На том берегу судьбы

«28 Марта 2017 год. Этот день изменил жизни многих. Сегодня, 28 марта 2018 года, в столице королевства Роан, в Хьюссе объявлен день траура, дабы почтить память погибших в прошлогодней авиакатастрофе.» Девушка-телеведущая глубоко вздохнула, после чего продолжила эфир. «Сегодня на главной площади собрались граждане разных стран, чтобы возложить цветы для своих родственников…» Дальше Альберу не стал слушать, отключая телевизор. Его взгляд упал на фотографию в красивой расписной белой рамке. С чёрной лентой. На фото был изображён он в своём привычном костюме-тройке. И нет, Альберу жив. Погибли другие, а он морально вместе с ними. На руках у Альберу сидела его маленькая шестилетняя дочь, а на плечах — четырёхлетний сын. Другой рукой он обхватил за талию своего мужа, у которого на руках был их пятимесячный сын. Этот день был годовщиной их свадьбы, они с детьми отправились в забронированный ресторан, дабы отпраздновать. Это был один из самых счастливых дней его жизни, но, вспоминая его, он чувствует лишь тупую боль. 28 марта 2017 года семья Альберу летела на самолете от компании «Белая звезда», рейсом 1А-3640. Но через час после вылета связь с экипажем самолёта пропала. Уже позже, когда были отправлены спасатели, они обнаружили упавший самолёт. Выживших нет. 28 марта 2017 года Альберу Кроссман лишился всей семьи разом. Он остался один, без мужа, без троих детей. И он правда-правда… Пытался жить дальше, день за днём, месяц за месяцем. Не вышло. И вот итог: Альберу сидит на диване с перерезанными венами, смотря на их счастливую фотографию. Были бы силы, он бы встал и взял бы ее в свои руки, прижав к себе. Но их нет. Альберу сошёл с ума от горя, от потери. Ему незачем жить. Альберу начал сходить с ума три месяца назад. Он долго держался в здравом уме. Все началось три месяца назад. *** После потери семьи Альберу, ушёл с головой в работу. Он буквально жил в офисе, редко возвращаясь домой. Скидывая ботинки с ног, он вешает пальто, после чего идёт в гостиную. Он не станет подниматься на второй этаж. Только не туда. Уже здесь его мучают воспоминания, если поднимется наверх, то совсем рехнётся. — Ха-ха! Мама! Посмотри на мои ушки, я теперь, как кошка, ня! Альберу готов поклясться, что слышал голос своего сына. Его плечи потяжелели. Руки затряслись, глаза нещадно осматривали каждый сантиметр обширной гостиной. Его глючит. — От усталости… — Произнёс Альберу, потерев глаза, когда он в последний раз спал? Топ. Топ. Альфа отдернул руку от лица, прислушиваясь к звукам. Топ. Топ. Топот маленьких ножек, как при беге. На его глаза набежали слёзы, с таким звуком раньше Хон носился по дому. Он быстро поднимается с роскошного дивана, идя на звук топающих детских ножек. Этот ласкающий и напоминающий столько вещей звук привёл его к кухне. Там ничего не изменилось. Вообще ничего. Звук тоже исчез, как только он пришёл. — Галлюцинация. Слуховая. — Произнёс он и покинул дом. Сегодня он заночует в офисе. *** Альберу напился. Вусмерть. Он идёт пошатываясь, по привычке вешает ключи на крючок у двери. Не замечая, что помимо его комплекта ключей висит ещё три. Два с брелками в виде кошек, один в виде лисы и его собственный с темным тигром. Дети выбирали, даже самому младшему взяли чёрного дракона, хотя они ему не понадобятся ещё пару лет точно. Вообще не понадобятся. По привычке, что точно засела в его мозгу, что никогда оттуда не уйдёт. Которая будет просыпаться, только когда он не может соображать. Он идёт в их спальню. Не раздумывая, он, скидывая пиджак в кресло-качалку, как и всегда это раньше делал. Кейл потом ворчал, что Альберу не кладёт вещи на свои места, хотя сам омега кутался в его кофты, пиджаки, футболки. Следом идёт жилет и его рубашка, он остаётся в одних брюках и носках. Он ложится