Утро рабочего дня консультанта ритуального бюро «Ваншэн» началось с ящика.
Нет, это был не один из тех пахнущих лаком длинных ящиков, в которые он и его помощники каждый день бережно укладывали тело очередного клиента, провожая его в последний путь. Тот был квадратной формы, с украшенной цветочным узором крышкой и, к тому же, накрепко перевязан алыми веревками со всех сторон, чтобы у находящегося внутри сокровища не было ни единого шанса потеряться.
Когда Чжун Ли вошел в приемный зал, поправляя на себе покосившийся после неспешной прогулки галстук, юная хозяйка бюро кружила вокруг него, как бабочка вокруг цветка, к которому никак не могла прикоснуться.
— Что же… Что же… Что же там такое… — приговаривала она с жадностью, проводя кончиками пальцев по гладкой поверхности крышки.
— Госпожа, — окликнул ее Чжун Ли, — Что это у вас?
Услышав его глубокий бархатный голос, Ху Тао отскочила от ящика с видом пойманной на месте преступления воровки и захихикала:
— Это вы мне поведайте, господин Чжун Ли, да побыстрее. А то, не ровен час, меня саму придется закапывать после того, как помру от любопытства. Хи-хи-хи-хи!
Чжун Ли вопросительно посмотрел на облаченного в похоронное одеяние ассистента, примостившегося в углу, и тот, вежливо кивнув, ответил:
— Это посылка для вас. Прибыла два часа назад.
— Для меня?..
Ху Тао отошла в сторону, позволяя подчиненному как следует изучить ящик. Чжун Ли обошел его кругом и пристально осмотрел, пытаясь увидеть в золотистых линиях, покрывающих немую черноту дерева, какое-то тайное послание. Погладив крышку и постучав по ней костяшками пальцев, он заключил:
— Аралия. Еще и этот узор… Подобные я уже видел — на шкатулках, присланных с островов. Этот короб сделан в Инадзуме. Тонкая работа. И очень дорогая.
— Охо-хо-хо… — Ху Тао снова засмеялась, прикрыв рот ладонью, — Похоже, мой консультант оказался в фаворитах у какой-то большой шишки. А, может быть, у сёгуна собственной персоной! Скорее же, открывайте! Не томите!
— Слушаюсь. Пожалуйста, не подходите ближе, госпожа. Это может быть опасно.
Взяв из ящика стола, за которым он обычно беседовал с безутешными клиентами, острый нож для писем, Чжун Ли несколькими аккуратными надрезами освободил посылку от веревок. Прикоснувшись к алым нитям, что сразу же упали на пол, как отцветшие лепестки кровоцвета, он почувствовал в них угасающую силу заклинаний, призванных защитить ящик от зла. Вопрос был лишь в том — от того, что пришло извне, или того, что таилось внутри…
Когда Чжун Ли снял крышку, Ху Тао подскочила очень близко к нему, проигнорировав его предупреждение, и с детским азартом уставилась на содержимое ящика. Однако, буквально через мгновение, издала вздох разочарования, словно втайне надеялась, что дорогой подарок все-таки предназначен ей.
— Уф… Я-то думала, что там книги или сладости. А это просто еще один клиент.
Внутри действительно находился мертвец. Хрупкий юноша, с гладкой и бледной, как застарелый фарфор, кожей и одетый в тонкое шелковое кимоно белого цвета. Тот лежал в позе эмбриона, поджав руки и ноги под себя, будто пытаясь спрятаться в и без того тесном пространстве.
Чжун Ли достал из внутреннего кармана своего фрака маленькое зеркальце и поднес его ко рту юноши, попутно отметив про себя его болезненную красоту и неестественно тонкие черты лица. Когда же он взглянул на зеркальце снова, то не увидел в нем ничего, кроме собственного отражения.
— Мертв, — подытожила Ху Тао, критически уставившись на своего помощника, — А вы чего ожидали, господин Чжун Ли?.. И с какой стати вдруг жители Инадзумы стали присылать своих жмуриков по почте?..
— Здесь письмо. Вероятно, там мы найдем ответ.
Чжун Ли спрятал зеркальце обратно и поднял лежащий у ног мертвеца туго свернутый пергамент. Сломав печать из фиолетового воска с изображением грозового круговорота на ней, он развернул хрустящую рисовую бумагу, усыпанную аккуратными иероглифами, и помещение наполнилось приторным запахом цветущей вишни.
Для Чжун Ли, консультанта ритуального бюро «Ваншэн».
Прошу прощения за внезапное послание, которое, вероятно, могло вызвать у Вас беспокойство. В мерах предосторожности я наложила защитные заклинания как на саму посылку, так и на ее содержимое. Но не волнуйтесь, эта кукла больше не представляет никакой опасности.
Малая Властительница обратилась к нам в надежде на то, что мы найдем для него место возле наших сердец. Однако, и я, и Моя Госпожа условились на том, что связывающие нас с этим предметом трагические отношения не позволяют оставить его при дворе ни при каких обстоятельствах.
Моя Госпожа и я взываем к Вашей мудрости и бесконечному терпению, чтобы наставить эту пустую оболочку на путь смирения. Не ради вознаграждения, ибо предлагать мору Вашей персоне — самый глупый поступок, который только возможно себе вообразить. Но если Вам или Вашей Госпоже понадобится поддержка Великого храма Наруками, я лично сделаю все, чтобы вернуть этот долг.
С уважением, Верховная жрица
— Ну и что это такое? Признание в любви? Хи-хи-хи!
Ху Тао игриво подмигнула, изображая, что прочитала текст украдкой, хоть Чжун Ли ясно понимал, что древние иероглифы времен войны Архонтов для нее недоступны.
— Нет. Просьба о помощи.
Он свернул пергамент обратно в трубочку и убрал в тот же карман, где укрылось нетронутое дыханием куклы зеркальце. По содержимому письма можно было предположить, что Баал и ее фамилиар просто-напросто избавились от балласта, с которым больше не хотели иметь ничего общего. Однако Чжун Ли сделал вывод, что если бы те в действительности преследовали подобные цели, то точно не стали бы утруждать себя вежливыми просьбами.
— Тогда все ясно, — вздохнула с досадой Ху Тао и кивнула ассистенту, — Несите саван, бальзамы, свечи. Нужно подготовить тело к упокоению…
— Нет, — спокойно остановил ее Чжун Ли и под удивленным взглядом начальницы снял с себя фрак и бережно укрыл им спящую зачарованным сном куклу.
Юноша не проснулся. Но в чертах его лица вдруг появилось умиротворение, словно этот жест принес тепло в безмолвно страдающее от холода тело.
— Прошу прощения, но я вынужден попросить сегодня отгул. Все неотложные дела были исполнены вчерашним днем, так что мое отсутствие не причинит вам серьезных проблем.
— И зачем вам отгул? — хихикнула Ху Тао, — Собираетесь лично сжечь этот труп, чтобы спрятать улики? Если миллелиты начнут задавать вопросы: чур, убийца — это я!
Проигнорировав ее насмешливо-назидательный тон, он почтительно поклонился и произнес, краем глаза замечая, как тонкие фарфоровые пальцы куклы сжимают коричнево-золотистую ткань в доверительном жесте:
— Вовсе нет, госпожа. Но услугами носильщиков я все же воспользуюсь. Не хочу, чтобы этот молодой человек проснулся в гробу и испугался. Поэтому… я забираю его к себе домой. Немедленно.
