***
Слыша, как сёстры в очередной раз ругаются на Розарию, Барбара лишь вздыхает. Она продолжает мыть пол в своем углу, вслушиваться в ругань Виктории. Мысли текут медленно, лениво, взгляд ни за что не цепляется, руки действуют механически – вперед, назад, потереть пятно, опустить швабру в ведро, побултыхать, отжать и всё по новой. А потом, сделав неосторожный шаг назад, она в кого-то врезается и, падая, переворачивает ведро. Подняв голову, она встречается взглядом с Розарией. Ненадолго зависает, вглядывается в её бледное, сероватое лицо и огромные мешки под глазами. Думает о том, что ей надо лучше питаться и чаще выходить на солнце. Старается не думать о том, что монашке бы поскромнее одеваться – только нервы зря тратить, всё равно же не послушается. Отмирает, быстро извиняется за свою невнимательность и встаёт. Старается не вздрагивать, заглянув в разлитую воду. Барбара лекарь, но даже её передёргивает, когда она видит руки, которые по локоть в крови. Отражение Розарии в целом выглядит как сошедшая с картинки нечисть: её худоба становится болезненной, глаза ещё больше западают. А ещё она вся в крови: брызги на щеках, пятна на одежде, капли, падающие с алых рук. Барбара знает, что у той было тяжёлое прошлое – детство среди бандитов, отчаянные попытки выжить – но всё равно не может простить ей жестокости. Розария это чувствует, а потому лишний раз не лезет, кивает на извинения и уходит. Барбара смотрит на воду и думает, что нужно набрать новое ведро. Ей кажется, что лужа до сих пор красноватая.***
Нужно обновить аптечку, поэтому пастор отправляется в лес, чтобы собрать травы. Это, конечно же, не обязательно – их можно взять у алхимиков или попросить искателей приключений – но она редко упускает возможность выйти из города. Проходя площадь, Барбара замечает барда. Он играет на лире и одновременно держит в зубах винный бокал – из-за слишком детского личика ему частенько отказывают в барах, так что это один из способов получить желанный напиток. Он замечает её и подмигивает. Девушка вздрагивает и спешит сбежать подальше. Люди видят молодого парнишку. Барбара видит тысячелетнего бога – не того, кто отметил её даром, но того, кто правит этой страной. Раньше она молилась ему, надеялась на него, потому и пришла в церковь. Теперь же в церкви её держат лишь люди, которым нужна её помощь, да отец, который гордится ей. А бог вызывает лишь жалость. Она знает историю, знает как тогда ещё маленький ветерок и юный бард подняли восстание и свергли тирана. Знает, что мальчик погиб, а ветерок стал архонтом и назвался Барбатосом. Люди радуются поражению зла. Барбара видит, чего это стоило божеству. Он помог людям, дал им плодородные, тёплые земли, защитил. А потом пропал, сменил величественное Барбатос на простое Венти, затерялся среди людей, стал петь в тавернах за вино, которым до сих пор заливает тоску по погибшему другу. Барбара видела его отражение только один раз – и начала избегать его. Из зеркала на стене бара на неё смотрела тень. Сначала она не замечала девушку и была полностью чёрной, но как только пастор подошла ближе вскинула голову. И улыбнулась. Рваная белая линия пересекла “лицо”. Тень подняла руку, как бы приживая палец к губам, и слегка наклонила голову, мол, молчи, не говори никому, а иначе… Эта тень до сих пор снится ей в кошмарах. Барбара до сих пор сторонится Венти. Она не хочет думать, почему душа такого доброго и светлого существа чернее, чем самая тёмная ночь.***
