***
Густую пелену дыма рассеивал огненный столб, создаваемый драконоборцем. Яркие всполохи чистейшей магии разлетались на мириады багровых искр, на мгновение осветив наступивший полумрак. Столпы пыли, поднятые в разгар битвы, медленно оседали на поверхность. Саднящее чувство боли неприятно распространилось по всему уставшему телу, принося долю дискомфорта. На коже заклинательницы находилось множество ранений, из-за чего в некоторых местах появилось ощущение жжения. Воздух буквально был пропитан омерзительным запахом дыма, горелой плоти. Лёгкие неприятно сводило судорогой от нехватки свежего воздуха. Девушка вновь судорожно вздохнула, стараясь сконцентрироваться на ситуации. — Люси! — голос драконоборца окончательно вернул её в суровую реальность. — Не забывай, на какой ты стороне. На окраине города, на западе, есть убежище местных. Постарайся вывести их! Стакан приятно холодил подушечки пальцев, и конденсат едва заметными каплями попадал на юбку. С губ слетел усталый выдох. Люси крутила стакан с алкоголем, заставляя кубики льда гипнотически вращаться. Она вновь задумчиво взглянула на сосредоточенную основательницу. В гильдии повисла тишина, временами прерываемая возгласами и предложениями о разработке плана. Первая сосредоточенно разглядывала помятую карту, параллельно советуясь с действующим мастером. В отстранённом голосе лишь изредка звучали нотки волнения. — Мы условно поделимся на две команды: атакующую и защищающую. Враги движутся с востока, поэтому необходимо устранить проблему любыми способами. Также нужно обезопасить местных жителей, вывести из города в укрытие, — рассуждала Мавис, изредка поглядывая на согильдийцев, — это — чёртова война. Не жалейте никого. Мы сможем. План Мавис был надёжным и логичным в данном случае. Она не раз помогала выиграть множество войн и судьбоносных битв в истории Фиора. На самом деле, хоть заклинательница и пребывала на стороне «защищающих», нельзя сказать, что её задача была проще, чем у противоположной команды согильдийцев. Одной это организовать будет нелегко. Люси, спешно идущая к убежищу, прикоснулась к связке ключей. Дева. Уж она точно поможет. Магический атрибут моментально загорелся привычным золотистым сиянием, в очертаниях которого можно было разглядеть силуэт духа. — Дева, ситуация у нас довольно плачевная: на окраине города, — ключница указала в сторону запада, — есть группа не эвакуированных граждан. Нам необходимо их вызволить, защитить и привести к остальным. Однако большее ей объяснять не требовалось, ведь Дева увидела всё собственными глазами, стараясь максимально быстро оценить обстановку: первое, что пришлось её взору — огонь. Неугомонные языки пламени медленно, но верно уничтожали природу небольшого городка. Здания, раннее служившие в качестве магазинов, домов, почти сгорели. Сейчас, казалось, была где-то полночь — этому свидетельствовало лунное светило, которое спряталось среди плотной завесы огня и едкого дыма, тускло освещавшее руины Крокуса. В паре метров от них отчаянно сражались различные объединившиеся волшебники из разных гильдий. Дева перевела сосредоточенный взгляд на граждан, которые, поддавшись панике, бежали прочь из полуразрушенного города. Слёзы, скорбь, неумолимая мольба, слышимая где-то сзади — абсолютно всё на мгновение заставило её растеряться. Однако лишь на мгновение. Хартфилия решительно взяла её за руку, направляя в нужную сторону. До окраины бежать было около пяти минут. Омерзительные мысли буквально сводили её с ума, будоражили сознание, от чего в голове невольно возникли самые неприятные варианты исхода войны. Из-за постоянного бега дыхание сбилось. Стоило ей глубоко вздохнуть, как моментально чувствовался тошнотворный запах гари, от чего Люси рефлекторно закашляла. Темнота и дым, плотной пеленой накрывшие город, лишали возможности нормально видеть. Она мгновенно остановилась, пытаясь увидеть окружающее пространство. Вдруг взволнованный взгляд пал на обугленное тело. Крик, который по сути должен был вырваться из горла, застрял где-то внутри. Не могла. Ключница чувствовала, как её вновь настигла нехватка воздуха. Она, плотнее сжав челюсти, пыталась судорожно вздохнуть. Не получалось. И только сейчас, когда её глаза смогли сфокусироваться, девушка оцепенела ещё сильнее: на опалённой траве лежало девичье тело. Из-за пламени кожа совсем обуглилась, от чего в некоторых местах виднелись обгоревшие кости и мышцы; безобразные ошмётки кожи свисали, как и одежда, которой практически не осталось; тусклый свет едва заметно озарял страшное зрелище, в особенности попадая