Это был ноябрь.

14 ноября. На часах 1:55 — Лена, ты меня слышишь? Я люблю тебя, Лена, — протягивает мужчина, опрокидывая в себя очередной бокал янтарной жидкости. На фоне слышны громкая музыка и возгласы таких же пьяных полудурков, причем обоих полов. Каждую неделю, в ночь с пятницы на субботу, в квартире Сайко раздается звонок от одного и того же абонента, удалить которого она не в силах, как и стереть из своей жизни. Так происходит с момента скоропостижного бегства Елены из столицы. Это было в конце августа. Два с половиной месяца, черт! — Я тебе уже все сказала, Левандовский! Имей совесть! Иди проспись и сотри нахуй мой номер!! — сбросила трубку, выкидывая телефон на другой конец кровати. На самом деле, чистой воды ложь. Ничего она ему не говорила. И не считает нужным. Это вообще третий от силы раз, когда она взяла от него трубку. Слушать каждый раз его клубные похождения и гнусавый пьяный голос совершенно не хотелось, поэтому она уволила себя от этого. Она вообще не желала слышать ничей голос. Хотелось купить новую симку и забыться, но в таком маленьком городе это не было бы выходом. Да и бесчеловечно как-то по отношению к родным. Хотя, кого это волнует, правильно? Явно не беременную тетку предпенсионного возраста, у которой вся жизнь шла по пизде, а теперь забралась в сраку. А теперь обо всём по порядку. Лена заебалась. *** Когда Елена приехала домой, её, мягко говоря, никто не ждал. Ираида Степановна, которая первая увидела дочь, отчитала её, как пятилетнего ребёнка. Женя хороший, ты всё не так поняла, и всякое такое в роде маразматических бредней. Спустя час после нахождения в однушке уже хотелось выброситься в окно. Жаль только, что это хрущёвка, и при попытке самоубийства не избавишься от проблем, а только заработаешь их. Когда у Ираиды свои проблемы, у неё появляется повышенная способность решать чужие. Сан Санычу стоило записаться на приём, как в поликлинике, чтобы услышать хоть слово от женщины в свой адрес. Это очень бы спасло Елену от бесконечного бубнежа про то, что она слишком категоричная и строгая по отношению к пушистому Евгению и милой маме. Приехавшая Леся бесила, наоборот, своим безразличием к проблемам матери. Она — пуп земли, королева драмы, у неё катастрофа вселенского масштаба, никак не помещающаяся в саму Олесю, и нужно непременно её перелить во всех окружающих. Сначала были плохие родители Никиты, которых Лена, к слову, очень понимала. Потом плохой Никита, потом общество Никиты и даже Артема приплела. Каким-то боком затесался и отец, с чего Лена выпала больше всего, ведь она сразу обо всем предупреждала. На все просьбы успокоиться молодая девушка лишь закатывала глаза, заявив матери, что «в твоих проблемах, мама, ты виновата сама, и не надо мне затыкать рот, как затыкала своему Левандовскому!». В конечном итоге, виновата мать, на что Лена тоже, собственно, промолчала. Сама воспитала — сама пожинай, таков был её принцип. Ну или её усталость и желание залечь на дно взяли вверх, поэтому она в лишние, по её мнению, дискуссии не вступала. Решив, что семья — это проигрышный вариант, Лена решила обратиться к другому предполагаемому источнику поддержки — к Ольге. Это было тоже не самое приятное слушаение. В этом случае, главный аргумент в пользу Левандовского — деньги. В Москве жизнь прекрасна, а под Москвой — ещё прекраснее, ведь там яхты, огромные коттеджи и территория при них. Почему-то Ольга отказывалась принимать факт того, что деньги играют у Лены, в ситуации с Женей, самую последнюю роль, если вообще её играют. Может потому, что Ольга этих денег в их то Тетюшеве и не видела, но в такую психологию Сайко влезать не хотела. Ушла от Ольги, обещав позвонить, как будет возможность. Возможностей — море, желания — мало. Наигравшись в боксерскую грушу, Елена сняла себе квартиру подальше, на сколько хватило города, от матери и дочери, и впервые за это время выдохнула. Мешали лишь еженедельные звонки, сбрасывать которые уже не хватало терпения. *** «Доброе утро. Прости за вчерашнее. Не помню, что я говорил, но всё равно извини» Сообщение прилетело в мессенджер ближе к полудню. Лена, честно, долго