Том и Джерри

      Юнги был занят неизвестными делами, он обещал, что это займёт два-три дня, но, по факту, уже больше недели они почти не виделись. Чимин каждую минуту своего времени сходил с ума от противоречий в голове. Непонятная тревога окутывала колючим невидимым одеялом, раздражающим кожу и вызывающим желание нервно чесаться. Ощущение, что куда-то нужно, что-то необходимо сделать, но что, - совершенно не ясно, - навязчивой идеей стучалось в двери сознания. Чим нервничал, нервничал так сильно, что с воплями хотелось бегать по комнате. Опасение, что Юнги снова скрывает что-то важное, тем же самым колючим одеялом душило, хотелось сбросить его, но плотный кокон окутывал надёжно. Не смотря на всё это, единственный достоверный источник относительного спокойствия Чимина - интуиция, послушно мурчала «доверься». «Да,Чимин! Красавчик, может по совету Намджуна Таро разложишь всё-таки или к гадалке какой сходишь». За отсутствием свободного времени у Мина, им только что и оставались скромные поцелуи в закоулках школы и совместный сон. Юнги возвращался поздно и настолько вымотанным, что хватало сил только крепче прижать Чимина к себе и сразу же провалиться в сон. Собственно, сам Пак, желая заполнить время и отвлечь себя от тоски по Юнги, старался тратить всю свою энергию на репетициях, поэтому так же быстро засыпал, вдыхая любимый аромат и ощущая уже такое жизненно необходимое тепло. Во всём свои плюсы, трудоспособность стала, пожалуй, даже выше, чем раньше, и вот он уже снова любимчик главного хореографа.       Юнги готовился к выходу на публику. Перешагнув порог кабинета топ- менеджера компании, Мин сразу же заявил, что готов подписать долговременный контракт с последним условием - раскрыть его личность публично и в кротчайший срок. Музыкант рассчитывал, что у него будет месяц или около того, но менеджер, восторженно хлопая в ладоши, предложил выпустить разоблачающее шоу с его участием уже через две недели. Через два дня по графику должно было состояться интервью с ещё малоизвестным солистом, но появление самого Шуги заставило компанию пересмотреть расписание. Вечером того же дня Юнги занялась группа стилистов, заранее выбирая образ и оценивая фронт предстоящей работы. Чтобы раскрыть личность максимально эффектно, незамедлительно началась подготовка волны рекламы, нужно было нагнать интригу, заставить публику сходить с ума в предвкушении снятия долгожданной завесы тайны. Стаффы вовсю трудились над разработкой вопросов для интервью и раскруткой будущей знаменитости. Время было очень ограничено, информации так много, Юнги столь молниеносно затянуло в водоворот событий, что голова кружилась, он начинал нервничать не на шутку. Сомнения, неуверенность и страх бесчувственной стихией сбивали с ног своим напором.       Своё решение Мин решил оставить в тайне, не рассказав об этом совсем никому, даже Чонгук и Минхо - единственные люди, что были в курсе Альтер эго, остались в неведении. Реклама работала, стремительно набирая обороты, давая спелые, сочные плоды, что жадно с удовольствием поглощали фанаты. Пресса кричала только о нём, Юнги вдруг увидел истинное количество своих поклонников, и нервы совсем слетели к чертям.       Мин сидел в высоком кресле напротив большого зеркала, рассматривая человека в отражении. Он не знал, кто перед ним, с таким трудом ему совсем недавно удалось собрать себя,в единое целое, обрести равновесие в своих мыслях, и вот снова перед ним кто-то новый, кто-то, с кем ещё предстоит познакомиться. Кругом копошились люди, целая толпа поправляла причёску, макияж и одежду. Менеджеры жужжали над ухом, в последний раз объясняя тонкости шоу, в котором ему предстоит сейчас сниматься. Юнги правда старался вникнуть, но всё, о чём мог думать, так это о том, что сделать Чимину такой сюрприз было самой тупой идеей в жизни. Его мышонок сейчас так сильно ему нужен, больше, чем когда-либо. Чим, конечно, и так неосознанно поддерживал Юнги, новость о выходе Шуги его будоражила и волновала, он восторженно ожидал чудесного появления загадочного кумира, болтая о нём без умолку при любой возможности. Однако, Юнги этого мало, он нужен ему больше, нужен ближе, хотелось ощутить тепло маленькой ладошки на своей руке, увидеть подбадривающую улыбку и успокаивающий голос. Хотелось взять его собой на шоу, знать, что Чим стоит за его спиной или сидит в зале, так было бы гораздо спокойнее… - Три минуты до эфира, – озвучивает монотонный голос, и Юнги в спешке покидает гримёрку. Глубокий вдох, выдох и снова вдох. В голове звучит знакомый, нежный голос, глаза закрываются, рисуя образ, рисуя улыбку, что прячет глаза, превращая в сверкающие полумесяцы. «Мин Юнги, ты справишься!» Руки уверенно отбрасывают тяжёлые шторы, и Шуга являет себя залу под громкие выкрики собственного имени. - Добрый вечер. Бобби! – Тэхён, уже в привычном жесте, снимает воображаемую шляпу перед фонарём у кафе Чонгука. И Металлический друг отвечает ему своим светом на тёмной улице, – Почему Бобби, кстати? - Эм, люблю сериал сверхъестественное. Там Есть Бобби Сингер, он такой же добряк и всё время носит кепку, как и мой Бобби - шляпу, - почёсывая затылок, отвечает брюнет. - Посмотрим как-нибудь вместе? Хочу знать всё, что ты любишь, – Тэхён коротко целует щёку открывающего дверь парня. -Ты же боишься ужастики. - Если ты будешь со мной, мне не страшно.       