в их кровать, в которой последний раз спал в ночь с 27 на 28 марта 2017 года. Его пьяный, уставший, сонный мозг, не задумываясь, отключается. Альберу резко открывает глаза, за секунду он протрезвел, он смотрит прямо. На рыжие волосы и нежную спину, выглядывающую из-под одеяла. — Кейл? — Он аккуратно трогает бледное плечо, чуть толкая в сторону. — Кейл? — Ммм? — Сонное, спящие мычание раздаётся от рыжего. — Кейл? — Как мантру вновь повторил Альберу. — …Что? — Омега повернулся лицом к Кроссману. Как обезумевший, блондин прижимается к Кейлу, слушая, бьется ли его сердце? Тук. Тук. — Живой. — Облегчено выдаёт альфа, понимая, что все до этого было лишь кошмаром. Это же был он, да? — Нет, Альберу. — Его головы касается мягкая ладонь. Сердце сжалось в страхе, что за чушь несёт его муж? — Что…? Нет… — Дорогой? — Ласково произнес Кейл, прижавшись к Альберу ближе. Показывая, что все тело Кейла холодное. Он резко поднимается. Зрение размывает что-то непонятное и влажное. — Всего лишь сон… *** Альберу вернулся домой. Он не появлялся тут три недели после того сна. Он сидит на полу в прихожей, его волосы спутались, а руки вцепились в них. Он не решается пройти дальше, воспоминания расплываются перед его глазами. И ему так больно. Больно. Всхлип душит его изнутри, но он не издал ни звука. Одному богу известно сколько там, в прихожей, просидел Альберу. Он слышит. Как из гостиной, где лежит ящик с игрушками рядом с комодом, на котором стояла радионяня, идёт плач. Плачь из радионяни, он подрывается, опираясь на стену. На негнущихся ногах, медленно идёт к ней. Он берет ее в руки, и плач всё ещё слышен из неё. В ней нет батареек. Он сам лично полгода назад снял их. Как она работает? Тем не менее, он идёт с ней в руках в детскую. В комнату их младшего сына Раона. Радионяня разрывается от громких криков, плача. — Его больше нет. — Повторят Альберу, пытаясь убедить себя, что когда он откроет дверь там никого не будет. Он стоит на пороге комнаты Раона с настежь открытой дверью. Радионяня перестала издавать плачь. Он стоит напротив кроватки, на ней был застегнут мягкий манеж. А внутри должно лежать бежевое пуховое маленькое одеяльце. Рядом подушка совсем маленькая, больше похожая на листик, а в углу кровати маленький чёрный дракончик. Плюшевый. Раон не мог уснуть без него. Плачь идёт из кроватки. Как будто его малыш проснулся и плачет, чтобы разбудить родителей. Он заторможено наклоняется и смотрит в детскую кроватку с бортиками. Там никого не было. Плач прекратился. Уголок одеяла был выдернут наружу, будто ребёнка только что поднял на руки Кейл. Он падает на колени, хватаясь двумя руками за параллельные круглые палки, его лицо совсем пустое. Ужас охватил его. Кто плакал в их доме, если его дети мертвы? В холодном ужасе Альберу поднимается на ноги, ватными ногами он идёт к двери. Выключает свет и намеревается уйти. Но резко звук опять появляется. Детский плач вновь раздаётся по комнате, Альберу замирает на пороге. Его голова поворачивается в сторону, откуда доносился плач, опять кроватка Раона. Но плачь медленно утихает, будто ребёнка кто-то успокаивает. Мягкая мелодия охватывает детскую, певучий голос Кейла поёт колыбельную. Альберу не двигался. Стоял, всматривался в любимый силуэт, который легонько укачивал ребёнка на руках. — Альберу, не стой столбом, иди сюда. Альфа моргает и иллюзия исчезает. Его муж с их сыном на руках растворился, будто их и не было вовсе. *** Альберу не понимал, что происходит. То ли он сходит с ума, то ли в их с Кейлом доме происходит чертовщина. Будь он верующим, он бы окропил дом святой водой или вызвал бы экзорцистов. Будь он трусом он бы больше не вернулся в их дом. Но Альберу намеренно ничего не делает. Он хочет, чтобы это продолжалось, намеренно. Ведь ему не страшно, он