Совсем как ты

      Юнхо сидит в общей комнате на диване, лазая в телефоне. Почти все уже разошлись по комнатам, некоторые только продолжают бродить по общежитию: то в ванную, то воды попить, то ещё что-то. Все они ходят мимо Юнхо и каждому нужно спросить, почему он тут, а не в своей комнате.       С каждым следующим однотипным вопросом он всё больше раздражается, устав отвечать одно и то же, но виду не подаёт. И спокойно выдыхает, когда поток мимопроходящих прекращается.       — Ты чего тут? — слышит Юнхо тихий низкий голос и дёргается от неожиданности, успев испугаться. Он оборачивается к подошедшему Сонхва, дёргает бровями и снова смотрит в экран.       — Тут тихо, — говорит он заученный ответ, а потом, подумав, добавляет, — иногда бывает. Когда никто не ходит и не задаёт дурацкие вопросы.       — Я помешал? — Сонхва подходит ближе и останавливается у Юнхо за спиной. Он обращает внимание на недовольный тон младшего, но благоразумно игнорирует, понимая, что день у всех был тяжёлый.       — Нет. Извини. Не хотел грубить, — Юнхо снова поворачивается и смотрит теперь с лёгкой, немного вымученной улыбкой. — Просто ты не первый, кто это спрашивает. Ты что-то хотел?       — Только это.       — Ладно, — дёргает плечом и возвращает своё внимание к телефону.       Сонхва не уходит, он продолжает смотреть на Юнхо, зачем-то осматривая полностью, пробегая глазами по его растрёпанным, влажным волосам, опущенной голове, немного ссутуленной спине и широким плечам, пока взгляд не цепляется за уши.       — Почему не проколешь? — спрашивает он, подходя ближе. Сонхва прикасается прохладными пальцами к припухшим после ношения обманок мочкам ушей, и Юнхо вздрагивает.       — Зачем? — он напрягается, но не поворачивается. Юнхо не против прикосновений, хоть и не был к ним готов.       — Чтобы не цеплять каждый раз ненастоящие. Посмотри, какие красные и опухшие уши теперь, — Сонхва начинает мягко разминать пострадавшую кожу. — Больно, должно быть.       — А проколоть больно не будет? — тихо отвечает Юнхо, прикрывая глаза. Ощущения странные, хотя больше неожиданные, но приятные, поэтому он не просит перестать и отойти, напротив, расслабляется, блокируя телефон и откладывая его рядом с собой.       — Всего один раз. А так ты постоянно травмируешь кожу.       Сонхва мягко растирает его мочки ушей, иногда проводя пальцами по всей ушной раковине и за ушами массирующими движениями.       — Может быть. Я подумаю об этом, — говорит Юнхо, точно зная, что вряд ли сделает это. Но расстраивать Сонхва спором он не хочет. Хочет, чтобы он продолжал, потому что всё тело от таких простых действий старшего расслаблялось, а усталость, накопленная за день, уходила.       Ответ Юнхо Сонхва устраивает. Хотя ему нет особо до этого дела. Принуждать кого-то к чему-то он точно не собирается.       Заметив, как опустились плечи Юнхо, Сонхва мягкими, успокаивающими движениями переходит на его шею. Тот тихо выдыхает, опуская голову, и Сонхва на несколько мгновений останавливается. Он беспокоится о том, что сделал что-то неприятное, отчего Юнхо собирается отстраниться, а вместе с этим пытается понять, что он только что почувствовал от звука, который тот издал. Странное чувство. Но он отбрасывает эти мысли, заметив, как Юнхо вновь напрягся.       И Сонхва продолжает разминать его шею, думая о том, зачем он вообще это делает. Беспокойство покидает его, стоит Юнхо снова расслабиться, когда пальцы Сонхва продолжили свой путь по напряжённым мышцам.       Он помогает Юнхо, делает ему хорошо. Они все много работают и устают, поэтому нет ничего такого, чтобы сделать массаж. Даже если прикасаться к горячей мягкой коже Юнхо самому приятно. Даже если остальным мемберам он не только не разминал шею, а даже и не предлагал. Всё нормально, потому что это всего лишь дружеская помощь, уверял себя Сонхва.       