Тьмяно-полум'яний цілунок ворога. З привілеями

— Разве рассчитать собственные силы не входит в перечень твоих талантов? — В него входит рассчитать, войдёт ли в тебя на полном ходу. Бросив на твою дырку один беглый взгляд. — Дерзишь… А сам еле живой. — Разве не твои люди сделали это со мной? — Ты прыгнул выше головы. Поверил в себя. — А тебе какое дело? — Да никакого.       Раненный на голову промолчал, а тот, что возвышался над ним, взглядом оценивал общее состояние тела перед собой. Несмотря на то, что избит и ранен, никакой жалости не вызывал.       Правила мафии.       Ло Вэньян искренне пытался понять, почему это отродье занесло сюда в одиночку. Для конкурирующих организаций, подобных тем, в которых они состоят, данная ситуация не означает ничего, кроме смерти.       Он расхаживал по запылённым доскам очередного складского помещения. Заказ был получен и будет передан клиенту. Помешать этому мероприятию Фэн Дэминь не мог даже в теории.       Почему лидер его синдиката, чаще именуемый Головой Дракона, отправил этого несчастного сюда одного — оставалось полнейшей загадкой. Подобное решение имеет место быть только в случае, если боевая единица отнюдь не одна и детали задания продуманы до мелочей.       Здесь же Ло Вэньян видел порезанное, израненное и отравленное тело. Фэн Дэминь не корчился в муках от боли, но выглядел не совсем здоровым. Или целиком и полностью наоборот?       Ло Вэньян присмотрелся получше, окидывая мужчину перед своими ногами очередным пристальным взглядом.       Да, таким, как сейчас, Фэн Дэминь действительно выглядел куда более притягивающим взгляд. — Что смотришь, больной ублюдок? — Думаю, как наказать тебя. — О способе или о средстве? — с насмешкой. — Ну-ну-ну. Ти-ихо, ти-ихо. А как же интрига?       Ло Вэньян скрылся за спиной пострадавшей стороны, и Фэн Дэминь мог только слушать его небрежно-шумные шаги за спиной. Лежать на боку было удобно. По крайней мере он думал, что, если перевернётся на спину, то шанс начать захлёбываться кровью увеличится в несколько раз.       Так он сохранял своё мужское достоинство перед лицом Ло Вэньяна. — Ты наблюдал за этим? — Нет, я пришёл под конец, когда тебя уже поставили на колени.       Вторая часть предложения прозвучала так надменно и неприятно, ровно кинжалы вогнали в спину между лопаток. Не смертельно и не достать. — И почему ты разогнал эту свору? — Потому что, в противном случае, я потеряю возможность насладиться зрелищем. — Каким на этот раз? — И представлением. Хочу представления, Минь-гэ, — так слащаво и мерзко… — Что, малыш А-Ян соскучился по кровавым сценам? Требуется моё участие? — Ты вторгся на мою территорию, Дэминь. Пытался сорвать планы босса. Считаешь, я могу тебя отпустить или позволить умереть, даже не выведав деталей твоего задания? — Значит, будешь пытать? — То, что мы много лет знакомы, не делает нас друзьями. Мы враги. Всегда ими были и всегда будем. Мои люди преподнесли тебе скромный урок, а остальное я переложил на свои плечи. — Скажи ещё «хрупкие». — Дерзишь… — Да, смотри не сломайся под тяжестью ноши, незаинтересованное лицо, — сквозь призму яда и сарказма.       Ло Вэньян совершенно недобро усмехнулся. Жертва обстоятельств в это время в упор игнорировала реакцию на сказанное и рассматривала рану на предплечье. Разрезанная, залитая кровью рубашка буквально кричала о том, что порез глубокий и болезненный. И, конечно, ядовитый.       Клинок был отравлен. — А тебе известно, А-Ян, что яд — это оружие женщин? — На войне все средства хороши, не драматизируй. Не будь скучным и старым. — Мальчишка… — Мальчишка, который держит тебя в своей власти. Догадываешься, что тебя ждёт? Ты знаешь, что я с тобой сделаю? — Ничего нового или удивительного. Скажем так. Считаешь, ты способен меня чем-то ошеломить?       Фэн Дэминь почувствовал, как сильные руки обвили его плечи. Это было бы почти любовно, если бы сквозь касания не струилась горячая ненависть. Пальцы сжались, и ориентация его тела относительно пола резко изменилась.       Его небрежно усадили на паллеты, которые, кажется, только что сложили для него, и толкнули в плечо, прижимая к ним спиной. Фэн Дэминь сплюнул кровь на чёрные лакированные туфли мрази перед собой. — Смастерил для меня трон, а теперь падёшь ниц передо мной?       На жест не отреагировали должным образом. Ло Вэньян даже взглядом не удостоил произошедшее. Не вытер, не выругался, не разозлился. Выглядело занимательно. Фэн Дэминь улыбнулся. Предвкушал. — Ну что? Что ты застыл? — Наблюдаю, как гармонично смотрится кровь на твоём лице. Оно выглядит куда живее, когда ты такой, как сейчас. — Подрочи. Я позволяю.       Ло Вэньян усмехнулся и протянул руку к лицу мужчины перед собой. Аккуратно отдирал прилипшие, из-за засохшей крови, волоски и сдвигал их в сторону. Несколько раз прочесал пальцами растрёпанные пыльные волосы и обошёл мужчину со спины.       