Преграда в виде деревянного полотна со стеклянной вставкой преодолена, и Тэ затаскивает Чонгука внутрь, не побеспокоившись включить при этом свет. Верхняя одежда сразу же отправляется прямиком на диван, но, не достигая цели, небрежно падает на пол. Тэхён сегодня совершенно не намерен отдавать инициативу в чужие руки, по крайней мере, не сразу… Подойдя к Чону вплотную, он протягивает руки к его талии, но вместо ожидаемого прикосновения брюнет слышит щелчок замка позади. Шатен плавными движениями тянет руки, устраивая их на груди Чонгука, мягко цепляясь длинными пальцами за ворот рубашки под расстёгнутой курткой и подразнив немного, отстраняется. Несколько изящных шагов назад для лучшего обзора, и Тэхён ослабляет узел галстука на своей шее, тянет простроченные полоски ткани вниз и снимает его, пальцы расстёгивают пуговицы на рубашке. Кудрявая чёлка Тэ почти полностью закрывает глаза, оставляя в доступности взгляду только нежные губы. Ким соблазнительно улыбается при лунном свете, падающем из широких окон, квадратная улыбка кажется волшебной, сказочной, будоражащей фантазию, заставляя кровь Чонгука двигаться в одном единственном направлении. Они уже столько времени вместе, но Чон никак не мог привыкнуть, что Тэхён принадлежит ему, что этот потрясающей красоты парень - его истинный, должно быть, в прошлой жизни он спас Страну. -Тэхёни-и, что ты со мной делаешь… - Брюнет с трудом контролирует дыхание, Тэ его ещё даже не коснулся, но волна, возбуждая, уже ощутимо проявляла себя теснотой в джинсах. - Что именно ты имеешь в виду? Свожу с ума? Заставляю потерять контроль над реальностью… Или может контроль над собой… - Руки Тэхёна скользнули к собственной шее, голова блаженно запрокинулась назад, отбрасывая чёлку, показывая, наконец, прикрытые глаза. Пальцы аккуратно ласкали кожу. Чон заворожённо наблюдал за изящными движениями истинного, медленно освобождая себя от верхней одежды. Тэ продолжал гладить себя, издавая тихие блаженные стоны, палец правой руки в манящем движении сгибается в направлении Чона, призывая вглубь помещения, призывая подойти ближе. Чон беспрекословно следует за ним, он уже знает такие моменты, когда его мальчик хочет с ним поиграть, поэтому позволял делать, что угодно, послушно покоряясь. - Им нужно побыть вдвоём, сладкий, – шатен нарушает тишину в помещении, - Ты же знаешь, как важна мягкая кроватка в первый раз и отсутствие лишних ушек. -Знаю… Но где же тогда мы будем спать? – Чон с усмешкой подходит ближе. - Кто сказал, что мы будем спать… - О-о-х, Тэхён-и… Если ты позволишь, я не дам тебе уснуть! - Чонгук в пару резких шагов оказывается рядом и грубо сбрасывает всё с прилавка, притягивая Тэхёна к себе. Слышится звонкий грохот и, кажется, что-то даже разбилось о кафельную плитку на полу, но эти мелочи совсем не заботят. Центр вселенной, буквально всё самое важное в его жизни сейчас перед ним. - Хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь? - Вызывающе сквозь зубы шипит брюнет. - Иначе, зачем я предложил сюда прийти, – Тэ поворачивает голову набок и трётся о щёку Чонгука. - Ты меня убиваешь, своей любовью ко всему необычному. Того раза в примерочной кабинке было мало? – Чон, сохраняя последние остатки разума, понижая тембр, проговаривает Тэ на ухо. - Гук-и… Не говори, что тебе не понравилось, когда ты кончил на ту розовую рубашку, которую мы так и не купили, вернув её в зал, – распутно хихикает Тэхён. - Дьяволёнок, – брюнет возбуждённо рычит и впивается в нежную шею, словно вампир в свою жертву, аккуратно придерживая затылок, прижимаясь всем телом, желая насладиться добычей. Тэхён, тут же, протяжно, не сдерживая чувств стонет, больно сжимая талию в ответ. - Не так быстро, ковбой… Возьми-ка кое-что в моей сумке… Брюнет понимает о чём речь и убеждается в этом, когда находит среди вещей небольшую бутылочку. Торопливо взяв её, он с грохотом ставит ёмкость на столешницу и настойчиво, без прелюдий, проталкивает пылающий язык в чужие приоткрытые