на лицо Локсар. Из-за контакта с огнём веки были выжжены, словно подпалены, поэтому можно было разглядеть пустые глазницы. Хартфилия сильнее сжала чужую руку, тяжело сглотнув. Чувство тошноты неприятным комом встряло в горле, от чего она скривилась. Последним, что заметила ключница — символика гильдии «Хвоста Феи». Осознание того, что это Джувия, пришло, конечно же, не сразу. Водяную волшебницу удалось опознать лишь по гербу гильдии, к которой она принадлежала — до такой степени тело было изуродовано. Внутри, вместе с боязнью, появилось не менее мерзкое ощущение собственной беспомощности и страха. Её широко распахнутые карие глаза продолжили осматривать труп, дабы убедиться в правдивости происходящего. Не верила. Не могло такого случиться, нет. Она прикусила нижнюю губу, вновь почувствовав вкус крови. Держательница буквально наблюдала, как медленно огонь превращал девичье тело в обугленные остатки. Хотелось кричать, но она не могла. Она пыталась сделать шаг, но, почувствовав дрожь в теле, остановилась. Люси отчётливо ощущала, как рука призванного духа сильнее сжалась на её запястье, словно в знак поддержки. — Принцесса, пожалуйста… Нам необходимо помочь местным жителям, надо торопиться, — Дева говорила весьма требовательно; в голосе её звучала доля хладнокровия. — Да, мы… — она на миг переметнула взгляд на горящий дом, небо, на мерцающую связку ключей, лишь бы не смотреть на тело умершей подруги. — Веди. Хладнокровие духа казалось ей довольно странным, даже чуток пугающим, хоть и некое безразличие присуще её натуре. И впрямь, сейчас не до этого: каждая человеческая жизнь ценна, как никогда. Хартфилия — волшебник самой почитаемой гильдии в Фиоре. Ей нельзя поддаваться собственным эмоциям. Даже тогда, когда противное чувство страха буквально настигло её, мешая адекватно мыслить. Убежище представляло собой помещение едва уцелевшего здания — подвал, расположенный ниже, что временно скрывал граждан от атак и пожара. Люси чувствовала, как кожу вновь обдало новой волной жара. Оранжево-алые блики беснующего пламени буквально залили собой всю окружающую действительность, разрезая ночные сумраки. Красочное убранство деревьев и вовсе сгорело, оставляя после себя опалённые кривые ветви. Пожар, казалось, становился только сильнее. Здание практически истлело, лишь большие деревянные балки едва сохранились, напоминания прежний каркас помещения. Стоны некоторых раненых, явный детский плач, скорбь доносились до блондинки вместе со звуком битвы. Взглотнула. Она торопливо зашла внутрь здания, пристально осматривая магазин: долго он не простоит. У них есть приблизительно полчаса, чтобы эвакуировать людей. Хартфилия аккуратно наступила на ступень, которая казалась ей безумно хрупкой, хлипкой. Из-за резкой смены освещённости из более яркой на мгновенно наступивший полумрак она невольно поморщилась, прежде, чем смогла разглядеть присутствующих: их было совсем мало, около человек двенадцати, что облегчало задачу для неё. Она буквально ощущала воцарившееся напряжение, враждебность и недоверие. Люси, слегка задумавшись, проговорила: — Я — Люси Хартфилия. И пришла сюда для того, чтобы оказать непосредственную помощь и вызволить отсюда, — торопливо произнесла девушка, параллельно обдумывая правильную формулировку слов, — член гильдии «Хвост Феи», и… — Чем докажешь, что ты не из шайки Зерефа? — с нескрываемым подозрением сказал мужчина, чуть посильнее сжимая в руках вилы, видимо, использующиеся в качестве оружия. — Из-за таких, как вы, моя беременная жена уже лежит на сырой земле. Волшебники убили её. Ключница осеклась. Вопрос, заданный так неожиданно, заставил моментально замолчать. Её удивлённые карие глаза озадаченно уставились на местного. Не доверяли. Абсолютно все. Резкий, грубый тембр голоса буквально заставил Люси ощутить новый прилив страха, который она усердно старалась не показывать. Крепко сжав израненные ладони в кулаки, она вздохнула. Девушка, слегка нахмурившись, вытянула руку, показывая окружающим герб своей гильдии, к которой она принадлежала. Люси расправила плечи и слегка приподняла голову вверх. Она всегда делала так, когда нуждалась в уверенности. И дух прекрасно замечала подобное. — Послушайте, — голос блондинки показался более громким, с толикой решимости, — я знаю, что у вас нет никаких оснований доверять мне. Но на данный момент тысячи монстров и дюжина защитников Зерефа вскоре доберутся сюда. Мы, волшебники, несомненно постараемся сделать всё, что в наших силах. Даже ценою собственной жизни, — она вновь оглядела беглым взглядом помещение, оценивая