диване, продолжая потягивать вино. Он сейчас никак не напоминал суровое начальство, а, скорее, кого-то вроде самого Тачихары, который подбил пробраться в кабинет босса и, в отсутствие оного, опустошить бар. И это почему-то расслабляло куда больше, чем спиртное. – Мм, на чем мы там остановились? – спросил вдруг Чуя, вновь глядя прямо в глаза и старательно изображая поддатую тушку. «И долго он еще этот театр для одного зрителя будет продолжать?» – мелькнуло у Мичизу. – Смотря на тему чего, – осторожно ответил он, продолжая скользить взглядом по кабинету в поисках максимально безболезненных путей отступления. – На тему твоей деятельности, лейтенант. Не хочешь рассказать, что еще скрываешь? – прищурился Чуя, а затем вытащил пистолет. «Устал кривляться» – подумал Тачихара, мысленно похвалив себя за внимательность и включив идиота. – Но я же всё рас.. Договорить ему Чуя не дал, швырнув пистолет в дальний угол кабинета. – Давай-ка, подтащи это сюда. Не вставая с дивана. – И-извините, что?! – Мичизу даже запнулся. Вот это его действительно шокировало. Он судорожно пытался вспомнить, когда успел проколоться и раскрыть себя, точнее свою способность. Единственным предположением было вчерашнее задание, во время выполнения которого он был вынужден был отклонить угол падения трубы, чтобы спасти напарницу. Мичизу замер, не зная, что сказать. Если расскажет правду – умрет. Но, похоже, он в любом случае скоро умрет… – Тачихара, я жду. А ты знаешь, как я не люблюждать – напомнил Чуя, язвительно улыбаясь. – Я...я так не умею, – вырвалось у Мичизу. Несусветная глупость, но что можно было еще ответить, учитывая отсутствие выбора? Врать совершенно не хотелось, умирать – еще больше. Обычно Тачихара часто ловил себя на мысли, что за жизнь уже давно не держится. И глубоко плевать было, когда она оборвется, хотя бы потому, что его работа подразумевает постоянное хождение по лезвию. – Ой, надо же, сама скромность! – хохотнул Накахара, – а мне казалось, что очень даже умеешь. Или твоя способность только на всякий металлолом и пивные банки распространяется? Внутри все будто в узел скрутило. Тачихара понял, что это конец. Задание он провалил, его раскрыли, и сейчас точно убьют. Мафия ни с кем не церемонится. Если совсем честно, у несчастного лейтенанта ком в горле стоял и жить захотелось с какой-то невероятной силой. Место, которое он с недавнего времени стал считать своим домом, теперь уже таковым не будет. Впрочем, если уж выбирать, то пусть его убьет кто-то из мафии, а умереть от руки Накахары выглядело даже как-то почетно. В конце-концов, здесь действительно хотя бы шанс есть, что смерть будет быстрой. Потому что умирать от руки того же Дзёно – врагу не пожелаешь. «Видимо, подобному мне нигде нет места. Значит, придется это прямо сейчас закончить. Что ж, пусть будет так». – подумал Мичизу, а затем использовал способность, подтянув пистолет, и также дистанционно уложил его на стол рядом со шляпой Чуи. – Вот оно как. – задумчиво произнес Накахара. Затем, дотянувшись до пистолета, приставил его к голове лейтенанта. – Ну, давай, рассказывай. Деваться было некуда и пришлось рассказать и об Ищейках, и о том, как вообще в это влип. Затем уже о своем внедрении, как первом, так и повторном. Чуя слушал очень внимательно, все так же глядя прямо в глаза, словно сканируя на предмет лжи. Затем, когда Мичизу закончил свой рассказ, абсолютно спокойно спросил: – Как думаешь, если бы сейчас тебе надо было решить за минуту, чью сторону принять, что бы ты выбрал? – Я бы выбрал Портовую мафию. Но, видимо, скоро мое место будет на помойке, в виде трупа. – ответил Тачихара, после чего на его лице промелькнула едва заметная печальная улыбка. Полный провал случился, так что теперь уже точно терять больше нечего. Но мысленно он был благодарен Накахаре за возможность хотя бы сделать выбор, которого ранее никогда не было и никто не давал на него права. Мичизу устало вздохнул, после его ладонь легла поверх руки Чуи с зажатым на