Шумел камыш

Cмысл конкурсной работы заключался в следующем: что делают Каллены, пока Белла проходит трёхдневную трансформацию. В тексте обязательно следовало использовать слова:ванная, дворняжка, большие кактусы, банки, линейка, мазь, смущение, китайцы, очкарик, яйцо, травинка, банан, рубль, сумерки, свечка, почта, телеграф, пароль, камыш, язык, рассвет, интернет, карандаш, тысяча, подмышки. -------------------------------------------------------------------------------------------------- - Белла, - простонал Эдвард, сжимая своими холодными пальцами неподвижную руку девушки, которая вот уже вторые сутки лежала на столе в гостевой комнате, переоборудованной под операционную. Вся семья стояла рядом за исключением Розали. Она вместе с Джейкобом купала в ванной маленькую Ренесми. - Кровососущий мазохист, - тихо выругался Джейкоб, за что тут же получил удар под дых от Розали и небольшой укус от Несси. - Заткнись, дворняжка! – прорычал Эдвард. - Эдвард, - прошептал Джаспер, - прекрати, Белле это не нравится! Я чувствую... Спорить с эмпатом никто не собирался. - Любопытно, - произнёс Карлайл, - возможно ли, что она понимает, что происходит вокруг? Хотя, при таком количестве морфия, что мы ей ввели… - Может, это глюки? – хихикнул Эммет, - может, стоит рассказать ей что-нибудь прикольное? - Р-р-р, - Эдвард напрягся, с ненавистью глядя на своего брата. - Постой, Эдвард, - Джаспер сделал шаг вперёд, - кажется, она согласна. - Во всяком случае, если она нас слышит, весёлые истории намного лучше, чем стоны любимого человека, которого ты не можешь даже утешить, - мягко сказала Эсме. - Она права, Белла – не против, - заверил Джаспер. - Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать большие кактусы, - захохотал Эммет. - Просто кактусы, - поправила Розали. Её вампирский слух позволял расслышать всё, что происходило в комнате на другой стороне дома. - Нет, - простонал Эдвард, - он прижался щекой к ладони Беллы. - Эдвард, ты упрям, как сто китайцев, - возмутилась Элис. - Кстати о китайцах, - начал Карлайл, - был у меня случай, ещё в прошлом веке, когда лёгочные заболевания лечили, ставя банки. - Как это? – поинтересовалась Элис, она вообще не помнила себя человеком, поэтому была единственной, кого не передёрнуло от этого слова. Джейкобу тоже повезло: по молодости лет ему не довелось испытать на собственной шкуре все прелести традиционной медицины начала двадцатого века. - Банки, маленькие круглые стеклянные, нагревали изнутри над спиртовкой, а потом ставили на спину пациента, предварительно смазанную жиром или мазью, банки присасывались, оставляя после того, как их снимали, фиолетовые кружки. - Жесть, - восхитился Джейкоб. - Ужас, - возмутилась Элис. - Так вот однажды в больницу, где я работал, пришли китайцы. Дежурный врач объяснил им, что нужно поставить банки. Они покивали головой и ушли. Вернулись через неделю, медсестра попросила их снять рубашки перед осмотром. Они разделись по пояс, улеглись прямо на полу, в ровную линейку, - Карлайл тихонько засмеялся, - а у них все спины в засосах! Мы их спрашиваем, что это? А они отвечают: « ми так лесимсяу»! - Ей понравилось, Карлайл, - Джаспер стоял у постели Беллы, внимательно прислушиваясь к её ощущениям. - Фиолетовые засосы, - пробормотал Эммет и улыбнулся, думая о чём-то своём. Эдвард поднял голову, посмотрел на Эммета круглыми глазами. Никто не знал, что он увидел в этих мыслях, но едва заметная улыбка первый раз за много дней мелькнула на лице Эдварда. - Эммет, расскажи! Мы тоже хотим знать! – потребовала Элис. - Ладно, - Эммет в смущении отвёл глаза, - сами напросились! Однажды мы с Роуз охотились в Сибири на бурых медведей. - О, Эммет, - прошипела Розали… - Да, ладно, Роззи, давай расскажем. Ну, так вот, Роуз уже нашла одного, я парочку, она двинулась в сторону цивилизации, а я решил ещё побегать по тайге. Внезапно я почуял человеческий запах, но странный такой, разобрать было невозможно, живые люди или нет… - Как так? – изумилась Эсме. - Вот и мне стало интересно, выхожу на поляну, стоит приземистый сарайчик, захожу внутрь, а там три человеческих тела сидят за столом, в центре которого стоит пустая галлоная (прим.4,55 литра) бутыль. А они её все гипнотизируют. - Пить будешь? - спрашивает меня худосочный очкарик в шапке-ушанке. - Нет. - А баба твоя? Я сначала испугался, что они нас с Роззи заметили, потом подумал, что это местная фигура