Двое с котом, не считая друзей

             Мартовское утро погодой не радовало, в Питере валил снег. Ваня проснулся один в холодной постели. Все, что ему нужно было для счастья – бутылочка пива, плойка и бородатое чудовище рядом. Эх, мир иногда бывает жесток, особенно если твой мужик еще и бэк-эмси императора русского репа. Гриша с грохотом выбежал из кухни и запрыгнув на кровать, дал понять, что пока кто-то тут фигней страдает, котик с голоду и умереть может, а он ведь еще так молод и в отличии от хозяина большие планы на март составил. Пришлось вставать и кормить наглую рыжую морду. Пока фаллен смотрел и окно и курил, в голове невольно всплыл тот далекий день, когда мир был спокойней, небо голубее а он еще нет и когда Ваня впервые сказал Славе, что влюбился. А влюбился-то не в абы какого, а в саму грозу окси табора -рудбоя. Славян ржал тогда минуты три наверно, даже Гриша пришел кинуть на него осуждающий взгляд и уйти восвояси. По мере того, как Ванечка от пунцово красного стал бледнее подоконника и скурил третью, Слава понял, что смешно это все только в теории, на деле же пиздец тотальный. Он сам не без греха, всяко подначивал Яновича, на баттле раскатал, но своего добился, третий месяц уж вместе живут. В голове бывали мыслишки конечно, что друг его не равнодушен к тезке, но логика антихайпа, а может и здравый смысл, все гнали подобные мысли прочь. И вдруг, получите-распишитесь. Пообещав другу, через ухажера своего почву прощупать, вместо кружек достал рюмки и ждал подробностей. Ваня сначала пил молча, смотрел печально то на друга, то в окно, но после очередной рюмки выпалил: - Ну Ванюша он такой... такой… необычный, знаешь. Глаза его голубые, холодные и манящие до одури, как океан манят, тянут в бездну своего омута, а тату на костяшках изящных… да даже этот мультиколор волос… - Какую ж дурь ты принял, друг мой, - по-доброму вопрошал Славик. - Да ну тебя, еврейские контакты дурно сказываются, у меня горе, между прочим, - театрально прижав руки к сердцу не унимался Ванечка, - ну на кой вот я сдался ему, дело - дрянь, - и ставя точку залпом глотнул прямо из горла. - Ничего не сказывается, мы с защитой, - пробурчал Слава, но его уже не слушали. Ваня включил специальный плейлист на пострадать и во всю подпевал Пугачевой. Следующим утром, пока Ваня от неразделенной любви и похмелья плакал Грише в меховой бок, Слава по телефону сообщил, что сам Мирон сия Руси вызвался говорить с рудбоем, и чует Слава - неспроста. Кто знает, может Евстигнеев сам от чувств страдает. Хотя Мир знает наверно, но делиться этим, собака такая, не спешит. Это все были лишь дружеские предположения и попытки взбодрить Ваню, но Славе правда столь быстрые сборы Яновича нормальными не казались. - А может он испугался за него и вместе они уже делают ему новый паспорт, смывают тату и ищут билеты в другую страну? – Ванюшиному пессимизму даже осенний Петербург позавидует. - Так, ты если мне сейчас эти сопли не прекратишь, я Ваню силком к тебе притащу и заставлю вас говорить, - строго заявил Слава, - ну правда, не уж то ты даже не предполагаешь, что чувства твои взаимны? – тон заметно смягчился и Ваня действительно задумался о том, что похоронил эту идею сразу. Ну сразу после того, как свадьбу с Евстигнеевым представил, жизнь счастливую, совместный быт, а после уход к молодой и красивой любовнице. Вот как только понял, что сердечко его такого предательства не перенесет, так сразу и похоронил. Последующая неделя отняла у Славы последние нервы, трезвого друга, но прибавила седых волос и вечно где-то пропадающего Мирона. Психанув, он съехал к Ване, чтоб тот не пил в одного, да и сам от пустой квартиры устал уже. Сколько, где, чего и как пили не вспомнит, но хорошо запомнил, как в одно утро, когда солнце только поднялось над линией горизонта, а Ваня под пирокинезиса курил на кухне и гладил Гришеньку, что смирился уже с меланхоличной аурой квартиры и даже будто поддерживать пытался, в дверь позвонили. Слава думал, что соседи ругаться пришли и уже был готов извиняться, как на пороге он увидел два пьяных тела. Славе стоило больших усилий не прописать любовничку подзатыльник. - Славочка, - Мирон пьяно улыбался и обнимал Славу пытаясь что-то рассказать про Ваню, деревню, коньяк и запах ванили. Слава понял примерно ничего и глупо смотрел на Ваню. Не смотря на габариты, сейчас он походил на мальчика, что потерялся на улице в толпе и вот-вот расплачется. - Слаааваааа, а куда ты дел мое худи для слез, хочу на балкон покурить, - Ванечка искал кофту, из которой не вылезал бог знает сколько, но оказавшись в коридоре