Протез для Итана Уинтерса

— Ты и я, Итан. Мы вместе спасем Розу, и с ней уже точно сотрем Миранду в порошок! — восторженно восклицает Гейзенберг — Слышь ты, мудак, моя дочь — не оружие! — Выплевывает Итан, смотря Карлу в глаза.       Лицо, полное надежд тут же сменяется отвратительной гримасой. Его план идеален! В нем всё стоит на своих местах! И неужели, Гейзенбергу понадобится разрешение какого-то там Итана Уинтерса, чтобы использовать его ребенка против Миранды?       «А у этого парня стальные яйца. Посмотрим, как он справится в одиночку» — думает Карл и выбивает стул из-под чужих ног.       Итан быстро реагирует и цепляется за чужой плащ. — Ты зря. Лучше не проверять, что там внизу. — злобный оскал лорда блестит в полумраке, удерживая чужую руку.       Эта морда выводит Итана из себя. «Какого черта я должен жертвовать своей дочерью, ради достижения личных целей этого мутанта?!» — А я бы рискнул. — Уинтерс показательно раскрывает кулак.       Но Гейзенберг не отпускает. Просто продолжает держать его. Взгляд Карла метается от мужчины к алтарю, и от него обратно. Он уже хочет расслабить руку, снова доказать себе, что может справиться в одиночку, но на секунду, замечает в чужих глазах ту же ненависть, ту же боль, то же чувство мести, что испытывает и сам Карл. Что-то такое схожее с ним самим. И он решает.       С надрывным рыком, Карл притягивает мужчину на себя. По инерции тело Итана летит на чужое, случайно прижимаясь. Но резко осознав произошедшее, отпихивает его, вновь отстраняясь над пропастью. — Что ты делаешь?! Я же сказал, что не буду тебе помогать! — злостно выкрикивает Уинтерс и старается отойти как можно дальше от мужчины и люка в полу.       Гейзенберг закрывает его и сам решает не приближаться. Он еще не до конца обдумал, что скажет своему собеседнику, и поэтому молчал еще пару минут. Что он точно понял — Итан не станет жертвовать своей дочерью ни при каких обстоятельствах. Следовательно, первое, что надо сделать, это доказать ему, что она не будет причастна. — Ладно. Давай заново. Присядь. — Я уже присел один раз. — Хорошо. Просто стой и слушай.       Блондин скрестил руки на груди, опираясь на алтарь, что стоял позади него. — Мы. Вместе. — как можно больше акцентируя на этом слове, проговаривал тот. — Убьем эту суку. Спасем Розу и НЕ будем использовать ее, как оружие. — Гейзенберг постарался мило улыбнуться, но вместо этого вышел звериный оскал.       Доверять мутанту было опасно, но желание убить Миранду было велико. Больше него было только желание спасти свою дочь. Итан понимает, что сейчас не сможет дать отпор даже простому ликану. Он был на пределе: в желудке с утра ни крошки, патронов практически не осталось, а спать хотелось так, будто он сутки стоял на посту у Букингемского дворца.       С тяжелым вздохом, проведя по лицу рукой, он только сказал, — Я пожалею об этом. — и протянул руку Гейзенбергу.       В глазах Карла забегали огоньки, а в голове проецировалось зрелище легендарной схватки против Миранды, которую он так долго ждал. Не успела перчатка коснуться чужой грязной кисти, как та взмыла вверх. Подняв глаза, Гейзенберг столкнулся с суровым взглядом отца, который ясно дал понять, что готов умереть ради дочери. — Но моя Роза — не участвует в этом. — Как скажешь, папаша. — со своей неизменной ухмылкой проговаривает тот буквально в сантиметре от чужого лица.       Гейзенберг перехватывает чужие руки над головой и несильно давит на них. Перебинтованная левая кисть шоком проносит боль до сознания Уинтерса. Он резко отдергивает руку и трясет ей, в надежде, что так полегчает. — Ай, блять! Осторожней, идиот! — огрызается он. — Прости, не хотел тебя ранить. — отскакивает и с какой-то осторожностью, даже пропустив мимо ушей оскорбление в свой адрес, произносит Карл. — Дай посмотреть. — Зачем это? — с недоверием спрашивает Уинтерс, но все-таки протягивает руку. — Хммм, есть пару идей, на счет твоей руки.       