Мертвые боги

Она всегда приходит, почуяв слабость. Этого у нее не смогла отнять ни Бездна, ни короткий миг развоплощения в абсолютное Ничто, ни прошедшие с тех времен эоны. Она все так же любит прятаться в тенях, подкрадываться со спины, нарочно выдавая себя дуновением воздуха где-то около уха. −Здравствуй, освободитель. – мурчит над ухом хорошо знакомый голос. Такхизис как-то болезненно сильно привязана к своему облику. Как впрочем, и он к своему. Узкие длиннопалые ладони ложатся на плечи, коротко, но крепко сжимают, давая почувствовать, что божественная сила у нее никуда не делась. А потом ласково, почти по-матерински гладят. Спускаются ниже, по напряженным упершимся в подоконник рукам, смыкаются вокруг пояса, слегка сдавливают. К спине прижимается щека и упругая грудь. −Умерь свой темперамент, черный маг. – смеется Такхизис. – А то этот город скоро окажется на дне моря. Или тебе так нравится Истар? По-моему, получилось похоже. Рейстлин с усилием моргает, опуская глаза, отводя их от окна. По ту сторону стекла раскинулся вечно хмурый город. Очень красивый, будто игрушечный. С яркими причудливыми зданиями, похожими то ли на кукольные домики, то ли на дорогие сладости. Вдалеке тускло вспыхивает невесть откуда взявшимся светом золотой шпиль, пронзающий темно-серые, почти черные небеса. От налетающего порывами ветра вздрагивает стекло в деревянной раме. Страшные громады туч идут на город от штормового моря. Море ярится, бросается на берег, ему вторит широкая неугомонная река, текущая сквозь город. Рейстлину забавно, как упорно люди отстаивают и отстраивают свое творение. Такое хрупкое, как воздушный замок. −И все-таки ты сумел полюбить людей, черный маг. Руки скользят по бокам ниже, вытаскивают из-под ремня черных джинсов темную футболку, пробираются под нее. Рейстлин невольно вздрагивает от прикосновения к коже ледяных пальцев. Такхизис слегка царапает его острыми ногтями и низко мурлыкающе смеется. −Не полюбил. – негромко отзывается Рейстлин, вновь переводя взгляд за окно и не делая попыток перехватить чужие нахальные руки. – Просто понял. −Как забавно, что для этого тебе пришлось убить всех, кого ты любил, умереть самому и стать богом. Край футболки как-то сам собой доползает до шеи, и Рейстлин, задумавшись, опускает голову и поднимает руки, позволяя стянуть ее совсем. Тощий едва живой от болезни маг умер в Бездне. Это тело теперь намного крепче и сильнее. Всего лишь тело. Красивое вечное тело вечного бога. −Почему я стал богом? – шепчет он, ловя в стекле отражение собственных глаз. Сквозь маскировочные чары проступает желтизна радужки и зрачок в форме песочных часов. Время по-прежнему песком утекает сквозь эти чудовищные глаза. Но теперь вовсе не из-за проклятья, а просто потому, что он живет слишком долго. Вечно. Такхизис кладет подбородок ему на плечо. В этом теле Рейстлин по-прежнему невысокого роста, а Темная Богиня почему-то еще ниже его. −Неужели за столько веков ты так этого и не понял? – горячие губы движутся у самого уха, скользя почти невесомо. Правая рука Такхизис вплетается в отросшие до плеч пышные кудрявые волосы. В свете нескольких мелких ламп они вспыхивают золотом. Рейстлин позволяет богине намотать кудри на пальцы и медленно, но уверенно потянуть, заставляя склонить голову к плечу. Губы прижимаются к открывшейся шее, там, где совершенно по-человечески бьется под кожей жилка. −Это было наказанием за твою гордыню. – шепчет Такхизис, коротко прикусив кожу. – Паладайну не было жаль Кринн. Он рассчитывал, что ты увидишь, куда привело тебя твое желание. Что ты раскаешься и отречешься от