Вращайте палочку (Spin the Wand)

Гермиона почувствовала прилив гордости, оглядев всех восьмикурсников, сидящих вокруг неё. Когда она объявила, что у них будет вечеринка, чтобы помочь достичь единства между факультетами, её окутали пустыми взглядами и насмешками, но теперь, спустя несколько часов и, признаться, нескольких бутылок огневиски, казалось, что её планы осуществились. Многие уже и забыли о своей принадлежности к какому-то факультету, и вокруг неё сидели представители всех четырёх. Блейз Забини сидел между Сьюзен Боунс и Джастином Финч-Флетчли. Последний, кстати, довольно сильно прижимался к Блейзу, его щёки раскраснелись от алкоголя, а белокурые локоны задевали щёку Блейза. Что ещё больше шокировало, так это Пэнси Паркинсон, которая сидела, склонив голову рядом с Парвати Патил. Девушки разговаривали низким, сплетничающим голосом. Время от времени они хихикали и бросали взгляд на кого-нибудь из присутствующих, после чего гоготали ещё сильнее. Да, похоже, всё шло прекрасно, если можно так сказать. Гермиона посмотрела на Рона, сидящего рядом с ней, и они обменялись многозначительным взглядом. Теперь, когда объединение факультетов было достигнуто, настало время для ещё одного объединения: Гарри и Джинни. С начала лета эти двое обходили друг друга стороной, напряжение между ними было видно практически всем. Сначала она была уверена, что они должны сами во всем разобраться, но на дворе был декабрь, и даже она, наблюдая за тем, как они ходят друг вокруг друга, достигла своего пика терпения. Небольшой дружеский толчок в нужном направлении никогда не навредит. План принадлежал Рону. Он как-то обмолвился о том, что хотел бы, чтобы они просто поцеловались и помирились, а Гермиона быстро додумала остальное. Идея была проста: игра в бутылочку, но вместо бутылочки — игрушечная палочка, а вместо случайной игры, Гермиона заколдовала бы палочку так, чтобы она нацелилась на того, кто больше всего хотел поцеловаться. Когда наступила бы очередь Гарри или Джинни, они покрутили бы палочку, поцеловались и, наконец, возобновили свои отношения. Это было бы безупречно. Гермиона даже проверила палочку более сотни раз, чтобы быть абсолютно уверенной в том, что она произнесла заклинание правильно. — Итак, все собрались, — произнесла Гермиона, привлекая всеобщее внимание. — Я вкратце объясню правила. Когда наступит ваша очередь, вы возьмете эту палочку, — она подняла палочку, чтобы все видели, — и положите её перед собой. Она будет вращаться, и на того, на кого она укажет, вы должны поцеловать — прямо как в маггловской игре «Бутылочка». Тут она затаила дыхание, ожидая протестов со стороны Слизеринцев по поводу маггловской игры, но, напротив, они, как и все остальные, при упоминании о поцелуях с нескрываемым интересом выпрямились. — О, это звучит забавно! — возбужденно сказала Сьюзен Боунс, а затем тут же покраснела от смущения. Но никто не стал хмыкать или комментировать это, так как всё внимание в этот момент было приковано исключительно к Гермионе, а точнее, к палочке в её руке. — Вот это настроение, — сказала Гермиона с энтузиазмом. — Я первая! Грейнджер положила игрушечную палочку перед собой. Она начала вращаться, как только девушка отпустила её. Пока та вращалась, она обменялась с Роном тайным, тем самым знающим взглядом. Когда палочка остановилась, направленная на него, Рон попытался притвориться, что удивлён, и это заставило Гермиону засветиться. Она наклонилась и поцеловала его. Это было быстро, но очень искренне. Она забрала палочку и передала ее Лизе Турпин, которая сидела рядом с ней, прежде чем Гермиона удобно устроилась напротив Рона. Лиза положила палочку, она дважды крутанулась, и резко остановилась, направленная на Гарри. Рон тихонько фыркнул на ухо Гермионе и пробормотал: — Бедняга. Гермиона почти почувствовала себя виноватой, когда увидела плохо замаскированный ужас на лице Гарри. Лиза была красивой девушкой, но её единственным недостатком было то, что она была одной из многих назойливых поклонниц Гарри, которые падали в обморок от каждого его вздоха. Гарри быстро чмокнул её и поспешно мел обратно. Лиза выглядела так, словно