масштаб повреждений внутри, — я понимаю, что выйти отсюда очень опасно. Но если вы останетесь тут — это опаснее в разы. Строение продержится ещё около получаса. И сразу же гнетущую тишину перебило тревожное шептание между собой — кто-то не доверял ей, относился враждебно; другие — более снисходительнее. В любом случае иного варианта событий особо не представлялось, все это понимали. Мирные жители стали больше обсуждать примерный план передвижения. Она, заметив, что ситуация в каком-то роде стала более «облегчённой», устало прислонилась спиной к прохладной стене. В сознании до сих пор стоял образ мёртвой подруги, от чего Люси вновь ощутила, как сердце ускоренно билось о грудину, не давая должного спокойствия. — Итак, — продолжила она, — мы находимся с вами на окраине города. В паре километрах отсюда есть заброшенная деревня, именно там оставшиеся жители. Мне необходимы люди, которые хорошо ориентируются в местности. — Принцесса, среди присутствующих здесь ни у кого нет серьёзных ранений. Все могут идти, что значительно облегчает нам путь. Люси благодарно улыбнулась духу. Среди толпы мальчик лет десяти неуверенно поднял руку вверх, параллельно прижимая к груди, видимо, сестру, которая сразу же одарила его взволнованным взглядом. И старик. Он сидел дальше ото всех, почти в самом углу помещения. Хартфилия кивнула. — Хорошо. Тогда выходим.***
Неожиданный вскрик в паре метров от Люси, который донёсся до ушей, заставил её обернуться: самая юная девчушка из группы горожан вдруг упала на окровавленную землю. Она тяжело, прерывисто дышала, пытаясь восстановить прежний ритм дыхания. Не получалось. Глаза её в безумной панике осматривали местность, людей, словно та искала способ облегчения собственных мук. Детские пальчики с неимоверной силой впивались в пожухлую траву до побеления в костяшках. Время, казалось, буквально застыло: секунды плавно перетянулись в минуты, а те, в свою очередь, в долгое мгновение. Она расположилась лицом вниз, почти уперевшись землю, от чего почва под ней спрессовалась, словно повторяя очертания её тела. Девчушка вновь закричала. Надрывисто, отчаянно. Боль, подобно паутине, окутывала тело болезненной агонией. Люси, быстро среагировав, подбежала к ней, параллельно волнительным взглядом осматривая на наличие ранений. Из толпы людей так же бросились на помощь её брат и мужчина средних лет. Жители тревожно стали обсуждать происходящее, советовались; было видно, как каждого стала настигать чёртова паника, страх, граничащий с безумием. Дрожащими пальцами она слегка надавила в области шеи, дабы уловить пульсацию у ребёнка. Странно. Поначалу частота сердцебиения почти не чувствовалась, затем — неимоверно быстро, гулко. — Чего вы стоите?! Помогите ей, скорее, она ещё живая! — отчаянно завопил её старший брат. Осмотрев присутствующих яростным, весьма осуждающим взглядом за бездействие, он спешно оттолкнул Хартфилию от тела. — Пожалуйста… Она ведь не дышит, почему? Почему так резко? — мальчик аккуратно поднёс руку около её носа, вновь убеждаясь в своей догадке. Смесь отчаянной скорби, отрицания, тревоги и злости затаилась в молодом сердце. Видимо, навсегда. Слёзы неумолимо скатывались по его лицу, от чего он вновь их вытирал рукавом свитера. Люси почувствовала, как дрожь неприятно разгуливала по всему телу, вызывая омерзительные мурашки, от чего та рефлекторно вздрогнула. Зрелище и впрямь было довольно тяжёлым. Особенно ужасным ей казалось то, что она вновь оказалась бессильной. Слабой. Она, изредка поглядывая на бездыханное тело девочки, вновь старалась сдержаться под натиском эмоций. Огляделась: языки пламени неумолимо продолжали распространяться на местные дома, продовольственные магазины, даже на некоторых людей; они, немного освещавшие город, создавали ужасающие тени и временами подрагивали от сильного ветра. Дым неприятно врезался в лёгкие. И только сейчас девушка перевела взгляд на ночной небосвод, внимательно считая тусклые звёзды, расположившиеся в хаотичном порядке. Она делала буквально всё, лишь бы не дать воли эмоциям. Нельзя. — Как же её жаль, — надменный женский голос, раздававшийся позади, прозвучал довольно неожиданно, от чего ключница слегка вздрогнула. — Стоило всего лишь уменьшать или увеличивать сердце, а она не выдержала. — Дева! Скорее, уведи местных жителей, — решительно произнесла девушка, крепче сжимая в руках кнут. В сознании мгновенно появилось иррациональное чувство вины, возникшее из-за собственного бессилия. Она чувствовала, как мучительно сдавливало грудную клетку изнутри, сводило, терзало. Каждый