Выпусти меня.

— Когда пойдёшь на бокс — представляй, что бьёшь Зеленского. И тихий, неприятный смешок. — C'est superflu, m. poutine Разговор записывается, зачем он… что себе позволяет, зачем, подставить меня хочет? — Ладно, Эммануэль, всего вам хорошего. Этот противный голос из трубки резал слух, фальшь в словах вызывал неприязнь, но нужно. Нужно разговаривать с этим… коллегой. Владимир просил меня и я не могу не помочь ему. Толку с этих разговоров нет, но надежда все же не умирает. Он так сказал. Не могу быть взаимным и искреннем в пожеланиях собеседнику на прощание, но он ждёт ответ. Краткое: — Adieu Из телефона слышно гудок, тишина. Господи, как же я этого хотел. Все эти разговоры сильно подавляют, во мне нет эмоций, какое-то выгорание, апатия, опустошение. Я устало завалился на стол, прокручивая у себя в голове этот диалог, эти слова, эти неприятные слова. Сложно Именно из-за этого я начал ходить в зал при дворце. Да, он был в далёком конце сего здания, но посещал я его очень редко, а точнее никогда. Последняя встреча с Владимиром во Франции была очень близкой, непринуждённой, открытой. Мы беседовали обо всём что приходило в голову, обсуждая работу, семью, друзей, союзников, при этом потягивая вино из бокалов. Там он и поделился своим методом, как управлять стрессом, а точнее как его снять. Вечер, а иногда и ночь. Работа окончена, голова как коробка, нервы на пределе и вот, перчатки, боксерская груша перед глазами и погнал, пока не выбьешь всю свою дурь, весь негатив, весь свой стресс. Организм истощается и тогда наступает опустошение, всё что тебе хочется — это упасть на свою белоснежную кровать и лежать там до утра, а на утро всё по новой и так на протяжении всего своего президентского срока. Должен признать, что с начала всех тех страшных обстоятельств мои перчатки, казалось, вот вот сотрутся из-за сильнейших ударов, поскольку злость на некоторые вещи невероятно большая, или же не вещи. Не знаю кого там Владимиру, что он делает со всем своим стрессом, но могу заметить, что его тело стало намного больше чем когда-либо. Невооружённым глазом заметно как он быстро подкачался, даже не смотря на то что и до этого был в форме. «Когда пойдёшь на бокс — представляй, что бьёшь Зеленского.» — проходится до сих пор, даже сейчас, когда я захожу в зал. Всё те же стены, всё те же зеркала вокруг, всё та же груша, всё те же перчатки, но нет его. А ведь в прошлый раз мы договорились, что он обязательно посетит мой спортзал когда приедет, мы проведём тренировку и даже выйдем на так называемый бой и конечно же, это всего лишь шутка, всего лишь интересное времяпровождение. С ним действительно весело и я не знаю влияет ли так его бывшая профессия, или просто врождённое обаяние, но я действительно поддаюсь под эти необъяснимые феромоны из раза в раз. «Когда пойдёшь на бокс — представляй, что бьёшь Зеленского.» Удар «Когда пойдёшь на бокс — представляй, что бьёшь Зеленского.» Удар «Когда пойдёшь на бокс — представляй, что бьёшь Зеленского.» Удар. С каждым разом эти слова сопровождались смехом и это было неприятно, это приводило меня в ярость, мне было обидно за своего… друга. путин был прав. Я представляю Володю, но не на месте удара, как бы ему хотелось. Удар и я от бессилия упираюсь рукой в боксёрскую принадлежность тяжело переводя дыхание. — Не злитесь так сильно. Не скажу что это меня испугало. Я мог подозревать, но то что он действительно появиться этой ночью — было неожиданно. В основном это происходит, когда на душе кошки скребут, когда морально плохо. Мне кажется, объяснить это явление не сможет ни один психолог, а даже если и сможет — я не расскажу об этом. Он будет моим маленьким секретом. — Давно я тебя не видел. Это звучало как-то обречённо, но он всё понял. Это можно было понять по его снисходительной улыбке. Наверное стоит более детально рассказать об этом? Первый раз я подумал, что перебрал с алкоголем, ну а сейчас мне кажется что я просто сошёл с ума. Он здесь, передо мной, его хриплый голос звучит эхом, вызывая рой мурашек по телу, в моём любимом костюме. Тёмно-синий. Он прекрасно сочетался с его карими, как зерновое кофе глазами. Сейчас же Владимир наяву выглядит иначе, но именно этот остался у меня в памяти, каким я первый раз увидел его. Именно таким. Это засело у меня в голове и больше не отпустило. Возможно когда разговариваю с ним я просто говорю в пустоту, а может мой мозг справляется таким образом со всей тяжестью… Не могу дать ответ. Никто не может. — Ты представляешь меня? И улыбка, чёртова улыбка, способна выбить из колеи такого серьёзного человека как я. — Он был мерзким. — Знаю, Эммануэль, знаю… Я никогда не видел как он передвигается, но казалось он просто появляется из ниоткуда. Его голос звучит то далеко, то слишком близко. Иногда от такой неожиданности я даже вздрагиваю. Как и сейчас. Где-то сзади, чувствую его спиной физичиски. Руками тот проводит мне по прессу и даже через футболку я чувствую его холод. Он неживой, всего лишь моя выдумка, но такая приятная. Это расслабляет меня, я не замечаю как оказываюсь в своей комнате, как падаю на кровать как он оказывается надо мной. Его глаза так близко, они изучают моё лицо, потом шею и куда-то смотрят ниже. Мне не остаётся ничего, кроме как шумно взглотнуть, чем опять привлечь внимание своего друга. — У меня кружиться голова. Не знаю зачем это сказал, почему именно это, почему именно ему, почему именно сейчас… Мне казалось, сюжет уже давно прописан, а я лишь в этой игре нелепый актёр. Его губы еле соприкасаются с моими, когда он пытается мне что-то прошептать, но увы, голова уже не соображает что именно он пытается сказать. — Ты застрял в своих желаниях. Физически мне становилось плохо, сложно дышать. Мне казалось я задыхаюсь. Это было похоже на паническую атаку, я не мог пошевелиться и самое страшное, что мне не хотелось это прекращать. Мне нравилось всё это чувствовать, мне нравилось, что он здесь, рядом, даже если я знаю, что все не по-настоящему — Выпусти меня. — Прохрипел я. — Выпусти… выпусти… Мне казалось, что он со всей силой вдавил меня в кровать и той же секундой я подорвался, осмотрелся вокруг. Это сон, всего лишь сон. Я уснул после разговора с путиным… Сердце колотило как будто у загнанного в угол котёнка. Збитое дыхание и ужасная боль в области затылка, из-за которой мне пришлось даже на секунду скривиться от обычного звонка телефона. — Je t'écoute — Эммануэль… По сердцу опять прошёлся разряд. — Vladimir? — Ты… И тишина. — Vladimir… — Ты застрял в своих желаниях.