губы. Пальцы уверенно и торопливо расстегивают дорогую рубашку за считанные секунды, ныряют за спину, вдавливая шатена в себя, глубокий поцелуй и прикосновения горячих желанных рук заставляют Тэ совсем не скромно потянуться к ширинке, чтобы освободить возбуждённый член из замкнутого пространства. Тело извивается подобно змее, прижимается ближе к брюнету. Рука Тэ беззастенчиво проникает под край нижнего белья, агрессивно, но осторожно обхватывая возбуждённый член плотным кольцом пальцев. Поступательные движения и поглаживания головки большим пальцем вынуждают Чонгука издавать стон за стоном, не разрывая, углубляя поцелуй. Не в силах больше сдерживаться, он быстрыми активными движениями расстёгивает брюки шатена и спускает их вместе с симпатичным бельём, до которого сейчас точно никому нет дела. Тэхён лишь успевает возбуждённо ахнуть, как оказывается спиной к своему партнёру, почти лёжа грудью на деревянном прохладном полотне. Чон коленом раздвигает ноги шатена в разные стороны, оглаживая соблазнительные ягодицы, Тэхён нетерпеливо подаётся ими назад, призывая к действию. Брюнет срывается от этого движения и выливает на твёрдую головку приличное количество вязкой жидкости с ароматом банана. Пальцы впиваются в нежные упругие бёдра, разводя их в стороны, тёплая влажная головка погружается в податливое разгорячённое тело, осторожно, до самого основания. Тэ изгибается в спине, издавая мучительный стон от неприятных ощущений. - Детка, потерпи немного, сейчас будет хорошо, - брюнет успокаивающе шепчет и выцеловывает влажную полоску от уха и ниже, по шее. Чон быстро находит нужную точку, он хорошо знает это тело, тщательно изучил каждый миллиметр, поэтому боль мгновенно сменяется яркой вспышкой наслаждения. Чонгук начинает плавно двигаться, понемногу ускоряя темп, попутно лаская рукой заведённый член Тэхёна в ритм собственным движениям. Ощутив, что любимый полностью расслабился, он становится настойчивее, смелее, жёстче входя на всю длину, полностью заполняя собой, выбивая из Тэ сладкие стоны, доставляя удовольствие. - Гук…к-и…ах… Я сейчас... – Ким плотно сжимает кулаки, врезаясь ногтями в мягкую кожу ладоней, не найдя, во что вцепиться и роняет голову, упираясь вспотевшим лбом в холодную поверхность прилавка. Тёплая вязкая жидкость густо изливается в ладонь брюнета. Чон запредельно ускоряется и с именем любимого на устах пачкает светлый кафель кафе. Расслабленное тело безвольно обмякло на спине Тэхёна, оставляя на взмокшей рубашке свои следы пота со лба. - Ну вот, придётся пол мыть, – Тэхён смеётся и поворачивается к брюнету, коротко чмокая губы, всё ещё тяжело дыша, - Интересно, это соблазнительное кресло достаточно крепкое, чтобы выдержать двоих? – Тэхён стряхивает с ног мешающие брюки, оставаясь лишь в расстёгнутой рубашке, и на расслабленных удовольствием ногах плетётся к мягкому креслу. Присаживаясь на мягкую мебель, Тэ вульгарно раздвигает ноги, открывая вид на ещё не успевший полностью расслабиться член, и устраивает руки на подлокотниках. Чонгук снимает пропитанную потом футболку, отшвыривая куда-то в темноту, сбрасывая туда же и джинсы. Закусив нижнюю губу, Чон направляется к шатену. - Малыш, ночь будет долгой, вся мебель в моём кафе очень прочная, я сам ее выбирал…       Юнги спешно собирался на вечернюю встречу в агентстве. Чем быстрее он уйдёт, тем скорее сможет вернуться обратно домой, он торопился успеть к приходу Чима, который всё ещё был на репетиции. Чонгук перед уходом намекнул, что сегодня ночью их с Тэ можно не ждать, и Юнги не терпелось провести вечер вдвоём, как они давно планировали.       Завтра выходит видео, раскрывающее его личность, и вообще не понятно, зачем ему сегодня туда ехать. Шоу отсняли, фотосессия, что появится в социальных сетях после, тоже готова. Вот и первые сложности его новой стороны жизни… Открывая входную дверь, он носом к носу сталкивается с Чимином. Музыкант разочарованно выдыхает, замечая резко переменившегося в лице блондина. - Ты… Снова уходишь? – Тоскливо тянет Чимин, не скрывая печальной интонации. - Мышонок, я ненадолго… Я должен съездить кое-куда, – старается оправдаться Юнги, уже начиная всерьёз злиться на свою затею, устав держать тайну, и натыкаться на это выражение на любимом лице. - Всё ещё секрет? Ладно, я всё понимаю, – Чим явно дует губы, но раскидывает руки в сторону, чтобы обнять Юнги. Мин охотно отвечает на объятия и улыбается в холодную с улицы шею… Все, чего он сейчас хочет, это устроиться на мягком диване, усадить это чудо на колени и укутать их обоих в тёплый плед. Ночь напролёт обнимать его, держать за руку, смотреть какой-нибудь фильм и неустанно стирать поцелуем все эмоции, кроме