последующий вздох давался с большим трудом. Сглотнула. С растрескавшихся губ вновь слетел усталый, до отвращения слабый выдох. Страх, воцарившийся в душе, окончательно разрушал остатки спокойствия. Он буквально вселялся в девичье сознание, сводил с ума, отнимая способность размышлять адекватно. Она боялась. Боялась потерять друзей, ставших для неё настоящей семьёй. Искренне верила в хорошее будущее, но все надежды исчезали; разбивались на множество осколков, когда карие глаза с испугом осматривали тела погибших согильдийцев, простых горожан. Она чувствовала, как боль, подобно голодному псу, беспощадно вгрызалась в ткани мышц, в кости. — Заклинательница духов… Что ж, занятно. Думаю, что я отлично могу поиграться с тобой, как и с той девчушкой из вашей гильдии, которая управляла стихией воды, — спригган ехидно усмехнулась. Люси крепче сжала кулаки, от чего ногти впивались в бледную кожу. Гамма непонятных чувств поселилась внутри хрупкой души: ложная надежда на то, что большая часть гильдии всё же живы и отчаянно сражались; боязнь за собственную жизнь; нерешительность, а также, несомненно, злость и чувство мести. Она отомстит. Обязательно. Каждому, кто посмел тронуть самое дорогое, что есть в её жизни — гильдию, ставшую ей как семья. Она в действительности много значила для неё. Хартфилия, на мгновение задумавшись, встала в боевую стойку. В благородных карих глазах промелькнула небывалая уверенность. Тонкие пальцы заклинательницы машинально потянулись за связку. Языки пламени остервенело переливались бликами на золотом ключе, снятом со связки. В золотистой дымке, на мгновение озарившей окружающее пространство, вырисовывались очертания звёздного духа. Она чувствовала, как невыносимый жар буквально обжигал кожу. Но вновь бросилась в бой. — Козерог, помоги волшебникам из нашего союза гильдий. Они находятся около той сакуры, — девушка мельком указала на слегка обгоревшее дерево, — им необходимо помочь. Зодиак на монолог хозяйки лишь кивнул. Его сосредоточенный взгляд упал на дикую вишню. Он ушёл. Слова призыва, казалось, затерялись среди ожесточённых реалий. Самый сильный дух в её арсенале среди остальных, верный, и, пожалуй, один из близких её друзей — Локи. Уж он точно поможет. — Ого, поддерживать трое врат одновременно, будучи заклинателем, действительно достойно, — Брандиш с наигранным удивлением уставилась на неё, параллельно хлопая в ладоши, — что же, наиграюсь с тобой, думаю, вдоволь. — Не обесценивай мои возможности, Брандиш. Спригган язвительно, с нескрываемой усмешкой и презрением осматривала уставшую блондинку. Мгновение, и она максимально сократила дистанцию между ними, встав в боевую стойку для атаки. Однако Локи, во время появившийся перед хозяйкой, блокировал удар. Зодиак слегка нахмурил брови, придумывая стратегию, от чего на лбу появилась едва заметная морщинка. Дух стал наносить ответные удары. Руки его моментально засветились привычным золотистым светом — Регулусом. Усталость от нехватки магии неприятной волной накрыла всё тело, из-за чего та лишь громко выдохнула. Люси слегка коснулась дрожащими пальцами до кнута. Беспомощность. Она вновь ругала себя за собственную слабость, изредка переводя взгляд на сражающегося духа. Хартфилия плотнее сжала челюсть, от чего жевалки заметнее выделялись на исхудавшем лице. Девушка решительнее схватилась за оружие. И пока Брандиш, отвлечённая зодиаком, отбивалась от его вспышек, заклинательница нанесла удар, который пришёлся по бедру. Мю, не успев грамотно увернуться, слегка пошатнулась. Люси на рефлекторном уровне отозвала его назад, дабы не растрачивать волшебные силы на один призыв. Она с довольно быстрой реакцией потянула кнут на себя, от чего та мгновенно упала на землю. Вдруг послышался звук ритмичного щелчка пальцами, как блондинка буквально вскрикнула от удивления: окружающие объекты в одночасье стали неестественно большими, громадными. В сознании сразу же предстали строчки из гильдейских архивов, где были собраны некоторые сведения об элитном отряде империи Арболеса. Значит, магия, использующаяся в качестве уменьшения и увеличения предметов, — волшебство Мю. — Какая же ты заноза, — нерасторопно проговорила Брандиш, — я же раздавлю тебя собственными руками. Хартфилия моментально оказалась между изящными пальцами сприггана: они, подобно тискам, сжимали её безвольное тело с каждой секундой всё сильнее, безжалостнее. Лёгкие словно вновь свело мучительной судорогой из-за недостаточного количества кислорода. Сердце с каждым долгим мгновением билось чаще, отдаваясь неясной пульсацией в