Гранатовый сок

В очередной раз он видит у него на подносе этот гранатовый сок. Майки долго и упорно гипнотизирует небольшую стеклянную бутылочку взглядом, будто пытаясь отыскать в ней ответы на все вопросы. Но Дима как всегда: улыбается хищно, как умеет, и берется за эту тару, ловкими пальцами открывая герметичную крышку. Кристенсон опять залипает, не стесняясь, и не торопиться отводить взгляд. Дима говорит что-то Артёму, попутно отпивая из бутылочки, у которой широкое горлышко. Майка видит, как за ней прячется верхняя губа и несколько капель утекают прочь, медленно стекая по уголкам губ. Кристенсон приоткрывает рот, делая вид, что собирается туда положить еду, но на самом деле находясь в гипнозе от открывшейся картины. Дима же хмурить и ставит бутылку на место, что-то эмоционально высказывая Вольвичу. Майки готов поклясться, что умер на месте, так и не донеся до своего рта вилку с едой. Дима, так и не облизав алые после сока губы, параллельно с разговором стирает капли с лица большим пальцем, больше их размазывая. Верхняя губа подрагивает и ее насыщенный красный цвет заставляет американца бросить вилку обратно в еду, заставив себя насильно отвернуться, чтобы совсем не палиться перед сокомандниками. Сэм, сидящий рядом, и сам поперхнулся водой, бросив взгляд на Диму: — Он действительно не задумывается, как выглядит сейчас? Майки показательно обводит языком по зубам во рту, тяжело сглатывая. Он опять берется за еду, без особого энтузиазма накалывая обратно на вилку. Деру все же чуть скованней, поэтому стыдливо отводит взгляд, сосредотачиваясь на игре с мясом в своей тарелке. — Я уверен, что это все представление…— Кристенсон опять смотрит на Волкова, в этот раз закупив губу и усмехаясь. Дима бросает украдкой взгляд на их столик и дрожаще улыбается уже Артемв, стараясь скрыть зарождающуюся ухмылку. Майка же понимает, что его спектакль одного актера для одного зрителя превратился в театр для всех. От того больше расплывается в улыбке, понимая, что Дима совсем не умеет сдерживать себя. — И что ему нравится в этом горьком вкусе…— Сэм бурчит себе под нос, тоже украдкой бросая на Волков взгляд исподлобья. — То, как на него смотрят, когда он берется за этот сок…— Кристенсон чуть машет головой из стороны в сторону, уже от нетерпения дергая ногой под столом. Дима вновь смеется на все столовую, довольно жмурясь и запрокидывая голову назад. Обо легионера опять завороженно за этим наблюдают, для вида на автомате размазывая свою еду по дну тарелок. Но время обеда поджимает и помощники тренера привлекают к себе внимание, пару раз хлопнув в ладоши. Звучит установка на последующие несколько часов, и Майки улавливает суть только поверхностно, поняв что сейчас час свободного времени, потом тренировка, массаж, снова тренировка и ужин. В присутствии штаба приходится разрываться: по сути смотреть на них, но в моменты косить взгляд в бок, улавливая движения других игроков. Дима слушает установку, держа в руках сок и чуть болтая его в бутылке. Он опять прикладывается губами к горлышку, окрашивая верхнюю губу в красный насыщенный цвет, блеск от которой можно сравнить с блеском какой-нибудь хрустальной чистой посуды. Кристенсон отвлекается в момент, когда Деру опять поперхнулся, закашливаясь. Он прослеживает взгляд бельгийца который опять упёрся в Волкова, но на этот раз он сам готов был задохнуться. Дима все же стирает с губ сок, но делает это он пальцами, при этом несколько раз: стер, посмотрел на пальцы, опять стёр, постоянно после этого облизывая губы, чтобы стереть остатки вновь. Когда время обеда подходит к концу и их практически уже выгоняют из столовой, Майки возвращается в буфет, прося несколько штук сока с собой. На руках оказывается одна бутылочка с яблочным и две с гранатовым. Сэм, ожидавший его возле выхода, только хмуро его оглядывает, всем своим видом спрашивая, зачем ему столько, да и ещё тот горький вкус. Майки же просто