счастья, с его сладких губ. - Завтра, завтра я всё тебе расскажу, обещаю, - Юнги коротко чмокает Чимина в губы и выбегает к подъехавшему такси. - Возвращайся скорее! - Уже закрывая дверь машины, Юнги бросает вошедший в привычку воздушный поцелуй, который тут же ловят и прижимают к сердцу. Отъехав на приличное расстояние, брюнет, ощущая острую необходимость написать что-то милое, ищет в кармане телефон. Гаджет предательски остался в коридоре на тумбочке. - Айщ!! Развернитесь, пожалуйста! – Электронный пропуск загружен в телефон, его не пустят в здание без него, а потому вернуться необходимо. Такси долго стоит на светофоре, а Юнги ругает себя за то, что сам же отнимает у них драгоценное время.       Мин осторожно открывает дверь, рассчитывая, что Чим его не увидит, а то ещё больше расстроится, телефон в шаговой доступности, можно забрать быстро и незаметно. Дома на полную громкость играла его песня, казалось, Юнги уже давно к этому привык, но сейчас от собственного голоса сердце нетерпеливо сжималось в предвкушении. Он вторую неделю с ума сходил, мечтая скорее увидеть реакцию Чимина, и прекратить наконец этот спектакль.       Уже взяв забытый предмет, Юнги спешит покинуть помещение, но внезапно возникшая картина лишает его возможности… Лишает желания сдвинуться с места. Чимин, всё в тех же коротких шортиках, пританцовывая, выходил из душа, вытирая волосы полотенцем, из-за чего не видел наблюдающего за ним музыканта. Взгляд снова жадно вгрызается в красивые ноги, не пропуская ни сантиметра идеальной кожи, поднимается выше, дыхание Юнги буквально останавливается. Больших усилий стоит сдержать рвущийся наружу мучительный стон… Под шортами совершенно очевидно нет нижнего белья. Тонкая лёгкая ткань слегка намокла от влажной после душа кожи и сейчас вульгарно липла, обтягивая внутреннюю поверхность аппетитных бёдер и пах, откровенно очерчивая контуры. Юнги натягивается, как струна, внизу живота болезненно заныло, взгляд, не в силах оторваться, останавливается на голом торсе, демонстрирующем подтянутый плоский живот. Фантазии о романтичном вечере перед телеком разбиваются о стену яростного возбуждения, сменяясь на весьма похабные. - Вот блядь! - Только и выдаёт дрожащим шёпотом Мин себе под нос, спешно выбегая из дома. Прислонившись затылком к обратной стороне двери, он глубоко дышит, вдыхая спасительный прохладный воздух, нещадно кусая пересохшие губы. Рука, не отдавая отчёта, хватается за грудь в области сердца и сжимает куртку, таксист недовольно сигналит, напоминая о том, что нужно ехать. Но куда? Зачем? Собрав остатки разума… Хотя, скорее наоборот, затолкав остатки того же разума поглубже, Юнги отпускает таксиста и дрожащими пальцами набирает номер. Никуда он сегодня не поедет…       Чимин стоял у окна, успев полностью облачиться в домашнюю пижаму, он легко ерошил руками ещё влажные волосы. Блондин рассматривал своё отражение в оконном стекле, которое то появлялось, то исчезало из-за мигающих огоньков гирлянды на стене. Он так надеялся провести вечер вдвоём, сбежал с репетиции сразу же, как только получил сообщение от Тэхёна. Ему катастрофически мало Юнги, так ничтожно мало… Сегодня он был решительно настроен компенсировать нехватку внимания, но он снова сбежал. Гнев и разочарование больно щипали всё внутри тонкими острыми пальцами. Ну почему у них всегда всё так сложно… Резкий неожиданный удар распахнувшейся двери о стену заставляет танцора звонко вскрикнуть. Юнги показался в дверном проёме с видом, пугающим и возбуждающим до кончиков волос одновременно. Копна угольно чёрных, растрёпанных волос окутывала шею и, словно под маскарадной маской, прятала одну половину лица. Тёмные треугольные глаза, с читаемой ноткой безумия, по-звериному осмотрели Чиму прямо в душу, заставив вжаться в плечи и немного отстраниться назад. Даже издали было видно, как Мин терзает зубами нижнюю губу, как обтянутая чёрной футболкой грудь вздымается, словно после активной утренней пробежки, как тяжёлая серебряная цепь на шее заметно поднимается, вторя дыханию. - Ю-Юнги … Ты же д-должен быть… - Растерянный тихий голос звучит в тишине. Гулкое сердцебиение эхом отдаётся в груди. - Я уже там, где должен быть… - Хрипло отвечает брюнет, в несколько резких рваных шагов преодолевая пространство комнаты между ними. Чимин задерживает дыхание, такой сумасшедший, агрессивный Мин просто лишает его всех сил, ноги не слушаются, готовые подкоситься в любой момент. Бабочки в животе предательски трепещут, возбуждённо машут своими крылышками, нашёптывая нескромные желания. Какого чёрта он не надел белье?! Плотная ткань боксеров хоть немного могла бы сдержать возбуждающуюся плоть, а