***
Уэнсдэй едва поспевала за подругой, путаясь в подоле длинного платья. Накинутый поверх полосатый жакет облегал её стройную талию, подчёркивал линию плеч. Вервольф, несмотря на своё хрупкое, девичье телосложение, была наделена огромной физической силой, что сама Аддамс не могла с ней справиться. Та с детским азартом рассматривала яркие вывески, ища среди них что-то подходящее, громко смеялась, перехватывала руки Уэнсдэй, крутилась в танце, намереваясь выдавить из неё что-то наподобие улыбки. Подол широкого розового пальто поднимался во время движений, легко парил в воздухе. Аддамс не разделяла её веселья, скорее, смотрела, как на дурочку, продолжая молчать. Как и прежде каменная леди с сердцем снежной королевы, что Энид ничуть не обижало. Она знала, что под толстой бронёй рвётся на волю чистая, светлая душа, требующая ласки. Даже под мучительными пытками Уэнсдэй никогда бы не созналась в этом, не признала своей слабости. Она всегда была закрытой от внешнего мира, никого не подпускала к себе ближе, чем на два метра. Блондинке это даже льстило, ведь она стала первой, кому удалось прикоснуться к неприступной леди, ощутить пальцами гладкую, прохладную кожу, проскользнув под ворот одежды в порыве объятий. Мысли о физическом контакте будоражили, по спине и рукам пробегали мурашки. В эти минуты Энид чувствовала себя счастливой. Вервольф отпустила её руки и примостилась рядом, с улыбкой рассматривая беспристрастное лицо подруги. Аддамс поправила одежду и скрестила руки на груди, с безразличием посмотрела на прохожих. Глубоко внутри девушке было крайне некомфортно, люди нарочно встречались с ней взглядом, бесстыдно пялились, будто она экзотичная зверушка в городском зоопарке. Напряжение от их пристального внимания росло, благо Энид почувствовала то же самое. Синклер приметила небольшой фургончик с мороженым, за которым по проложенной дорожке простиралась тенистая парковая аллея. Из окна вылезла приветливая мужская физиономия, стоило девушкам подойти к фургону. Перед глазами предстал скромный, но довольно неплохой выбор охлаждающего лакомства, Энид, как главный эксперт по вкусняшкам, вступила в полемику с продавцом, решая, какое сочетание вкусов вызовет больший восторг. Она ловко подхватила два бумажных стаканчика с непонятными разноцветными шариками и протянула один Уэнсдэй, улыбаясь во все тридцать два. Аддамс с презрением поморщилась. — И эта субстанция называется… мороженым? — Ты не представляешь, как это вкусно! Зна-а-ю, в твоём случае выглядит подозрительно, но хотя бы попробуй. Я и цвета тебе приятные подобрала, смотри: этот с шоколадом, правда, не чёрный, как ты привыкла, у них такого не нашлось, второй шарик с солёной карамелью, а этот — с кусочками печенья. Уверена, ты будешь в восторге! — Синклер пропищала от радости, с восторгом пробуя своё мороженое с радужной посыпкой, на языке заиграл насыщенный вкус лесных ягод. Вервольф расплылась в блаженной улыбке, но тут же содрогнулась. — М-м, как холодно! У меня чуть мозги не замёрзли! Уэнсдэй едва сдержалась от шутки про наличие мозгов, в последний момент посчитав её неуместной, ведь её подруга впервые за долгое время позволила себе по-настоящему расслабиться и побыть собой. В стенах Невермора Энид старалась как можно меньше привлекать к себе внимание, прятала ту ребяческую сторону, предпочитая делиться сокровенным исключительно в своём блоге, нежели вживую. В последнее время она всё больше замыкалась в себе, варилась в собственных мыслях, Уэнсдэй при всём желании не могла проникнуть к ней в голову. Поведение подруги вызывало в ней противоречивые чувства, не то лёгкое раздражение от такой навязчивости, не то подлинное облегчение, когда волчица позволяла себе быть настолько открытой и непринуждённой. Аддамс сама не заметила, как научилась распознавать чужие эмоции, читать собеседника, как открытую книгу. Лёгкая грусть в глазах Энид вызывала в ней волнение, хотелось что-то с этим сделать, как-то