Высвободил гладкие, слегка завивающиеся пряди от пут тугой резинки и погладил Фэн Дэминя по затылку. Нырнул в тёплое пространство, подушечками пальцев мягко массируя кожу. Это не выглядело странно. Скорее так, словно он забылся. Забыл о своей цели. — Нравится? — Как всегда. — Вымой и расчеши тогда. — Если ты переживёшь сеанс терапии, то об этом можно будет поговорить. — Собираешься убить меня? — Это зависит от тебя. Мафия — это не шутки, Минь-гэ. Если будешь сотрудничать — ты выживешь. — Я отравлен. — Ничего. Я пущу тебе кровь и, если она не вытечет вся, то очистится. — А-Ян будет лечить меня? — Если воспринимать это как лечение, то — да. — Хочу домой. Мне нужен душ. Заканчивай свои игры. — Я ещё не начал, а ты уже драматизируешь. Снова. — Может хватит гладить меня? Ты собирался сделать мне больно. — Грань так тонка, Минь-Минь…       Пальцы вынырнули из волос. Ло Вэньян схватился кончиками за стрелки свободных, хорошо выглаженных штанов и дёрнул их вверх. Ткань собралась на бёдрах, и он присел. С особым удовольствием пленил руки своей жертвы, заковывая их кабельными стяжками.       Запястья по очереди прижались к паллете, и полиамид надёжно удерживал их на месте. Чёрный нейлон впивался в светлую кожу. Ярко выраженная косточка гневно вжималась в грубо обтёсанное дерево. Выглядело потрясающе.       Фэн Дэминь сжал руки в кулаки и дёрнул конструкцию на себя. А затем снова. Это даже визуально было больно. Стяжки едва не вошли в кожу в процессе. Тонкая материя на косточке травмировалась из-за грубого обращения. — Минь-гэ хочет пострадать больше нужного? — Лишь проверял насколько дырявая твоя конструкция из говна и палок. — И как? — ухмыляясь. — Не впечатляет. — Ну ещё бы.       Ло Вэньян поднялся на ноги, стянул с плеч деловой пиджак и ткань легко выскользнула, освобождая руки. Мужчина подцепил ворот пальцами и небрежно закинул изделие за спину.       Нога резко приземлилась в паллету, дерево с глухим стуком встретило жёсткую подошву. Фэн Дэминь только и успел расставить ноги шире, чтобы вражеская ступня не задела его. Немного подтягивался вверх на своём троне, уводя бёдра сильнее назад, не то…       Ло Вэньян склонился вперёд, поставил локоть на бедро и заглянул в окровавленное лицо врага. Пустое складское помещение как нельзя вписывалось в настроение больного ублюдка. Был счастлив, что именно сегодня, именно здесь и именно Фэн Дэминь оказался в его руках.       Это крупная рыба, которая имеет свой вес, ценность и значимость для противостоящей организации.       Ло Вэньян подцепил пальцами его подбородок и вертел голову Фэн Дэминя из стороны в сторону, рассматривая. Иногда наклонял или поднимал. — Снова нравится? — Снова как всегда, Минь-гэ. — У тебя прекрасный вкус. — Шутки в сторону, ублюдок, — интонация пропиталась враждебностью и внушала опасность. — Говори, на кого работаешь?       Фэн Дэминь прыснул со смеху, не удержавшись. Этот вопрос, в сочетании с фразой о том, что шутки закончились…       Мужчина заливисто смеялся, содрогаясь плечами. Ло Вэньян тоже усмехнулся, приподнимая пальцами густую и красивую, длинную чёлку, из-за которой он перестал видеть его лицо. Приглаживал её назад и по сторонам. Ждал. Никуда не торопился.       Наслаждался красивым лицом, которое сейчас будет уродовать. Длинным аристократичным пальцем собирал потёки свежей крови с его губ и вбирал алую изысканную сласть в себя, раз за разом слизывая с подушечки. — Попробуй языком, а не пальцами, — выдыхая. — Молишь о поцелуе? — Молю? — сжатый смешок. — Это ты изнываешь от нетерпения прикоснуться ко мне.       Голова кружилась, и общее состояние ухудшалось. Фэн Дэминь чувствовал, что яд начинает оказывать влияние на его организм. — В таких ситуациях, как наша, весьма забавно сначала пальцами, и только потом языком. — В нормальных ситуациях, не как наша, люди обычно начинают с языка, чтобы совать пальцы в более подготовленное что-то. В расслабленное. — Фу. В нормальных ситуациях всё так скучно, Минь-гэ. Кто задаёт рамки «нормальному»? — Общество. Социум. — Ни пизды не вижу в этом смысла. — Это… мне понятно… — ворочать языком стало так сложно.       Слова звучали вяло, а взгляд тяжелел, словно веки были не его собственные и совсем не подчинялись приказам тела. Голова упала на грудь, а чёлка красиво рухнула следом, скрывая за собой привлекательное окровавленное лицо. — Дэминь? — Что тебе, мальчишка? — Яд? — Видимо.       Ло Вэньян склонился к нему чуть ниже и пытался расслышать сердцебиение за тяжёлым дыханием. Не слышал, но то, с каким усердием Фэн Дэминь вдыхал и выдыхал, заставляло задуматься о мелочах. — Ты что, старикан, решил окочуриться от этих царапин?! — Тебе должно… быть известно лучше моего… чем меня отравили… — Мне и известно. Соберись, Дэминь. Детские шалости.       А сам полез во внутренний карман пиджака, что-то старательно выискивая в нём. Прошерстил длинными тонкими пальцами ткани и ничего не нашёл. Цыкнул, убрал ногу с паллеты и попробовал снова проверить карманы. На этот раз все. — Ох и хуета… — Думаешь? — сквозь смешок.       Чёлка Фэн Дэминя качнулась в момент, когда сжатый и язвительный звук вырвался из его нутра. Ло Вэньян посмотрел на него вновь, едва не облизываясь. Вкусно, чёрт бы его побрал. — Никуда не убегай, я сейчас вернусь. — Уже уходишь? — с издёвкой. — Ненадолго. — Отошёл подрочить? — Не выпендривайся, ублюдок. Я думал, что кровопускания хватит, чтобы очистить твой организм от яда. Но он, видимо, уже всосался. — М-м-м… Всосался…       Фэн Дэминь поднял голову. Чёлка рассыпалась в стороны по его лицу. Острый подбородок выглядел таким выточенным, будто им можно убивать людей, заколов насмерть. Ло Вэньян чувствовал вибрацию в крови, когда смотрел на него такого. — Идиот ты с ублюдочной фантазией. Жди здесь. Не убегай, принцесса. — Как скажешь, мамуля.       