Невинный взгляд

Втроём они стоят на пороге их дома. Стало совсем светло. Майкл стоит с широко распахнутыми глазами, белые зрачки которых бегают туда-сюда, и не понимает абсолютно ничего. И всеми силами надеется, что это всего лишь страшный сон. Что это у него поехала крыша из-за всего происходящего вокруг, а не… А не то, что в их дом проникли посторонние лица и, как видно, с наглостью ограбили. Окна были разбиты, лестница сломана а в крыше ещё издалека были видны большие дыры. Некоторая мебель была вынесена, ящики комодов выдвинуты а дорогие картины, ранее висевшие на стенах, отсутствовали. Великолепно. Замечательно. Блеск. Но не для тех, кому пришлось это увидеть. Откуда-то возникло чувство, что воры ещё в доме. Что они сидят и поджидают своих жертв. Но на это чувство было попросту плевать. Потому что они потеряли не только некоторых людей… а и всё, что осталось. Молча переглянувшись, они разворачиваются и направляются прочь, будто бы сговорились. Им больше нечего терять. А нечего ли? О, Господи. Всё же могло настолько идеально закончиться, по сравнению с тем, что они только что осознали… что же им теперь делать? Вернуться обратно, в тюрьму, откуда только что пришли? Слишком опасно. Остаться жить в этом доме? Плохие воспоминания сковывают дрожью эту возможность, а лишь от мысли, что там может кто-то находится, хочется бежать прочь. Может, жить на улице, как бездомные? Их запросто найдут и поймают. И довольно долго находиться на улице им тоже не стоит, потому что, ну. Потому что они – аниматроник-состоящий-из-проводов, фиолетовый труп и мальчик с откусанной головой. Они по-любому были бы не приняты обществом. Это само собой. – Что мы теперь будем делать? – спрашивает Кэссиди. – Ну, для начала – не паниковать. – Спасибо за совет, – Майк роняет смешок, задирая голову. – Нам, а точнее – вам, надо где-то поспать оставшиеся несколько часов. А дальше я придумаю, – он разводит руками. – Как насчёт одного заброшенного сарая, что стоит на другом конце города? – с сарказмом предложил Афтон. Эннард посмотрел на него слишком внимательно, не отводя взгляд несколько секунд. Потом он отвернулся и произнёс: – Остынь, чувак. Всё не так и плохо. Ни с того ни с сего. Действительно. Всё очень хорошо, лучше, чёрт возьми, не бывает. Их всего лишь обокрали, оставили без места жительства и без важного для Майкла и Кэссиди человека – его отца. Подумаешь, а? – Ты сейчас серьёзно? – Серьёзнее некуда. Могло быть действительно всё похуже. – Что может быть хуже?!... – Ну, например, нас могли покалечить, изнасиловать или убить второй раз. – Конченный, – Майкл отворачивается. – Тебе, видно, действительно плевать, раз ты сравниваешь плохую ситуацию с ситуацией похуже? – Мне не плевать, уж поверь. И напомню тебе, что в один прекрасный день кое-кто решил пойти погулять и встретил Джереми. Вместо того, чтобы «объясниться», придумать отмазку и не оставить после себя подозрений, этот «кое-кто» решил благополучно уйти и заставить Джереми пойти по пятам. И если я не умею показывать эмоции, то это не значит, что я конченная бездушная тварь, не умеющая сожалеть. Если ты так действительно думаешь, то, Майкл, ты глубоко ошибаешься. Очень глубоко ошибаешься. Я могу прямо сейчас уйти и оставить вас вдвоём, вам просто будет нечего делать. – Ах ты… ах, так? Да если бы тебя не было… то всё было бы по-иному. – Реально. Было бы всё по-иному. Одно из трёх: либо вас прикончила бы ваша мать, либо вас прикончил бы Джереми, либо вы сидели дома и хныкали, отчаянно думая, как вытащить вашего отца. Прелестно. – Перестаньте ругаться, пожалуйста, – говорит Кэссиди, шмыгая. Шёпотом добавляет. – Я плохо себя чувствую. Майкл обнимает брата и смотрит на Эннарда. – Да, Майкл. Ту записку тебе подкинул именно я, – говорит робот. – и ради неё мне пришлось научиться писать. Майкл задумывается. Эннард определённо прав во всём, абсолютно во всём, что только что сказал. Боже, что опять на Майкла нашло? – Извини, Эннард, – говорит он. – Извиняю. Только впредь будь послушным мальчиком. – Кэссиди, что у тебя болит? – присев на корточки, спросил Майкл. – Голова. А ещё швы. Неприятно. Чешутся, или… Майкл сожалеюще посмотрел на него, смерил рукой температуру, отметив, что её нет. Наверное, дело даже не в ней. У Кэссиди были свои проблемы, куча своих проблем. Когда-то его главной проблемой был его старший брат, который испортил ему жизнь. Но что делать. Приходится прощать всех «невинных» вокруг существ, давая второй шанс. – У тебя шов расходится на голове, – вздыхает Майкл, оттягивая каштановые волосы и проводя пальцами по