повлиять. Отсутствие дружеского опыта да и в принципе здорового общения с людьми мешало ей действовать правильно, она чувствовала себя растерянной, могла лишь издали наблюдать за душевными терзаниями, надеясь, что в скором времени само рассосётся. Энид хорошо знала её характер и не рассчитывала на бурную поддержку, но почему-то всегда чувствовала себя уверенней рядом с ней. Вервольф садилась на пол и обнимала колени, находясь на своей половине комнаты. По щекам текли слёзы, тихие всхлипы наполняли маленькое помещение, отскакивали от стен, Уэнсдэй не спеша садилась напротив неё, принимала аналогичную позу, предпочитая оставаться в тени, в своём придуманном холодном мирке. Её пальцы нервно сжимали острые коленки, обтянутые чёрными колготами, взгляд был наполнен искренним сожалением. Они молчали. И это было выше и нужнее всяких слов. В голове Уэнсдэй сам собой промелькнул их недавний диалог, именно эти слова надолго отпечатались в её памяти. — Я очень-очень старалась стать твоей подругой! Всегда шла тебе навстречу, думала о твоих чувствах! Твердила всем, что за маской серийной убийцы скрывается стеснительность! — Я не просила тебя об этом. — Конечно, нет! В этом и суть дружбы! Друзей не нужно просить! То, что ты об этом не знаешь, о многом говорит.***
— Уэнсдэй, приём! Земля вызывает Уэнсдэй! — подруга помахала рукой перед лицом, с лёгким беспокойством прикусив палочку для мороженого. — Ты в порядке? — А… да, задумалась. — О чём-то важном? Хотя, если не хочешь, не говори. Лучше наслаждайся мороженым. Уэнсдэй оглянулась, заметив неподалёку небольшую компанию детей. Малышня улюлюкала, спорила, бурно обсуждала какую-то новую, навороченную компьютерную игру. Девушка закатила глаза. — Давай уйдём отсюда. От детских криков мне становится дурно. — Да ладно, они же дети! Просто дурачатся, — вервольф состроила забавную моську, за обе щеки уплетая подтаявший десерт. А вот лицо подруги стало серьёзней обычного. — Хорошо, поняла тебя. Знаю я одно местечко, идём. Энид вновь взяла её за руку, сплетая пальцы. Аддамс не стала сопротивляться, лишь украдкой взглянула на это переплетение и покорно двинулась вслед за вервольфом. Всю дорогу блондинка трещала без умолку, вспоминая первый день их знакомства, как Уэнсдэй катастрофически её не переваривала. Как они вместе выиграли кубок Эдгара По, как искали зацепки в поисках загадочного монстра, которые пока не привели к результату, впереди ещё многое предстояло. Синклер привела её в своё любимое место, настолько тихое и уединённое, чтобы ни одна живая душа не смогла их побеспокоить. Перед глазами возвышалась огромная плотина, шум воды успокаивал, по-особенному завораживал. Верфольф улыбнулась, опускаясь на мягкую траву, жестом подозвала к себе подругу. Уэнсдэй подмяла подол платья и послушно села рядом с ней. Лучи проклюнувшегося солнца отразились на водяной глади, заиграли в волосах девушек, лизнули кожу. Шелест лёгкого ветра создавал контраст, покачивал травинки. Аддамс отдалась моменту, наконец сумев вдохнуть воздух полной грудью, прислушалась к звукам. Волчица умиротворённо улыбнулась, краем глаза заметила, как соседка по комнате пробует шарик с солёной карамелью. — Ну как? Нравится? — Ты о мороженом или об этом месте? — Уэнсдэй приподняла уголки губ в усмешке, наблюдая за реакцией подруги. — Весьма недурно. Ты была права, это вкусно. — Ура-а! — Энид чуть не подскочила от радости. — А я говорила, что тебе понравится! Теперь будем чаще выбираться в город и есть мороженое, там столько разных вкусов. Не отстану, пока все не попробуешь. Девушку захлестнули эмоции, она не помнила, как поддалась вперёд и сжала подругу в медвежьих объятиях, утыкаясь носом в чёрные волосы и вдыхая их аромат. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в жакет. Аддамс замерла, боясь пошевелиться, тесный человеческий контакт вызвал совершенно новые, необъяснимые чувства. Энид провела носом по оголённой шее, жадно вдохнула запах девичьей кожи. Уэнсдэй была такой родной. Блондинка неохотно разжала объятия, посмотрела в настолько растерянные, тёмные глаза. Поправила выбившуюся прядь смольных волос. — Извини, я знаю, что ты не любишь обниматься. Мне просто это было нужно, и я… — Всё в порядке, не извиняйся, — Уэнсдэй неуверенно протянула к ней руку, скользнув пальцами по раскрасневшейся горячей щеке. — Никогда не извиняйся. Делай то, что посчитаешь нужным, я пойму. — Спасибо, Уэнсдэй, — девушка вернулась на своё место, чувствуя, как предательски горят щёки и несётся сердце. Внезапно нахлынувший поток этих чувств перевернул мир с ног на голову, перечеркнул реальность. Ей потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться. Вскоре оборотень вернулась к трапезе в надежде остудить свой пыл. — Знаешь, с детства обожаю мороженое. Могу есть его вёдрами. — Правда? А по фигуре не скажешь. — У оборотней хороший метаболизм, ты разве не знала? — Энид искренне удивилась. — Ох, да, прости, ты же до этого не общалась с ними. В общем, всё усваивается, как надо, в боках не откладывается. — Полезная способность, — Аддамс чуть улыбнулась, отправив очередную порцию лакомства в рот. — О чём ты сейчас думаешь? — вопрос прозвучал неожиданно, Энид аж поперхнулась воздухом. — Э-э. Да, в общем-то, ни о чём таком, просто наслаждаюсь времяпровождением с тобой. Здесь так умиротворённо, красиво и… — Тебя что-то тревожит? Вервольф опешила, широко распахнув глаза. Уэнсдэй ещё ни разу не задавала таких откровенных вопросов, обычно сама Энид была инициатором подобных тем, и то старалась заходить издалека, чтобы ненароком не ранить собеседницу. Мало ли. Она долго думала над ответом, не знала, с чего начать. В голове проскальзывали разные неприятные моменты из жизни, недавние травмирующие события. Синклер вспомнила свою семью, и это воспоминание кинжалом ударило по сердцу.***
Оборотни собрались за столом, в центре как всегда гордо восседала мать семейства. Неугомонные братья устроили состязание, кому достанется самый сочный кусок отбивной, тем временем Энид без всякого интереса ковыряла вилкой в своей тарелке. Парни заигрались, принялись драться друг с другом, норовя перевернуть стол к чёртовой матери, их когти исцарапали скатерть. — Довольно! — мать не выдержала, схватила обоих за шкирки и рассадила по местам. Её строгий взгляд пробрал до дрожи, заставил присутствующих съежиться от страха. Она была альфой и занимала высокий ранг в их маленькой стае, любила держать всё под контролем. — Где ваши манеры? Так не ведут себя за столом. — Прости, мам! — парни виновато улыбнулись и смолкли, принимаясь за трапезу. В воздухе повисло привычное напряжение. Отец молчал. — Энид, как успехи? Ты научилась обращаться в волка, милая? — женщина попыталась выдавить улыбку, но не слишком удачно. Показушные эмоции были ей не к лицу. — Я… — юная волчица растерялась, ощутила, как по телу пробежала мелкая дрожь. Мать с любопытством смотрела на дочь, дожидаясь ответа, крепко сжимала в когтистых лапах столовый нож. — Нет, мама. Моё обращение ещё не наступило, я всё та же Энид Синклер, как и прежде. Видимо, моё тело не готово к трансформации. Я у тебя поздний волчонок, уверена, что рано или поздно мой внутренний волк вырвется на свободу и я… — Да что ж такое?! — мать яростно отшвырнула столовые приборы. — Почему ты не обращаешься? Твои братья и кузены нормальные, а ты не волк, ты… полнейшее разочарование! С твоей ликантропией что-то не так, я сколько раз предлагала пройти терапию, Энид. Ты же не слушаешь, живёшь в своём придуманном мире и делаешь вид, что нет никакой проблемы! А что, если ты останешься одиноким волком, не сможешь найти себе пару и создать семью? Ты о родителях хоть подумала, это позор на мою седую голову! — Ты только и делаешь, что думаешь о своей седой голове, мама! — Энид вскочила, случайно смахнув на пол тарелку с недоеденным куском мяса, оперлась вспотевшими ладонями в стол. — Почему ты так со мной? Я твоя дочь, ты должна