не боится. Потому что лишь если тебе нечего терять, ты ничего не боишься. А Альберу Кроссман уже все потерял. Ведь если эти странные дела останутся в их доме, то, возможно, он сможет ещё хотя бы пару раз увидеть своего мужа и детей. По этой причине он каждый раз возвращается, вся эта чертовщина происходит нечасто. В первые разы он и вправду пугался, но сейчас с замирающим сердцем ждёт, когда всё повторится. Он слышал топот Хона, плач Раона и то, как Кейл пел ему колыбельную. Единственную, кого Альберу ещё не встретил, была его маленькая принцесса. Маленькая, сильная, умная, любимая дочь… Альберу помнит, как боялся взять ее в первый раз на руки, как был напуган ее хрупкостью и маленьким телом. Он помнит, как подкидывал её высоко вверх, а после всегда ловил, Альберу никогда не отпускал её. В его ушах до сих пор раздаётся звонкий звук смеха. Он. Альберу четко услышал звук каблуков. Маленькие, ритмичные, тихие постукивания. Его малышка любила копировать маму. Просила купить ей босоножки с каблуком, но Альберу отказал ей. Он боялся, что малышка поранится, Альберу подумал, что ей нужны большие каблуки, как у мамы. Но позже они с Кейлом купили ей то, что она хотела. Маленький каблучок для маленькой леди, там всего сантиметр от силы был. И он слышит. В его памяти навечно запечатлеются разные факты о них. Он идёт вслед за стуком, поднимаясь по лестнице, звук ведёт его в ванную. У них в доме было их много, но они чаще всего приходили в одну. На втором этаже, в конце коридора, большая ванная. Там стояло два стульчика-подставки, красный и серый, для Он и Хона. Он толкает приоткрытую дверь ванны, смотря, как на зеркале красной помадой появляется надпись. «Папа, я люблю тибя!» Такая корявая, неправильно написанная, с одной ошибкой. Неровная, косящая, с пляшущими буквами. Но она такая идеальная. Одной рукой он схватился за раковину, второй прикрыл рот, дабы подавить всхлипы. Ему понадобилось десять секунд, чтобы взять себя в руки. — Малышка, папа тоже тебя любит…! Его голос был наполнен тёплой лаской, а рука по привычке поднялась, чтобы погладить чужую макушку. Он готов поклясться, что почувствовал локоны волос своей дочки. Он уже не сдерживал рыдания, потому что ощущение, что его девочка здесь, исчезло. *** Альберу, сломленный взрослый человек, лишившийся семьи. И он сходит с ума от их потери, дома слышит их голоса, видит их, они зовут его куда-то. И он идет. Всегда пойдёт, даже если это всего лишь плод его разума. Какая разница? Ещё хотя бы раз увидеть их. Ведь это всё плод его горькой мечты. *** Альберу сидит на пороге перед домом, на чертовых ступеньках. Сегодня ему звонила Розалин. Спрашивала, как он. А как он? Да никак. Она просила, чтобы он сходил к врачу, проверился. Чтобы он съехал, поменял обстановку, так сказать. Альберу дурак, раз подумал, что их общая с Кейлом подруга поверит ему. Розалин не поверила. Альфа берет в руки сигарету, вдалеке он слышит, будто резиновые башмачки поиграли по воде. И он, как обычно, идёт туда, куда его ведут. Он заходит на задний двор, который усеян лужами после ночного дождя. Его глаза не могут же лгать? Почему на лужах появляются всплески и круги на воде? Дождя или ветра нет. А круги и всплески всё продолжают и продолжают появляться. — Ха-ха-ха! Пап, иди сюда скорее, ня! И он, как зачарованный или умалишённый, идёт. Он подходит к луже, где только что был Хон. Альберу не знает, стоит ли его сын в луже или рядом с ним. Но он, как отец, чувствует, его сын всё ещё здесь, где-то рядом. — Хон, малыш, почему вы приходите ко мне? — Альфа присел перед лужей на колени, надеясь, что Хон его слышит. — Пап, ты скучаешь, вот мы и приходим! У Альберу сперло дыхание, всё сжалось внутри него и будто перевернулось. Ну конечно! Он не может оставить их точно так же, как и они