В голове Гейзенберга созревает план, как расположить папашу к себе. И главной его составляющей, становится изготовление механического протеза. Правда, нельзя говорить об этом Итану заранее. Пусть это будет сюрпризом. — Но да ладно, сейчас не до этого! Идём! — воодушевленно кричит Карл и махает рукой в сторону коридора.       Он показал Итану всё, что ему сейчас было необходимо. Запасы с консервами, некоторые ещё с военных времен, кровать с тонким матрасом и двумя сшитыми куртками, накинутыми сверху, ящики с патронами и оружием, тоже не первой свежести, а также душ и лазарет. — Развлекайся. — Закрыв дверь, Карл оставил Итана наедине со своими мыслями, ранами, надеждами и потребностями.       Первое, что тот сделал — рухнул на кровать. Отчего она вся заскрипела и прогнулась чуть ли не до пола. Но это было абсолютно неважно, главное, что позвоночник почувствовал что-то под собой. Провалявшись так пятнадцать минут, Итан решил посетить душ.       Господи, что только не было на его теле: кровь, грязь, водоросли, шерсть, плоть ликанов. Волосы просто превратились в кашу. Про то, какой запах исходил от такой смеси лучше промолчать.       Наконец, встав под поток горячей воды, из горла Итана разносится животный рёв удовольствия. Теперь его нос мог почувствовать что-то новое, кроме ассорти, которое Итан собрал за все это время.       Выходя из душа, он заметил чистую одежду. Клетчатая рубашка, джинсы, куртка и даже ботинки. Все было в пору, не считая обуви, что была велика на 2 размера. Уинтерс посчитал это довольно странным, ведь не видел ее здесь раньше. Но это все же лучше, чем залезать в свои грязные лохмотья, в которых он пришел.       Наблюдать за тем, как человек наслаждается простыми вещами оказалось куда интереснее, чем предполагал Гейзенберг. Конечно, сейчас у него было полно дел — например улучшение своей армии или изготовление того же протеза для Итана. Но разве может Карл отказать себе в удовольствии, чуток понаблюдать за Уинтерсом, что радуется мелочам и бродит по фабрике словно по лабиринту минотавра.       Уже в лазарете, Итан стал перебинтовывать руку и другие раны. После рук и ног, он добрался до отверстия в груди, которое когда-то продырявил Карл арматурой.                   Перевязывать себя было не очень удобно, особенно когда все тело ноет и даже тяжело занести руку за спину, чтобы перехватить бинт. Заметив эту картину, Гейзенберга нахлынуло чувство неловкости, а может даже и целой вины за содеянное.       Вскоре, из динамика послышался голос. — Помочь? — Итан резко подпрыгнул, что аж бинт вылетел из и так слабых рук. — Ты что. Все это время следил за мной?! — было больше не понятно, он закричал от злости или от смущения. — Конечно! Ведь я должен следить за всем, что происходит на моей фабрике. — он слегка рассмеялся. — Особенно когда у меня гости.       Уинтерсу ничего не оставалось, кроме как согласиться на помощь. Сейчас ему стоило хорошенько поесть и выспаться, чтобы хоть немного оклематься перед сражением с Мирандой. — Ну, помоги, раз предлагаешь. — Сейчас приду.       Не успел Итан сказать: «Блять» снова пытаясь замотать себя, как Гейзенберг был уже в лазарете. Он неспешно зашел, повесил шляпу и плащ. Замотал свои волосы в хвост и вымыл руки в ледяной воде, что Итан заметил при первом же прикосновении. Теперь, в таком амплуа, Гейзенберг не казался Уинтерсу таким дерзким мудаком, каким был в начале. Может он был даже слегка интеллигентным. Лорд подвинул стул ближе к кушетке, чтобы было удобнее перевязывать. — Давай сюда бинт. — приказал тот. — Подними руки.       Медленно, как можно аккуратнее, мужчина невысоко поднял их. Увидев последствия их первой встречи, Гейзенберг ужаснулся. Да, он привык видеть вещи и похуже, но что-то в этой ране не давало покоя, как и в отсутствии пальцев на левой руке.       