всего, чего сумел достичь. И тогда тебе был бы дарован маленький светлый мирок где-нибудь в бесконечной пустоте. Может быть, там был бы твой брат. И жрица. И те, кого ты когда-то считал друзьями. Но это был бы обман. Крохотный мыльный пузырь, затерянный посреди Ничто. И ты – Властелин Ничего. Губы скользят по шее к ключице то мягкими поцелуями, то жгучими короткими укусами. Рейстлин сжимает подоконник и чувствует, как хрустит под пальцами крашеное дерево. −Но ведь этого не случилось. – выдыхает он, прикрыв глаза. Такхизис отрывается от чувствительного места, где шея переходит в плечо и лукаво щурит змеиные глаза. −Ты оказался куда сильнее и упрямее, чем предполагал Паладайн. Это его и погубило. Небеса за окном раскалывает ветвистая молния. Рейстлин вздрагивает всем телом и только сейчас чувствует, как торопливо колотится в груди сердце и как неудобно давят узкие штаны. Такхизис прижимается щекой к его обнаженному плечу. −А тебя не так просто уничтожить. − хрипло смеется Рейстлин, когда согревшиеся от его тепла руки вновь скользят по груди вниз. Царапают кончиками длинных ногтей мышцы живота, ловко расправляются со звякнувшим ремнем. −Ты почти сделал это тогда. – без тени насмешки отвечает Такхизис, расстегивая молнию. – И все-таки окончательно ты меня не уничтожишь. Рейстлин перехватывает ее руку и разворачивается, опираясь о подоконник и впервые глядя Темной Богине в глаза. Как забавно. Их, двух богов, так легко с первого взгляда спутать с людьми. У Такхизис лицо молодой женщины, немного резковатое, с крупными чеканными чертами. Прямые темные пряди выбиваются из длинного отброшенного за спину хвоста. Мягкая серая кофта и свободные штаны скрывают изгибы фигуры. Черная кожаная куртка сброшенной драконьей шкурой валяется у дверей. И все же эти глаза никуда не делись. Нечеловечески светлые, с узким зрачком. Как долго они мучили Рейстлина в самых темных кошмарах. −Я не смогу тебя уничтожить. – Рейстлин кивает, и кудри волной падают ему на лицо. – Потому что ты – часть меня. −Очень большая часть, мой глупенький бог. Я бы даже сказала, ключевая. Такхизис тихо смеется, сверкая белыми зубами, и кладет ладони ему на грудь. Вновь медленно скользит вниз, туда где огнем вспыхивает желание. Порыв ветра с грохотом распахивает створку окна над головой. Спину обжигает потоком ледяного воздуха и холодных капель. Легкие кудрявые волосы радостно взмывают, хлестнув Такхизис по лицу. Рейстлин делает глубокий вдох и отстраняется, застегивая штаны. Натягивает футболку, коротко и насмешливо улыбаясь. −Попытка засчитана, моя госпожа. Но все же нет. −Мерзавец. – шипением отзывается Такхизис, но злости в ее голосе давно уже нет. Слишком давно они играют в эту игру. Двое мертвых богов в мире, где о боге давно забыли. −Предложи даме хотя бы кофе. – капризно изгибает губы богиня. Рейстлин коротко кланяется и уже делает шаг в сторону разделяющей комнаты арки, когда в спину ему доносится: −Неужели ты до сих пор не смирился? Рейстлин замирает, передергивая плечами, будто между лопаток ему вонзилась стрела. −Нет. – коротко отзывается он. −Бог Маджере. – тянет Такхизис почти без выражения. – Сумел создать собственный мир, но так и не нашел способ спасти жрицу и брата. −Найду. – так же бесцветно отзывается Рейстлин, прикрывая глаза. Под веками смеется Крисания. Легкий теплый ветер играет с ее черными кудрями. Весело улыбается добряк Карамон. −А если для этого придется пожертвовать целым миром? Рейстлин открывает глаза и все-таки делает шаг вперед. −Полагаю, моя госпожа будет кофе, черный, как ее душа. – усмехается он. Такхизис смеется ему в спину.