В лесу Барбара встречает Сахарозу и в первый раз за день искренне улыбается. Эта девушка всегда ассоциировалась у неё с теплом. Не такая яркая и шумная как Эмбер, от неё веяло чем-то домашним, уютным. Милые ушки, большие очки, даже на вид мягкие волосы – её хотелось обнять и не отпускать. Но главное – душа. Из воды, зеркала, витрины на неё всегда смотрела всё та же Сахароза, разве что светящаяся каким-то мягким внутренним светом. Она была настоящим лучиком света в жизни Барбары. Но виделись они редко. Биоалхимик постоянно пропадала в лаборатории. А в лаборатории можно было наткнуться её учителя – Альбедо, второго человека, которого пастор обходила стороной. Но если тень Венти ей чуть ли не угрожала, то вот главный алхимик пугал совсем другим. Любопытства ради взглянув на него в зеркало Барбара сначала даже не поняла, что её напрягло. А приглядевшись осознала. По ту сторону стекла был не человек – кукла. Она видела шарниры в местах суставов, стеклянные глаза, искусственные волосы. Позже, покопавшись в бумагах старшей сестры, она, конечно, узнала, что Альбедо не человек – гомункул, выращенный в пробирке. Вот почему в зеркале кукла – его душа такая же ненастоящая как и его тело. Легче ей от этого не стало.***
Вернувшись в Мондштадт они с Сахарозой разошлись: алхимик поспешила в лабораторию, а Барбара решила прогуляться в ресторанчик – она собиралась зайти к Джинн, а та наверняка опять не ела. За столиком она увидела Кэйю, весело поглощающего куриные шашлычки. Капитан кавалерии – самая настоящая загадка. Внешне он всегда бодр и весел, но его душа… Она всегда плачет, раздирает кожу вокруг глаза, цвета плавленого золота, оставляя целым небесно-голубой. Можно подумать, что это из-за того давнего конфликта с его названным братом – Дилюк тогда оставил ему в подарок ужасный шрам поперек глаза – но что-то подсказывает ей, что всё куда сложнее, уходит корнями куда-то в глубь, в далёкое прошлое. Барбара не знает, что там и не особо то и хочет, потому что ей кажется, что это что-то ломает всё до чего доберётся – именно из-за этого поссорились братья, именно поэтому яркий, согревающий огонь души Дилюка вдруг потух, а потом вернулся обжигающим, сжигающим в пепел пламенем. Поэтому Барбара не лезет – в конце концов это не её дело, да и своих забот у неё хватает.***
Стол в кабинете Джинн, как всегда, утопает в бумагах – иногда за горой макулатуры её сестру совсем не видно. Барбара решительно сдвигает весь этот ужас на край стола и ставит перед рыцарем пиццу. Джинн смотрит голодными глазами, на всё равно тянет руку к белой массе – работа для неё превыше всего. Барбара бьёт её по рукам и грозится позвать Лизу – эта ведьма всегда умеет вправить мозги. Жаль только, что осталось ей совсем немного: её душа буквально рассыпается, обращается в прах – последствия запретных знаний. Опять смотрит на Джинн. Та наслаждается любимой едой, смакует каждый кусочек. Барбара улыбается – её сестра счастлива и сейчас это самое главное.***
Барбара возвращается домой. Снимает платье. Расплетает волосы. И смотрит в зеркало. С той стороны на неё смотрит она сама. Только не та, которую видят люди. Настоящая. У этой Барбары рот зашит нитками, которые тянутся к щекам, формируя улыбку. Улыбайся милая, всегда улыбайся, тогда тебя будут любить. Её тело до боли, до хруста рёбер затянуто в корсет. Ешь меньше и держи спину прямой, никто не любит толстых и горбатых. Руки и ноги покрыты синяками и кровоподтеками от постоянных тренировок. Посмотри на сестру, почему ты не можешь быть как она? Старайся лучше! А глаза пустые, мёртвые. Что значит не хочешь? Это твой долг, твоя обязанность. Всё её тело покрыто цветами – неозвученные влюбленности. Что за глупости ты несёшь?! Юной девушке не пристало думать о таком! Я запрещаю тебе с ней общаться! Барбара смотрит в зеркало и улыбается: искорёженная, покалеченная, её душа всё ещё жива, она всё ещё существует. Больше всего на свете Барбара боится, что однажды заглянет в зеркало и никого не увидит.