Сам Карл, уже давно забыл, что такое боль. Во время экспериментов Миранды она шла с ним нога в ногу, а вскоре, он и вовсе перестал ее ощущать. Именно боль придала ему силы для управления металлом и создания армии против Матери. Но почему сейчас ему страшно смотреть на эту рану? «Интересно, а что значит боль для Итана? Может она уже что-то привычное, или же постоянное чувство незавершенности? Могла ли она подтолкнуть его противостоять лордам? А может теперь она для него ничего не значит, как и для меня?»       Он еще несколько минут всматривался в красное пятно и задавался этими вопросами, пока его не окликнули. — Э-эй, Гейзенберг, ты помочь не хочешь? — А. Да, прости. И зови меня Карл. — Хорошо. Только давай быстрее. Я уже устал сидеть наполовину голым. — потирая плечи руками, буркнул он. — Ты что, стесняешься? — подтрунивал лорд. — Нет! У тебя просто руки холоднющие, аж до дрожи. — в сочетании с недовольным шипением, пожаловался Уинтерс. — Прости, не привык работать с живыми. — пытался сострить тот, но вышло не так смешно, как хотелось бы.       Молчание поглотило комнату. Перевязка Итана заняла несколько минут, но даже они тянулись с вечность. Напряжение между мужчинами было не только от неловкой тишины, но и от нового вида взаимоотношений. Сотрудничество.       Еще ни разу ни один из них просто не доверял другому человеку, а свою жизнь тем более. Даже после того, как Уинтерсы переехали и прошли все обследования, Итан боялся, что Мия нападет на него, когда тот будет спать, с бензопилой.       А о каком доверии может идти речь у Карла? Тут и говорить нечего.       Для них это было настолько в новинку, что вызывало внутренний сбой, говорящий, что здесь что-то не так. Поэтому, как только Карл заканчивает с ранами, то спешит скорее удалиться. — Ну, я пошел. — быстро кидает тот. — Стой. — Итан ловит мужчину за руку. — Спасибо. — хмуро произносит он. — Да-а-а не стоит. Это ж все-таки я тебя проткнул. — Гейзенберг виновато отводит взгляд и потирает затылок. Его щеки краснеют. То ли от стыда, то ли от смущения. — Ну, да. Но все равно спасибо. — неожиданно для самого себя Итан тепло улыбается.       Карл замечает это и машинально отвечает тем же.       Но сейчас, его улыбка не была похожа на тот звериный оскал, что только тут и там мелькал при их встрече. Она была намного спокойнее, радушнее, как-то добрее, что ли. В голове Итана закрадывается мысль: -“Может он действительно отличается от тех мутантов, с которыми я сталкивался раньше?»       Первое мнение о человеке всегда обманчиво, все-таки, он не знал его историю. Не знал о том, что ему пришлось пережить, не знал, как Миранда днями экспериментировала над ним, стараясь добиться «успеха», не знал, почему он решил довериться именно Итану.       Карл берет свои плащ и шляпу, последний раз взглядывает на бинты и тихо произносит. — Тебе нужно поспать. — После чего растворяется в одном из темных коридоров фабрики.       Что-что, а в том, что сейчас нужно Итану Гейзенберг разбирается. Действительно, этот день был тяжелым и еще не имел своего завершения несмотря на то, что солнце уже собиралось уходить за горизонт.       Итан осторожно слезает с кушетки, накидывает рубашку и пытается по памяти вернуться в комнату, куда его сперва привели. Немного побродив по тесным коридорам, он находит нужную, и как можно аккуратнее опускается на койку. Кровать прогибается под ним с жутким скрипом пружин, но это меньшее, что его сейчас волнует. И прежде чем уснуть, Итан рассуждает об убийстве Миранды.       Его мозг, переполненный адреналином, начинает приходить в норму и логически думать о том, чтобы он действительно смог сделать, не предложив Гейзенберг руку помощи. Размышления блондина заканчиваются на мысли, что Карл не такой уж урод, каким мог показаться на первый взгляд.       Неужто Уинтерс реально пошел бы на Миранду только с дробовиком и пистолетом? Так ему понадобилась бы целая вечность.