лёгкие шёлковые шорты давали полную свободу рвущемуся наружу вожделению. Юнги стоял в преступной близости, нижний край ночной рубашки Чима касался чёрной футболки, даже через двойную ткань ощущался всепоглощающий жар, исходящий от разгорячённого тела. Мин не касается руками, губы так же бездействуют, лишь выдыхаемый воздух яростными волнами безропотно ласкает кожу лица напротив. Воцарившееся сексуальное напряжение кажется чем-то осязаемым, живым, протяни руку и дотронься. Юнги не сводит взора с карамельных глаз, в который раз закусывая нижнюю губу, причиняя себе боль, одёргивая, заставляя сдерживать животный инстинкт. Чимин вызывающе не отводит своего взгляда, внимательно изучает лицо, осматривает укусы. Он старательно залижет, исцелит каждый, преследуя лишь одну цель, поставить новые укусы-метки, только он будет их кусать, никому более не позволено. Брюнет не спешит, так же внимательно рассматривая объект своей любви, боясь пошевелиться. Чимин перед ним, они здесь совсем одни, он может коснуться его, может поцеловать, может… В глазах читается немое согласие, и это туманит разум. Чимин-и, его нежный ангел, столь прекрасный, что Юнги боится осквернить своими мыслями, своими действиями этот светлый образ. Душу рвёт на части, он хочет вцепиться в него, до боли вжать в себя, взять его, заполнить собой, привязать к себе окончательно. Чтобы никто и никогда больше не смел дотронуться до него. Он подарит Чимину всю свою любовь и ласку, на которую только способен, подарит всего себя. Приступ безумного влечения сменяется невыносимой тягучей нежностью… Мин не может больше сдерживаться, коснуться сейчас бархатной кожи - жизненная необходимость, он умрёт, если не ощутит его тепло в своих руках. Только Чимин, этот хрупкий, но такой сильный юноша, способен его успокоить, дать всё, в чем он так нуждался эти годы, наполнить его душу, только у него есть абсолютная над ним власть. Рука лёгким невесомым движением тянется к щеке блондина, проводя большим пальцем по скуле, гладкой, словно шёлк. На что Чимин издаёт судорожный облегчённый вдох, прикрывая веки, страх, что Юнги так и не коснётся его, отступает. Ладонь брюнета бесконтрольно опускается ниже, пальцы ласково ложатся на шею обнимая её, большой палец мягко прогуливается по чувственным губам, оглаживает. Чимин неосознанно наклоняет голову на бок, роняя её в чужую сильную ладонь, пересохшие от волнения уста раскрываются, сопровождаясь продолжительным, опьяняющим Мина выдохом. Юнги на мгновение отнимает свою руку и облизывает собственный палец, соблазнительно посасывает его и, возвращая обратно, проводит влажной подушечкой по сухим губам. Чим выдаёт откровенный стон, Юнги борется с собой, внимательно следит за блондином, за его реакцией на прикосновения и спонтанную близость. Мышонок важен для него, он боится спугнуть, но рука живёт отдельной жизнью и самостоятельно находит путь дальше. Кожа Чимина такая обжигающая, так приятно ощущать её тепло, согреваться в её мягких лучах. Ладонь спускается на переднюю часть шеи и чувствует гуляющий от частого сглатывания кадык, выпуклые ключицы следом оказываются под лаской чужих прикосновений. Пижамная рубашка мешает двигаться вперёд, и дрожащие от возбуждения, но уверенные, знающие чего хотят, пальцы, расстёгивают первую пуговицу. Чимин дёргано выпрямляет голову, всматривается в чёрные глаза, Юнги не двигается дальше, но и не отстраняется, давая Чимину время подумать, осознать происходящее. Чим задыхается от всепоглощающего желания, горячее и сбивчивое дыхание Юнги ощущается каждой клеточкой кожи, каждой незримой частичкой души. Сердце бешено колотится, готовое пробить грудную клетку и покинуть это комнату, покинуть землю, выскочить в другое измерение. - Если скажешь уйти… Я уйду, – использовав остатки свободного кислорода, Юнги задаёт вопрос и отпускает руку от рубашки. Но Чимин никак не реагирует, пронзительная тишина режет слух, и Юнги начинает сомневаться окончательно. Он так нагло ворвался в его комнату с таким поведением, должно быть Чим напуган и не знает, как отказать. Блондин теряется на мгновенье, как далеко они могут зайти… Он мысленно благодарит Мина за то, что не спешит, это как раз то, что нужно, просто дай минуту… Удары сердца, кажется, слышно на улице, если прикосновения Юнги спустятся ниже, оно остановится. Чим так давно об этом мечтал, к чёрту сомнения… Юнги наклоняется к уху блондина и нежно проводит носом по чувствительной коже шеи, заставляя Чима возбуждённо вздрогнуть. - Чимин-и… Я серьёзно… Скажи, что-нибудь, если не остановишь меня сейчас… Я не отпущу тебя, - Мин задыхается, голос ощутимо дрожит, приятно раздражая слух. - Не отпускай … - Чим