висках. Сглотнула. Перед глазами всё начало буквально расплываться, а затем — темнеть. Спокойствие, очевидно, стало покидать измученную заклинательницу. Вдруг Мю на долю секунды разжала пальцы, позволяя той сделать драгоценный вздох. Играла. Спригган и впрямь играла ею, словно безвольной марионеткой. Люси зажмурила глаза, стараясь сконцентрироваться на ситуации. Смерть — процесс крайне неприятный для наблюдения за собственной жизнью, особенно, если сдаться именно сейчас. Необходимо было бороться, абсолютно до конца. Ведь именно этому её научили в гильдии. И она это прекрасно понимала. Несомненно, ошибка Брандиш составляла в её самоуверенности, раз она вновь разжала пальцы. Слишком было опрометчиво. Люси моментально перевоплотилась в звёздное одеяние Рака, приготовившись наносить ответные удары. Она крепче сжала в руках стальную рукоять; парные клинки, напоминающие первородное орудие зодиака — ножницы, беспощадно истерзали кожу по внутренней стороне ладони сприггана. — Что б тебя, несчастная заклинательница! — презрительно произнесла Мю, вновь щёлкнув пальцами. — Команда Т: Увеличение! Хартфилия вновь проговорила слова призыва, заученные ею уже давно. Ключ, на котором остервенело переливались языки пламени, засветился, от чего можно было рассмотреть сосредоточенное лицо призывательницы; золотистая дымка на короткий миг озарила ближайшее пространство, а затем плавно стала рассеиваться, погружая в частичный полумрак. Очертания Скорпиона становились более различимыми. Он уже было хотел сказать какую-то штуку, которая присуща его манере общения, но вдруг остановился; мгновенно стал серьёзным, полным решимости. Дух за её спиной придавал немного уверенности, вселял непоколебимую смелость, упрямство — всё то, что необходимо было для блондинки. Люси тяжело выдохнула. Рука её была плотно прижата к боку. Призыв и ранние битвы отнимали невероятное количество магии, поэтому расходовать волшебство необходимо рационально, иначе плачевных последствий не избежать. Однако она трезво оценивала собственные возможности и потенциал врага: в этой жестокой битве ей не победить Брандиш, особенно, когда запасы магической силы находились на грани истощения. В одночасье песок, гонимый ветром, постепенно образовывался в вихрь, от чего спригган слегка опешила. Она рефлекторно зажмурилась, прикрыла личико руками, стараясь максимально обезопасить себя от песчаной бури. Хартфилия сделала прыжок прямо в пучину заклинания и, благодаря одеянию духа, продолжила наносить удары. Блондинка слегка задержала взгляд на её зелёных, подобно драгоценным камням, глазах: от чего-то они были совсем беспристрастными и с долей печали. Да и Мю совсем не уворачивалась от атаки. Спустя пару минут песок начал плавно рассеиваться, а пыль до сих пор неприятно оседала в воздухе. Люси резко отпрянула от оппонента на пару метров, с подозрением осматривая её. Вдруг неконтролируемый поток магии, исходящий от сприггана, буквально заставил подчиниться такую непокорную стихию, как песок. Брандиш, нашёптывая слова заклинания, концентрировала магию в ладонях; песок то уменьшался, то в следующее мгновение становился больше своих первоначальных размеров. — Что? Ты уменьшила магию звёздного духа и взяла под контроль? — удивлённо произнесла заклинательница, словно заворожённая, наблюдая за процессом. — Скорпион, уходи, — девушка махнула ключом весьма небрежным движением, параллельно стараясь восстановить прежний темп дыхания. Ответом послужили лишь короткий кивок и ехидная улыбка — последнее, что увидела Хартфилия. Оказавшись в эпицентре вихря, она вновь задержала дыхание и сильно зажмурилась, машинально закрыла лицо руками. Потоки воздуха казались невероятно жгучими, колкими, ведь они каждый раз наносили всё новые ранения по всей области тела. Крупицы песка попадали в открытые раны, ссадины и царапины, принося нежеланный дискомфорт. Из-за сильного давления ветра она обессиленно упала на выжженную землю. Когда песчаная буря постепенно рассеялась, держательница нерешительно приоткрыла глаза, восстанавливая чёткость изображения. Пыль, оседаемая на горелые поверхности и землю, неприятным слоем покрыла тело. — Ну, что, блондиночка, проверим тебя на выживаемость, — голос Мю был довольно строгим, хладнокровным, от чего та невольно вздрогнула. Она толком не успела обдумать слова, сказанные спригганом. Люси услышала очередной взрыв волшебства где-то неподалёку, и, слегка тряхнув головой, вопросительно посмотрела на оппонента. Вдруг резкая боль в районе бока буквально заставила её вскрикнуть от неожиданности. Спригган