ломалась и не хотела даже читать его. Но что-то внутри нее переломилось. Быть может, она не зря взяла трубку в этот раз? Открыла чат и несколько раз пробежалась по строчкам. Глупо улыбнулась. На вопрос в голове: «ты дура, Лена?» — ответа не было. Почему-то ей показалось это…забавным. Люди ведь меняются, так? Она не разговаривала с ним три ебаных месяца. Не выслушала. Мозг говорил: «Он того не стоит», а сердце кричало: «Да откуда тебе знать!». Решилась. Но не написать, а позвонить. Осознала, что молча пялилась в экран почти 20 минут. Левандовского в сети не было. Блять, какой же абсурд. Вдох. Выдох. Поехали. Гудок. Второй. Лена затаивает дыхание и чувствует себя той, из марта, которая бежала в кабинет к боссу просто для того, чтобы показаться, что вот она, такая прекрасная и желанная, и увидеть его, с такой красивой улыбкой и манящим взглядом. — Алло? — голос в трубке прерывает воспоминания. Женский голос. — А...это ведь телефон Евгения? — пытается не выдать свою растерянность, но руки уже дрожат и в горле сохнет, — мне нужно поговорить с ним. До последнего хочется надеяться, что это сбой в системе. — Ну, во-первых, здравствуйте, — стальные нотки в голосе. Да это же вторая Сайко, твою мать, — а во-вторых, Женька в душе. Он вам потом сам перезвонит, ладно? — повисло долгое молчание, и незнакомка, предварительно цокнув, сбросила вызов. Лена просидела в ступоре неизвестное количество времени. Слёзы начали течь из глаз, и накатывающая истерика сменялась нервным смехом. Он нашёл ей замену, пусть на одну ночь. А на одну ли? Та самая замена, которая по телефонному разговору очень походит на Лену. Видимо, в жизни ещё больше, раз Левандовский решил заглушить ей свою боль. Больно ли ему сейчас? Было ли больно, или он таким способом решил завершить всё то, что он и начал? В любом случае, она - не Елена. Уж Лена бы не позволила себе брать трубки от невесты мужчины, с пьяным которым она переспала прошедшей ночью после клуба. Может быть, эта женщина сделает его любимым, обустроет с ним семейное гнёздышко и родит детей. Скорее всего, это просто любовница, но даже от этих мыслей становится невыносимо больно. Больно и за малыша, который решил напомнить о себе в этот драматичный момент, начав пинаться. *** Вечером, собираясь спать, она ещё раз проверяет телефон. Она смотрит в чат, где висит только утреннее сообщение. Зашел в сеть. Печатает. Сердце замирет в буквальном смысле этого слова. Хочется заблокировать телефон и одновременно ждать чего-то утешающего. Зря. «Не смог перезвонить. Не переживай из-за меня» Лене действительно становится смешно. Это ли должен писать человек, который не приехал за все то время и звонил только когда был в хлам? Может быть, это вообще написала его пассия, и женщина к сожалению подумала именно об этом. Способ удаления конкурентов, похвально однако. Набирает его номер. Отвечают сразу же. — Я слушаю, — сразу в бой, в котором конец знает сразу. — Нет, это я слушаю, — тихим голосом, чтобы не заметили дрожи в нём. — Ну, я в общем-то, всё написал... — Это конец? — резко перебивает мужчину и кусает губы до крови. Слёзы начинают идти сильным потоком, а она закрывает рот рукой, чтобы не было слышно её слабости. — Да. У меня другая. Вернее, не хочу таких серьёзных отношений, — сам не понимает, для чего это говорит, — ты можешь подать на алименты, а можешь... Я всё буду присылать. Не переживай за сумму. Извини за все эти звонки, был дураком, сам не знал, чего хочу. Прощай. Спасибо тебе, мне было хорошо, уверен, тебе тоже. И лишь когда он сбрасывает трубку, Лена дает волю своим эмоциям. Не плачет, а кричит во весь голос. Живет она одна, кого стесняться? Ну что ж. Спасибо за всё. За март и апрель, когда они познакомились и были полны страсти и нежности. За июль и за август, когда у них была семейная гавань с большими планами. За маму и Лесю, которые до сих пор им очарованы, но когда-то это очарование приносило только хорошее. Спасибо за ребенка, которого она воспитает снова одна, но сделает его самым счастливым с первых дней его жизни. И сама она будет счастлива. Не сейчас, чуточку позже. Но точно будет. И точно не с ним.