Фэн Дэминь ещё раз демонстративно проверил на прочность нейлоновые кабельные стяжки. Красивая попытка вырваться не дала успехов. И не должна была. Никто не старался сбежать. Разве что сделать себе немного больно и добавить драматичности процессу. — Ублюдок… — сквозь улыбку наслаждения. — Подбери слюни, мальчик. — Я схожу в тачку и вернусь. — Отчитываешься? Мне нравится. Встань на колени, высунь язык и трясись передо мной от нетерпения, как сучка. — Пошёл ты. — Отсосёшь мне? — Я-то отсосу и сплюну, а вот ты ещё долго свой член от моих слюней не отмоешь. — С меня хватит яда на сегодня. Ящер. — Меньше трепись, Дэминь. Ты сам меня задерживаешь. — Так уж и быть. Если будет время, заскочу в твою дырку на выходных.       Ло Вэньян усмехнулся, но промолчал. То самое время, о котором только что говорил Фэн Дэминь, играет не на руку. Однако Ло Вэньян смог уловить эту тонкую игру слов.       Всё-таки… Вот так позволить красивому мужчине сдохнуть от интоксикации совсем не входило в его планы. Он ещё ничего не выяснил и не наигрался с ним.       Шевроле Импала, что украшала собой условную стоянку этого дьяволом забытого склада, служила достоянием всего, что можно найти в радиусе десяти километров. Как минимум десяти километров.       Ключ выскользнул из кармана брюк, и ксеноновые фары дважды отозвались на любовный призыв. Дверца машины открылась под давлением пальцев, и Ло Вэньян сел внутрь салона.       Ладони туго обволакивали руль, обтянутый кожей. В этой тачке пахло только дорогим парфюмом этого засранца, грязными деньгами, кожей и кровью. Чёрная красавица сопровождает своего владельца на каждое грязное или крайне грязное дело.       То, что происходило сейчас — это романтика. Можно считать, что Импала в отпуске.       Ло Вэньян откинул пальцами солнцезащитный козырёк, который в эту тёмную пору вообще никогда не пригодится, если нет устойчивого желания покончить с собой. Посмотрел на себя в зеркало и несколько раз пригладил пальцами рассыпчатую, блестящую чёрную чёлку. — Сука, красавец. Идеальный. Лучше просто быть не может, — он ухмыльнулся сам себе. — Или один всё-таки может?       Ло Вэньян погладил пальцами свои губы, натягивая кожу. Растягивал их в стороны и больно впивался в неё ногтями. Сквозь глубокие следы просочилась капелька крови, которую он тут же слизал. Пока смотрел на себя совсем забыл, зачем пришёл сюда. — Самовлюблённый выродок… — сквозь усмешку.       Мужчина вышел из машины, обошёл её, открыл багажник и принялся копошиться в звенящем оружии. Выискивал ничем непримечательный чемоданчик, который должен быть где-то здесь.       Ему нужно было найти шприц и ещё несколько занимательных вещиц, чтобы вкусно, красиво, кроваво и с пользой провести время вместе с потрясающим Фэн Дэминем. — Нашёл, — с придыханием.       Искал долго, отчего уже успел немного присесть на жопу. Переживание о том, что он не найдёт нужного, просочилось наружу. Он просто думал наперёд. Если бы нужного не оказалось в тачке, тогда ему пришлось бы рвать себе задницу, чтобы спасти шкурку Фэн Дэминя.       А время не на его стороне, раз тот уже плывёт от яда по чуть-чуть. Ло Вэньян ведь думал, что хватит кровопускания, чтобы остановить интоксикацию. А не тут-то было… — Похуй. Если он и сдохнет, то только от моей руки. Смерть не властна над ним, пока я не дал своего одобрения.       Взгляд тёмных глаз заблестел, преисполненный гневом и уверенностью во всём. В первую очередь в себе самом. Багажник захлопнулся настолько злостно, что Импала зашлась ходуном, упруго раскачиваясь на пружинах подвески.       Несколько незамысловатых движений, и Ло Вэньян придержал её, останавливая. Нагрузка исчезла, и кузов застыл. Примитивный кусок витой проволоки отозвался на ласки мужчины и поддался на уговоры. — Не принимай близко к сердцу, детка. Но ты знаешь, что его первое место я не смогу никому отдать.       Ло Вэньян уронил ключ в карман и быстрым шагом направился обратно на склад. Внутри было всё так же темно, как в заднице. Однако лунный яркий свет всё равно проникал в помещение сквозь грязные запылённые окна.       Видимость была удовлетворительной. — Не сдох ещё? — Не твоё дело. — Я не разрешал. — Ты только пиздишь профессионально. А вот тем же самым ртом, в тот же самый рот берёшь так себе. Есть школьницы, которые делают это куда искуснее тебя. — Да-да-да… Попизди.       Ло Вэньян зажал между двумя пальцами иглу шприца, зубами стащил с неё защитный колпачок и выплюнул его в лицо Фэн Дэминя. Пластиковое изделие прилетело тому в лоб, отбилось и упало на деревянную кладку пола. — Охуеваешь… — Тихо ша.       