Он растирает заднюю сторону шеи Юнхо ладонями, а потом давящими круговыми движениями проводит от линии роста волос к плечам, после чего ведёт ладонями дальше, перемещая их на горло и слегка надавливая на челюсть, вынуждая Юнхо задрать голову.       Тот так и делает. Его глаза закрыты, а дыхание глубокое. Сонхва смотрит на его немного нахмуренное лицо и чувствует проходящее сквозь всё тело тёплое волнующие ощущение. Он проводит ладонями по шее вниз, и Юнхо перехватывает его руки и накрывает своими.       Он не открывает глаза, а Сонхва смотрит сверху на нахмуренное лицо, ждёт, когда тот что-то скажет. Но Юнхо не говорит, только сглатывает, и Сонхва чувствует движение кадыка под ладонями. Щёки начинают неприятно гореть. Сонхва пытается понять свою реакцию. Молчание и тишина не помогают.       Юнхо убирает свои руки. Он так и не открывает глаза, не смотрит на Сонхва, только вздыхает очередной раз полной грудью и расслабляется, позволяя ему продолжить. Если Сонхва хочет. Потому что Юнхо однозначно хочет, чтобы тот продолжал. Потому что чужие прикосновения оказались очень приятными. Очень нужными, неожиданно нужными прямо сейчас.       Посмотреть на Сонхва было страшно, он не был уверен, что тот увидит в его глазах. Юнхо хорошо, и он не уверен, что сможет не выдать этого. И он не уверен, что тот правильно поймёт его. Поэтому он пытается успокоиться, выровнять дыхание и надеется на продолжение.       Сонхва медлит некоторое время, даже когда его руки больше ничего не удерживает, но поняв, что он может продолжать, и Юнхо не против, он лёгкими касаниями медленно, только подушечками пальцев одной руки, ведёт от подбородка по горлу вниз к груди.       Сердце Юнхо бьётся быстро и гулко, Сонхва чувствует его удары. Он оставляет ладонь на его груди и сам закрывает глаза. Лёгкая пульсация проходит через ладонь к его собственной груди. Сонхва опускает голову и выдыхает. Дыхание становится более поверхностным, и в какой-то момент ему кажется, что они дышат в унисон.       Другой рукой он цепляется за плечо Юнхо в поиске поддержки, потому что стоять становится тяжело. Его будто ведёт. И поддаваясь новому чувству, Сонхва наклоняется к Юнхо и целует его в макушку. Прижимается к влажным волосам губами совсем слегка, вдыхает запах, всё больше дурея от накрывающих чувств и всё меньше пытаясь сопротивляться этому порыву. Юнхо, весь напряжённый, не шевелится. Он снова накрывает ладонь Сонхва, прижимающуюся к его груди, своей. От этих лёгких незамысловатых прикосновений он чувствует слишком большое напряжение. Потому что они одни в комнате? Потому что это не часть игры на камеру? Возможно. Всё это приобретает личный характер.       Сонхва прижимается лбом к макушке Юнхо и сильнее жмурится. Поддаться вдруг появившимся желаниям хочется очень сильно. Бездействие Юнхо подначивает к продолжению. Бездействие Юнхо даёт зелёный свет.       Наклонившись ещё немного, Сонхва целует его шею под ухом. Юнхо издаёт тихий низкий звук и наклоняет голову в сторону, сильнее сжимая его ладонь. Он сам не ожидает от себя такой реакции. Жар стыда заливает его лицо, и он боится пошевелиться, опасаясь реакции хёна. Стоит спросить, что тот вытворяет, но это может значить прекращение всего, что сейчас происходит. Меньше всего Юнхо хочет именно этого. Он отпускает руку Сонхва и медленно и глубоко дышит. Всё нормально. Ничего не происходит. Самый верный вариант, решает Юнхо, — оставить всё как есть. Просто позволить Сонхва делать то, что он намеревается сделать. Просто позволить продолжить. Ничего плохого не случится. Не может случиться, если уже сейчас ему приятно от происходящего.       