речи. - Ушла баба моя, - отвечаю я. - Не переживай, сынок, они все уходят, - грустно вздохнул другой мужик с фиолетовым носом, - звать-то тебя как? - Эммет. - Э-э, Митя, - прояви уважение, сбегай к Макаровне за спиртом и закуски возьми. Деньги-то есть у тебя? – я кивнул, мужик расцвёл, оживился, - здесь недалеко, вёрст пятнадцать. – Я побежал. Ничего странного в том, что никто не поинтересовался, что такое «верста», потому что, даже если это и больше мили, всё равно, на вампирской или вервольфовской скорости это немного. - Купил у Макаровны спирта, в местном магазине набрал рюкзак продуктов, которые толстая крашеная тётка-продавщица для Афанасьича собрала, вернулся. Ничего не изменилось, только три алюминиевых кружки появились на столе. Афанасьич взял у меня бутыль, достал из рюкзака банан, яйцо и две ириски, остальное спрятал, смёл рукой со стола мусор, засохшие листья и травинки, острым ножом разрезал банан, варёное яйцо и ириски на три ровных части и задумчиво изрёк: - Кто не пьёт, тот закусь не переводит. Три рубля кучка, в кучке три штучки, - и разлил жидкость по кружкам. Я так и стоял в углу, они тоже не вставали. Только когда сгустились сумерки, тщедушный очкарик зажёг парафиновую свечку, как он объяснил – «для гостя». - Они же не знали, что ты видишь в темноте, - прокомментировал Джейкоб. - Да, они практически на меня не обращали никакого внимания. - Ты же мог сорваться и напасть на них, - укоризненно произнёс Карлайл. - Не мог, - захохотал Эммет, - в этом спирте, что гонял по их венам, крови было мало. Зато я узнал, что если захочу сделать революцию в России, мне нужно будет всего лишь захватить почту, куда пенсия приходит, телеграф, мосты и винный магазин. И, что интеллигенция давно сидит в подполье и на пароль «Что делать?» давно забыла отзыв. И, что у России две беды, дураки и дороги. А ещё, - Эммет помолчал секунду и … протяжно запел, - Shumel kamysh, derevya gnulis. - Камыш шумел, деревья сгибались, - стал переводить Эдвард, который по известным причинам владел иностранными языками лучше всех. I nochka tyomnaya byla, odna vozlyublennaya para vsyu noch gulyala do utra. - Была тёмная ночь, двое влюблённых гуляли всю ночь до утра. A poutru oni prosnulis... - С рассветом они проснулись… - Что это? – с восторгом поинтересовалась Эсме, - какая красивая мелодия! - Ты поёшь, Эммет? – Джаспер давно так не удивлялся. - Это популярная русская народная песня, - Эммет проигнорировал вопрос Джаспера. - А дальше? – спросила Элис. - А больше они не знали, - ответил Эммет. - Странная популярная песня, продолжения которой никто не знает, - проворчал Джейкоб. - И тут третий мужик, который до этого молчал, вдруг произнёс: - Глупый человек выпьет и скажет, хорошо прошла, курва, а умный – трансцендентально! *– икнул и упал лицом в стол. - Он не поранился? – заволновалась Эсме (а Джейкоб про себя решил, что обязательно посмотрит значение незнакомого слова в интернете). - Нет, Афанасьич объяснил, что это – затмение сознания перед тысячу первым разом погружения в Нирвану. Они схватили его за подмышки и отволокли в угол. Эммет замолчал. - А дальше? – спросил Джаспер. - А дальше появилась я, - в дверях стояла Розали, видимо, настала очередь Джейкоба держать Несси на руках, - тогда не было сотовых, я стала волноваться, нашла его по запаху, - она подошла и обняла Эммета, - когда увидела эту картину, подумала, что сошла с ума. - Вампиры не сходят с ума, - возразила Элис. - Ты поймёшь, что сходят, если я тебе расскажу, что было дальше, - спокойно ответила Розали. - Баба пришла, - обрадовался Афанасьич моему приходу, - водки принесла? - Короче, теперь уже я бегала к Макаровне. (Все засмеялись.) Она увидела меня и говорит: - Красавица, купи лифчик! - Спасибо, он мне не нужен. - Как не нужен, - и протянула мне старый обкусанный карандаш, - как же не нужен, положи карандашик под титьки, если упадёт, значит, не нужен, а если не упадёт, купи лифчик! - Странный способ определения… - задумчиво проговорила Элис, - ты купила? Можно посмотреть? – её глаза засияли, она уже подпрыгивала на месте от нетерпения. - Купила, иначе бы старуха не отвязалась, а лифчик так и остался вместе с бутылкой у Афанасьича. Все замолчали. В комнате стояла абсолютная тишина, слышны были только удары сердца Беллы. - Уже скоро, Карлайл, - сказал Эдвард, - уже скоро… * Фраза из бессмертного произведения "Москва-Петушки" Венечки Ерофеева