обомлел и протрезвел в одночасье. Теперь его желание покурить обострилось, как и желание сбежать, плевать, что квартира его. - Привет, - неловко протянул он и попытался опереться на косяк, но координация подвела, и Ванечка закрыл глаза готовясь копчиком продавливать пол. К своему удивлению, он почувствовал не твердый паркет, а теплые руки на талии. - И тебе привет, - Ваня пьяно улыбнулся, пока сердце Ванечки выдавало кульбиты и тройные аксели грозясь нарушить все законы физики и превысить скорость света. Даже сейчас, два года спустя, щеки запылали, а вспоминая присказки Мирона о том, как он Ваню в стадии торгов планомерно спаивал, чтоб тот наконец на встречу решился, смеялся с лица Вани, что отпечаталось в памяти на долгие годы, когда тот проснулся со Светло в одной кровати и подумав, что тот ему снится пытался ущипнуть, за что был избит подушкой и скинут с ложа. То утром выдалось максимально неловким, смешным и смущенным, зато следующим вечером Ванечку на свидание позвали… Сигарета дотлела в руке и воткнув окурок в банку от кофе, Ванечка хотел в кровать вернуться, но пока шел по коридору мельком заметил стопку коробок от обуви. С дня заселения Вани в его квартиру их так никто и не переставил. Да и сам переезд сумбурным был. Ванечки неделю после тура окситаборовского не выходили, как вдруг вечером рудбой завидев Гришеньку на подоконнике в свете желтого уличного фонаря заявил, что сие чудо запечатлеть нужно, сгреб Ваню в охапку и отвез к себе забрать камеру, ну а вместе с тем они полхаты прихватили. Ваня долго бубнил после на хлам тут и там валяющийся и его привычный хаос нарушающий. Делалось это для профилактики конечно, но, когда его бубнеж затыкали теплыми объятиями и нежными поцелуями в шею, понял, что профилактика всегда полезна. Как же не хватало сейчас грубых ладоней на ребрах и колючего подбородка на плече, хоть вой. Добравшись-таки до одеяла, Ваня смотрел на комнату закутавшись в одеяло и пытаясь найти пульт от телика, но нашел полароидный снимок, воткнутый между книгами. Это Ванин день рождения. Ванечка подарок месяц искал, считал, что все не то, его Ваня особенный и подарок должен был быть подходящим. Всех потраченных нервов и усилий стоила улыбка на уставшем за день лице, в момент, когда они остались одни и Ванечка презент вручил, смущаясь. Здоровый мужик радовался лимитке лего хлеще ребенка, а когда поднял на руки в порыве радости, Ванечка уж думал санитарам звонить. С тех пор Ванечка для себя окончательно понял, что ради счастья в глазах партнера хоть в монгольские степи, хоть на концерт Оксимирона. Да уж, и там бывали, закулисами, конечно, но где наша не пропадала. Ванечке казалось от смущения он убежит не оглядываясь, но когда Женя сказала, что у него кот клевый, Ванечка хотел прописать Ване чем по тяжелее за рассказы о их жизни без его ведома(они ж всего две недели вмести были, а уже всю семью с потрохами сдал!), но неожиданно из гримерки появились двое – растрепанный и довольной рожей Слава и вечно спокойный Мирон, пришлось сдерживать смех. Женя весь вечер потом напоминала, что сначала работа, а потом пусть хоть оргию устраивают. Ванечка подумал тогда, что ей тоже мужика надо, а он и нашел, на новый год она под елкой тискалась с Гришей и сетовала тому, как тяжко работать в окружении влюбленных идиотов, запивая нелегкую долю шампанским. Пульт нашелся под подушкой и весь день Ванечка в целях просвещения смотрел «Сумерки». К третей части у Ванечки глаза наполнились слезами девочку жалко и пока он ставил чайник, чтоб горе чаем залить, Гриша, которому Ванюша со всей душой пересказывал сюжет, соизволил покинуть кухню. Крикнув коту в след, что тот предатель, каких свет не видывал и что вместо фрикасе из утки он теперь на Вискас перейдет, Ванечка конкретно прихуел, когда ему ответили. - Я на пару дней уехал, а ты уже ребеночка обижаешь, Гриша, собирай вещи, мы уходим, нам такая мама не нужна, - Ваня стоял, опершись на косяк кухонной двери и усмехался. - Ваня, я…ты все не так понял. Ваня вздернул бровь и строго посмотрел на Ванечку, надолго его не хватило и через секунду он, погибая от смеха, сетовал на то, что не ожидал когда-либо в своей жизни услышать такое с порога. Ванечка подошел и крепко-крепко обнял, ему сейчас было не важна все, кроме заливистого смеха рудбоя. - Ваня, я так скучал, давай в следующий раз пошлем Мирона и его концерты в пешее эротическое, пусть сам текст учит и выступает один. - Я тоже скучал, солнце. Мягкий свет фонаря освещал маленькую кухню, двое стояли и понимали друг друга без слов, пока в ногах терся котик, наверно это и есть счастье.