Сонхва выпрямляется, морщась от неприятной тянущей боли в спине, и продолжает разминать мышцы Юнхо, хотя теперь это похоже на поглаживания. На массаж теперь это не похоже от слова совсем.       Сонхва смотрит на Юнхо сверху вниз и медленно ведёт ладонями по его груди. Отвлекаясь от собственных ощущений, он наблюдает за его реакцией. Тот так ничего и не говорит, но и не отталкивает. Сонхва хочет найти в его поведении ответ на незаданный вопрос, хочет понять, насколько тот против или согласен.       Юнхо глубоко дышит, перебирая пальцами ткань домашних штанов, сидит с прямой спиной и смотрит куда-то вниз. Возможно, на свои теребящие ткань пальцы. Сонхва хочет сделать это снова: наклониться и поцеловать открытую шею. И он делает это. Юнхо опять вздрагивает от прикосновения чужих губ, будто не ожидает. Но он ждал, поэтому он вновь отклоняет голову в сторону, и теперь Сонхва позволяет себе больше.       Юнхо не знает куда себя деть. Он тяжело дышит, руки кажутся бесполезным, потому что он хочет что-то сделать, не хочет сидеть безвольной куклой, но трусит. Это всё кажется настолько нереальным, что стоит только дёрнуться, и мираж испарится. И Юнхо ничего не делает, позволяя Сонхва целовать себя, пока тот не прикусывает кожу. Юнхо коротко стонет и хватает Сонхва за руки, прижимая их плотно к своей груди.       Они оба замирают. Мираж вот-вот рассеется, и Сонхва не окажется тут. Ещё немного и Юнхо поймёт, что это снова только его фантазия.       Он резко дёргается вперёд и разворачивается лицом к Сонхва. Смотрит вопросительно и видит перед собой испуганный, но поплывший взгляд. Рассеянный, расфокусированный. Юнхо уверен, что сам выглядит не лучше.       Сонхва не пытается отшутиться, не пытается сбежать. Не пытается оправдаться. Юнхо тоже. В одно движение он залезает на диван с ногами и притягивает Сонхва к себе, вынуждая вновь склониться над ним. Притягивает к себе и целует. Аккуратно, но уверенно, не давая и шанса на то, чтобы отстраниться. Но Сонхва и не пытается. Он отвечает на поцелуй с особым рвением и чувствует удовлетворение. Будто именно этого и хотел. То, чего во всём этом хаосе не хватало им обоим.       Юнхо тянет Сонхва на себя, и тому становится совсем неудобно. Он отстраняется, надавливая ладонью Юнхо на грудь, и смотрит. В глазах напротив ни капли сомнения. Ничего, кроме откровенного желания. Он перелезает через спинку дивана и оказывается рядом с Юнхо. Обойти, как нормальный человек, медленно плавящийся рассудок не сообразил.       Юнхо тянет его на себя и целует. Будто в этом есть необходимость. И Сонхва с этим согласен.       Он цепляется руками за плечи Юнхо, запускает пальцы в волосы, сжимает и слабо оттягивает, вынуждая задрать голову. Целует под подбородком, втягивает нежную кожу шеи, краем сознания отмечая, что нужно быть осторожным и не перестараться, но не задумываясь об этом всерьёз.       Руки Юнхо ощущаются везде, Сонхва не успевает проследить их путь. Вот он ведёт по его спине вниз, вот сжимает его талию, и Сонхва задыхается, чувствуя эту уверенную силу. Вот Юнхо тянет его ещё ближе к себе, и Сонхва усаживается к нему на колени.       Близко. Жарко. Юнхо горячий. Его руки под футболкой Сонхва горячие. Сонхва льнёт ближе, прижимается своей грудью к его груди. И… Чёрт…       Сонхва будто разом покинули все силы, перед этим пуская ток по телу, когда он проезжается ягодицами по паху Юнхо. Он роняет голову ему на плечо и пытается отдышаться. Юнхо сжимает его в своих объятиях, и это похоже на то, будто он сам держится за Сонхва. Будто кто-то из них может упасть, хотя они вдвоём сидят на диване.       Оба останавливаются, пытаются переварить нахлынувшие чувства. Всего на несколько мгновений, и Сонхва снова припадает губами к шее Юнхо, а руками забирается под его футболку, желая снять её.       — Подожди, — говорит Юнхо, перехватывая его руки за запястья. Сонхва не понимает, почему он вдруг решил остановиться. Смотрит недовольно и ждёт, когда тот объяснится. — Мы в общей комнате, — продолжает Юнхо, а до Сонхва в его состоянии плохо доходит, он совершенно не видит в этом проблемы.       — Ну и что? — спрашивает он, не дождавшись продолжения. Он очень хочет Юнхо, и прерваться сейчас Сонхва кажется издевательством.       — Кто-то мимо пройдёт и увидит нас.       Юнхо произносит это как самую очевидную вещь, которая таковой и является. А Сонхва об этом ни на секунду не задумывается. Слишком опрометчиво. Но слишком заманчиво.       Обдумывая всё же озвученные опасения Юнхо, Сонхва бегло смотрит в сторону тёмного коридора, уводящего к спальням, а потом снова смотрит на Юнхо, немного хмуро, но с хитрая улыбкой — Сонхва не может её сдержать.       — Ладно, — говорит он тихо, и снова наклоняется к Юнхо, опираясь на его плечи и целуя.       Целует жадно, требовательно. Руки Юнхо, крепко сжимающие его талию, рождают в его мыслях совершенно бесстыдные желания. Поддаваясь им, Сонхва прикусывает губу Юнхо, определённо намеренно, вместе с этим двигаясь так, что снова проходится ягодицами по его паху. По его твёрдому, возбуждённому члену, так маняще выпирающему сквозь ткань пижамных штанов.       Юнхо сжимает его в своих руках сильнее и стонет в поцелуй, вскидывая бёдра вверх. От толчка и ощущения чужого возбуждения, прижимающегося к нему, Сонхва тоже не сдерживает стон. Он отрывается от губ Юнхо и, прикрывая глаза, прижимается своим лбом к его.       Юнхо опускает руки ниже по его телу и давит на поясницу, вынуждая вжаться сильнее. Сонхва поддаётся. Он ёрзает на его бёдрах, стараясь сдерживать звуки, рвущиеся наружу. Живот скручивает жаром и чем-то тягучим, воздух вокруг становится слишком плотным и горячим — вдыхать получается через раз.       Сонхва поудобнее обхватывает Юнхо за плечи, оставляет на шее мягкие поцелуи, больше похожие на простое касание губ, аккуратно посасывает мочку уха, наслаждаясь низкими стонами Юнхо, его сильной хваткой и покорностью.       От того, как Юнхо подставляется под его поцелуи, становится ещё жарче, ещё труднее. Собственное возбуждение мешает, требует сделать с этим что-то.       Одну руку Сонхва опускает вниз, проводя по груди и животу Юнхо. Просто не может не прикоснуться. А потом резко отстраняется, другой рукой отпихивая Юнхо от себя и впечатывая спиной в подлокотник дивана.       Почти укладывая, оставаясь сидеть на нём сверху.       Потрясающий вид.       Юнхо смотрит на него растерянно, и молчит. Руки свои от него не убирает, продолжая аккуратно сминать и поглаживать его кожу сквозь ткань футболки. На его удивлённый взгляд Сонхва отвечает взглядом самодовольным, не терпящим возражений.       Закусив губу и улыбнувшись, Сонхва резко задирает футболку Юнхо вверх, оголяя его живот и немного грудь.       Нет, вот этот вид потрясающий.       — Хён, — начинает Юнхо немного возражающим, но больше просящим тоном. Сонхва помнит о его опасениях по поводу того, что их может кто-то увидеть. Но так же он видит, что Юнхо не делает ничего для того, чтобы прекратить.       — Да? — спрашивает он и поднимает заинтересованно брови, чуть склоняя голову набок.       — Нам нужно… — Юнхо правда старается, но Сонхва не оставляет ему шансов: стоит ему заговорить, как тот снова начинает ёрзать на его бёдрах, ненавязчиво стимулируя возбуждённый член, и Юнхо давится воздухом.       — Я не сделаю ничего такого. Ты тоже, — спокойно говорит Сонхва. — А чтобы не было желания снова меня прервать, подержи-ка это, — и он поднимает край футболки ещё выше, к лицу Юнхо, намекая, чтобы тот закусил ткань зубами. — Не отпускай.       