знала куда бить — в немного затянувшуюся рану, полученную раннее. Заклинательница на рефлекторном уровне приложила руку к боку, стараясь остановить кровотечение; одежда давно испачкалась и неприятно прилипала к телу. Кровь неумолимо стекала по исхудавшим пальцам, а затем вниз, капая на пожухлую траву. Второй удар от сприггана пришёлся в грудную клетку, от чего моментально стало не хватать кислорода. Хартфилия вновь ощутила мерзкие спазмы в лёгких, от чего судорожно пыталась вздохнуть. Ещё несколько пришлось прямиком в руку, когда заклинательница потянулась к связке ключей. Сознание, казалось, начало покидать блондинку: перед глазами силуэт Брандиш начал расплываться, появились множество различных цветовых пятен; по всему телу противно разгуливала дрожь, нагоняя омерзительных мурашек; сердце беспокойно билось о грудину, отдаваясь в вискáх чересчур частой пульсацией. Хартфилия вздрогнула. В голове образовался некий вакуум, заглушая последующие звуки, лишь рокот собственной крови был отчётливо слышен. — Эй, ты, отойди от Люси! — выкрикнула согильдиец, параллельно кинув во врага несколько игральных карт. — Чёртов спригган. Слегка грубоватый, хриплый, но привычный голос заставил вновь приоткрыть веки. Хартфилия сжала ладони в кулаки до побеления костяшек; обломанные ногти впивались в кожу до крови. Стоило слегка приподнять корпус тела, как боль вновь пронзила измученное тело, от чего та невнятно промычала. — Ого, ещё одна пожаловала, — лениво отозвалась Мю, параллельно увернувшись от пары карт, — смотри, а она ещё двигается. Пальцы заклинательницы судорожно легли на рану сквозь прилипшую одежду, которую она старательно отдирала. Кровь в некоторых местах и вовсе запеклась тонкой корочкой, от чего задача казалась труднее. На лбу выступила едва заметная испарина, и капля пота стекала вниз. Веки, словно налитые свинцом, закрывались. Она постаралась проговорить имя подруги, но из горла вырвался кашель, который неприятно раздражал слизистую. И лишь в отдалении слышалась решительная Альберона, проговаривающая заклинание «Блеск Феи». Эта война не пощадила многих.***
Исхудавшие пальцы заклинательницы с каждой секундой всё сильнее впивались в выжженную траву и мягкую почву. Слышались характерное потрескивание от беснующего огня, неустанная мольба о том, чтобы этот ад скорее прекратился и едва различимые стоны со стороны раненных. Люси застонала. Горло невероятно першило и по ощущениям было довольно сухим; безумно хотелось сделать глоток воды, дабы смочить его. Голова нестерпимо болела в области затылка. Видимо, от ударов сприггана. Воздух, пропитанный запахом гари, плоти, буквально раздражал лёгкие своим присутствием. Вздохнула. Она слегка приоткрыла веки. Далось это, несомненно, тяжело. Понадобилось ещё несколько минут, дабы восстановить чёткость изображения. Хартфилия огляделась: на тёмном небосклоне сквозь почти невидимые облака виднелись очертания спутника; луна блекло освещала руины Крокуса и его едва уцелевшие здания, обгорелые деревья, обозначая их контур во тьме; ночной ветер, который с каждым порывом становился всё сильнее, одарил мерзкими мурашками, а жар, исходящий от пожара, лишь усугублял ситуацию. Создавалось впечатление, что языки остервенелого пламени и воздух словно сошлись в танце — безумном, ярком, смертельном. Люси попыталась слегка приподняться, как уставшее тело пронзило новой порцией боли, особенно в области бока. Она машинально поморщилась от внезапно нахлынувших ощущений. Прошло, наверное, ещё пару минут, прежде чем она смогла сесть; стоило слегка напрячь мышцы, как ощущение спазма в них отозвалось моментально. Волосы, которые мешали, спадали на лоб; она убрала их одним небрежным движением. Заклинательница опёрлась на стену едва уцелевшего здания, параллельно осматривая последствия её битвы со спригганом. И только сейчас, когда чёткость изображения окончательно восстановилась и глаза привыкли к сумракам, Хартфилии удалось осмотреть несколько тел: злорадный огонь мерно подсвечивал их лица, создавая подрагивающие тени и блики. И лишь благодаря этому ей удалось распознать Кану. Карие глаза заклинательницы, в которых сквозило искреннее удивление, недоверие, широко распахнулись. Её мозг абсолютно отрицал суровую реальность, не хотел принимать, отторгал. Люси, бесцельно уставившись на окровавленную землю, сильнее прикусила губу. Практически до крови. Понимание того, что это всё же её подруга, пришло, конечно же, не сразу. Потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить произошедшее: словно по кусочкам пазла, сознание