***

      Громкий хлопок железной дверью заставляет Уинтерса вскочить с места и посмотреть в сторону грохота.       В комнату врывается Гейзенберг и за два шага оказывается у койки Итана. Карл с силой толкает мужчину обратно и сам нависает сверху. — Ты что тво… — не успевает договорить Итан, как жаркие губы накрывают его собственные.       Уинтерс хочет как можно быстрее оттолкнуть мужчину, но его руки крепко прижимают вдоль туловища. Чужое колено просачивается меж ног, раздвигая их. Итан пытается осознать, чем вызвано такое дерзкое поведение, но в голову ничего не приходит. Единственное, что он замечает, так это то, что Карл целует его с какой-то несвойственной ему заботой, будто боится потерять. Его губы переходят на щеки, шею, уши, иногда покусывая их.       Неторопливо, Уинтерс неосознанно сам начинает погружаться в новую атмосферу: его щеки краснеют, жар охватывает тело, напряженные руки уже не пытаются противостоять. Заметив это, Карл отпускает их и кончиками шершавых пальцев касается чужого лица, уводя в новый поцелуй. Тот выходит томным, нежным, таким желаемым для них обоих, что Итан уже сам тянет руки к мужчине и кладет их на массивные плечи. Уинтерс не хочет на этом останавливаться и проводит ладонями вдоль крепкой спины. Запуская их под рубашку и чувствуя горячую кожу под своими пальцами, он погружается в какой-то новый вид наслаждения.       В то же время трудно сказать, чем руководствуется Карл. Как будто всё должно происходить именно так, и в этом нет ничего сверхъестественного. Отстраняясь от Итана, одной рукой мужчина расстегивает чужую рубашку, оголяя ключицы: такие тонкие, блестящие — так и манят укусить. Гейзенберг не сдерживается и хватает клыками бледную кожу, сверху слышится сердитый стон, вместе с которым ногти несильно царапают спину. Мужчина тут же исправляет свой страстный порыв зализыванием красного укуса.       В то же время рука продолжает расстегивать клетчатую ткань, добираясь до ширинки брюк. Уинтерс с каким-то трепетом ждет этого момента. Хочется, чтобы Гейзенберг вечность нависал над ним и нежно оглаживал гибкие бедра, медленно обнажая горячую плоть. Но тот не наступает.

***

      Итан неспешно открывает глаза, устремляя пустынный взгляд в потолок. Мозг все еще проигрывает увиденное и доносит нервный импульс до хозяина, на который он только с размаху ударяет ладонями по своему лицу, оставляя их в таком положении. В голове томно проносится: «Это был сон. Это был блядский сон!»       Сквозь пальцы протекает монотонный вой, по которому даже нельзя сказать какую эмоцию, тот означает. Скорее всего, этот вой можно было принять за удивление. Уинтерсу до сих пор остается не ясно, что сподвигло его сознание на такие сны.              Конечно, вся эта беготня по деревне сильно сказывается на человеческом подсознании: ликаны, дылда-вампирша-дракон, страшные куклы и уродливые рыбы, чего только стоит огромный торговец, который похож на кашу, вытекающую из-под крышки кастрюли.       Итан думал, что после семейки Бэйкеров его будет трудно чем-то напугать. Индюк тоже думал.       А мысль на подкорке о том, что его дочь разделили на части и пытаются превратить в такого же монстра и вовсе не дает покоя бедному отцу.       Естественно, справится со всеми навалившимися проблемами в одиночку очень тяжело. Рядом с Итаном не было никого, кто хоть на йоту мог его понять или как-нибудь поддержать. Можно было бы положиться на Криса, если бы тот не похитил их с Розой, а Мию не расстрелял из всего арсенала BSAA, лишая его еще одного лучика света. И тут, Гейзенберг предлагает сотрудничество, в котором оба сейчас нуждаются, как никогда раньше. Его нутро продолжает ныть, заставляя Итана забыть о душевном покое.              Еще через пять минут постигания вселенского дзена и потолка комнаты, Уинтерс решает найти Карла и узнать их дальнейший план действий. Правда, он даже не мог представить, как сейчас будет общаться с ним, учитывая весь тот «кошмар», что сотворило его подсознание. Но, рано или поздно с ним придется поговорить, и поэтому он собирается на поиски союзника.       