Острая и тонкая игла шприца вошла в шею на всю длину и бесцветное, но мутноватое содержимое вошло в кровь Фэн Дэминя. Последний зашипел из-за неприятного чувства, но молчал. — Что вколол? — Один из двух химических элементов, и единственный металл, простые вещества которого при нормальных условиях находятся в жидком агрегатном состоянии. — Ясно. — Что тебе ясно? — Что ты вколол мне переходный металл, который при комнатной температуре представляет собой тяжёлую серебристо-белую жидкость. Чьи пары́ чрезвычайно ядовиты. — Да, ты прав. Правильно понял. Значит, мозги у тебя всё же есть. — Потрясающая наблюдательность. — Тогда какой жопой или хуем ты думал, когда сунулся сюда один? Разве ты не знаешь, что не надо совать куда попало? Ровно, как и соваться. — Какой ты душный, А-Ян… Сил нет. — В том, что у тебя есть член — я не сомневаюсь. А вот твои мозги — полнейшая загадка для меня. — Не твоего ума дело, собака. — Собака…       Ло Вэньян схватил его за подбородок, крепко стискивая пальцы на нижней челюсти, и грубо дёрнул на себя. Кабельные стяжки впились в запястья, Фэн Дэминь выдохнул небольшой сгусток боли, томившийся внутри. — Что надо, дебилина? — Хочу, чтобы ты страдал. — Ещё раз дёрнешь меня — дёрну твою дырку на себя. И вовсе не нежно. — М-м… Забавно слышать это из уст того, кто не в силах пошевелиться. — Я не верю, что ты вколол мне то, что озвучил. — А что, название этой штуки ты позабыл? — Нет. Но мы ведь играем в игры, верно? Ты мог охарактеризовать это одним словом, но вместо этого высрал из себя целую обозначающую речь. — Так во что именно ты не веришь? — В то, что это был элемент шестого периода периодической системы химических элементов с атомным номером восемьдесят. Могу добавить, что он относится к подгруппе цинка. — Хайдрарджирум. — Верно, сопляк, — он растянул губы в кровавой улыбке.       Ло Вэньян лишь удовлетворённо хмыкнул в ответ. Приблизился лицом к Фэн Дэминю и оставил на губах сухой грубый поцелуй. — А ещё, диаметр иглы, А-Ян. — Что с ним не так? — Это шприц на пять кубов. У него тонкая игла. Через неё не пройдёт металл. Даже жидкий. Даже такой, как этот. Нужен больший диаметр. — Ты на удивление умён, бесявый выблядок. — Впервые приходишь к этому пониманию? — Да нет. Это давно восхищает меня.       Ло Вэньян бросил на грязный пол свой дорогой и красивый пиджак. Подтянул пальцами штаны на бёдрах и присел на корточки. Раскладывал на внутренней стороне пиджака всё, что притащил с собой. Ему нравилось уже просто рассматривать это, ничего не говоря о том, чтобы это использовать. — Нормально себя ощущаешь? — В чём дело, А-Ян? Трусики мокрые от страха за меня? — Пошёл ты.       Фэн Дэминь засмеялся, поворачивая голову к мужчине, что сейчас был ниже его. Бедро раскрылось шире, приближаясь к лицу Ло Вэньяна. Колено застыло весьма близко. Нужно только потянуться. — Поцелуешь? — С чего бы? — Потому что хочешь.       Уголок губ Ло Вэньяна дрогнул, красиво изгибаясь в полуулыбке. Да, он в самом деле подался лицом вперёд. Касался губами точёного колена, гладил его через тонкую ткань льняных штанов. Наслаждался эстетикой этого процесса довольно долго. Но в итоге всё же поцеловал.       Фэн Дэминь зашипел и плотно сомкнул губы, когда чужие острые зубы больно впились в бедро. Да, без подвоха не бывает. В этом и сладость их бесконечной вражды. Если бы не взаимная тяга, они бы давно самоубились друг об друга. — Больно. — Это прекрасно. — Да… — на выдохе… запрокидывая голову назад.       Ло Вэньян вернулся к своему занятию. У него перед глазами лежали разные катетеры и иглы. А ещё… — Ну скажи мне, тупой на голову, что ты тут делал? — Соскучился по тебе, — ехидно. — Это не смешно. Хватит. Говори правду. — Это правда. Я пришёл, чтобы пересрать тебе дело. — Смотрю, что-то пошло по пизде… — Ты, как типичный представитель вагины, ссышься ездить на дела один. Везде таскаешь за собой своих фрейлин в юбках и стрингах цвета фуксии.       Ло Вэньян резко поднялся на ноги. Пальцы ловко стащили колпачок, оголяя длинную тонкую иглу. Прокол пришёлся в шею. Попадать в вену не глядя у него получалось превосходно. Опыт не раздавишь.       Из основания иглы потекла тёмная красивая кровь. Собиралась в капли и густо срывалась вниз, на ворот рубашки Фэн Дэминя. — Это всё? — Это лечение. Добывать информацию я ещё не начал. Или… правильнее сказать вырезать? — Всё ещё не впечатляет, А-Ян, — пропуская несколько смешков. — Наши Триады совсем разные, Минь-Минь. Нас связывает только род деятельности. Однако у всех Триад существует только один самый страшный вид пытки.       Витиеватый обоюдоострый кинжал с удлинённым клинком надёжно засел в ладони. Пальцы Ло Вэньяна закрылись на рукояти. Он поднёс кончик оружия к свободным краям пиджака Фэн Дэминя и отворачивал их в стороны один за другим. — Обе наши организации давно сформировались в преступные синдикаты, распространившие своё влияние по всему миру. Далеко за пределы Гонконга. По всему Китаю, Минь-гэ. — И что? Зачем ты сыплешь мне на голову эту очевидную морось? — Ты помнишь, что наши предки считали, будто конфуцианское учение предполагает, что если тело человека было перед смертью сильно порезано, то в загробной жизни он уже не сможет быть целым? — А-а-а… Так вот куда тебя занесло… Внезапно. — Так что для верующих в Китае этот вид казни считался самым страшным. — Казни? Речь шла только о пытках. Теперь ты открыто заявляешь, что казнишь меня? — Если будешь себя хорошо вести. — Если буду — тогда казнишь? Ты тупой на голову? — Закройся. Дебилина. — Ладно-ладно, мамуля. Я перебил твою одухотворённую речь о линчи? — Значит, тебе ясно, что я хочу с тобой сделать. — Как белый день. Но, знаешь, линчи — это не так страшно, как Африканское ожерелье. — Это же Бразилия и Южная Африка. При чём тут? — Зато красиво…       Фэн Дэминь задумался о том, как выглядит эта пытка. Воочию он её никогда не видел, но знал, что цель оправдывает средства. Представлял, как резиновую шину, наполненную бензином, надевали на грудь человека, после чего бензин поджигался.       