вырисовывало ужасающие моменты и складывало всё в единую картину. По истине пугающую. Её буквально передёрнуло, когда она в очередной раз осмотрела труп Альбероны. Дрожь вновь ударила по измождённому телу новой волной, от чего заклинательница непроизвольно выпрямилась. Она вновь сдержанно простонала — каждое проделанное движение давалось невероятно тяжело. Из-за саднящего чувства в мышцах держательница, медленно хромая, совершала размеренные шаги. Она совсем не обращала внимания на собственную боль; лишь изредка рука опускалась на рану, полученную в бою. Мысли неприятным ядом впивались в девичье сознание, буквально отравляя его. Возникшее чувство вины и собственного бессилия беспощадно терзали её душу, от чего заклинательница лишь сильнее стиснула челюсти. Она отчëтливо ощущала участившиеся удары сердца, безнадёжно изношенного борьбой из-за собственных противоречий. Хартфилия обессиленно упала на землю рядом с согильдийцом. Она на несколько секунд задержала дыхание, пытаясь успокоиться; то переводила взгляд на зодиакальные ключи, дотрагивалась до их металлической поверхности, то снова осматривала мерцающие звёзды. Однако ни одна попытка не увенчалась успехом, когда перед глазами вновь предстали различные воспоминания. Моральная боль, буквально сжигающая изнутри, сравнима с тем же яростным пламенем, которое настигло город — такая же горячая, беспощадная. Слёзы стекали по осунувшемуся лицу, оставляя после себя солёные дорожки, и, попадая на различные ранки, доставляли неприятный дискомфорт. Люси кричала: надрывно, заливисто, ведь всё равно её отчаяние никто не слышал. — Прости меня, прости, пожалуйста, — отчаянно проговаривала заклинательница, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, — Кана… Извини, пожалуйста… Голос предательски дрогнул на имени, которое она безустанно произносила. Словно заведённая кукла, у которой неисправно сломался механизм. Резкий громкий вздох, прозвучавший позади, моментально вывел Хартфилию из подобного состояния. И только сейчас, когда заклинательница смогла чуток успокоиться, увидела сприггана в бессознательном состоянии. Она опёрлась о стену обгоревшего здания; неровная поверхность материала неприятно колола подушечки пальцев. Люси рефлекторно взялась за связку зодиакальных ключей, которые изредка мерцали золотистым светом, создавая блики на её лице. Она решительно направилась в сторону сприггана. Девушка, подобно хищнику, последние мгновения смотрела на добычу. Карие глаза, в которых читалось бескрайнее желание отомстить, гнев и тоска, буквально сверкнули на свету. Брандиш, казалось, едва дышала; её грудная клетка в невероятно быстром темпе опускалась и вновь поднималась — беспокойно, тревожно. Заклинательница наблюдала за ней около минуты, затем, крепче стиснув челюсти, вздохнула. Она ощутила, как тело покрылось неприятной испариной, от чего кожа буквально похолодела. Люси нервозно схватилась за ключ Водолея, лишь обломок — довольно острый. Сердце неумолимо быстро билось о грудину от переизбытка эмоций. Сглотнула. Заточенный осколок ключа резко впился в шею Мю. Её дрожащие пальцы, перепачканные в крови, крепче схватились за основание магического атрибута. Держательница сосредоточенно продолжала движение вниз, разрывая податливую плоть. Порез получался весьма неровным в некоторых местах. Люси буквально слышала противный звук того, как безнадёжно рвалась кожа, мышцы и сухожилия. Она ощутила, как слёзы вновь неконтролируемо капали с исхудавшего лица. На мгновение остановилась. Заклинательница резким движением вытерла непрошенную слезинку, напрочь перемазавшись в чужой крови. Но ей было всё равно. Мю в очередной раз пыталась закричать, сказать, но из горла вырвалось едва слышное сипение; она отчаянно пыталась убрать с себя руки заклинательницы, но тело словно пронзила необыкновенная слабость, от чего она не могла толком пошевелиться. — Из-за тебя Кана убита! — гневно произнесла заклинательница, кивая в сторону трупа. — Я непременно отомщу. За Джувию, за Кану. Хартфилия заметила, как та хотела щёлкнуть пальцами, чтобы вновь уменьшить. Блондинка моментально вытащила обломок из горла и резко вонзила в руку сприггана. Она наблюдала, как неконтролируемо дёргалось тело Мю в предсмертной агонии и собственной боли; видела, как та захлёбывалась в собственной крови и кашляла. Чувство тошноты, образующееся в желудке, буквально заставило заклинательницу передёрнуться от отвращения. Однако отступать было поздно. И Люси вновь неумелым, но весьма резким движением вгоняла остриё ключа в чужое горло. В этот раз намного