Лучшее, что могло случиться с этим городом

Лучшее, что могло случиться с этим городом - это война. Теперь Арибет де Тильмаранд это знает. И если она может подбросить лишнюю охапку хвороста в костёр, то так она и сделает. С превеликим наслаждением. - У нас одно сердце на двоих, это правда, - слышит она его голос и в груди будто помимо воли разливается, затопляя её от макушки до пят, сладкое, невыразимое, прекрасное чувство. Фентик Мосс говорит об их вере, и он прав: тут действительно они едины сердцем и помыслом. - А я думал, вы любовники, - брякает будущий герой их города – во всяком случае, из всех уцелевших при нападении на Академию, он подаёт самые большие надежды. - Какое грубое слово, - журит его – но с улыбкой, чувствующейся в голосе – Фентик. Будущий герой смущается и бормочет что-то. Они не любовники. Никогда ими не были и не будут. Потому что оба здесь для другого. Дестер Инделейн груб как плуг, взрывающий закаменевшую землю, прокладывающий, торящий путь для других. Как может быть что-то общее между ними – между этим брюзгой, ненавидящим всё живое, и изысканным Фентиком, которого обожают все девы и старушки Невервинтера? Их считают друзьями, так же как Фентика и Арибет – парой. Арибет, видят боги, так хотела бы, чтобы это стало правдой: два сердца, стучащие в унисон, крепкие в вере, чем не прекрасная основа для брака? Но этому не бывать. - Ты согласна? – говорит Фентик, когда оба сидят у фонтана. Он поворачивает голову и смотрит на неё своими удивительными, умными глазами, цвета гранатов и мёда. Его золотисто-русые волосы аккуратно причёсаны, тонкие пальцы пахнут ладаном, весь он красив и благообразен – неудивительно, что девы, старушки и котята без ума от него. - Не согласна, - отвечает Арибет. Фентик кивает. И вроде бы не старается в чём-то её убедить. Но когда заговаривает с ней снова – о том, что каждому воздастся по вере его, о том, что боги не посылают непосильных испытаний, о том, что кому-то предстоит быть орудием их, их избранными - она понимает, что он прав. Она стоит под деревом на коленях, опершись на меч. Распущенные волосы скрывают её лицо, но не могут укрыть от носящихся шепотков сочувствующих – ах, какая утрата! ах, а мы-то думали, погуляем на свадьбе! ах, подлец Инделейн, соблазнивший такую ходячую доброту. Арибет смеётся, потом закашливается. Носки обуви Фентика, её несостоявшегося любовника, задевают её плечо. Её уводят, отпаивают, укутывают, а она всё хохочет. Истерика. Нервный срыв. Бедняжка. - Ну здравствуй, дорогая. Видели бы они его сейчас. Не кроткого служителя Тира, но блистающего могуществом воина Мораг. Мораг обещала, шептала ей, что они встретятся, и так оно и вышло. В вершину Башни Таинств бьют молнии, дождь хлещет как кровь из смертельной раны, а Фентик стоит одесную Мораг, и кто бы мог подумать, что и Древнейшая, и Коротир выглядят лишь как марионетки в руках кукловода – несмотря на то, что, очевидно, думают иначе. На шее Фентика след от верёвки – как память. Но его уста улыбаются, его взгляд уверен. - Каждому воздастся по вере его, - говорит он. И теперь она абсолютно согласна. И она встаёт на колени и клянётся. Неважно, что её будут считать падшей и клятвопреступницей. Ведь она и Фентик знают правду. Город горит, заходится в воплях, умирает в корчах. Жители клянутся, что видели восставшего из мёртвых Фентика Мосса. Жители уверены, что это возмездие. Оба стоят на крыше над городом, пока обороняющиеся думают, что они что-то там решают. Их бог всё давно решил за них. Фентик улыбается ей кротко и нежно. В его гранатово-карих глазах отражается пламя пожаров. Из всего города только они знают правду. Они не предатели. Но если их бог решил, что чума, война и пожары справедливы для Невервинтера – то служителям ли Его противиться воле Тира?