Горящая резина покрышки, которая горит долго, жарко, да к тому же за счёт бензина плавится с удвоенной быстротой, превращала тело человека в расплавленную массу.       Его внимание рассеяла очередная пуговица, которая, под напором острого кинжала, отлетела куда-то в сторону и звонко упала на деревяшку. Фэн Дэминь не верил в то, что к нему применят линчи. Потому всё ещё находил в себе силы, чтобы шутить.       А главное не паниковать.       Он знал Ло Вэньяна действительно много лет, и для него вовсе не новость, что тот больной выблядок. Впрочем, как и он сам. Считал, что тот хочет его попугать и на этом всё. Не верил в большее. Тем более в пытку, которая не применяется в современном мире ни синдикатами, ни самой Триадой. — Ты ведь в курсе, что линчи никто не использует с девятнадцатого века нашей эры? — Ну и што? — так самоуверенно… — Фу просто… — Боишься? — Не верю, — злобно прошипел Фэн Дэминь. — Зря… — словно змей.       Крайне возбуждённо. Будто наслаждался реакцией и внезапно возникшей лёгкой паникой. — Я правда собираюсь подвергнуть тебя линчи. Прямо здесь. Прямо сейчас. Дэминь… ты чувствуешь физическое возбуждение из-за этого? — Ты не умеешь делать линчи и даже не знаешь, как это нужно делать. — Ну неправда… Я читал. Изучал вопрос. Я крайне скрупулёзен, когда мне что-то интересно. Вникаю с полной отдачей и погружением в процесс. — Это просто смешно!       Фэн Дэминь дёрнулся, когда острый клинок тонкой кровавой полосой прошёлся вдоль его груди. Остриё рассекало кожу крайне больно и профессионально. — Почему же? Вот послушай. Жертву, подвергаемую линчи, прочно связывали, а затем неспешно разрезали на множество небольших частей. Начинали обычно с того, что срезали соски, брови, уши и прочие выступающие участки тела, а затем переходили к отрезанию рук и ног... Тоже кусками, разумеется. — . . . — Член считается выступающей частью тела. Можно я отрежу его и заберу себе? — Употребишь в еду или будешь на шее носить, как ожерелье? — Залью эпоксидной смолой и буду с тоской присаживаться на него одинокими зимними вечерами, вспоминая, какой ты был в постели. — Не делай этого. — Может, ещё кофе из термоса попью у озера и уток покормлю хлебом с грустным ебальничком. А. Чуть не забыл, что нужно ещё в плед замотаться предварительно и думать «о нём». — Вэньян… Ты слышишь меня? — То есть, ты теперь веришь в то, что я сделаю это?       Ло Вэньян склонился над лицом своей жертвы и чувственно поцеловал в губы. Фэн Дэминь разорвал поцелуй, резко отворачиваясь в сторону. Его красивые длинные волосы качнулись, и Ло Вэньян поймал послушные пряди, убирая их за плечо красивого мужчины напротив.       Он склонился ниже, губами собирая и размазывая кровь по груди. Прижимался к порезу щекой, тёрся, делал больно так изысканно как только мог. — Отвали от меня, — Фэн Дэминь дёрнулся.       Жаль, что кабельные стяжки никуда не пускали его. От резких движений и тщетных попыток вырваться, кровь из основания иглы капала чаще. И стала как будто визуально гуще.       Ло Вэньян подставил пальцы под кровавый поток. Сминал в них горячую венозную кровь и размазывал её по лицу Фэн Дэминя. Ему так нравилось это… — Соски или брови, Минь-Минь? — Не смей. — Так ты только больше распаляешь меня, ублюдок. Заводишь от одной лишь мысли о твоём красивом страдающем лице. — Я ублюдок?! — Ты… Минь-Минь…       Горячо выдыхал на ушко, подхватывая мочку зубами и мягко сжимая её. Когда жертва в очередной раз дёрнулась, избегая контакта, Ло Вэньян грубо схватил его за шею и игла что-то проткнула внутри снова. — Смотри на меня, выблядок. Я не разрешал вертеться. — Ты перегибаешь. Я знаю, что ты любишь подобные игры, но сейчас самое время остановиться. — Линчи обычно использовали для казни отцеубийц и государственных предателей, а также для устрашения широких народных масс. Почти все случаи этой казни происходили прилюдно. — А-Ян… — Суд обычно определял, сколько резов нужно нанести осуждённому. Самыми мягкими считались варианты на восемь и двадцать порезов. Были и куда более редкие случаи, когда особо отличившегося преступника осуждали на сотни или даже тысячи порезов. — Ты действительно изучал?.. — с нотками нескрываемых страха и паники. — Утверждается, что в последних случаях жертву обтягивали мелкой сеткой, а затем палач вытягивал щипцами проступающие через ячейки сетки кусочки плоти преступника и срезал их остро заточенным клинком. Как у меня сейчас. — Думаешь, Триада спустит тебе это с рук? — Триада? Под юбку матери пытаешься спрятаться? — Ты пожалеешь. — Данная процедура длилась обычно весь день, а чтобы преступник не помер раньше времени от болевого шока, его накачивали лёгкими наркотиками, что немного притупляло чувство боли. — И где мои наркотики? — Я поцелую, где болит, и всё пройдёт.       Приступ истерического смеха пришёлся как раз вовремя. Фэн Дэминь смеялся так сильно, что его тело невольно содрогалось в процессе. Ло Вэньян улавливал в этих звуках нотки чего-то безумного.       