курке пальцем. – Терять мне больше нечего, так что не тяните. – добавил Тачихара, и больше уже не говорил ничего, закрыв глаза в ожидании исполнения смертного приговора. Накахара подвис. Обычно его умоляли о пощаде, плакали, сопли размазывали. А Тачихара был совершенно спокоен, словно готов был умереть с самого начала, внедряясь в мафию. – Накахара-сан, почему Вы медлите? – спросил он, понимая, что ожидаемого выстрела так и не последовало. – Тебе не приходило в голову, что я не собираюсь тебя убивать? – спросил Чуя, убрав пистолет и отбросив его на стол. – У меня к тебе иные интересы. Думаю, босс уже понял, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Моей задачей было найти подтверждение этому. – Тогда... чего Вы хотите и что собираетесь делать? – он уже ничего не ждал, тем более, выйти из этого кабинета живым. – Тебе правда интересно знать, чего я хочу? – усмехнулся Чуя, – у меня к тебе иного рода интерес, скажем так. Тачихара теперь был в полной прострации от услышанного. Значит, ничего не показалось, и Накахара был впрямь заинтересован… – Какого рода интерес? – поинтересовался Мичизу, понимая, что это будет последняя информация, которую он получит. Но не зря же перед казнью последнее слово дают, в конце-концов. – Действительно так хочешь знать? – вкрадчиво спросил Чуя, понимая, что пора бы уже от слов к делу переходить. Вот только вряд ли Тачихара поверит в такого рода заинтересованность, учитывая, что настроен сейчас исключительно сыграть в ящик. Что до босса и этого дурацкого задания, стоит подумать, как все расписать, и о чем лучше пока умалчивать. Главное сейчас – как-то донести до Тачихары, что украшать его мозгами стену кабинета совсем не в интересах руководства. – Накахара-сан, вы говорите так, словно у меня есть выбор, – ответил Мичизу. Вот только взгляд из обреченного стал вдруг заинтересованным. – Сейчас или после Вы все равно меня убьете. Так что, соглашаясь услышать Ваш ответ на мой вопрос, я, по сути, ничего не теряю. – улыбка, так до боли похожая на ту, которая часто появлялась на его лице во время боёв, мелькнула, как короткая вспышка. – Ты запарил уже с этим «убьёте»! Я заберу твою жизнь тогда, когда сочту нужным это сделать, – прищурился Чуя, – И интересен ты мне никак не в виде трупа. Некрофилией, уверяю тебя, я не страдаю. – Что?! – переспросил Тачихара, до которого быстро дошло, какого рода этот самый интерес. – Что слышал, – усмехнулся Накахара, которому хождение вокруг да около уже изрядно надоело, и пора было переходить к действию, что он, собственно, и сделал. Мичизу ожидал, что его, при самом худшем раскладе, на органы разделают, но никак не того, что произошло. Он сам не понял, каким образом Накахара оказался к нему настолько близко, что теперь можно было рассмотреть его лицо в мельчайших деталях. В глаза сразу бросилась россыпь веснушек, которые Чуя, видимо, хорошо скрывал тенью от шляпы. Честно говоря, правильно делал. Потому что солидности они ему никак не прибавляли, а напротив, делали образ как-то наивнее и сбрасывали возраст возраст до старшего школьного. С одной стороны, это очень льстило, потому что на минуту Тачихара почувствовал себя нехило старше, вот только мельком глянув в ледяные голубые глаза начальника, как-то сразу отмел это ощущение. После и вовсе стало не до этого. До Мичизу не сразу дошло, что происходит, даже когда рука Чуи оказалась на его талии, а затем их губы соприкоснулись. Тачихара, который уже успел неоднократно попрощаться с собственной жизнью и всем составом Портовой мафии, сначала завис. Что происходило дальше, он уже вообще не соображал, действуя на каком-то автопилоте. То ли спиртное наконец-то в голову ударило, то ли он просто расслабился и забил – понять было сложно. Да и понимать уже тут было нечего. Просто сам факт – он целовался, мать его, с собственным начальником в его кабинете, сам не понимая, какого хрена творит. И, что самое странное, для Мичизу все это было никоим образом не похоже на то, что было