качает в ответ головой. Время до ужина длилось будто вечность. На тренировке Кристенсон постоянно был в паре с Димой, у которого в задницу будто засунули пропеллер и он постоянно дёргался. В последнее время все очень полюбили устраивать пранки друг над другом: главными акробатами во всем этом выступали, кончено же, Волков и Майки, от чего все остальные страдали, но смеялись вдоволь. Сегодня Дима добрался до помощника стренера, кидая мяч об стену над его головой. Майки хоть и видел как мужчина смеётся, но в глазах читались явная паника и призыв о помощи. Сам же американец любил поприставать к людям дающим интервью. Но и тренировка имеет свойство заканчиваться, а это значит наступает любимая часть любого игрока: массаж. Все равно очередь идёт сама по себе и сегодня Кристенсон оказался в рядах первых на данную процедуру. Над ухом на русском щебечут сокомандники, и Майки почти всегда дремлет под их тихий бубнеж. Но задремать и чуть расслабиться ему не дают наглые тычки в ноги, и Майки неохотно открывает глаза, хмуро оглядывая то, как Волков бесцеремонно садится на кушетку у его ног, тем самым сдвигая массажиста в строну. — У Сани день рождения. Мы бы хотели, когда поедем на матч с Белогой, спеть ему песню. Очень популярную для таких случаев…— Волков поворачивается к обоим мужчинам боком, и в наглую положив свою руку полностью на согнутые в коленях ноги Майки. — Если она сложная, то мы с Сэмом не помощники…— Кристенсон качает головой, жмурясь от того, что Дима решает помочь массажисту, и начинает разминать затекшую икру связующего. — Ну тогда просто покачать фонариком телефона в такт музыке? — русский явно не хочет отступать и поэтому специально давать пальцами выше, задевая точку под коленкой, из-за чего Майка дёргает ногой, чудом не лягнув Димы в грудь. — Ладно…— он соглашается, и опять пропадает на некоторое время, смотря как Волков победоносно улыбается, практически скалясь. Дима удовлетворенно кивает и встаёт с места, перед этим похлопав Майки по колену, как-то уж подозрительно задержав на ней свои пальцы. Вторая тренировка-разминочная. Мышцы после массажа приятно тянутся, не сбиваясь в узлы в самых неприятных местах. Сесть в позу лотоса, или сообразить почти шпагат- уже дело привычное, но когда рядом постоянно маячит высокая светлая макушка, что тянет свои длиннющие ноги в стороны… Майки прикрывает глаза и считает минуты до конца, растягиваясь на площадке. Рядом сидит Фёдоров вытягивающийся вперёд, чуть ли не урча от удовольствия. —Ты на кота похож, — Майки болезненно стонет, когда в его колене хрустит. Звук оказывается очень громким, из-за чего Илья оборачивается на него, смущенно светя своими брекетами, — Тянешься так же гибко… — Звучит очень двусмысленно, братан! — рядом оказывается опять Дима, который нагло расстилается свой тонкий мат, плюхаясь на пятую точку. Садится он точно между Майки и Ильёй, перегораживая младшего собой. — Что? — Кристенсон хмурится, не понимая фразы, что произнес Волков. — Ты на русском сказал…— Фёдоров все смущен, растягивая губы в нервной и робкой улыбке. — Точно! — Дима хлопает себя по бедру, обращаясь на ломанном английском опять к Майки, — Ты его смутил. Твоя фраза звучала двусмысленно… — Оу…— американец понятливо кивает, обращаясь к Илье, — Извини. Я не подумал, как это могло звучать… — Да ничего…— Фёдоров прочищает резко горло, отводя взгляд, продолжив разминаться молча. — Так что? Вы с Сэмом все ещё не хотите выучить песню? — Волков вытягивает руки над собой, а потом тянется в таком положении до своих пальцев на ногах, пыхтя от усилия. — Лучше не спрашивай. Ваш язык-пытка! — Майка качает головой, зависнув на том, как футболка Димы задралась, открывая вид на поясницу, на которой была видна россыпь маленьких родинок. — Ну как знаете…— Дима понимает голову, все ещё находятся в сложенном положении, приоткрыв рот. Кристенсон вздыхает, желая как можно быстрее закончить тренировку. Несколько