Это состояние, когда жертва ещё не смирилась, но уже всерьёз осознала неизбежное происходящее.       Однако куда больше безумия он чувствовал в вибрации собственной крови из-за того, как выглядел, звучал и вёл себя Фэн Дэминь. Это бесценно. Такого взгляда, как сейчас, он прежде не видел у него.       …и это чертовски возбуждало его больное сознание.       Преступные синдикаты, в которых они состояли, ценили свои кадры. Не всех, разумеется, но конкретно эти двое мужчин были важны для своих боссов. Из-за них между Триадами может начаться война за территорию и главенство.       Это неизбежно произойдёт в том случае, если один убьёт другого.       В суровых реалиях возможной ситуации, насколько бы ценным, важным и полезным ни был любой из них… Каждый из синдикатов вспомнит о том, что незаменимых людей не бывает. Чтобы не рушить то условное и мнимое равновесие между собой.       Во избежание конфликта, Триады пожертвуют одним либо другим, чтобы уровнять шансы и разгладить неровности.       Ло Вэньяну нравилось пугать и видеть страх в глазах Фэн Дэминя, но последний умеет сигать за грань куда резче своего мучителя. Если красная условная черта станет пересечённой, то доподлинно неизвестно что тогда произойдёт.       Как и совершенно неясно, кто из них умрёт.       Тонкий кинжал вошёл под кожу, продвигаясь глубоко внутрь. Фэн Дэминь стиснул зубы и поджал губы, но не проронил ни звука. Ло Вэньян взгрустнул по этому поводу, поскольку ожидал услышать стон. Хоть боли, хоть наслаждения.       Видел, как сжались бёдра и напряглись ноги. Однако он не знал: это возбуждение или же что-то иное? Хотел видеть только страх боли в его глазах. — Власти опираются на закон, а народ — на хуэйданы. — Мгм… и что? — Вэньян… — Тише ты… Минь-Минь. — Ты ведь знаешь, что отнюдь не последними факторами живучести тайных обществ были железная дисциплина, глубокая конспирация, жестокая расправа над врагами и предателями. — Да-а-а… А ещё длительная борьба против угнетателей и захватчиков снискала этим обществам славу карающего меча, и лишь в двадцатом веке тайные общества, а прежде всего «Общество Триады», превратились в откровенно криминальные группировки. — Синдикаты. — Верно. Мы оба понимаем, о чём говорим. Так зачем ты тратишь время, Минь-гэ? — Тебя убьют. — Будешь плакать из-за моей смерти? — . . . — Конечно будешь. Только сочно и драматично. Я хочу видеть, как ты плачешь. — Катись в преисподнюю, Вэньян.       Взгляд тёмных глаз мучителя заблестел. В нём плескалась томная влага от нетерпения. Хотел причинить ужасно много боли и понести за это наказание. Добровольно. Быть наказанным ему нравилось так же сильно, как наказывать других.       Сегодняшняя ситуация вполне могла бы быть обратной. И так случалось. Неоднократно.       Это суть давней вражды. С привилегиями. — Так зачем ты явился сюда, Минь-гэ?       Клинок кинжала двигался вниз под кожей предплечья, срезая тонкий слой красивой ровной текстуры алебастрового цвета. Фэн Дэминь сжал зубы до скрипа, едва не до хруста. Цедил каждое слово сквозь ужасную резкую боль. — Хотел доставить тебе проблем. — Тогда почему ты в таком плачевном состоянии, а не наоборот? — Потому что я полез в драку будучи изрядно потрёпанным изначально. — И зачем же ты это сделал?       Первый слой кожи отделился от остального тела и упал на бедро Фэн Дэминя, обрамлённое красивой штаниной. Владелец даже не смотрел на это. Подобное казалось дикостью для времени, в котором они живут эту ебучую полную жизнь.       Это было настолько больно и дико, что его глаза невольно закатились, а голова откинулась назад. Ло Вэньян мягко похлопал свою жертву ладонью по щеке, приводя в чувство. — Ну давай мне тут ещё откинься, сука. Приди в себя, шакал ебучий. Не надо терять сознание от боли. Ты даже не кричишь. — И не буду, — сквозь судорогу в челюсти. — Уверен, за свою ссаную жизнь тебе доставалось и от собственного синдиката, и от недругов куда серьёзнее, чем сейчас. — Из всех глупостей, что ты когда-либо мне говорил, эта — шедевр…       Ло Вэньян рассмеялся. Остриё кинжала описало небольшую область вокруг тёмной ареолы соска. Багровая кровавая ширма враз сорвалась вниз, стекала по рельефному подкачанному животу. Мужчина облизнулся, с силой прижимая язык к нижней губе. — Ты такой красивый, Минь-Минь. — Я думал, что ты шутишь. Думал, что я лишь создам очередной толчок к чему-то… К чему-то забавному… А вышло… — А вышло так, что ты сам чуть было не слился в толчок? — с издёвкой. — Остановись, Вэньян.       Звучало так жалобно и вкусно, что сомнений не оставалось. Фэн Дэминь действительно понял, что линчи — это не шутка. — Не-а. Как я могу? Ведь ты такой красивый… — Психопат…       Остриё кинжала вновь погрузилось под кожу в той же области, где был первый срез. Следующий слой обещался быть куда тоньше и болезненнее своего предшественника. — …и пусть растут цветы на твоих шрамах…       Кинжал двинулся вниз, образовывая ровный срез. Обескровленная кожа выглядела такой тонкой, едва не прозрачной…       Фэн Дэминь с ужасом в глазах наблюдал за тем, как его плоть отделяется от предплечья. Изначально он не хотел и не мог смотреть, однако это получилось непроизвольно, и мужчина заворожённо рассматривал процесс линчи на себе.       