в гребаной кладовке штаба военной полиции. Ощущения почему-то совсем иные – и они ему нравились. Не было желания оттолкнуть, или какого-то отвращения. Наоборот, – этот поцелуй не хотелось заканчивать. Он напоминал какой-то шаг в неведомое, еще не изученное. Ну, или, может быть, дело было в том, с кем он целовался. Если быть честным, он испытывал нечто к Накахаре, но до сего момента считал это своего рода симпатией, или же каким-то видом привязанности. Как минимум, ввиду своего более чем уважительного отношения к Чуе, в отличие от наглого Дзёно с его отвратительными замашками. Этого сейчас было бы лучше не вспоминать вовсе. Об ориентации начальника Мичизу, конечно, догадывался уже давно, но что подобное в его степь внезапно случится, как-то даже в голове не укладывалось. Поцелуй закончился также плавно, как и начался – будто растаял. Накахара, отстранившись с явным нежеланием этого делать, вновь посмотрел в глаза, а затем бесцеремонно спросил: – Ну и как тебе ощущения, лейтенант? Полагаю, стало понятнее? Мичизу нервно сглотнул, понятия не имея, что на такое ответить. Сказать честно, что понравилось и вообще прикольно было? Как-то тупо. Или соврать какую-нибудь хрень и честно сдохнуть, как он, идя сюда, и намеревался? Единственный в жизни выбор, – и тот через задницу, возможно, даже в самом буквальном смысле, если все вот это слишком далеко зайдет. Что так оно и будет, Тачихара, почему-то, нисколько не сомневался. – Нуу… это было, как бы вам сказать, неожиданно. – с трудом выдавил он из себя. понимая, что начальник хрена с два отцепится, пока не услышит ответа на свой вопрос. – Хреново ты врать умеешь, лейтенант. – усмехнулся Накахара, глядя как Мичизу от незнания, куда себя девать, смутился и опустил взгляд. – Ну, скажи ты уже честно, что тебе понравилось. Что естественно, то не безобразно. Сам так не считаешь? После этого то ли просто вспомнив о недопитом вине, то ли решив дернуть для храбрости, Чуя дотянулся до своего бокала и сделал большой глоток из бокала, довольно после этого облизнувшись, словно сытый кот. – То есть, Вы сейчас не шутили? – еле выдавил из себя Тачихара, прекрасно понимая, чего начальник от него хочет. – Хочешь сказать, я похож на клоуна? – хищно прищурился Накахара, которому уже вдарило, и теперь он сфокусировал взгляд на белом лонгсливе лейтенанта, мечтая избавить оного от этого предмета одежды. Желательно, не только от него. – Н-нет. Я не о том. Вы серьезно хотите… – Слушай, может, тебе еще налить? А то ты как девственница в борделе, ей-богу. Мичизу сдержанно кивнул, понимая, что он в беспросветном ахуе, и единственное, что сейчас поможет – это хороший градус. Чем он больше – тем лучше, как минимум, для психики. Чуя, ничего не сказав, наполнил бокал. Только бокал Тачихары. Свой же наполнять не спешил, прекрасно зная, чем ему это может выйти. Мичизу уже решил, что хрен бы с ним. Как говорится, сгорел сарай – гори и хата. – Думаю, теперь ты понимаешь, чего именно я хочу. Давай продолжим, что ли, на чем мы там остановились. – протянул Накахара, как бы намекая, что одним поцелуем он ограничиваться не собирается. Это все равно, что дорваться до чего-то вкусного, попробовать чайную ложечку и потом думать – жрать или не жрать, в то время как жрать очень хочется… – И какими будут Ваши следующие указания? – вырвалось у Тачихары. Странные заигрывания, если эту херню так можно назвать. То, что опыта у Мичизу, считай, никакого, он и сам прекрасно знал. Горький опыт в душевой за день до повторного отправления на задание по внедрению – не считается. Тачихара самый настоящий инфаркт чуть не схватил, когда Сайгику материализовался в этой сраной душевой, как будто это было что-то само собой разумеющееся. Конечно, ничем таким не закончилось. Дзёно не самое подходящее для своих извращенных идей место выбрал и, успев присосться прям как в гребаной кладовке, еще и облапать, где не положено, заслуженно получил внезапную подсечку и, как следствие, удар лицом об кафель. Вообще