Юнхо послушно берёт в рот ткань, смотрит на Сонхва заинтересованно, почти с детским любопытством и крохотной долей тревоги. Сонхва улыбается, видя в данный момент очевидное сходство с щенком. Он проводит ладонью по лицу Юнхо и оставляет один поцелуй на его щеке, прежде чем наклониться ещё немного и начать целовать его грудь.       Сонхва старается покрыть поцелуями всё его тело, он посасывает поочерёдно соски, вбирает их в рот, прикусывает горячую, липкую от испарины кожу, проводит языком по вздымающейся груди Юнхо, наслаждаясь тихими поскуливаниями и блуждающими по его спине и плечам горячими ладонями.       Сонхва нетерпеливо трётся своим пахом о бёдра Юнхо, потому что обжигающее и сводящее желание только нарастает, хочется прикоснуться к себе, но всё, что он делает — это отдаёт всё своё внимание Юнхо. Видеть, как он плавится в его руках, кажется бо́льшим удовольствием.       Опираясь одной рукой на сидение дивана рядом с Юнхо, вторую Сонхва опускает на его живот. Проводит с лёгким нажимом и торопливо приспускает с него пижамные штаны вместе с бельём. Совсем не церемонясь, достаточно резко, от чего Юнхо дёргается под ним и приподнимается, опираясь на один локоть. Он выпускает изо рта футболку, смотрит на Сонхва с ожиданием, и тот еле сдерживает смешок. Юнхо выглядит слишком потеряннным, слишком расслабленным, будто находится не тут, полностью отдаваясь ощущениям, которые ему дарит Сонхва.       И всё это ощущается слишком хорошо. Настолько, что Юнхо успевает забыть о том, что в доме они не одни, о том, что их обязательно увидят, если хоть один из мемберов выйдет из своей комнаты.       Юнхо так хорошо, что на всё остальное становится плевать.       Он тянется к Сонхва, желая прикоснуться к нему, но тот только поднимает брови, будто действительно удивлён подобной вольностью, и слегка шлёпает по одной руке. Юнхо хмурится и закусывает нижнюю губу.       Он хочет прикоснуться и его несколько напрягает невозможность это сделать, но властность Сонхва заводит не на шутку. Его хочется слушаться.       — Я сказал держать майку, — медленно и тихо произносит Сонхва. Уверенно и твёрдо, хотя Юнхо видит то, как тяжело он дышит, видит плывущий взгляд и подрагивающие пальцы. Он молча тянется к своей футболке, а Сонхва продолжает. — Можешь трогать меня. К себе не прикасайся.       После этих слов Сонхва отклоняется немного назад, выпрямляя спину. Юнхо бездумно кивает, потому что нет никакого желания ни спорить, ни спрашивать что-то. Если его хён так сказал, значит он сделает. Юнхо сейчас сделал бы всё, что Сонхва попросит.       Сонхва смотрит в глаза и медленно спускает свои штаны и приподнимает майку. Он хочет сделать это сексуально, горячо, хочет заставить Юнхо пустить слюну от желания, но чувствует себя только неловко и глупо. Поэтому он даже рад, что Юнхо не может выдержать его взгляд и опускает свой вниз.       Как бы Юнхо ни хотел, он не может, потому что желание увидеть тело Сонхва превышает всё остальное. И он рад тому, что ему можно прикоснуться. Что он и делает, тут же опуская свои руки на талию хёна. Горячая кожа, которую Юнхо сжимает, мягкий живот, который хочется поцеловать, — Юнхо прикасается везде, желая в другой раз иметь возможность сделать больше. Лелея надежду на другой раз.       Сонхва только смотрит, когда Юнхо опускается руками ниже, смотрит на то, как собственически он сжимает его бёдра, как прижимает к себе, удерживая на месте и снова толкаясь. Только теперь от этого мало толку, потому что прямого контакта нет. Но это отчётливо даёт понять, насколько Юнхо нетерпелив.       Сонхва только смотрит, позволяя прикасаться к себе. Взгляд приковывает сочащийся предэякулятом член, и он хочет наклониться, опуститься ниже, взять в рот, почувствовать его вкус, ощутить его твёрдость на своём языке.       