***
Квартира на Востряковском насквозь впитала в себя запах морковных пирожков, от которых сводило желудок. Мама не готовила их вот уже без малого десять лет с тех пор, как не стало отца. Анна и раньше терпеть не могла такое лакомство, а теперь уж и подавно было противно. Нет, мама по-прежнему готовила неплохо, просто больше не веяло детством и беззаботностью, а пирожки с морковью вызывали воспоминания. Девушка распахнула глаза и бросила взгляд на часы. Впору бы кричать на бедную мать, о том, что она не разбудила уставшую студентку, но сегодня Белова не опаздывала. Она наконец доберется до университета, как белый человек на целом «Линкольне». Обещали ведь… И сомневаться в словах Космоса Юрьевича не приходилось. Когда вообще сын профессора астрофизики обманывал людей? Только, кажется, в школе о том, что тетрадку с домашней по алгебре сгрызла собака, которой у Холмогорова отродясь не было, и, наверное, всё. Взгляд Анны невольно зацепился за заправленную кровать у противоположной стены. Брат последние два года пребывал в пограничных войсках пересылая матери и сестре короткие письма, наполненные не семейной теплотой, а вопросами о девушке. Ленку Елисееву — невесту брату, Анна со школы не любила, зато старшего брата обожала всем сердцем, а потому подробности личной жизни дамы держала в секрете. Анна с детства таскалась за старшим братом по пятам, изрядно раздражая мальчика. Но со временем Саша смирился с нахождением сестры по близости. Своей она в компании его друзей не стала, но была им совершенно точно дорога. Для одного из них более чем! В окно настойчиво бил солнечный свет, и девушка с тихим стоном поднялась с постели. — Доброе утро, мам! — Доброе, Аннушка! Завтрак на столе! Но было уже не до завтрака, когда под окнами показался «Линкольн», оглушая молчаливый двор звучным гудком. И Анна стала впопыхах носиться по квартире, попутного застегивая на спине легкое летнее платье. — Саня недавно спрашивал про Елисееву, почему ни весточки… — не без грусти отмечает Белова-младшая. Татьяна Николаевна лишь тяжело вздохнула, оставляя реплику дочери без ответа. Не думала женщина, что сын может столкнуться с таким ужасным предательством, да ещё и от девушки, на которой собирался жениться. Сколько бы Сашка не писал матери или друзьям о Елисеевой, все они словно сговорившись, не упоминали о Лене и строчки. И в самом деле, как написать о том, что его любимая Ленка пошла по рукам, не знал никто. Аня познакомилась с друзьями брата ещё в детстве, по праву считая их уже своими родственниками. Порой за дружескими посиделками в любимой беседке, Витя учил Анну играть в карты. На что Филатов только добродушно усмехался и втолковывал в светлую голову, что с мужчинами играть в азартные игры нельзя. Космос, впрочем, до школьного выпускного на сестру Сани внимания не обращал. Анна обижалась на безразличие, дула губы и фыркала в сторону каждой новой девушки в объятиях Холмогорова. И он наконец заметил, молчаливо изучая повзрослевшую Аню пытливым взглядом. Ходил рядом, сжимал кулаки, когда она пропадала в объятиях Фила или оставляла поцелуй на щеке Пчёлы. Намеренно блондинка обделяла вниманием лишь Космоса, ожидая его действий. Холмогоров терялся, впервые не находя слов и каждый раз идя к матери за советом. Аня даже понять не успела, как это произошло, но отныне исключительно Космос забирал её из школы, только с ним она гуляла по Москве. Ей впору думать о поступлении на юрфак, о школьных экзаменах, а у Беловой все мысли Космосом заняты. Анна верила в сказки и, крепко схватив Космоса за руку, обещала себе больше его не отпускать. Хватит на их век ревности и глупости. Угораздило ведь… Влюбиться в друга старшего брата! Влюбиться в друга детства. Анна, конечно, помнила свой выпускной вечер, на утро после которого она проснулась девушкой сына профессора астрофизики. И одну фразу, сказанной шепотом в ночной тишине, прерываемой лишь редким гулом машин у подъездной двери дома Беловых.«Будь со мной!» «Всегда!»