Сцепил зубы, поджимал губы, в висках пульсировало напряжение. Он так сильно концентрировался на том, чтобы не издавать никаких звуков, доставляющих ублюдку удовольствия, что совсем не проконтролировал другое проявление боли.       Чистые и солёные, прозрачные капли сорвались с нижних век. Мокрые пятнышки были совсем не видны на чёрных штанах. Однако хрустальный блеск, что отразился в свете луны, слишком сильно контрастировал на фоне тёмного помещения.       Ло Вэньян на мгновение остановил кинжал посреди процесса, поскольку совсем не ожидал, что увидит подобное. Даже не надеялся, что ему посчастливится…       Если он был уверен, что страх в глазах и голосе — это на вес золота, то что тогда говорить о?.. — Совершенство…       Однако чувство восторга не позволило ему остановить этот процесс. Кинжал продолжил движение, срезая до конца следующий кусочек плоти. Кожа отделилась и съехала вниз.       Ло Вэньян вновь посмотрел на лицо Фэн Дэминя. Не видел за чёлкой. Пальцы подцепили длинные пряди, пышущие силой и объёмом. Будучи в засохшей крови своей жертвы, тактильные ощущения давались им не так хорошо, как раньше.       Крупные капли блестели на ресницах Фэн Дэминя. Манили и соблазняли. Призывали совершить действие. Ло Вэньян выпустил кинжал из пальцев и тот со звоном упал на жёсткую деревянную кладку.       Ресницы дрожали. Паника мужчины перед собой отражалась даже в хрустальном сиянии соли. Ло Вэньян склонился, губами собирая безутешные и непрошенные, тёплые и безмолвные, однако такие красноречивые капли разочарования.       В себе самом или в своём мучителе.       Ло Вэньян целовал их и слизывал. Вбирал в себя, словно драгоценность. Будто не губами делает это, а подставляет одно из орудий Страстей. Святой Грааль, например. — Ты потерял так много крови, Минь-гэ…       Он вытащил иглу из вены в шее и отбросил её в сторону небрежным движением. Будто пропитался ненавистью в принципе ко всему, что причиняет боль этому мужчине. И к игле, в частности.       Ло Вэньян сел на его бёдра, заботливо обвивал руками плечи, тесно прижимался грудной клеткой и пытался подобраться к увечью на шее. Кровавая ширма на рубашке Фэн Дэминя была такой плотной и красочной, что льняная ткань прилипала к телу, красила алым алебастровую гладкую кожу.       Ло Вэньян ластился и всеми фибрами души выпрашивал у Фэн Дэминя, чтобы тот приподнял голову и откинул её.       …и был понят без слов, лишних намёков.       Жертва уступила насильнику, и голова запрокинулась сильно назад, открывая лицо и доступ к шее. Горячие жадные губы примкнули к свежему проколу, из которого всё ещё струилась кровь.       Ло Вэньян вылизывал, зализывал и выцеловывал увечье. Так нежно и сладко, что Фэн Дэминь чувствовал искренность этих губ через касания. Они хотели сочувствовать, жалеть, сострадать.       Мужчина смотрел в тёмный потолок складского помещения, проглатывая всё новые слёзы. Они так или иначе срывались с век и стекали по щекам. Вниз, к подбородку и шее. Мешались с кровью во рту Ло Вэньяна.       Последний гладил его по затылку, путался пальцами в длинных волосах. Утопал в тёплом пространстве в той же области. Жался к нему и легко-легко двигал бёдрами навстречу, едва ощутимо, совсем невесомо, потираясь о подтянутый живот своей жертвы. — Минь-гэ… — выдыхая в шею всю свою горячую ненависть к этому мужчине.       Жгучую. Неудержимую. Маниакальную. Страстную.       Безжалостную и пылкую ненависть. Ту, которая не даёт им убить друг друга. Ту, которая дарит столько наслаждения, что зубы сводит от восторга. — Я поверил тебе. — Если бы не поверил, ничего бы не получилось. — Ты ведь хотел, чтобы я ошеломил тебя. У меня получилось? — Психопат…       Прохладный лоб Ло Вэньяна тёрся о щеку и плавно съезжал на плечо. Голос становился тише и несколько безжизненным. Приобретал странные нотки, которых быть не должно. — Ты что, кончил? — не менее блекло, бесцветно. — Нет. Но я так возбуждён… — Идиот… — Я сейчас перевяжу твои раны и обещаю вылечить все увечья, что нанёс тебе. — Не только ты, выблядок. — Да, за своих людей я тоже искуплю вину.       Фэн Дэминь попробовал прокрутить запястья, чтобы внезапно обнаружить, что может освободиться от жёсткого захвата коварного чёрного нейлона. Но не тут-то было. Кабельные стяжки сжимали всё так же туго и беспощадно.       Он попробовал несколько раз, только онемевшие руки совсем не получали притока крови. Отток произошёл давно и не обещался вернуться без посторонней помощи.       Фэн Дэминь молчал. Ему было больно, но такую боль он мог терпеть спокойно. Она ноющая и давящая, а не острая и резкая. С этим проблем не было. — Скажи, Минь-гэ, зачем же ты всё-таки пришёл? — Я не лгал. Я действительно пришёл, чтобы испортить тебе дело. Нарушить твои планы. Помешать. Хотел, чтобы у тебя были неприятности из-за меня. — Но ты был ранен. Где тебя так потрепало? — На задании. — Ты понимал, что проиграешь, но всё равно пришёл? — Я знал, что ты явишься за мной.       Ло Вэньян как раз вспоминал, как получил этот столь поздний звонок от своих людей. И как психовал, когда ему сообщили, что недруг из вражеского синдиката отравлен. Не столько из-за увечья, сколько из-за того, что не мог найти антидот для этого ущербного.       