бутылочек сока уже ожидают свой шанс у него в номере на столе. —Майк! — он чуть не давиться своей едой, когда на его плечи неожиданно с размаху дождаться чужие руки, крепко их сжав, — Тебя сдали в буфете и сказали, что именно ты забрал последние две бутылки с гранатовым соком! Волков угрожающе смотрит на него сверху-вниз, практически пригвоздив мужчину к своему месту ладонями на плечах. Кристенсон прочищает горло, чуть нервно покрутив свою вилку в руке перед ответом: — Да. Захотел попробовать. Могу отдать тебе одну бутылку после ужина, — говорить он старается максимально буднично, но косым взглядом прожигая ладонь на его плече, что настырно сжала кожу под собой. — Отлично. Тогда занесешь ко мне? Или я могу зайти. — Я…Я занесу…— Майки с трудом отводит взгляд он руки, накалывая на вилку кусок картошки, чтобы отвлечься. — Вот это отлично! Спасибо! — Волков от души хлопает его по предплечью, удаляясь к своему столу. — Что ты задумал? — Сэм настороженно смиряет его взглядом, садясь за стол рядом. — Потом расскажу. Как-нибудь потом…— Кристенсон провожает Диму к своему месту, совсем слабо улыбнувшись, но бельгийцу хватило и этого, чтобы чуть напрячься, берясь за свою еду. Время начало давить на пятки, от чего Майки больше ухмыляется про себя, постоянно облизывая свои губы после яблочного сока. Дима, за неимением своего любимого вкуса, пьет также яблочный, постоянно хмурясь от того, что зубы сводит от сладости напитка. — Я так понимаю, тебя вечером на разговор не ждать? — Деру прожёвывает часть курицы, поднимая взгляд на друга. — Неа. У меня планы… — Как же я хотел бы не понимать, какие у тебя планы…— Сэм качает головой и поджимает губы, опуская глаза в еду. — Заходи! — после ужина Майки появляется на пороге номера Димы очень быстро, тот буквально успевает зайти в комнату, как в нее стучат. Кристенсон кивает и проходит в глубь, держа в руке за горлышки обе бутылки с алой жидкостью. Он ставит одну на стол, а другую продолжает вертеть в руке, рассматривая ее этикетку. — Просто лучший! Я сам хотел забрать тогда, но Тёмыч меня отвлек разговором, в потом забылся…— Дима закрывает дверь на защёлку, откладывая ключ-карту на полку обувницы, — Яблочный слишком сладкий. Аж зубы сводит от сахара! — А этот горький…— Майки поднимает бровь, оборачиваясь лицом к Волкову. — Не горький, а терпкий. Он очень полезен для давления и сосудов…— Дима подходит ближе, складывая на груди руки. Майки улыбается, открывая бутылку, что была в его руках. Он аккуратно откупоривает крышку, протягивая сок Волкову. Тот благодарно кивает и улыбается, забирая из рук Майки напиток. Кристенсон опирается на свои руки сзади на столе, стараясь спрятать ухмылку. Оба понимают, что игры друг с другом сейчас закончатся. Дима пригубил сок, от удовольствия жмуря глаза. Кристенсон прикусывает губу, замечая как в столовой, Волков опять торопится, из-за чего капли сока стекают по подбородку. — А хочешь докажу, что гранатовый сок вкуснее яблочного? — доигровщик отстраняется от бутылки, облизывая губы. Брови призывно ползут вверх, бросая взгляд на Майки. Американец только чуть сильнее сжимает поверхность стола, делая вид, что абсолютно не понимает, что предлагает ему Дима. — Яблочный в номере у меня остался. Сейчас схожу… — Ты его уже пил? — Волков подходит ближе, ставя сок на стол и положив на плече Майки руку, не давая сдвинуться. — Перед тем, как к тебе зайти. А что? — Кристенсон поворачивается к нему лицом, тут же почти напарываясь на нос Димы, который очень близко наклонился. — Вообще замечательно…— губы того блестят от сока, все ещё окрашивая их в лёгкий красный оттенок. Он юлит, улыбаясь, и поддается вперёд, но Майки почему то дёргается, от чего Дима проезжается губами по его справой стороне шеи, оставляя отпечаток красителя. Кристенсон прикрывает глаза, тяжко сглатывая. Волков сначала недовольно хмурится, а потом хищно улыбается, распрямляясь. — Выглядит как