берёт ладони брюнета и возвращает их на рубашку, - Юн-и… Сними её… - Чим-и… - Юнги расслабленно шепчет любимое имя, а руки танцора наконец сдаются и тянутся к напряжённым плечам, накрывая своими крошечными ладошками, делясь накопленным теплом. Мин теряется в этих ощущениях и лихорадочно прижимает блондина к себе, не оставляя между ними ни малейшего пространства. Шершавые от покусываний губы Юнги касаются пересохших Чиминовых. Неспешный, аккуратный поцелуй накрывает с головой, заставляя обоих облегчённо заскулить друг в друга от наслаждения, утонуть в чувствах. Чим осмеливается на решающий шаг, желая показать, что хочет Юнги так же сильно, и несмело продвигает кончик языка в чужой рот. Ответ не заставляет себя долго ждать, и Мин отвечает мгновенно, перехватывая инициативу, языки лаконично переплетаются, лаская друг друга. Поцелуй наполнен тягучей нежностью и желанием, музыкальные пальцы, получив разрешение, быстро справляются с мешающими пуговицами, избавляясь от рубашки. Умелый язык оглаживает нёбо, пробирается в каждый уголок желанного рта, настойчиво толкается внутрь, посасывает язык блондина. Глубокий и проникновенный поцелуй делит одно дыхание на двоих, нет Юнги и Чимина, сейчас они - одно целое. Грубые подушечки нежно очерчивают стройную спину, прижимая распалённое тело к себе, Чим сходит с ума от этого… Сходит с ума от Юнги… Его Юнги. В синхронном танце они движутся к ещё заправленной постели. Мин придерживает блондина за спину и затылок, аккуратно укладывая на мягкую поверхность, накрывая собой. Отрываясь от желанных губ, Юнги приподнимается над блондином и, опуская голову, рассматривает безумными глазами парня под собой. Светлые волосы россыпью лежат на голубом покрывале, влажные от поцелуя губы чувственно открыты, частое поверхностное дыхание веет сладостью, ресницы полуоткрытых глаз мягко трепещут, смущаясь. Юнги любуется прекрасным видением с минуту, нежно поглаживая тыльной стороной ладони тёплую щёку успокаивающим жестом. Чимин плавно, еле заметно извивается под тяжестью его тела. Изящность движений танцора будоражит фантазию, Юнги тесно прижимается бёдрами к возбуждённому паху и тут же гортанно рычит, ощущая ответный толчок. Брюнет впивается в глаза, смотрящие на него снизу, и улавливает в них тщательно скрываемую неуверенность, Чим трепещет в его руках. - Мышонок, почему ты дрожишь? - Я немного… Немного боюсь… - Чим закусывает губу, не ловко отводя голову в сторону. - Э-эй! Я не сделаю того, чего ты не захочешь. Мы не зайдём далеко… Просто позволь мне увидеть тебя, изучить, узнать твой вкус… - Пальцы Юнги ласково поворачивают красивое лицо обратно, заставляя смотреть на себя, - Ты мне доверяешь? - Да… - Короткий ответ, и Мин с осторожной, сдержанной страстью припадает к уже обсохшим губам, покрывая их новой влагой. Чимин, немного успокоившись, недовольно мычит в поцелуй, оглаживая покрытую одеждой спину и цепляется пальчиками в надоевшую ткань. Юнги мягко улыбается в ответ и слегка отстраняется, чтобы позволить себя раздеть. Пальчики Чимина робко цепляют нижний край и тянут его вверх, освобождая из плена чёрной одежды. Юнги удобнее усаживается сверху и не спешит наклоняться, словно позволяя полюбоваться собой. И Чим делает это, любуется бледной кожей, в холодном свете переливающейся гирлянды она кажется фарфоровой. Черные взъерошенные волосы и покрасневшие от поцелуев губы неестественно смотрятся на белоснежном лице. Пак, как заворожённый, смотрит на зрелище, представшее перед ним, и не замечает, как его руки уже вовсю хозяйничают, оглаживая прохладные мышцы живота, пробираясь всё ближе к ремню на чёрных джинсах. Словив довольную ухмылку на лице Юнги и пошло выглядывающий кончик языка, Чим смущённо одёргивает руки. - Малыш, не нужно меня стеснятся… - Юнги настойчиво, но аккуратно хватает ладошки, что только что ласкали его, и заводит их над головой Чимина, полностью накрывая собой и вовлекая в очередной поцелуй. Губы музыканта соскальзывают, желая попробовать на вкус больше, ниже, вдохнуть аромат смуглой бархатной кожи. Язык чертит торопливую дорожку от губ по вздёрнутому подбородку, нежно облизывая шею и ямочку между ключицами. Настойчивый твёрдый язык касается выпирающего бугорка нежного розового соска, вызывая громкий, несдержанный стон. - А-ах …Юн-и… - Чимин змеёй извивается под настойчивым телом и высвобождает руки, отчаянно цепляясь пальчиками в напряжённую спину. Теперь руки Юнги тоже свободны, и он даёт им абсолютную волю. Язык всё так же ласкает чувственные соски, танцуя между ними, не обделяя вниманием. Левая рука роется в блестящих волосах, а другая, оглаживая нежную кожу на боку, спускается к тонкой ткани