Однако примчался он крайне быстро. На самой сделке его не должно было быть. Однако присутствие мужчины требовалось позже, в более интимной обстановке с боссом его синдиката и клиентом.       Удалось договориться, что допрос Фэн Дэминя важнее присутствия на сделке. Так Ло Вэньян и оказался здесь. А Фэн Дэминь… — Твой синдикат знает, что ты здесь? — Я сказал, что хочу сорвать тебе дело. — Один? — Да, — бессильный кивок. — И он отпустил тебя? — Я убедил его. Это немалого стоило. — Так сильно скучал по мне? — Я тебя ненавижу, А-Ян. — Да… Люблю тебя ненавидеть, Минь-гэ…       Фэн Дэминь повернул голову чуть в сторону. Касался губами шелковистых волос Ло Вэньяна и вдыхал их приятный чистый аромат. Невесомым и неощутимым жестом запечатлел на них поцелуй.       Сам Ло Вэньян в это время неустанно гладил шею и плечи, путался в волосах, кончиками ногтей и подушечками пальцев то ли царапал, то ли успокаивал пылающую кожу. — А я люблю доставлять тебе неприятности. — Я тебе тоже. — А потом ловить, наказывать, больно лечить и сладко трахать. — Только ты это понимаешь, Минь-гэ. Но я заставил тебя плакать. Это было настолько эстетично красиво, что я почувствовал, будто влюблён в тебя. — Бред. — Да. Это могло бы быть правдой, если бы я так сильно и искренне не ненавидел тебя. — Ты сдохнешь в муках, сучка. Ходи оглядывайся. — Если увижу тебя снова — закопаю.       Фэн Дэминь усмехнулся. Чувствовал себя лучше и смог немного успокоиться. Представление Ло Вэньяна было потрясающим. Он действительно поверил во всё происходящее. Сомневаться в том, что этот полоумный срежет с него кожу не приходилось.       Ни тогда, ни сейчас, ни даже в будущем.       Всё может повториться. И не быть таким радужным в следующий раз. Это бы пугало, если бы так сильно не манило его. — Развяжи меня, А-Ян. — . . . — Ты обещал зализать мои раны и перебинтовать. Как минимум. Я не чувствую рук. — . . . — А-Ян. Не беси меня. Иначе сегодня твоя задница всё-таки отведает наказания. Я не буду церемониться с тобой.       Ответа не последовало и в этот раз. Фэн Дэминь раздражался всё больше. Он пихнул тяжёлую голову, почивавшую на нём, плечом, и Ло Вэньян как-то странно накренился.       Он не понял этого жеста. И того, что происходит в принципе — тоже. — Вэньян?       Фэн Дэминь ещё несколько раз толкнул его плечом, чтобы растрясти. Других идей и возможностей у него всё равно не было. Он, сука, прикован к паллетам! — Вэньян!       Ло Вэньян лишь съехал по плечу и свалился в сторону. Кажется, в процессе падения ещё ударился головой об угол паллеты. Фэн Дэминь так прозрел, что вмиг оживился.       Руки больше не чувствовали боли из-за стяжек. Принялся совершать бесчисленные попытки порвать их или, хотя бы, растянуть. Всё-таки, паллеты — это лишь дерево, а не батарея. Думал, что сломает их.       Но об этом он думал где-то на задворках сознания. Куда больше его волновал и интересовал Ло Вэньян, упавший ровно на свой развёрнутый пиджак с принадлежностями. — Считаешь, мы мало поиграли сегодня? Может хватит? — недоверчиво…       Однако нотки нервозности вновь проявились в его голосе. Именно поэтому ему так и нравилось враждовать с этим мужчиной. Он, пожалуй, единственный, кто способен вынудить его нервничать или трепетать.       Годы работы на мафию брали своё. Чувства, эмоции и ощущения атрофировались со временем. А Ло Вэньян заставлял его дышать. Вдыхал в него ту самую жизнь и чувство насыщения. Послевкусие завершённости и цельности. — Ты, видимо, забыл, что если я один раз поссу, то ты пять раз захлебнёшься. У тебя же моча зеленее травы. Заигрался…       Фэн Дэминь звучал угрожающе, потому что действительно мог. И поставить на место, и поставить на колени. И грубо трахнуть в коленно-локтевой, наматывая мягкие волосы на жёсткую управленческую руку.       Пока закипал из-за этого ребячества и пытался вырваться из заточения, его слуха достигло нечто странное. Дыхание. Дыхание Ло Вэньяна было тяжёлым и частым. Удивительно, но если прислушаться, то можно было отследить нарастание темпа и увеличение громкости звука.       Не нравилось… — Блядство! Разврат какой…       Соображал активно и пытался понять, что могло послужить причиной. Конечно, ему было известно, что Ло Вэньян та ещё королева драмы, но настолько хорошими актёрскими способностями тот не обладал.       Фэн Дэминь был в этом уверен, поскольку знал эту занозу в заднице больше семнадцати лет. Это куда больше, чем любые связи, что когда-либо существовали в его жизни. — Вэньян… Ты такой тупой, кто бы мог подумать… Что один из боссов мафии такой тупой, как ты. Не Голова Дракона, конечно, но и не последнее управленческое лицо семьи… Ещё говорил что-то о том, что я окочурюсь от царапин… Фу.       Да, он понял. Понял, что произошло и почему Ло Вэньян упал. — Что мне, блядь, с ним сейчас делать?!       Фэн Дэминь бросил на врага с привилегиями очередной беглый взгляд. Высохшие солёные слёзы неприятно стягивали кожу лица. Правда, как соль разъедает плоть в местах, где не было кожи, он уже не чувствовал.       Не до этого. — От него одни проблемы… Как же он любит доставлять мне неприятности.       Злился, потому что прекрасно осознавал своё прикованное состояние. Как и то, что часики тикают…       …а время не на его стороне.