Работа на фабрике кипела: конвейеры с роботами не останавливались ни на минуту, из любого угла можно было услышать жуткий грохот и лязг металла, запах топлива был повсюду, а рёв бензопил не прекращал гудеть в ушах. Казалось, будто вся фабрика ожила, в предвкушении выпустить свои детища на волю. Давно здесь не было такого. Весь этот настрой очень хорошо бодрил Карла, тем самым придавая творческий запал на различные вещи, включая протез для Итана.       Пока тот спал, мужчина успел отладить работу на предприятии, нарисовать чертеж, найти подходящие детали и уже приступить к их сварке. Карл был погружен в работу с головой, да так, что даже не заметил гостя, появившегося за его спиной.       Тот же не знал с чего начать, и поэтому решил безобидно поприветствовать. — Привет, Карл. — Мужчина от неожиданности ахнул и резко обернулся. — Что ты тут делаешь?! — недовольно вопросил лорд, повысив голос.       Спиной Карл пытается как можно сильнее закрыть подарок, но выглядело это так, словно его застукали за чем-то неприличным. — Э-эм, я просто хотел обсудить дальнейший план. Надо подготовиться к сражению.       Смотреть мужчине в глаза оказалось намного тяжелее, даже учитывая то, что темные очки не дают их разглядеть в полной мере. Итан не выдерживает и старается смотреть куда-то за спину. Он щуриться, чтобы понять, что лежит на верстаке и его взор цепляется за небольшую железную «вилку» с припаянным к ней обручем, но он не придает ей особого значения. В отличие от Гейзенберга, который старается заслонить изделие собой. — Да-а, коне-ечно. Я как раз собирался идти к тебе. — уже спокойней отвечает тот. — Да? Я думал ты был чем-то увлеченно занят. — тело Итана отклоняется вправо, все еще избегая зрительного контакта. Его взгляд опять падает на эту «вилку».       В какой-то момент, Гейзенбергу надоедают эти гляделки через плечо. Он понимает, что еще пару секунд и Уинтерс поймет, что такое пытаются тщательно скрыть от него. Карл решает действовать радикально и берет чужой подбородок в «тески». Итану тут же становится не до той безделушки. Глаза начинают носиться по кругу, как угорелые, только бы не смотреть вперед. Но тихий манящий голос над ухом заставляет его посмотреть прямо, и заглянуть в чужие очи, которые теперь не скрыты за темными очками. — Когда говоришь со мной, то смотри мне в глаза, пожалуйста. — с наигранной ухмылкой чуть ли не шепчет он.       Его глаза стали похожи на пятирублевки, щеки резко покраснели, а лоб покрылся испариной. Итан рвано дышит через нос, стараясь как можно реже моргать. Его охватил страх. Сложно было сказать перед чем: перед могущественным мутантом, который если приложит чуть больше силы, то раздавит чужую челюсть на части, или же перед непозволительной близостью мужчины к себе.       Грубая резиновая перчатка жестко проезжается по мягкой коже, задевая нижнюю губу и оставляя неприятный привкус металла. Этот жест приводит клубок мыслей в порядок и дарует Итану мимолетное спокойствие. — Дай мне десять минут. Я закончу работу, и мы все обсудим. — слова приглушенно долетают до блондина и тот робко кивает.       Карл отпускает чужой подбородок и несильно разворачивает Уинтерса за плечи. Невзначай проходясь руками по спине, лорд подталкивает мужчину к двери. С жутким скрипом та закрывается, разделяя их по отличные стороны.       Итан со всех ног бежит в комнату. Бежит без остановки, словно за ним кто-то гонится и хочет разорвать на куски. Наконец, добравшись, он переводит дыхание и садится на кровать, одновременно растирая лицо руками и переваривая всё произошедшее.       Первая мысль недолго всплывала: — «Он что, клеится ко мне?!» После такого вызывающего предположения внутренний диалог было не остановить: «Ну нет. Это бред сумасшедшего. Итан, ты еще не проснулся.» Хлопок. «Ай, нет. Боль настоящая.» Удар по щеке не помог.       Уинтерс скрючился словно креветка, руки обнимали бока, а нога нервно дергалась. «Почему у каждого мутанта со мной случается какая-то хуйня?! То руку отрубят, то грибами надышат. Про Моро даже вспоминать противно! А теперь ещё этот. Лезет ко мне.»       