глубже, беспощаднее, вскрывая гортань. Люси ещё несколько мгновений осматривала безжизненное тело, которое ещё несколько раз дёрнулось на рефлекторном уровне. Ощущение отвращения, тем временем, лишь усиливалось. Она судорожно сжимала в израненных ладошках ключ. Обдумывала сегодняшнюю ночь и все ключевые события, из-за чего совсем не обращала внимания на остриё, которое слегка рассекало ей кожу. Эта чёртова война не пощадила многих: унесла не повинные жизни горожан, матерей и детей; навсегда забрала жизни по-настоящему смелых волшебников, которые отчаянно сражались за светлое будущее; особенно — жизни её друзей. Это судьбоносное решение не пожалело никого. Держательница аккуратным, робким движением закрыла безжизненные глаза Альбероне; слегка распутала её каштановые волосы и тщательно вынимала оттуда песчинки — негоже идти в таком виде ей в свой последний путь.***
Летний ветерок игриво развивал белокурые пряди, которые заклинательница вновь заправила за ухо неторопливым движением. Солнце в этот день горделиво возвышалось на небе, которое было необычно-насыщенного голубого оттенка. Малая стая перелётных птичек пролетала над Хартфилией; они что-то задорно щебетали. До неё изредка доходили голоса местных жителей — привычного городского шума в этом месте практически не было. Воздух, буквально пропитанный цветочными благоуханиями, приятно обдувал миловидное личико, что непременно помогало в этот жаркий день. Остатки лепестков сакуры судорожно подрагивали на массивных ветвях обгоревшего дерева, а некоторые и вовсе медленно вальсировали. Люси внимательно рассматривала водную гладь, которая была сплошь усеяна лепестками дикой вишни. В промежутках можно было разглядеть, что вода была абсолютно чистой. Хартфилия вдруг поймала одинокий лепесток, который сорвался с усталой ветви дерева, задумчиво разглядывая его. С тех событий прошло немного — год или полтора приблизительно. Крокус за это время, казалось, стал прежним, ведь цветущая столица была отстроена в кратчайшие сроки. Однако в той беспощадной битве выжили немногие, и масштабы потери были весьма колоссальными. Хисуя, недавно ставшая королевой, приняла решение сделать своеобразный парк, где будут захоронены все погибшие волшебники из различных гильдий. Хартфилия нервно сглотнула. Перед глазами вновь предстали ненавистные воспоминания: она навсегда запомнила отчаянную мольбу во взгляде людей, сражающихся в войне с Арбалесом. В подобные моменты наступала безумная паника, отнимающая способность адекватно мыслить; девушка на долгое время запомнила множество разрушенных зданий после войны и испуганных местных жителей, спешно пытающихся покинуть полуразрушенный город; в голове навсегда засел образ той невероятно юной девчушки, которая издавала безысходный крик, мучаясь в предсмертной агонии. В детских испуганных глазах читался весь ужас происходящего; на остаток своей жизни Люси запомнила те ненавистные эмоции, которые пришлось ощутить ей в судьбоносной битве — сожаление, досада, гнев и желание отомстить. Но даже в самые критические моменты, из которых, как казалось, не выбраться, она справлялась. За время, проведённое в гильдии, она научилась многому: поняла, что в действительности значит слово «дружба» и сделала определённый вывод; постигла азы своей магии, ведь постоянно тренировалась и выполняла миссии, сражалась вместе со своими согильдийцами; именно здесь она обрела свою семью и стала бесконечно счастливой. Хартфилия посмотрела на кисть, где располагался герб её гильдии. Метка слегка переливалась на солнечном свету едва заметным блеском. Она задумчиво прикоснулась к ней. Люси сражалась ради семьи. Нацу, помнилось, всегда искал положительные моменты абсолютно в любом исходе. Хартфилия навсегда запомнила его улыбку, которая всегда была столь невинной и искренней. А ведь он обещал сходить с ней ещё раз, чтобы они вместе могли наблюдать за цветущими вишнями. Шум опалённых веток сакуры переплетался с голосами, которые находились довольно далеко, с безутешными рыданиями и страданиями. Люси невольно оглядывала обгорелое дерево. Ветер остервенело играл с остатками нежных цветов, заставляя их временами подрагивать. Вздохнула. — Вот мы и снова вместе созерцаем это чудесное цветение, Нацу, — голос заклинательницы слегка дрогнул на последнем слоге, — как ты и обещал. Люси задумчиво посмотрела на надгробие. Она провела дрожащими пальцами по забытой фотографии драконоборца, слегка задержав взгляд на его серо-зелёных глазах. А ведь там он действительно запечатлён невероятно весёлым, красивым. Навсегда улыбающимся.