было удивительно, что он еще и в комнату ввалился после такого, будто ничего не было, а сам Тачихара вообще остался жив и без единой царапины. В общем, воспоминания не из приятных, даже если и опыт… – Ты, лейтенант, парень понятливый. Думаю, сам знаешь, что и как надо. Так что давай выполняй, – усмехнулся Чуя. – желательно, так же прилежно, как свои отчеты. Второй поцелуй уже не был похож на какое-то сомнительное исследование. Тачихара как-то расслабился и отвечал уже не настолько робко, тем более, не силясь понять, что за херня происходит. Чуя, меж тем, скользнув ладонью под белый лонгслив лейтенанта, отметил, проведя по выпирающим ребрам, что Тачихара явно недоедает. Мозги бы ему вправить, чтобы впредь сомнительными подработками не занимался, только сейчас было никак не до лекций. Нижнему этажу Накахары уж точно. "Кажется пора убрать из лексикона фразу «ебал я начальство" – подумал Мичизу, честно говоря, не зная, с чего начать и провожая взглядом собственный лонгслив, повисший на рукояти лежащего на столе пистолета руководителя как на крючке. Зато Чуя прекрасно знал и, желая как-то убрать напряг, скользнул ладонью ниже, мимоходом расстегнув молнию на джинсах лейтенанта. – Н-накахара-сан, что Вы де… – Ну что ты непонятливый такой? Я же вроде минуту назад прямо сказал, что мне надо. Договорить ему Чуя не дал, ибо это сулило еще дольше затянуться, а он уже и так от желания на стенку лез. До сегодняшнего дня Накахаре даже в голову не приходило, что Тачихара с его бандитсткими замашками вдруг поведет себя как невинная девица и будет краснеть и мямлить. Нужно было брать инициативу в свои руки. Потому, не придумав ничего лучше, Чуя заткнул слишком разговорчивого Мичизу поцелуем, продолжая экзекуцию. – Н-наакахара-сан... – Лейтенант, отставить разговоры. Просто расслабься и получай удовольствие. От смущения Тачихара мечтал то ли сдохнуть, то ли провалиться, а вот Чую это его состояние, похоже, заводило еще больше. Мичизу понял, что против своего тела, вернее, его реакции, не попрешь, равно как и против ласк Чуи, который весьма целенаправленно добивался желаемого. Теперь, понимая, что естественную реакцию точно никуда не спрятать, хотелось умереть от стыда еще больше. Накахара же, оставшись доволен своим действом, удовлетворенно посмотрел на лейтента, который, кажется, сейчас от шока и смущения разрыв сердца заработает. – Эй, Тачихара... у тебя что, первый раз? – Нуу, можно и так сказать, – заливаясь краской и не смея поднять глаза, ответил Мичизу, желая, чтобы Чуя уж лучше пристрелил его прямо сейчас. – Нежным быть не обещаю, но тебе понравится — это гарантирую, – хмыкнул Чуя, притянув к себе Тачихару за военный жетон. – Можешь орать, можешь делать что угодно, в том числе и со мной – я не против, – хриплым шепотом добавил он, вновь впиваясь в губы лейтенанта, и прокусывая нижнюю до крови. Мичизу уже не сопротивлялся. И уже не потому, что деваться некуда. Впервые в жизни что-то совпадало с тем, чего желал бы он сам. Потому, решив, что слова лишние, отвечал на поцелуи и ласки, с каждой минутой понимая, что ему это начинает нравиться и, черт возьми, стыдиться тут нечего, если все по обоюдному согласию. Он не был игрушкой, или вещью, как это было с Дзёно, например… – Знаешь, если вдруг ты окажешься на их стороне, – сказал вдруг Чуя, нехотя отстранившись и явно имея в виду под «ними» Ищеек, – я убью тебя очень быстро. Обещаю, ты даже понять не успеешь, что произошло. – В таком случае... делайте, что считаете нужным. – ответил Мичизу, окончательно отпуская свой страх и отдаваясь во власть эмоций. От Чуи он не чувствовал угрозы, в отличие от Дзёно. Сайгику был тем еще садистом. Он, конечно, еще не успел посягнуть на то самое, но облапан им был Мичизу вдоль и поперек. Против своей воли, естественно, от чего становилось тошно и мерзко. Отказать – равнозначно умереть. Но сейчас он все еще был в мафии, и рядом был не чертов Дзёно, а Накахара. И последний вызывал какие-то теплые чувства, что-то