засос…— невзначай кидает Дима, для пущей своей уверенности что тот не сбежит, кладет свою руку на чужую шею сзади, длинными пальцами оглаживая оставленный им след. — Краситель быстро смоется, — Майки продолжает их игру, буднично пожимая плечами, но тут же прикрывая глаза, стоит Волкову чуть сдвинуть руку, и пальцы уже проходятся спереди, большим чуть надавливая на кадык, — Так что ты говорил про вкусы? Словно лис, попавший в ловушку, Кристенсон решил окончательно добить Волкова, все равно выйдя из капкана победителем. Дима с прищуром осматривает мужчину перед собой, несколько секунд уделяя его теням, что отбрасывают на лицо закрытые ресницы. Он опять смещает руку, широкой ладонью цепляя за подбородок. Тут Кристенсон не увиливает и покорно (пока что) раскрывает губы на встречу, ощущая как чужой язык сразу просится внутрь. Во рту самого Майки до этого стоял сладкий вкус яблочного сока, который был похож больше на сладкую сосательную конфету. Дима вторгается в личное пространство, принося уже другой вкус: чуть горький, оседающий на языке приятной кислинкой. Майки взаправду пытается понять, как смешиваются вкусы, попутно обхватывая мужчину перед собой, запал которого все больше давит самообладание, за плечи. Он успевает пройтись языком по нижним зубам, ощущая холод брекетов. Дима сильнее вжимает своими бедрами его в стол, практически заставляя американца держатся на одной руке позади себя, чтобы позорно не свалится спиной на гладкую поверхность. Сладость становится с каплей кислинки, и Кристенсон с ощущением легко возбуждения катает этот получивший вкус на языке, мстительно впиваясь ногтями в плечо мужчины. Тот только горячо выдыхает ему в рот, перехватывая за руку, и резко прижимая к себе ща талию. — Я думал, что гранатовый сок перебьет яблочный вкус. Но их совместный вкус мне нравится больше…— Волков опять блестит своими красными уже от поцелуев губам, кончиками пальцев вытирая около губ Майки влагу. — Мне тоже нравится больше их совместный вкус…— Майки сам тянет за футболку к себе мужчину, завлекая в новый поцелуй. Дима как-то взрыкивает, намекая что дальнейшие действия Майки лучше стоит не делать: тот, продолжая держать за футболку одной рукой, забрался второй под нее, оглаживая живот прямо возле линии спортивных штанов. — Успеется ещё…— Волков кладет свою огромную ладонь поверх той, что оглаживает живот и ведёт их руки вверх, проводя по груди. Майки бурчит тихо и неразборчиво на английском, мстительно несильно пройдясь ногтями по одному из сосков. Тут же он простительно касается губами красной скулы мужчины, легко оглаживая грудь под футболкой пальцами. — Не любишь, когда обламывают? — Волков смеётся, все же нехотя убирая руки из-под ткани. Майки молчит, продолжая касаться скулы и иногда проходясь кончиком языка. Дима все ещё обнимает одной рукой за талию, предупреждающе сжимая кожу под пальцами. Кристенсон недовольно фыркает ему в шею, все же отстраняясь. Дима с усмешкой качает головой: — Я не думал, что тебе свойственно дуться, — на это Майки скептически приподнимает бровь, одними глазами спрашивая идиот ли мужчина, — Ладно, прости. И все же. В следующий раз бери гранатовый. — Обязательно…— Кристенсон облизывает губы, зачесывая волосы челкой назад, — Тогда, наверное, я пойду? — Неа! — Дима качает головой, беря Майки за руку и теня к кровати, легко сажая на ее край. Он сам плюхается рядом, подтягиваясь к изголовью и подавая руку, приглашая присоединиться. Майки сначала зависает, пяля на длинные пальцы со сбитыми костяшками, а потом сам поддается вперёд, игнорируя руку. Он наваливается сверху, в наглую устраиваясь на Диме. — Ты не сильно то и лёгкий. Знал об этом? — Дима лишь улыбается, добровольно устраиваясь по удобнее на кровати и подставляя губы под кусачие поцелуи. — Ты настолько большой, что выдержишь. Я не сомневаюсь в этом. А на день рождения я подарю тебе такой же большой пакет сока, даже не сомневайся в этом…