шорт, накрывая ладонью возбуждённый член. Брюнет, насладившись сладкими бугорками, продолжает свою изучающую экспедицию ниже к пупку и ощущает, как мышцы под его губами судорожно сокращаются, как всё тело Чимина содрогается от влажных ласк. Пальцы музыканта уже совсем уверенно и смело цепляют резинку шорт, стягивая их одним движением, не давая Чиму опомниться. Мин хочется испробовать его целиком, сантиметр за сантиметром. Хочет подарить Чимину сладкое наслаждение, хотя и даётся это с огромным трудом. Джинсы давят на возбуждённый орган, причиняя мучительный дискомфорт, но он потерпит, сейчас важен только Чим, Юнги хочет, чтобы тот доверился ему, понял, что он не сделает ничего без взаимного согласия. Мгновение и брюнет оглаживает гладкие нежные бедра с внутренней стороны. - М-м-м… Боже… Юн-и… Что ты делаешь?! - Чимин словно опьянён, тело его не слушается или не хочет, чтобы оно слушалось. - Люблю тебя… Хочу, чтобы ты ощутил, как сильно… - Юнги шепчет, покрывая низ живота опаляющим дыханием. - Юнг-и… Я… Я не… - Чимин понимает, что брюнет собирается сделать, волна электрического тока пробегает по возбуждённой коже, смешивая чувство стыда и желания. Разум хочет сопротивляться, тело сгорает, клеточка за клеточкой, собираясь подчиниться. - Тише, маленький… Расслабься... – Язык нежно проводит по возбуждённой головке, соблазнительно очерчивая её, выбивая сладкий ответный стон. Юнги крепко сжимает чужие бёдра, наслаждается звуками. Черт! Как потрясающе он стонет, высокие нотки ласкают музыкальный слух брюнета, самая приятная мелодия, что он когда-либо слышал. Это тело изящнее, нежнее любого инструмента. Юнги хочет сыграть на нём, найти все скрытые клавиши, дёрнуть за каждую струнку, усилить своей игрой эту невероятную музыку, сменяя тембр и тональность. Он хочет слышать своё имя с наслаждением соскальзывающее с этих пухлых, чувственных губ. Юнги нежно, но настойчиво проводит кончиком от основания обратно к головке и полностью обхватывает губами, погружает в себя возбуждённый член. - Юн-и… Юн-и… - Захлёбывается в собственных словах Чимин. - Да, малыш, это я… - Юнги томно отвечает, понижая голос, отстраняется, отпускает от своих губ чужое возбуждение и покрывает горячими поцелуями бёдра, оглаживает руками мягкие ягодицы, пылко сжимает их. - Ты… Ты меня… - Миниатюрные пальчики впиваются в покрывало, нещадно сминая его. - Что, мой хороший? Возбуждаю? Знаю! - Оставляя улыбающиеся поцелуи на покрытой мурашками коже, распутно мурчит Юнги. - Самоуверенный гадёныш! – Чим возбуждённо, с придыханием, хихикает и откуда только силы взялись на смех? - Ругаться на меня вздумал? Ну, сам напросился… – Юнги прикусывает влажную от наслаждения кожу и возвращается к члену, остервенело лаская его. Он наращивает темп, пылко берёт Чимина глубже, резче, выводя блондина практически на крик, Пак, обезумев, зарывается в чёрные волосы. Сладкая мука, ощущение приближающейся разрядки заставляет танцора отстраниться, но Юнги резко притягивает его за бедра обратно на место, выбивая очередной вскрик. -Юнг-и… Пожалуйста … - Умоляет Чимин, задыхаясь. - Моему мальчику не нравится? - Ты издеваешься? - Мучительно скулит блондин, – Просто я… Я скоро… Не могу больше. Это слишком… Слишком хорошо... – Чим почти рыдает от острых, откровенных ощущений. - Этого я и добиваюсь, мой маленький, – Юнги уже хочет вернуться к делу, но Чим продолжает попытки сбежать. - Боже… Юнги, я сгораю от стыда! – Блондин изнеможённо шепчет в темноте и прячет лицо в ладошки. - Нет… Любимый, ты должен сгорать только от меня, - Юнги обольстительно шипит, тянется, поднимается вверх, оставляя короткие влажные поцелуи по всему телу, и, добравшись до губ, прикусывает нижнюю, чуть оттягивая, засасывая её, – Мне нравится делать это с тобой… - Шепчет он в поцелуй. Он ни капли не приукрашивает, жадно наслаждается тем, что Чим сходит от него с ума, что именно он доводит его до такого состояния, из-за него с этих пылких губ слетают нескромные стоны. - Чимин-и, милый, мне остановиться? - М-м-м... – Чим только измученно протяжно мычит. - Я чувствую твои желания… Попроси меня, скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал… - Юнги продолжает дразнить медленным, тягучим поцелуем, пикантными поглаживаниями, плавными движениями. - Юн-и-и, переста-ань... – На губах замирают рвущиеся наружу слова. Он хочет, хочет, хочет ещё… Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного и терялся, тонул в своих ощущениях, наслаждался затягивающей пучиной. - О, не-е-ет я не это просил сказать… - Пальцы Юнги со сдержанной яростью обхватывают возбуждённый член Чимина и ритмично движутся, заставляя блондина шипеть в терзающие его