могла упасть в обморок от счастья, а Рон тихонько хмыкнул Гермионе на ухо. Следующей была Меган Джонс, и снова палочка упала на Гарри. Несмотря на то, что Меган была так же влюблена в Гарри, как и Лиза, у неё, по крайней мере, хватило приличия выглядеть застенчивой, когда она обменялась с Гарри быстрым поцелуем, а затем передала палочку Парвати. Когда Парвати тоже попался Гарри, брови Гермионы взлетели вверх, а Рон разразился смехом. Он был не единственным, кого это веселило. — Это что, игра «Поцелуй Гарри»? — Симус задыхался между приступами смеха, когда Гарри и Парвати целовались. — Надеюсь, что нет, — сказала Пэнси, когда Парвати передала ей палочку. Она изобразила драматическое содрогание, вызвав смех у всех, включая Гарри. — Поверь, эти чувства взаимны, — дразняще заверил её Гарри, и она улыбнулась. И снова Гермиона с недоумением смотрела на чудо, которое было вызвано огневиски. Пэнси Паркинсон и Гарри Поттер дразнят друг друга. Конечно, ничего более причудливого придумать нельзя. Наступила очередь Пэнси, и Гермиона ждала, когда она остановится и покажет на Малфоя, потому что это было очевидно. Когда она остановилась на Падме Патил, девушка почти перестала дышать, а Рон издал какой-то непонятный звук ей в ухо. Падма мило покраснела. Её румянец стал ещё заметнее, когда несколько парней издали кошачьи крики, а она и Пэнси протолкнулись вперёд. — Кто бы мог подумать, — пробормотал Рон на ухо Гермионе, звуча довольно ошеломлённо. Гермиона могла только кивнуть в знак согласия. Очевидно, Пэнси уже не была такой помешанной на мальчиках, как раньше. После Пэнси Гойл покрутил палочку и поцеловал Миллисент Булстроуд, вызвав придушенный, рвотный звук у Рона. Затем настала очередь Дина. Когда палочка остановилась на Симусе, Гермиона, как ни странно, не удивилась, как и не удивилась и тому, что Симус встал, только для того, чтобы приземлиться рядом с Дином. Даже Рон с любопытством молчал. Это просто… было нормально. И вот, наконец, настала очередь Гарри. Гермиона затаила дыхание и старалась не выдавать своего выражения лица, когда Гарри взял палочку и положил её перед собой. Раз, два и она крутанулась, а затем все кругом погрузились в смертельную тишину. Гермиона замерла. Палочка была направлена прямо на Драко Малфоя. — Что за чёрт? — зашипел Рон ей на ухо. — Ты сделала это неправильно! Онемев, она покачала головой. Она точно произнесла заклинание правильно, но это значило только одно: Гарри и… и Малфой. Голова закружилась, и вдруг она заметила, что по шее Гарри поползли красные пятна, когда Парвати закричала: — Ты должен это сделать! Поцелуй его! — и все вокруг захихикали как сумасшедшие. — Целуй! Целуй! Целуй! — скандировала Парвати. Пэнси и половина других ребят присоединились к скандированию, пока, наконец, Гарри не проревел: — Хорошо, хорошо! Я сделаю это! Несмотря на свои слова, он не двинулся с места. Вместо этого он посмотрел на другой конец круга. На Малфоя. Блондин молчал, не произнёс ни слова, и просто наблюдал за Гарри. На его бледных щеках появились небольшие розовые пятна. После очередного толчка Парвати Гарри, наконец, сдвинулся с места. Он неловко зашагал вперед, его лицо теперь было тёмно-алым. Оно отличалось цветом, когда были поцелуи с Лизой, Меган и даже Парвати. Но оно всё еще выглядело испуганным, однако это был другой вид ужаса, вызванный страхом, а не неприязнью. Драко встретил его на полпути. Поцелуй был коротким и неловким, а когда Гарри отстранился и вернулся на своё место, он выглядел таким смущенным, словно его могло вот-вот стошнить. Но под всем этим Гермиона видела, что парень сиял, как будто поцелуй с Драко Малфоем был величайшей вещью на свете. Гермиона сомневалась, что кто-то ещё заметил это. Она засомневалась и в том, что даже сама заметила бы это, но теперь девушка прекрасно наблюдала за ними. Она снова усомнилась во всём, что она когда-либо знала. Она посмотрела на Джинни, чтобы узнать, как та воспримет этот поцелуй, ну или любой другой, если на то пошло. Но та даже не обратила внимания на Гарри, потому что была слишком занятая негромким разговором с Невиллом. Рон практически бесился рядом с ней, и она