Сладкие сны Вилли Вонки

      Два дня как прошли похороны. Два дня в каком-то бреду, аду или бог его знает в чем. Я не знаю, зачем мне эта жизнь. Жизнь без тебя, мой ангел. Ты же стал им наверняка?! Мама говорила мне в далёком-далёком детстве, что все хорошие люди становятся ангелами. Ты и был им долгие десять лет нашего невероятного приключения. Как вышло так, что события давних дней настигнут нас именно тогда, когда я сделал самый главный выбор в своей жизни? «Немыслимо, немыслимо! Это какая-то ошибка!» — но что-то вернуть назад или изменить прошлое никто не в силах.       Моя память хранит тот день, когда на мою фабрику зашёл нескладный мальчишка с оттопыренными ушами, ясными глазами и улыбкой. Эта улыбка сияла, как первая звезда на ночном небосводе, а может, даже ярче. Ты единственный, кто смотрел на шоколад не как обалдевшие от сладостей дети, а как исследователь, как будто ты не на фабрике, полной съедобного и вкусного, а в музее высокого искусства. Единственный малыш, а для меня, почти сорокалетнего мужчины, ты был несмышленым малышом, вызвавший удивление и восторг. Остальные были здесь для фона, для игр с умпа-лумпами, для игры на моих нервах. Уже на первом этапе, в шоколадном цехе, я знал имя победителя. Идиот Глупп, избалованные девочки-подростки и, конечно же, любитель видеоигр не были тебе ровней. Они не умели мечтать, искренне любить и не смогли бы правильно распорядиться моей фабрикой. Ты забрал не только фабрику. Ты забрал моё одинокое пропитанное шоколадом сердце. Каждый год, день, час летел, как мгновение. Сладкими грезами стали наши отношения. Поначалу наставника и ученика, потом возлюбленных. Всё случилось само собой. Просто и незаметно. Наша вечная игра однажды вспыхнула любовным пламенем. Не я был ее инициатором. Увы, не я. Ты первый нашёл слова и силы признаться в своём горячем, как текучая лава из карамели, чувстве. Ты, мой маленький принц, в свои шестнадцать просто прыгнул в мои ничего не подозревавшие в тот день объятия. Я старый осёл, кретин, идиот несчастный не смог тогда понять тебя! Потерял почти три года на разборки с совестью и с собой, отрицая очевидное. Мне было так страшно. Я не знал любви родных, не понимал её сути. Помирившись с отцом, мы не стали особо близки. Пропасть между нами лежала слишком большая. Мы встречались часто. Я старался, честно, старался как мог, но разбитую вазу склеить сложно. Того, что было у нас с тобой, мне с ним не достигнуть никогда. Так хочется простить себя, а я не могу. Мы потеряли драгоценное время. Отодвинув сладкий грех на потом, на когда-нибудь, я украл наши дни и ночи. Ты обижался на меня, на мой отказ, на моё отрицание. Сказав тебе, что я — творец, гений и обязан посвящать себя делу… глупец, искренне веривший в своё высшее предназначение. В том, что мне не нужна семья и не нужны никакие чувства, я солгал. Лгал, глядя тебе в глаза, боясь смять, втоптать в грязь порока и разврата наши чистые, невинные отношения. Вместо этого я растоптал твоё маленькое горячее сердечко. Оно же так билось тогда под моей крепкой мужской ладонью. «Вилли Вонка — самый ужасный подлец и лжец!», — хороший заголовок для газеты, не так ли?       Мы жили дальше, много летали по миру, искали новые вкусы в самых неожиданных местах и вроде бы были счастливы, каждый по-своему. И вот настал тот самый день, когда ты сказал мне эти страшные слова «я ухожу». Помню, как смотрел на тебя и понимал, что теряю связь с реальностью. Мой разум отказывался понимать, что сегодня конец! Ты вырос и не смог находиться со мной рядом. Тебе больше не был нужен старый кондитер со своей приторно-сладкой шоколадной сказкой. Я чувствовал твои далеко не невинные взгляды на себе, и они с каждым днём становились всё ярче и всё откровеннее. Какое право имел какой-то человек, пусть и гениальный кондитер, удерживать своевольного молодого пышущего гормонами парня вдали от шумного мира? Даже твои родные после смерти стариков не смогли, да и не захотели, жить в этой вечной сахарной сказке. Ты был со мной здесь, на вершине мира и на дне социальных связей. Я не дал тебе возможности выбрать профессию, завести семью, даже друзей у тебя не было. Школу ты закончил заочно, не появляясь там на обычных занятиях. Можно сказать, что я украл тебя у всего мира, а мой мальчик был этому рад. Зачем весь мир? Если есть один Вилли Вонка?       Люди не меняются, не начинают любить всех и вся только от одного желания. Твои родные старались как могли вытащить меня из вечного круговорота из шоколада и изобретений, но лишь отчасти преуспели в этом.       Однажды настал день, когда мы решили поставить все точки над «i». Разговор был слишком долгим и выматывающим. Мы то смотрели друг на друга, то пререкались каждый о своём. В конце нашего почти что объяснения мы всё же решили, что нам нет пути назад. Мы не можем быть друзьями, ты больше не мог так жить. Я не знал как ответить тебе, не перейдя в статус врагов. И тогда ты решил за нас двоих, просто решил и всё. Помню решимость и огонь в твоих глазах. Как мой мальчик смотрел на меня! Злой маленький принц моего шоколадного королевства не хотел признавать отказ и поражение. Я лично избаловал тебя, ведь на моей планете из шоколада и карамели с орехами не было слов «нет» и «не будет». За много-много лет со мной мой Чарли привык к тому, что можно сломать преграды, они только в наших умах и сердце. Человек сам загоняет себя в рамки, это же я внушил тебе это! Как же легко говорить другому то, на что сам в принципе не способен. Лжец! Трус! Мне легко было поучать тебя. Пустышка, боящаяся истинных чувств, вот кто такой Вилли Вонка.       Только стоя у твоего гроба, я осознал, насколько ошибся. Но теперь тебя нет и этого не изменить. Твои родные отвернулись от меня. Они продали подаренный им особняк и уехали в Австралию в надежде забыть прошлое. Я не виню их.       Потеряв полностью разум от пережитого, я закрылся на фабрике на несколько лет, в течение которых создавал самые невероятные рецепты, экспериментируя до исступления. Комнату, в которой ты когда-то жил, я скрыл, а иначе жить мне оставалось недолго.       Прорыв в моих опытах случился совершенно неожиданно и, как всегда, мои верные слуги сыграли в этом важную роль. Я изобретал новый вид шоколада, съев который человек мог увидеть сон с исполнением заветного желания. Но у этого рецепта был побочный эффект. Чтобы исполнить новое желание, конфет надо есть больше. А если значительно превысить норму, то человек мог умереть. Человек — да, но не великий Вилли Вонка.       Так легкомысленно, в своей манере, размышлял гений, съев первую конфету.