совсем иное, даже родное что ли. Более того, Чуя не принуждал его, а, напротив, с ним считался, будто спрашивая разрешения. И Тачихара разрешал. Разрешал с ним делать все, что угодно, и это не казалось низким, как было с Сайгику. Здесь было ощущение тепла, какой-то заботы. Никакого желания обладать, как вещью. В собственных же чувствах и эмоциях Тачихара пока сам еще не в силах был разобраться, но это уже и не было важным. Он слабо помнил как и когда все закончилось. Но закончилось чертовски хорошо, по крайней мере для них двоих. Сейчас оба рыжих, даже не удосужившись одеться, потягивали чертово вино прямо из горла и затягиваясь сигаретным дымом, лёжа на дорогом кожаном диване. Про бардак в кабинете и говорить не стоило – на него было ровным счетом плевать. – Накахара-сан? – Ммм? – Чуя лениво повернул голову, стараясь не поднимать ее с плеча Тачихары, которое использовалось в качестве подушки. – Забей ты уже на эти формальности. Хотя бы в наших, кхмм, личных отношениях. – Я эмм, постараюсь привыкнуть. Может, странный вопрос, но когда я рассказал о своей подработке, Вы…эммм, ты очень удивился. Можно спросить, о чем были мысли, касаемо нее? – несмотря на то, что уже произошло все, что только могло, смущаться Мичизу не перестал, и теперь снова опустил глаза, демонстрируя разлегшемуся на нем руководителю по-женски длинные ресницы с красивым изгибом. Пришла очередь Чуи краснеть со стыда, когда в памяти всплыло то, как он торчал у двери и подслушивал, думая о пиздеце тотальных масштабов. – Лучше тебе не знать. – пробормотал он, отворачиваясь, чтобы скрыть смущение. – Раз уж мы о четности, то я все рассказал как есть. То, что ты следил за мной, я понял. Ну и что, все-таки, пришло в голову на счет этой подработки? – Как бы мне от тебя ни сносило крышу, а я все еще твой начальник и не обязан перед тобой отчитываться. – хмыкнул Чуя, на радостях успокоившись, что сумел выкрутиться с ответом. – И все же? – на лице Тачихары промелькнула та самая ехидная улыбка, от которой у Чуи каждый раз происходил крышеснос. – Да какая разница? Если бы ты даже проституцией подрабатывал, мне было бы плевать на все, кроме медсправки. Так что отставить разговоры. Это приказ. – Как-то слишком серьезно сказал Чуя, после чего подтянулся поближе и снова приник к губам Тачихары, желая еще хоть сколько-то продлить этот момент до полного его завершения, когда в кабинет начнут ломиться, и нужно будет оперативно одеваться и приводить себя в должный вид. Это как пытаться поспать еще пять минут, желая растянуть прекрасный сон, который, хотелось бы, чтобы длился как можно дольше. Но работа не ждет. И мафия тем более ждать не будет. Хотя, если так посмотреть, мафия и дает это течение жизни, где есть и смысл, и даже место простым человеческим чувствам и желаниям… *** – Тачихару никто не видел? – поинтересовалась Хигучи, силясь понять, куда подевался рыжий лейтенант. Она смутно припоминала, что он вроде как относил отчеты Накахаре, но куда исчез после этого – непонятно. Гин на этот вопрос лишь молча покачала головой, уже передумав все, что только можно, не исключая и того, что нынче Тачихару где-то закопали по частям, или свиньям скормили. – Накахара-сан тоже не выходит на связь. – вздохнул Хироцу, с сожалением затушив окурок в пепельнице. – Пойду в мониторную комнату и проверю камеры. Как выяснилось, камера, открывающая обзор в кабинет Накахары, не работала. Похоже, произошел сбой и она отрубилась. Наладив систему и подняв глаза к нужному монитору, Хироцу завис в немом шоке, и теперь честно не знал чего хочется больше – развидеть это, или высказать вслух, не стесняясь в выражениях, что он об этом всем думает. Словно подтверждая его мысли, на пол с характерным звоном триумфально упал монокль. По стеклу расползлись длинные трещины… – Что же я Гин-то скажу? – вздохнул Рюро, нервно закуривая и понимая, что все его пенсионерские планы узреть новое молодое поколение Портовой мафии треснуло вместе с разбившимся моноклем.