крепче прижалась к нему, вслепую нащупывая свой напиток и отпивая его. Все мысли об ответственности за выпивку исчезли. Возможно, если бы она была пьяна, ей не пришлось бы перепроверять каждую мелочь, которую она знала об отношениях Гарри и Малфоя, как она это делала сейчас. Дафна Гринграсс была следующей. Ей попался на Эрни Макмиллиан, а после неё Сьюзен Боунс поцеловала Энтони Голдстейна. Блейз был следующим, и когда палочка указала на Джастина рядом с ним, ухмылка, появившаяся на его лице, была просто ужасающей. Он обнял Джастина за плечи и подарил ему поцелуй, который был совершенно неуместным и непристойным, и Гермиона была уверена, что теперь он будет преследовать её каждый раз, когда она закроет глаза. Поправка, следующий поцелуй между ними случился, когда Джастин покрутил палочку и та указала на Блейза. Она могла бы поклясться, что видела язык, и вздрогнула, выпив стакан огневиски Рона. Затем настала очередь Джинни. И Рон, и Гермиона слегка наклонились вперёд, когда она положила палочку на землю. И Грейнджер с тревогой поняла, что если палочка укажет на Гарри, то она не думала, что сможет остановить Рона, который в порыве гнева бросится на Гарри или Драко. Но палочка не указала на Поттера. Они оба смотрели, тупо моргая, когда палочка остановилась на Невилле. Джинни и Невилл покраснели, а Гермиона не могла не заметить виноватый взгляд, которым Невилл посмотрел на Гарри, прежде чем наклониться и поцеловать её очень быстро. Слишком быстро. Его реакция и довольно раздражённое выражение лица Джинни внезапно приобрели смысл, когда Невилл покрутил палочку и она показала на Джинни. Рон выглядел совершенно ошарашенным. Гермиона перевела взгляд на Гарри, но тот лишь выглядел растерянным, и у неё сложилось впечатление, что он все еще удивлён поцелуем с Малфоем. Взмахнув палочкой, бутылка огневиски перелетела через всю комнату и оказалась у неё в руках. Она, не теряя времени, открыла ее. Палочка крутилась дальше, проходя по кругу и открывая всё больше шокирующих откровений. К тому времени, как она оказалась в руках Драко, Гермиона уже сильно пожалела об этой затее. Есть вещи, которые просто не должны были быть известны, и тот факт, что чувства Гарри и Драко были взаимными, был одним из них, с легким чувством ужаса подумала она, наблюдая за их вторым поцелуем. Второй поцелуй. Она нащупала бутылку огневиски. — Черт возьми, — простонал Рон ей на ухо. — Гарри и Малфой. Гарри и Малфой. Кажется, меня сейчас стошнит. Она знала, что Рон прошел долгий путь в своих чувствах к Малфою. Они все прошли этот путь. Рон и Малфой теперь почти вежливо относились друг к другу, но Гермиона знала, что даже с этим новым перемирием между ними, её парень был далеко не готов к такому повороту событий. Да и она сама тоже, честно говоря. Палочка закончила вращаться один раунд и уже вращалась для второго. Если кому-то и показалось странным, что почти все целовались с теми же, что и в первом раунде, никто это не прокомментировал. Спустя еще две бутылки огневиски Гермиона нашла всю ситуацию настолько забавной, что разразилась задорным смехом, когда Гарри и Драко поползли вперед, чтобы разделить свой четвертый поцелуй за эту ночь. — Что смешного? — спросила Парвати, с забавным видом наблюдая, как Гермиона прижимается к Рону, сильно смеясь. — Видеть, как целуются два привлекательных парня, не так уж и смешно. — Парвати внезапно нахмурилась и добавила, как недовольное послесловие: — Я должна перестать пить. — Сколько ты выпила? — обеспокоенно пробормотал Рон. — Возьми себя в руки, милая. — Но Гермиона была далеко за пределами того, чтобы собраться. — Это забавно, — сказала Гермиона между хихиканьем. — Я закалдовала палочку так, чтобы она указывала на того, кого человек хотел поцеловать, и… и… Она разразилась беспомощным смехом, и все вокруг замерли, широко раскрыв глаза от её слов, повисших в воздухе. Сразу никто не отреагировал, а уже потом начался шквал движений: те, кто мог бежать, бежали, бросаясь к лестнице в сторону спален с пылающими лицами и оставляя бедных, шокированных сидячих ребят позади. Блейз набросился на Джастина, повалил его на пол и страстно