В какой-то момент, Итан в принципе пытается вспомнить, что он здесь делает. «Вообще, я объединялся, чтобы дочь свою спасти, а не шашни с мужиками крутить! Да, Роза! Мое солнышко. Я спасу тебя, чего бы не этого не стоило! Включая сумасшедшего инженера, со странными пристрастиями.»       Внутри собирается вся ненависть к сегодняшнему дню и обитателям этой деревни. Он был готов всадить пулю в голову Миранды. Да что там! Просто порвать ее голыми руками. Отомстить за расчленение своей дочери и смерть жены. В этот момент не было никого более сурового и отважного, чем Итан, мать его, Уинтерс. Для него оставалось неясно только одно: кто для него Карл? Но выбросив этот вопрос из головы, блондин хладнокровно говорит себе: «Нужно сосредоточиться. Я полностью готов к битве!»       Стоило только Итану поднять свой боевой дух, как в проёме появился знакомый силуэт. Волосы в пучок, блестящие глаза, свободная рубашка и на удивление чистые тёмные брюки. Казалось, будто тот собирался на свидание. Карл формально постучал костяшкой по двери и с хитрой улыбкой спросил. — Можно? — Уинтерс оценивающе взглянул на мужчину и сухо ответил. — Проходи.       Словно во сне, Карл преодолел комнату за пару шагов и оказался у койки. Его левая рука была спрятана за спиной, что сильно настораживала блондина. Спустя пару секунд слева послышался треск пружин. Лорд повернулся к уже побледнеющему Уинтерсу. — Итан. — вдохновленно начал тот. — У меня для тебя есть подарок.       Светлые брови поползли вверх, но тон не изменился. — Неожиданн… — Закрой глаза. — перебил того Гейзенберг. — Ну уж нет. — Уинтерс показательно скрестил руки и насупился. — Я еще не так сильно тебе доверяю.       Удивлению Карла не было предела. Мало того, что челюсть отвисла, так еще очки на нос сползли, открывая взору шокированные глаза. — Блять, Итан, нам скоро с Мирандой пиздиться плечом к плечу, а ты мне блять не доверяешь?! — Ладно-ладно! Закрываю. — все еще настороженный он пытался прислушаться и понять, что перед ним происходит. Но смог услышать только металлический лязг. Через минуту шубуршание прекратилось и Карл торжественно сказал. — Открывай.       Перед взором Итана предстала та самая металлическая «вилка», что он видел раньше. Он осторожно взял ее в руки, повертел, покрутил, пытаясь понять, что это. Но все же через пару минут Уинтерс достиг просветления. Это был протез для его левой руки. Да, он был самый обыкновенный, но держать пистолет станет поудобнее. Да и в принципе лишних пальцев не бывает. С этим утверждением мог поспорить лишь слесарь.       Все это время, широко улыбаясь, Гейзенберг ждал обратной связи. Он очень сильно хотел понравиться Итану, и этот протез была его последняя надежда на хороший исход их отношений. Но к его удивлению, чужое лицо было скупо на эмоции. В его глазах не было ни печали, ни радости, просто пустота. Вместо какой-либо благодарности или улыбки, Уинтерс отложил протез в сторону и поцеловал мужчину, сидящего напротив.             Такой жест удивил обоих. Отстраняясь от Карла, блондин закрыл рот руками и жутко засмущался. Он уже не знал к чему готовиться. Скорее всего к смерти.       Но вместо старушки с косой его настиг властный мужчина, уже нависающий сверху и прижимающий чужие запястья на уровне головы. — Так вот как ты говоришь «спасибо», Итан Уинтерс. — утробный смех заполнил комнату и, казалось, самого Уинтерса.       Нежные губы, что только все время и одаривали надменными ухмылками, впиваются в собственные, заставляя всё тело кричать в агонии и отвечать на поцелуй. Руки лорда ослабляют хватку и спешно передвигаются по телу, стараясь как можно быстрее лишить одежды себя и Итана. Сам Итан, не разрывая поцелуй, пытается помочь и тут до него доходит. Что все толчки его подсознания были не просто так. Весь этот «деревенский» быт поменял его мышление окончательно и открыл новые горизонты желаний. Губы Гейзенберга уже переходят к тонкой шее, не щадя оставляя багровые пятна.       Внезапно звучит сигнализация, предупреждающая о начале церемонии. «Надо спешить!» — проносится в голове Уинтерса. Они отстраняются и Итан читает в чужих глазах такую же уверенность, что и светилась в его собственных. — Продолжим после? — робко уточняет Карл. — После.