— Всё, мамуль. Я побежала, можешь начинать меня ругать! — поправляя длинные светлые, волосы протараторила Анна, скрываясь за входной дверью. Мать торопливо засеменила за дочерью, но выйдя в коридор, женщина застала одну открытую входную дверь и незакрытый флакон «Опиума» — творение самого Ив Сен-Лорана, который оказался у Анны опять же благодаря Космосу, потому что «урвать» заветный флакончик для ценителей парфюмерии в Союзе было настоящим кошмаром. Девушка вылетела из подъезда, кивнув сидящим на лавочке бабушкам. Анна оглядела придомовую территорию, останавливая свой взгляд на высоком брюнете, который, прислонившись к «Линкольну», покуривал сигарету. — Космос! — радостный крик эхом разнесся по сонному двору, невольно заставляя людей обернуться на кричащую девушку. Холмогоров поднял глаза, отбрасывая недокуренную сигарету в сторону, и раскрывает перед бегущей к нему Аней объятия. Едва оказавшись в родных руках, Белова перестаёт чувствовать под ногами землю. — Привет, моя студенточка! — возвращая любимую с космической галактики обратно на грешную землю, но по-прежнему не выпуская её из объятий, говорит Космос. Холмогоров поцеловал блондинку в висок, а следом усадил её в машину. Анна расположилась на сиденье, оглядывая салон «Линкольна». — Ты снова из дома раньше свалил? — даже не вопрос, а, скорее, констатация факта, и, чёрт возьми, белокурая снова попала в точку. Конечно, она была осведомлена о непростых отношения Космоса с отцом, но Юрий Ростиславович единственного сына любил. Из небольшой материнской квартиры Космос перебрался к отцу. Капитолина не злилась, но каждый раз тяжело вздыхала, увидев сына на пороге поздней ночью. Холмогоров-старший пытался бороться с непростым характером Космоса, заглушая материнское воспитание. Но молодой человек выходил из себя, хлопал дверью и снова стремился к спокойствию. — А машину у кого спер? — Нравится? «Линкольн», Аника! — гордо поднял подбородок Космос, оставляя её вопрос без ответа и переводя разговор в другое русло. Девушка засмеялась, разглядывая довольное выражение лица своего молодого человека. — Сделай лицо проще, Кос! — не в силах остановить приступ смеха, Анна положила холодную руку на горячую шею Холмогорова. — «Линкольн», конечно, хорошо… Но едва ли лучше меня! Холмогоров испуганно округлил глаза, переводя взгляд с дороги на Белову. Анна хитро улыбалась, щуря раскосые зелёные глаза. Она даже не поняла, за кого испугался парень, за свой автомобиль или все-таки за любимую девушку. — Кто с тобой сможет конкурировать, Аня? — Сама задаюсь этим вопросом, но раз ты меня совсем позабыл… — С Пчёлой дела решали, я же тебе говорил? — Помню. Опять по рынку летали, людей терроризировали, демоны. Космос не отозвался, продолжая сосредоточенно следить за дорогой. Анна прикрыла глаза, наслаждаясь минутами спокойствия перед тяжелым учебным днем. Но Холмогоров водил машину резко и не всегда следуя правилам, а потому не успела Белова провалиться в сладкий сон, как иномарка остановилась рядом с крыльцом университета. Водитель выбрался из машины первым, и, обогнув её, открыл дверь перед Анной. — Тебя ждать, Аника? — молодой человек наклонился к девичьему лицу, слегка прикасаясь губами к её губам. — Нет, езжай, я же вижу не терпится финт перед пацанами выкрутить, — прошептала Аня в губы Холмогорова. Белова выкрутилась из объятий Космоса и, поцеловав его в щеку на прощание, взбежала по крутой лестнице, скрываясь в стенах учебного заведения. Космос поднял глаза, оглядывая здание, в котором только что пропал силуэт его блондинки. Холмогоров повел плечами, в который раз благодаря мать, которая не настояла на потерянных пяти годах его жизни. Усидчивостью Космос никогда не отличался, а лекции вероятно просто прогуливал бы, выслушивая от отца нравоучения. Нет, не для него путь науки. Парень тихо хмыкнул и, круто развернувшись, возвратился в машину, поспешив убраться подальше от храма знаний.