поцеловал прямо там, не обращая внимания на окружающих. Пэнси, похоже, разделяла ту же идею, потому что она расправила плечи и решительно направилась через весь круг к покрасневшей, взволнованной, но более чем готовой к этому Падме, а затем принялась целовать её до потери сознания. — Ну, я пошла, — резко объявила Парвати, выглядевшая так, словно ей стало плохо, когда она поспешила скрыться с глаз своей новообретенной лучшей подруги и её сестры. Гостиная комната была уже почти пуста, а те немногие, кто остался, либо обжимались, либо застыли в шоке. Рон быстро решил, что сейчас самое подходящее время для них с Гермионой сбежать, пока шок не перерос в гнев, и поспешил за всё ещё задорной Гермионой в спальню. Оглянувшись, Рон увидел, что ни Гарри, ни Драко не двинулись с места. Они просто смотрели друг на друга, всё ещё неловко присев на колени в метре друг от друга. Их поцелуй был прерван Гермионой. Рон подавил желание закричать и гневно потрясти кулаком, вместо этого он сосредоточился на том, чтобы поднять Гермиону по лестнице, не свернув себе шею. Гарри понятия не имел, что делать. До откровения Гермионы он посылал благодарность любому богу, который его слушал, за то, что хоть раз в жизни удача была на его стороне, а теперь он вдруг с ужасом вспомнил, что удача никогда не была на его стороне. Особенно сейчас. А может, и была. Он еще не мог решить, что его пугает или поражает. Если то, что сказала Гермиона, было правдой, значит, Малфой тоже хотел поцеловать Гарри. Внезапно откуда-то взявшаяся храбрость пронзила Поттера. Это было похоже на то, как он поцеловал Джинни, только гораздо страшнее, нервознее и совершенно потрясающе: он наклонился вперед и поймал губы Драко Малфоя своими. Реакция блондина была мгновенной: руки поднялись, чтобы зарыться в неопрятные волосы Гарри, а рот приоткрылся, чтобы дать ему больше свободы. Когда они упали на пол, Гарри подумал, что он в большом долгу перед Гермионой, а потом Драко сделал что-то языком, и Гарри перестал думать об этом. Он вообще перестал думать о чём-либо.

***

Гарри моргнул глазами и тут же закрыл их со стоном, когда луч солнечного света упал прямо ему в лицо. Он попытался отвернуться, но обнаружил, что его тело прижато чем-то тяжелым. Гарри открыл глаза и уставился на Драко Малфоя, спящего на нём, На лице тут же лице появилась широкая ухмылка. Это был не сон. Даже боль в спине от того, что он спал на полу в гостиной или тот факт, что весь восьмой курс теперь знал о его чувствах, не могли уменьшить счастья. Он наслаждался этим чувством ещё какое-то время, ощущая то, как прижимался к его груди Драко и его мягкие волосы касались его щеки. Но потом боль в спине стала слишком невыносимой, чтобы её игнорировать. С трудом он высвободился из-под Драко, двигаясь медленно и тихо, чтобы не разбудить блондина. Освободившись, он встал, потянулся и осмотрел комнату. К своему удовольствию, и некоторому смущению, он увидел, что они с Драко были не единственной парой, которая в какой-то момент потеряла сознание во время обжиманий и провела ночь на полу гостиной комнаты. Дин и Симус лежали на диване, почти прижавшись друг к другу, а Симус храпел. Блейз и Джастин лежали на диване, и единственные, кто выглядел более менее презентабельно среди всех. Невилл и Джинни были в отключке в нескольких метрах от него, и их руки были так близки, как будто они заснули, держась за них. Пэнси и Падма же свернулись калачиком перед погасшим камином. Неожиданный скрип привлёк его внимание, и Гарри поднял голову, и увидел Гермиону и Рона, спускающихся по лестнице из спален для мальчиков. Они оба замерли, увидев его, причём лицо Гермионы начинало краснеть. Гарри решил не обращать внимания на то, что на Гермионе была только одна из рубашек Рона. Наступило долгое неловкое молчание, прежде чем Рон прочистил горло и сказал: — Завтрак? В этот момент напряжение спало. Гермиона поспешила в женское общежитие, чтобы одеться, оставив Рона и Гарри неловко стоять в ожидании её. Рон прищурился и посмотрел на часы на стене, а Гарри зацепился пальцами за свободную нитку на ковре, прежде чем Рон наконец нарушил молчание. — Значит, Малфой?