Внутри всё скручивается томительным спазмом, и его собственный член дёргается в предвкушении. Сонхва закрывает глаза и опускает голову, шумно выдыхая, в конце срываясь на тихий стон, потому что Юнхо обхватывает его ладонью, обводит большим пальцем головку и немного сжимает.       Сонхва толкается в его ладонь и смотрит на него из-под полуопущенных ресниц. А Юнхо только на то, что делает его рука, набирая понемногу темп. Сонхва слишком хорошо. Ладонь Юнхо тёплая и большая, и пусть естественной смазки не хватает, из-за чего ощущения немного смазываются, Сонхва действительно хорошо. Настолько, что он готов отдаться рукам Юнхо, расслабиться полностью, утонуть в ощущениях.       Вместо этого он наклоняется вперёд, убирая руки Юнхо от себя, и целует его. Напористо, требовательно, проникая своим языком в его рот, надавливая на его язык, пуская его к себе и посасывая. Юнхо стонет. Уже громче, совсем не беспокоясь о том, что их могут услышать. Он прижимает Сонхва к себе вплотную и вскидывает бёдра. Их члены трутся друг о друга и об их животы, отчего теперь уже оба стонут и отрываются от губ друг друга.       — Ты громкий, — говорит совершенно без упрёка Сонхва, касаясь носом щёки Юнхо.       — Ты тоже, — отвечает тот, и целует его в висок. Одну руку он опускает на ягодицу Сонхва и ощутимо сжимает, отводя немного в сторону.       — Больше не переживаешь о том, что кто-то может нас поймать?       — Предпочитаю верить в лучшее, — по-доброму усмехается Юнхо и снова целует его.       Сонхва поднимается с Юнхо, перехватывает обе его руки и заводит вверх.       — Правила меняются, — снова говорит он тихо и твёрдо. — Ты не можешь трогать себя. И ты не можешь трогать меня. Ясно?       Юнхо кивает, не сдерживая улыбку. Сонхва кивает в ответ. А после одними только кончиками пальцев ведёт по рукам Юнхо вниз, задерживается на подмышечных впадинах, совсем слегка надавливая, чтобы не вызвать щекотки, обводит большими пальцами соски, а после с тем же слабым нажимом проводит по рёбрам. Юнхо втягивает живот, стоит пальцам Сонхва оказаться там, и недовольно мычит, когда он избегает прикоснуться к его члену, обводя зону паха и уходя к выпирающим тазовым косточкам.       Но издеваться над Юнхо у Сонхва нет планов. В конце концов, они действительно находятся в очень рискованном положении, когда кто угодно может застукать их в любую секунду. Поэтому он придвигается немного ближе и прижимается своим членом к члену Юнхо и обхватывает оба рукой.       Юнхо подаётся бёдрами вверх и стонет. Его руки дёргаются, будто он хочет нарушить правило, но останавливает себя. Во взгляде слишком много мольбы. Сонхва закусывает губу, чтобы не простонать вместе с ним. Он был так сильно возбуждён, что казалось вот-вот кончит, стоит только сжать чуть сильнее.       Выдохнув в попытке немного успокоиться, Сонхва начинает медленно качать бёдрами вперёд, ладонью обводя обе головки по кругу и прижимая их друг к другу.       Юнхо, кажется, тоже на пределе.       — Хён, немного быстрее, пожалуйста, — сбиваясь, просит он полушепотом и смотрит слишком жалобно. Сонхва дурно от этого взгляда. От низкого тихого голоса тоже. Низ живота сводит горячим и сладким, а внутренняя сторона бёдер напрягается неконтролируемо и покалывает.       Сонхва толкается быстрее, так же увеличивая скорость движений руки на их членах. Ладонь мокрая и липкая, член Юнхо крупнее, чем у Сонхва, его головка тёмная и блестит, и Сонхва сглатывает выделяющуюся слишком обильно слюну, во всех красках представляя, как возьмёт его в рот.       — Хён, — руки Юнхо снова дёргаются, а сам он стонет уже совсем громко.       