губы. Пелена вожделения застилает глаза, Пак чувствует, как внутри что-то просыпается, животный инстинкт, стремительно поглощающий всё смущение, весь здравый смысл. Ловко вырвавшись, он оказывается сверху, перенимает инициативу. - Я тоже хочу тебя коснуться, – склонившись, тихо шепчет Чим, мягко прикусывая, посасывая мочку уха. Юнги протяжно рычит, не сопротивляется, безвольно обмякнув под желанным пылающим телом. Чимин целует, лижет, кусает белоснежную кожу под звуки сдержанных стонов музыканта. Маленькие ловкие пальчики тянутся к ремню, который раздражает, бесит до невозможности, вырывают его из джинсов. Руки справляются с ширинкой, наконец, освобождая чужое возбуждение. Юнги издаёт свой первый настоящий, откровенный стон облегчения, и позволяет снять с себя джинсы. Чимин нежно и мягко накрывает Юнги своим телом и втягивает его в поцелуй, ладошка неумело обхватывает твёрдый до предела член и, плавно двигаясь, совершает поступательные движения. Юнги теряет голову, ему не нужно много, он и так перевозбуждён до потери ощущения реальности. Нежная, робкая ладошка ускоряет темп, и Мин грубо зарывается пальцами в светлые волосы, вторая рука находит чужой разгорячённый орган. Они ласкают друг друга, улавливая общий темп, в унисон двигаются на встречу друг другу. Сладкие стоны переполняют комнату, Юнги жадно ловит воздух и тут же возвращается к жарким губам, боясь упустить хотя бы секунду этого момента. Боже, как потрясающе сочетаются их голоса, превращаясь в сладкое, звучное двухголосие, сливаясь в прекрасной мелодии. - Чимин-и… - Юнги–я… Тела изливаются вязкой жидкостью, одновременно покрывая обоих. Чимин обессиленно роняет себя на влажную от проступившего пота грудь, крепкие руки тут же с силой прижимают его к себе. Соприкосновение пылающих тел накрывает приятным теплом, хочется, чтобы кожа навсегда сохранила эти ощущения, запомнила мягкую вибрацию, идущую изнутри. Некоторое время они просто лежат, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, переплетая пальцы и крепко сжимая ладони. Комнату наполняет ни с чем не сравнимый аромат, кружащий голову. Чимин лениво сползает с нагретого места, устраиваясь рядом, утыкаясь носом в плечо, что теперь кажется ещё роднее, ещё ближе, чем некоторое время назад. - Я люблю тебя, мой маленький мышонок … - Юнги первым нарушает сладкую паузу. - И я… Так сильно люблю... – Чимин отвечает с придыханием, и Мин слышит в голосе смущённую улыбку. Юнги наклоняется над Чимом, недолго любуясь красивым лицом, и оставляет на его губах лёгкий поцелуй. После чего встаёт с постели в поисках небрежно брошенной где-то футболки. Мгновенье спустя Чимин чувствует лёгкие касания скомканной ткани на своём животе. - Боже, ты серьёзно? - Чимин заливисто смеётся, всматриваясь в лицо Юнги, он больше не стесняется. Улыбка не только на его лице, он сам сплошной сгусток счастливой, влюблённой энергии. - От одной мысли, что расстанусь с тобой хоть на секунду, схожу с ума. А от второй, что мы пойдём в душ вместе, схожу с ума ещё больше, так просто не отделаешься… – Брюнет вытирает уже испорченной футболкой свой живот, окидывая обнажённого юношу пронзительным, вызывающим взглядом, - Ты такой красивый… - Котёнок хочет ещё? - Чим расплывается в соблазнительной улыбке, присаживается на кровати, вытаскивает из-под себя покрывало и отбрасывает его в сторону. - Чимин-и, просто знай, что мне всегда будет мало тебя… – Юн протяжно скулит. Он точно хочет ещё, хочет всю ночь… - Юн-и, ты останешься со мной на ночь? – Чим, сидя укутывается в одеяло, от чего становится видно только растрёпанную светловолосую макушку и огромные, с надеждой смотрящие глаза. - Как минимум навсегда, Мышонок, – взгляд Юнги с обожанием смотрит в ответ. - Тогда… Выключи, пожалуйста, свет, – Чим неуверенно, но твёрдо, впервые произносит подобные слова. - Но как же темнота? - Когда ты рядом, он мне не нужен. Ты светишь ярче тысячей фонариков, - бубнит Чим и робко прячет нос в одеяло. Юнги улыбается своей широкой улыбкой, оголяющей дёсны, быстро выключает надоевшие своим мерцанием лампочки и погружает комнату в темноту. Шлёпая босыми ногами по полу, он быстро оказывается под одеялом и устраивается удобнее, вминая блондина в себя. Обнимая Чимина за талию, притягивая к себе, он зарывается лицом во всё ещё влажный от пота затылок и с удовольствие вдыхает естественный, манящий запах. Нежный шёпот касается чужого уха. - Я буду светить только для тебя… - Чим растворяется в этих объятиях. Крепкий, беспробудный сон охватывает обоих. Юнги снится, что они вместе, Чимин улыбается ему и шепчет, что любит, сон, где они никогда не расстанутся, сон, где Юнги никогда не причинит ему боли…