Шрамы

      Айро, первенец и наследник Лорда Огня Азулона, великий генерал… проснулся от копошения под собственным боком. Рефлекс, выработанный во время военных походов, едва не сработал, но мгновенно проснувшийся – по привычке – разум напомнил, что Айро был во дворце. «Так можно спалить собственный дом», – улыбнулся про себя будущий Лорд Огня и перевернулся на другой бок, лицом к тому, кто потревожил его сон.       Генерал точно знал, кого он найдёт. Сегодня была первая ночь после того, что случилось две недели назад, когда наследник полагал, что может наконец вернуться в свою комнату, оставив храброго пострадавшего в его комнате. Очевидно, он ошибся. Тринадцатилетний мальчишка свернулся клубочком прямо на одеяле, спрятав голову под подушкой. Айро заставил свечи гореть ярче и попытался вытащить из-под него одеяло.       – Зуко, ну что же ты? – тихо усмехнулся генерал, когда попытка не увенчалась успехом.       – Дядя? – сонно раздалось из-под подушки.       Ну, раз уж он разбудил племянника, осторожничать дальше не было смысла. Айро сдвинул мальчика в сторону, а потом накрыл его освобождённым одеялом. Подушка на голове Зуко медленно придвинулась к нему.       – Задохнёшься, – пробормотал старший сын Азулона, однако мальчик вряд ли его услышал.       Айро снял подушку с лица племянника и положил её под его голову. Пламя свечей заплясало на шраме, окаймлявшем глаз ребёнка. Яркая вспышка, выразившая гнев генерала, разбудила Зуко, и он мгновенно сел, беспокойно оглядываясь.       – Дядя? Прости, я разбудил тебя, – виновато сказал он, до побелевших костяшек сжимая в руках одеяло.       – Лучше бы ты разбудил меня намеренно, – спокойно ответил Айро, глядя на него снизу-вверх. Из-за своего большого роста он мог быть пугающим, а сейчас ему было нельзя нависать над ребёнком. – И в следующий раз залезь под одеяло, пожалуйста, – он допустил усмешку и медленно протянул к мальчику руку.       – В следующий? – смутился тот, но опускать голову не было смысла, поскольку дядя лежал на спине и всё равно видел его глаза.       Генерал притянул племянника к себе, вновь укрыл одеялом и мягко поцеловал туда, где когда-то была бровь. Ожог был довольно сильным, но зрение не пострадало. Он перехватил руку мальчика, намеревавшегося притронуться к шраму.       – Чщ-щ-щ, не нужно.       – Он ведь никогда не пройдёт, да? – грустно спросил ребёнок.       Айро вздохнул. Он не мог врать, значит, одна надежда Зуко должна была разбиться.       – Ненавижу, – вздохнул племянник, и сын Азулона услышал в его голосе слёзы.       – Зуко, есть шрам или нет, человек определяется по поступкам, – генерал провёл пальцами по волосам мальчика, не задевая ожога.       – Разве тебе не противно на меня смотреть?       Так, а вот это уже что-то новое. И, без сомнения, плохое.       – Как тебе такое могло прийти в голову? – искренне изумился он.       Племянник начал играть с одной из его косичек. Привычка теребить что-то была довольно милой, но Айро, вместе с умилением, ненавидел её всем сердцем – из-за причины, породившей её.       – Азула сказала, что я страшный и урод, – наконец тихо ответил Зуко.       Дядя со вздохом прикрыл глаза. Да, разумеется, его младшая племянница не могла упустить такой шанс поиздеваться над своим братом. Они всегда конкурировали за внимание отца, но, когда тот ясно выделил Азулу, девочка исполнилась гордости – очередное наследство младшего сына Азулона – и стремилась утвердить своё положение за счёт неудач брата.       – Признаюсь тебе честно, я ненавижу твой шрам. Но лишь потому, что он говорит о бесчеловечности твоего отца. И я люблю его, потому что теперь он часть тебя. А я не могу не любить своего племянника. Тем более ты мне как сын.       Айро поцеловал мальчика в макушку. Он потерял своего сына. Зуко не имел нормального отца. Их положение было справедливо. (И всё же генерал не мог не думать, что духи могли бы оставить его сына жить, он принял бы своего племянника в любом случае.)       – Всё равно он уродливый, – буркнул мальчик.       – Не такой уж и уродливый. Просто твой вид с ним пока непривычен – для тех, кто видел тебя раньше. Люди, которые теперь будут знакомиться с тобой, будут воспринимать его как часть тебя.       – Это не отменяет того, что меня будут бояться только из-за него.       – Может, иногда это будет и к лучшему. Поверь генералу, – усмехнулся наследник Лорда Огня.       – Но со мной не захотят дружить, и в этом будет виноват только шрам! – с отчаянием всхлипнул Зуко.       – Это тоже Азула тебе сказала? – вздохнул Айро. – Повторюсь: человека определяют его поступки. Как думаешь, у кого будет больше друзей: у человека, который делится игрушками и помогает другим, или человека, который любит ломать игрушки и издеваться над людьми? – он не мог удержаться от этого сравнения. Волей его брата сестра его племянника всегда сравнивалась с ним и выставлялась в лучшем свете, и Зуко нужно было знать, что он хоть в чём-то лучше неё. По крайней мере пока душевные раны не станут меньше.       – У неё есть подруги, – снова пробурчал мальчик.       – И я очень надеюсь, Зуко, что её подруги научат её делиться, покажут, что отношения важны. Иначе твоя сестра останется совсем одна.       – И поделом, – тихо сказал ребёнок, замирая. От страха. Отец запретил ему критиковать и поправлять сестру, и уж тем более за месть могло последовать наказание. У старшего сына Азулона кольнуло сердце – племянник ожидал наказания и от него.       – Разве тебе не жалко её? – мягко спросил он и погладил напряжённую спину Зуко, мысленно умоляя его успокоиться. – Человек, оставшийся в одиночестве, достоин сострадания.       – Даже если он очень плохой?       – Разве твоя сестра уж очень плохая? Она ещё может измениться, просто кто-то другой должен стать для неё примером.       Племянник кивнул и успокоился. Эти дети могли работать и веселиться вместе, но зачастую навязанная отцом потребность Азулы доказывать своё превосходство всё портила.       – Засыпай, милый, всё будет хорошо, – Айро оставил нежный поцелуй на здоровом виске Зуко и укутал его одеялом, а затем приглушил свечи.       Он очень надеялся, что его племянница не будет и дальше следовать примеру своего отца. Может, когда увидит его, страх и отвращение перекроют привязанность. Но, по крайней мере, она точно перестанет называть уродливым своего брата – по сравнению с их отцом он красавец.       Наследник Лорда Огня вздохнул, вспоминая, что своими руками нанёс Озаю удар, изуродовавший его лицо. Ожог чуть ли не на всю голову был некрасивым, и младший сын Азулона до сих пор ходил в бинтах. Это меньшее, что хотел сделать Айро, но он не был готов убить брата на Агни Кай. (На самом деле он хотел убить его на месте, но не перед его детьми.) Да и ему было очень интересно посмотреть на реакцию Озая, когда тот увидит, как Азулон возится с Зуко во время игры в пай шо.       Когда генерал Айро, потерявший на войне сына, но уже отошедший от первой боли, вернулся домой, была ночь. Идя к отцу, он столкнулся с плачущей Урсой, и она рассказала ему, что Озай просил передать ему трон, а Лорд Огня рассердился и назначил ему в наказание «боль потери первенца», чтобы сравнять их ситуацию с братом. Её муж хладнокровно убил бы Зуко, потому что она, сама того не желая, втянула сына в трагичную историю своей любви, и Озай перестал относиться к нему как к своему ребёнку – уже несколько месяцев назад. Айро в ужасе бросился к отцу и попросил оставить мальчика в живых, он сделал бы племянника своим наследником, на что Азулон согласился – весьма быстро, как с удивлением отметил его старший сын.       Но Озай уже стоял над своим спящим сыном, готовый нанести удар. Айро закричал, разбудив мальчика, и тот в ужасе дёрнулся, отделавшись лишь ожогом. Забрав напуганного плачущего племянника, наследник Лорда Огня всю ночь баюкал его на своих руках, пока дворцовые лекари возились с ранением. А утром вызвал брата на огненную дуэль. Все, кто был хоть немного осведомлён о произошедшем между Азулоном и его младшим сыном, думали, что Айро переживает оскорбление, ведь у него попытались отнять трон. Таковым это осталось для всех, кроме братьев, их отца и Зуко с Урсой, правда же была в том, что старший сын Лорда Огня мог бы уступить своё право на трон, но простить того, кто поднял руку на собственного ребёнка, был не в силах. Айро никогда прежде не испытывал ненависти, но брата возненавидел. Тогда он и оставил ожог, платя за боль своего племянника. Своего ребёнка.       Урса покинула дворец под видом странствующей Леди Дома Огня, ищущей спокойствия. Лишь она и дядя Зуко знали, что это наказание и спасение для неё. Айро сердился на неё за то, что она втянула сына в тайну своей любви к другому человеку, и мальчик даже не знал об этом; но жалел несчастную женщину, потому велел ей найти свою любовь и попытаться устроить свою жизнь, и лишь через пять лет она могла вернуться домой. Дети Урсы поняли, что она ушла от их отца, и поверили в общепринятое решение, что в сложившихся обстоятельствах ей лучше всего было уехать. Азула отказалась ехать с матерью, но было видно, что это решение далось ей тяжело.       Айро вздохнул и обнял Зуко, когда тот пошевелился и неосознанно вцепился в его косички вместе с наволочкой. Шрамы в их семье были наследством, но его племянник получил как физические, так и душевные. Всё, что мог сделать его дядя – окружить мальчика заботой и лаской. Тем более что Лорд Огня молча поддерживал его решение.       Шрамы останутся – но они должны будут лишь навевать печаль.