тёмному шву. Оттуда выступают капли крови. – Тебе нужно в больницу. Всё плохо. – Кэссиди, тебе придётся потерпеть как минимум день, – говорит Эннард. – Среди нас нет специалистов по зашиванию головы, но… – Но зато есть специалист по выкручиванию из ситуаций, – улыбаясь, заканчивает Майкл, глядя на Эннарда. Он встаёт, глубоко задумываясь. – Есть одно местечко. Пойдёмте. Они приходят к старой пиццерии Цирковой Бэйби, которая не работает уже полгода. Сюда никто даже не додумывался хотя бы заглянуть, уже не говоря о том, что сняли все камеры. Это и было плюсом для них, потому что их никто не увидит. Их никто не узнает. Раньшеизвестное место спасёт их сейчас от бессмысленного скитания по городу, поможет обдумать дальнейшие планы. Заставит понастольгировать, вспомнить счастливые и плохие моменты. Хотя… не всех. Кэссиди, как только зашёл, сразу лёг на пол, положил под голову какую-то ткань и заснул. А Майкл… а Майкл решает прогуляться. Эннард полностью поддерживает эту идею и они идут вдвоём, оставив Кэссиди на посту охраны. С ним не должно ничего случиться. Вместе они обходят несколько сцен, кухню. Майкл вспоминает, как раньше они ходили сюда всей семьёй. Вспоминает, какими были аниматроники. Какое вкусное было мороженое, которое раздавала Цирковая Бэйби. Какой красивый был зал и шарики, которые украшали каждый стул во время праздников… И, о, Господи. Майкл осознаёт, что есть и частичка его вины в смерти его сестры. Точнее, это полностью его вина. В тот день, давно-при-давно, они с родителями приехали сюда отметить очень важное событие: уже как год существовало заведение. Уильям любил отмечать подобное, любил праздники, связанные с ним или его успешным бизнесом. Точнее, с их бизнесом, с его и Генри. Майклу было всё это безразлично, ему не особо нравилось проводить время с семьёй. Брата он считал трусихой и занудой. Сестру глупой стервой, которая всегда либо наябедничает, либо глупо отомстит. Мать придирой. Отца душнилой. А его бизнес полным бессмысленным дерьмом. Вместо этой поездки он предпочёл бы прогуляться с Джереми, но отец запретил ему, сказав, что с ними ему будет гораздо лучше. Фыркнув, Майкл, всё же, согласился. Хотя и выбора, как такового, не было. Тогда Майклу было скучно. Очень скучно. Ему хотелось что-то сделать. Весь день родители просидели за столом, брат прятался ото всех где угодно, а сестра… была полной противоположностью брату. Её сковывал интерес. Интерес к роботам. Тот самый наивный, ещё детский. Увидев этот интерес, отец запретил подходить ей к аниматроникам, и Майкл сам не знал, почему. Элизабат тихо согласилась, а Майклу захотелось… проверить это. Проверить, что будет, если его сестра нарушит уговор и подойдёт к роботам. Некоторое время, отойдя в тихое место, Майкл уговаривал Элизабет нарушить просьбу отца, но всё было тщетно. Она отпиралась, очень честна была: ни за что бы не пошла против родителей. Но Майкл вспомнил, что его сестрёнка давно мечтала об одной голубоволосой кукле. Тогда парень сказал, что подарит ей её, если она просто подойдёт к Бэйби, пока никто не будет видеть. – Ты обещаешь? – спрашивала глупенькая девочка, хлопая ресничками. – Конечно. – Отвечал Майкл. – Точно-точно? – Разве я когда-нибудь не сдерживал своё слово? Элизабет поверила, что если она нарушит правило отца и взамен получит куклу, то это будет вполне выгодно. Но откуда она знала… что вместо этого она лишь расплатится жизнью и взамен получит ничего. Потому что как только клешня задушила Элизабет и затащила её в аниматроника, Майкл, который стоял за выступом стены и наблюдал, убежал прочь. Он просто взял, и… убежал. Струсил. Не принял никаких мер. И, видимо, ковш в комнате разборки не только превратил Майкла в живого трупа, а и частично стёр это ужасное воспоминание, заставив Майкла ненавидеть сестру, хотя она сама должна его всем сердцем ненавидеть. Что же это, получается? Зря Майкл возненавидел свою сестру после встречи с Эннардом? Зря Эннард тогда чуть не придушил её? Зря он рассказал об этом отцу? Получается, Майкл прикончил Элизабет, а потом Элизабет прикончила Майкла? Получается... они были какое-то время квитами. Только что он осознал, что натворил. Что он не только убил брата, а ещё и убил сестру. Наплевав, наивно, быстро, не обратив внимания. Будто этого и не было. Будто смерть была всего лишь мимолётным событием, как в компьютерной игре. Но жизнь – далеко её компьютерная игра. В ней не бывает второго шанса. И прямо сейчас, на глазах у Эннарда, наплевав на всё, он, так же безжалостно, как и свой брат раньше, падает на колени и начинает громко реветь.