Сонхва склоняется и прижимается лбом к его груди, потому что через всё его тело проходит слишком сильный спазм. Он тяжело дышит, чувствуя, что осталось совсем немного.       — Сейчас кончу, хён, — на выдохе произносит Юнхо. — Нужно… Мы испачкаемся, если…       Сонхва перебивает его.       — Мы испачкаемся, — соглашается он, — не нужно.       Он не узнаёт свой голос — низкий и хриплый.       Чувствуя пульсацию в своей ладони и подступающий собственный оргазм, Сонхва немного отклоняется назад, а оба их члена прижимает к животу Юнхо, чуть сильнее сжимая головки и быстро мелко надрачивая.       Юнхо протяжно стонет, закусив футболку, мышцы его живота сокращаются, сам он жмурится и отворачивается в сторону. Руки его остаются на месте. Всё это вместе, — сводящие с ума звуки и невероятно возбуждающее зрелище кончающего Юнхо, подводит и Сонхва к краю. Он склоняется вперёд, удерживая свой вес на руке, которой упирается в диван, и ничуть не тише кончает Юнхо на живот, смешивая их сперму.       Они оба тяжело дышат, приходя в себя. Никто не говорит и не пытается встать. Сонхва и вовсе хочет завалиться сейчас сверху на Юнхо, потому что очень хочется, чтобы тот его обнял. Почувствовать его большие руки, обнимающие полностью и прячущие в своих объятиях, прижаться к его тёплой груди и ощущать, как она поднимается и опускается от сбитого дыхания.       Но пачкаться он не хочет. К тому же…       — Ты слышишь? — Юнхо приподнимается на локтях.       Сонхва прислушивается. Действительно, похоже на то, будто кто-то открыл дверь, а после медленные тихие шаги. Доигрались. Он резким движением натягивпет на себя спущенные штаны с бельём и то же проделывает с Юнхо, после слезая с него. Стоит тому начать подниматься, как Сонхва прижимает его обратно к дивану и опускает задранную футболку, прикрывая сперму.       — Лежать. — строго.       Юнхо кривится, глядя вниз. Он хочет возмутиться, но звук шагов слышится всё ближе, а голос Сонхва слишком жёсткий. Почти командующий. Поэтому он, раздосадованно простонав, падает обратно спиной на диван. Сонхва же кладёт на него сверху диванную подушку, а сам почти бегом отправляется к раковине и тут же включает воду.       Именно в этот момент из коридора появляется Сан.       — Вы чего не спите? — спрашивает он, щурясь от тусклого света.       Юнхо вздыхает, не имея сейчас возможности что-либо ответить, так как всё его внимание сфокусированно на неприятных ощущениях от прилипшей к груди майки и размазанной по коже спермы. Юнхо хочет помыться. Нет, ему просто необходимо срочно помыться.       И поскольку Юнхо не отвечает, это делает Сонхва. Он разворачивается к Сану лицом и ласково улыбается.       — Воды попить встал. А Юнхо, как он сам сказал, тут сидит, потому что тихо и никто не ходит. — Сонхва переводит взгляд на названного, продолжая улыбается, только улыбка эта теперь больше язвительная, чем добрая.       — Я спать пойду, Сани, и ты тоже иди, всё хорошо.       — А вы ничего не слышали?       Юнхо напрягается, а вот Сонхва ничуть.       — А что мы должны были услышать? — интересуется он, и выходит это очень натурально.       — Звуки… — Сан задумывается. — Может, приснилось. Ай, ладно, пойду спать дальше. — и забыв, зачем вообще приходил, Сан разворачивается и идёт обратно в комнату.       Как только Юнхо и Сонхва слышат звук закрывающейся двери, Сонхва так же выходит из общей комнаты. Он ничего не говорит Юнхо, но пройдя мимо него, треплет по волосам. Юнхо ловит его за запястье и останавливает. Зачем, и сам не знает. Сонхва смотрит на него вопросительно, а ему нечего сказать. Поэтому он только целует ладонь Сонхва и улыбнулся, поджав губы.       Тот улыбается в ответ и в молчании уходит к себе в комнату, а Юнхо идёт в ванную отмываться от спермы и застирывать футболку.