его! — Теперь я понял. — Альберу берет мальчика за руку и начинает вместе с ним прыгать по лужам, смеясь от всей души. Его мир рухнул. *** Альберу просыпается в гостиной от невообразимо сильного тепла под сердцем. Он открывает глаза и ему становится так уютно. Альберу чувствует тяжесть на груди и она такая приятная. Кейл спит на нем. Кроссман не стал будить омегу, просто сцепил руки посильнее, но так, чтобы не причинять неудобства. Он провёл много времени, просто обнимая Кейла и чувствуя его тепло. Ему было так спокойно на душе. Пока Кейл не растворился в его руках. Тогда он глотнул отчаяния. С того дня минуло пару месяцев, но ни дети, ни его муж больше не появились. Только надпись на зеркале, которую написала Он, говорит о том, что всё это не сон. Что это была реальность. Альберу не гадает, о том, проделки ли это его больного мозга или реально мистика. Ему это не нужно. Альберу вообще больше ничего не нужно. *** Он берет нож. Не чувствует боли и просто садится, дожидаясь, когда все это закончится. — Хочешь увидеть свою семью ещё раз? — Да, хочу… — Альберу прикрывает глаза, начиная засыпать. — Я верну тебя им. — А взамен, что? Тебе какая с этого выгода? — Ничего, никакая. И Альберу закрыл глаза. Неважно кто даст ему ещё один шанс. Неважно. Он рад, что у него есть этот шанс, новая возможность начать всё вновь. Альберу пообещал, что это было их последним прощанием. *** Принц Альберу не уверен, кому он должен быть благодарен за это. Он влюбился, омега, что украл его сердце, был превосходен. От одного взгляда на него Альберу хотелось жить, а не выживать. Все произошло на балу, он увидел его и произнёс: «— Кейл Хенитьюз, можно ли пригласить вас на танец?» Альберу медленно приближался к Кейлу, к его душе, стараясь не напугать. Кейл был опекуном троих детей: Он, Хон и Раон. Эти дети были так похожи на рыжего, такие хитрые и умные. Позже Альберу начал замечать, что и дети Кейла, и он сам похожи. Черты характера, привычки… Ему нравилось думать, что он их отец. Очень нравилось. Он любил этих детей. Он любил Кейла. Этого умного, сумасшедшего ублюдка, который опустошает его карманы. Когда он это делал, на душе у Альберу было спокойно, как будто так и надо, как будто так было всегда. Он так рад был. Он обрёл семью. Свою, маленькую, любимую. Мужа и троих детей, он их нашёл. Нет, это они нашли друг друга. Самый младший Раон был славным малым. Таким веселым и искренним, таким маленьким и любопытным. При взгляде на него у Альберу просыпалось чувство, будто он хочет узнать больше. Знать всё о Раоне, что он любил, его привычки, любимую еду, цвета, места. Но пока он не мог себе этого позволить, а также он не мог понять, откуда у него это желание? При взгляде на Он, Альберу хотел купить ей босоножки с каблучком (он купил их, но убрал далеко). Хотел взять на руки и подкинуть высоко вверх. Хотелось обнять ее, сказать, что он здесь. А зачем, он и сам не понимал! Когда его глаза опускались на Хона, ему хотелось взять руку мальчика и пойти попрыгать по лужам. Купить ему все растения на свете и подарить их. Хотелось сделать ободок с кошачьими ушками и отдать их Хону. (Альберу сделал их, но не отдал, спрятал). Он хотел, чтобы дети были самыми счастливыми на свете! В моменты, когда Кейл этого не видел, и Альберу смотрел на него, у Кроссмана просыпалось чувство, что стоит моргнуть — и Кейл исчезнет. А стоит отвернуться в его поисках — исчезнут и дети. Он не мог этого допустить. Только не это. Только не снова! Он хотел защитить их четверых, оставить их рядом, не отпускать. Хотел, чтобы они никуда не уходили. Альберу чувствовал сначала необоснованную радость, когда смотрел на них. Будто обрёл то, что когда-то давно потерял. *** И совсем не важно, что никто из них не помнит прошлого, какая разница, если они рады?