любить и поддерживать меня, а не смешивать с грязью, мама! Это несправедливо! Отец выглядел безучастным, его рот по-прежнему оставался на замке, отрешённый взгляд изучал пол. Энид на миг показалось, что усы на его лице дрогнули. — Папа, скажи ей! Прошу тебя, скажи, что это не так! — в носу защипало, голос предательски задрожал от слёз. — П-п-пожалуйста, папа. — Ну вот, опять ты драму раздула, милая. Конечно же, я люблю тебя. Ты знаешь, я желаю тебе только счастья, хочу, чтобы ты стала нормальной, как все члены нашей семьи. — Н-нет, — блондинка отрицательно покачала головой, — Нет и нет, мама. Ты никогда не думала о моих чувствах, как ты выразилась, для тебя это лишь наигранная драма? Что ж. В таком случае, нам не стоит продолжать этот бессмысленный разговор. И нет, я не буду извиняться перед тобой. — Энид. — Если бы ты только знала, как ранят меня твои слова, и вот, что я скажу, мама… я всё так же люблю тебя и верю, что когда-нибудь ты примешь меня такой, какая я есть. Изменишь своё мнение насчёт меня, — девушка глубоко вздохнула и вышла из-за стола, напоследок взглянув на растерянную мать и помалкивающего отца, что нервно сжимал кулаки, боясь встретиться с ней взглядом. — Спасибо за ужин. — Детка, постой, а к-как же пирог? Энид!***
Девушка прикусила внутреннюю сторону щеки, удерживая рвущийся порыв слёз. — Я не знаю, что с нами будет дальше, Уэнсдэй. Неизвестность меня пугает. — Не совсем понимаю, о чём ты. — О Неверморе. Только представь, совсем скоро мы разъедемся, что, если мы вообще больше не увидимся? А вдруг с тобой или мной что-то случится? Или моя поехавшая мамаша захочет отдать меня в другую школу? — Энид задрожала, мороженое внезапно выпало из её рук, шмякнулось на траву. Волчица разревелась навзрыд, вжимая лицо в колени. — Я больше не переживу этого, слышишь?! Я не хочу возвращаться туда, где меня не понимают! Я хочу остаться с тобой! Уэнсдэй ближе придвинулась к ней и положила руки на подрагивающие плечи. Вервольф подняла зарёванное лицо, громко всхлипывая, словно ребёнок вжалась в тело подруги, ища защиты и утешения. Уэнсдэй не стала возражать, лишь крепче прижала к себе потерянного волчонка. Её руки погладили спину, пробираясь под тяжёлую ткань расстёгнутого пальто. Прохладные губы коснулись виска, нашёптывая. — Обещаю, ты больше не будешь одна. Я не оставлю тебя, не бойся. Так много хотелось сказать. Энид разрывало от тёплых чувств, что она испытывала к этой готической девчонке, столько хотелось сделать. Выкинуть глупость, сказать, как она дорога ей. Разлохматить чёлку, зарываясь в волосы пальцами, запечатлеть на этих губах поцелуй и потерять голову. Но что, если она не поймёт? Уэнсдэй никогда не любила нежности, даже от простых объятий её тошнило. А вдруг и сейчас она всё это терпит ради неё? — Они искренние, — будто прочитав мысли, она произнесла эти слова над самым ухом. — Мне правда хочется тебя поддержать и побыть рядом, поэтому не сомневайся в моих поступках. — Не буду, — сипло произнесла Энид, в ответ оставляя лёгкий поцелуй на шее, скуле. — Я верю тебе. Знаю, что ты всегда поймёшь меня, как никто другой. Спасибо, что разделяешь со мной эти чувства. Аддамс легонько отстранилась, улыбаясь. На этот раз её улыбка была полна нежности, в ней больше не наблюдалось прежней иронии. Девушка помогла аккуратно вытереть слёзы, провела большим пальцем по нежной коже, задерживаясь, чтобы надолго запомнить это тепло. — И что теперь, обратно в академию рванём? — волчица всё же сумела выдавить ответную улыбку, обессилено опустив руки. — Нас наверняка ищут. — Думаю, это подождёт, — Уэнсдэй указала взглядом в сторону опрокинутого стаканчика с мороженым. — Для начала купим тебе новое, а там как пойдёт. Немного погодя, девушки рассмеялись, не сводя глаз друг с друга. Их смех подхватил ветер, пронёс над землёй. Звук отскакивал от мощных стен дамбы, терялся в бушующем потоке воды и от этого звука распускались цветы в их пропитанных болью сердцах.