О том, как иногда бывает важно вступиться за рассеянного архитектора

      Фарузан всегда была непростой особой. Её характер особенно проявлялся в Академии, где она не давала спуску студентам и на своих нечастых лекциях частенько кого-нибудь отчитывала. То студент неподобающе обратился к ней, то проявил недостаточно интереса к теме лекции, зевая и засыпая прямо во время рассказа Фарузан, то вздумал спорить с ней.        Из-за этих и нескольких других причин она так и не могла найти учеников. Усердных, трудолюбивых, уважительно относящихся к наставнику.        Что уж там, даже в родном Хараватате ей банально отказывались оформить финансирование на предлагаемые ей темы, ссылаясь на их неактуальность и, в некотором роде, бесполезность. Это безумно возмущало легендарную исследовательницу, глубоко убежденную в том, что нельзя разделять знания на «полезные» и «бесполезные».        Учеников у неё не было, зато был... знакомый? Друг? Очень хороший друг? Кто-то больше. Просто она никогда не произносила этого даже в своих мыслях.        Кавех был чувствительным романтиком, иногда немного капризным и много ранимым. Но вместе с этим и каким-то понимающим что ли. Он по своему понимал Фарузан, отличался от других жителей Сумеру этим особым восприятием окружающего мира, человеческой эмпатией. Наверное именно это качество помогло ему стать блестящим архитектором, мастером своего дела.       Почему-то в разговоре с ним Фарузан могла простить ему и простое «Фарузан» вместо привычного «Мадам» или «Профессор».        Люди, которые знали её столетие назад, давно уже не ходят по этой земле. Да и Фарузан, казалось, отпустила это, она все же гениальный механик, учёный и прекрасный преподаватель, человек науки, преданный своему делу.       Но с Кавехом она будто возвращалась туда, в прошлое, где трава была зеленее, а все родные и близкие люди были рядом.        Они могли долго-долго слушать друг друга, разговаривая на разные темы. В такие моменты строгая преподавательница, железная леди уступала прекрасной девушке, которой была Фарузан. А Кавех был только рад поговорить с такой неравнодушной слушательницей, которую незаслуженно, хотя и с подачи самой Фарузан, считали «старухой в теле молодой девушки».       Все, кто был знаком с Фарузан, утверждали что она имеет... достаточно причудливый нрав. Однако романтик-Кавех считал, что это не есть плохо, вспоминая «бесчувственную глыбу Аль-Хайтама». Творческая натура архитектора определённо  видела в этом очарование. И если цена того, чтобы лицезреть это очарование во всей красе простое и уважительное «Мадам» и полное внимание к её словам, он готов заплатить в стократ больше.       Бывало даже, что Кавех с грустью вспоминал все решительные отказы Фарузан, адресованные наставникам Кшахревара, предлагающих присоединиться к их даршану. Он был с ними частично согласен, однако ни разу не позволял себе даже намёка на это. Ох, чувствительный Кавех как никто другой понимал, каким оскорблением ее чести ученого будут подобные слова для исследовательницы.        Этим и многими другими вещами он безусловно заслужил доверие Фарузан. Он уважает её выбор, даже не предпринимая заранее напрасной попытки убедить её – достойные  качества для человека, который будет важен Фарузан.       Однако подобное мнение друг о друге у молодых людей сложилось не сразу, как это обычно и бывает.  *** — И мне действительно стоит принять участие в экспедиции с этими... этими субчиками из Кшахревара?! — Фарузан в негодовании стояла перед Сурени, наставницей из вышеупомянутого даршана. — Мадам Фарузан, но если вы не примете участие в этом проекте у вас могут быть проблемы. К тому же вы долгое время не проводили каких-то весомых научных исследований... — женщина обреченно пыталась вразумить гения механики. — Весомых научных исследований? Да что эти так называемые Мудрецы могут понимать в научных исследованиях, если смеют говорить такую чушь?! — Фарузан скрестила руки на груди, всем своим видом выражая недовольство из-за сложившейся ситуации.  — Мадам, но вы не дослушали. Экспедиция прямо рассчитана для такого профессионала и знатока древних шифров как вы! К тому же если вы примете участие в этом небольшом совместном проекте, то Академия... мм, закроет глаза на некоторые вещи относительно вас. — кажется Сурени действительно заслуживает звание «Дипломат года».        Убедить Фарузан в чём-либо было практически невозможно, однако тут ситуация выходила не самая скверная. Казалось бы, просто небольшая экспедиция, а столько проблем она может решить.        Тщательно взвесив все «за» и «против», Фарузан вздохнула и дала согласие на эту авантюру. Может хотя бы эта экспедиция докажет некоторым особо заносчивым кшахреварцам, что методы гениальной Фарузан все ещё в ходу, а школа семиотики всё также важна как и столетие назад.        Экспедиция была запланирована через три дня, Фарузан как раз успела присоединиться к ней в последний момент. Уже завтра заявки студентов просто не подлежали бы рассмотрению. Подготовка много времени не заняла, да и все путешествие в пустыню займёт неделю.  ***       Однако уже на выходе из города, когда процессия из девяти человек – четырёх наёмников, Фарузан, трёх студентов и их наставника Ашрама – должна была наконец преспокойно направиться к владениям Царя Дешрета, внезапно, как снег на голову, почти бежал какой-то парень, крича издалека что-то не очень разборчивое.        С увесистым на вид «чемоданом», как назвала бы его Фарузан, запыхавшийся блондин остановился около Ашрама и что-то начал говорить, активно жестикулируя.        Фарузан недовольно цыкнула, не привлекая лишнего внимания. Понятно, значит он член их маленького похода, не отличающийся пунктуальностью. Как же... утомительно. Но надо держаться до конца, особенно тогда, когда ещё даже не произошло начала. От не самых радужных размышлений её прервало громкое: «...АЛЬ-ХАЙТАМ ПРОСТО НЕВЫНОСИМ, Я ЖЕ ПРОСИЛ ЕГО ПЕРЕДАТЬ МОЮ ЗАЯВКУ, Я НЕ УСПЕВАЛ СДЕЛАТЬ ЭТО САМ, А ЕМУ КАК РАЗ БЫЛО ПО ПУТИ..!». Прозвучало имя секретаря Академии, что удивило Фарузан. Она все же решила уделить внимание разговору. — Аль-Хайтам..? А, писарь и секретарь Академии? Так он в тот же день ушёл в Порт-Ормос по делам Академии. Раз уж так вышло, господин Кавех, то и ваша недоставленная заявка недействительна, и ваше участие в экспедиции попросту невозможно... — Ашрам явно пребывал в недоумении, а сам парень был готов разразиться самыми гнусными ругательствами, которыми только был научен, однако вмешательство Фарузан не дало этому случиться. — Что здесь происходит? — Фарузан в своей обычной манере подошла к обоим мужчинам, прокручивая в голове все то, что произошло.        Господин Кавех, значит? Не тот ли выпускник Кшахревара, архитектор Алькасар-сарая?   — О, мадам Фарузан, понимаете, такая ситуация случилась... — Имя Фарузан, живой легенды Академии Сумеру, внушало уважение даже у самых матёрых хербадов, а Ашрам теперь выглядел совсем потерянным. — Я поняла, не стоит. — Фарузан лишь покачала головой, — Заканчивай с ним, раз он не...       Она не успела договорить, была перебита Кавехом, эмоции которого били ключом, сносившим на своём пути весь здравый смысл и рамки приличия. — ФАРУЗАН?! И ОНА ТУТ?! — Кавех удивленно уставился на девушку. В последний раз он видел её имя, когда заучивал написанные ею труды. Намучился он тогда знатно.  От такой наглости Фарузан на пару секунд опешила, однако к ней тут же вернулось самообладание. Она улыбнулась. — Доброе утро, Кавех, верно? — вышеупомянутый Кавех заторможенно кивнул, а профессор продолжала, — на самом деле я тут по одному тайному делу от самой верхушки Академии и должна скрывать суть этого дела от студентов и даже от господина Ашрама. Но ведь ты же уже давно не студент, это правило тебя не касается. — Она заговорщицки понизила тон. Кавех заинтересованно смотрел в глаза Фарузан, словно надеясь найти ответ в них.  — Поэтому я думаю ничего не случится, если я поделюсь с тобой этой тайной, ты ведь умеешь хранить секреты, верно? — девушка поманила его, — Подойди ближе, я скажу на ушко, чтобы никто не услышал.        Доверчивый Кавех приблизился к профессору, в предвкушении великой тайны, которую он мог как бы невзначай обсудить с несносным соседом.       Однако в эту же секунду его надежды и ожидания рухнули, вместо этого появилось чувство, будто его ухо горит и вот-вот оторвётся или ещё чего похуже. А Фарузан, недовольно смотря на шипящего от боли Кавеха, прокричала ему в это же самое ухо, которое держала мертвой хваткой: — И скажи-ка мне на милость, юноша, где твоё уважение?! Уже вроде не студент, а отчитываю тебя как первокурсника! Ни стыда ни совести, в самом деле!  Еле-еле Фарузан удалось взять себя в руки. И отпустить ухо Кавеха. «Уж больно оно мне приглянулось!» издевательски сказала она бедняге, пока тот молил о пощаде. — Ашрам, теперь мы можем наконец отправиться в путь..? — Исследовательница было подумала, что на сегодня с Кавеха хватит, однако предпочла подумать ещё раз, когда раздался его голос: — Пожалуйста, мадам Фарузан, молю вас о прощении, я совсем растерялся из-за этой ситуации с Аль-Хайтамом, будь он неладен! Но мне правда необходима эта экспедиция, умоляю, профессор! — Ещё чуть-чуть и гениальный архитектор был готов захныкать, как дитя.  — Ты слышал Ашрама! — Фарузан, казалось, была непреклонна.  — Умоляю вас, я буду во всем вас слушать, мадам Фарузан, под вашу ответственность! — Какой шустрый! Я конечно могла бы уладить этот вопрос, чисто теоретически...       После долгих препираний, Фарузан, скрепя сердце, попросила Ашрама на этот раз взять непутевого архитектора с собой, обещав уладить все дела с документами и переговорить с кем надо. Не каждый день светоч Кшахревара умоляет о чем-либо вообще. А Кавех, счастливый и успокоившийся после выходки Аль-Хайтама, уже сидел на вьючном яке.        Наконец этот трудный путь был начат, а исследовательница просто надеялась, что не пожалеет о своём столь благородном поступке.