Ghost в прямом эфире

Одним спокойным, ничем не примечательный зимним днём, никто не ожидал получить от ютуб-канала Ghost крайне воодушевляющее уведомление: вечерний стрим, прямо из сердца аббатства. На экранах мониторов зрители видели красивые, почти вычурные ткани на широких диванах и изобилие мягких подушек. Роскошь во плоти, которой можно позавидовать. Но самые внимательные зрители могли заметить у широкого, покрытого позолотой зеркала, Папу Эмеритуса Второго. Он возился с крючками на подвязках для чулок ядовито-зелёного цвета. Гладкие, сделанные будто бы из бархата, они обрамляли худые, но стройные ноги. На заднем плане слышались громкая и не очень цензурная итальянская ругань и чьё-то сдержанное хихиканье. — Эта штука работает? — Спросил чей-то голос за кадром. — Работает! — Кто-то снова засмеялся. — Ещё как работает, — подтвердил другой голос. — Давай, братец, помаши в камеру! Секондо повернулся к камере, расправив плечи. Похоже, он старался выглядеть гордо, забыв о не до конца закреплённых подвязках. Широкий шёлковый халат изумрудного цвета соскользнул с его плеча, открывая вид на дорогой кружевной корсет. В этот момент за кадром послышалось дружное хихикание нескольких голосов. Похоже, оно явно не было трезвым. Несколько секунд спустя в кадре появился новый персонаж: он неуклюже споткнулся о собственные ноги, чуть ли не падая на Секондо, и уткнулся лицом в камеру. Из-под густых, длинных ресниц в объектив посмотрел белый глаз — похоже, самые впечатлительные зрители подумали, что им хотели бы заглянуть в сердце и оставить неизгладимый след в душе. Но тут в кадре появились чьи-то руки, которые оттащили человека, оказавшегося нынешним кардиналом, от камеры и слегка встряхнули за плечи. — Ну-ну, Карди, не падай раньше времени, мы ведь ещё даже не начали, — икая, произнёс Секондо, развернув к камере бедного кардинала. При этом Секондо не терял времени и стягивал с «гостя вечеринки» сутану, открывая всем прекрасный вид на узкие шорты тёмно-синего цвета и светло-серые чулки. Но искушённый зритель мог бы заметить, что этому комплекту чего-то не хватает. Наверняка в этот момент все замерли у экранов: насколько эта вечеринка будет полна извращённых идей? — Эй! Не начинайте без нас! Перед камерой появилось лицо Папы Эмеритуса Третьего, волосы которого были довольно растрёпаны, а грим уже успел заметно расплыться, обнажая кое-где светлую кожу. Но как бы вы ни пытались, разглядеть подробности было невозможно, пока он не сделал несколько шагов назад. Он всё ещё был в парадной рясе, из-под которой торчали голые ноги в пушистых розовых тапках. В одной руке он держал что-то, похожее на верёвку, но другого её конца видно не было. Среднестатистическому зрителю наблюдать за чем-то подобным было слишком уж странно. Группа или сошла с ума, или правда решила посвятить слушателей в подробности бурной личной жизни Пап. Всё время с начала стрима открытый чат ревел и буйствовал: кто-то подмечал, насколько Папам идёт бельё из дорогой ткани и тонких кружев, кто-то был недоволен и писал гневные комментарии, кто-то просто ограничивался смайликами, а некоторые и вовсе предлагали устраивать подобные мероприятия за деньги. «Горячие старики онлайн без регистрации и смс» — именно такой заголовок теперь гуляет по соцсетям, при одном лишь упоминании группы. Страшно подумать, сколько извращенцев будет придумывать самые грязные и отвязные вещи со всеми участниками этого «реалити-шоу». Но вопросы пристойности собственных мыслей чат, возможно, рассмотрит позже. В тот момент их умы были заняты кардиналом, который совсем не невинно сосал леденец на палочке в форме маленького розового члена. При этом он очень эротично лежал на большом количестве своих маленьких копий, Плюш. Чат тут же взорвался репликами о том, что Плюша — их новый секс-символ. Похоже, что невинная детская игрушка перестала быть такой уж невинной. Пока все обсуждали кардинала, некоторые стали задаваться вопросом: раз уж на месте все Папы и даже кардинал, то где же Примо? Откроется ли им тайна и этого шаловливого деда? — Братец был прав, — где-то за кадром снова хихикнул Терцо, — стримы хорошо поднимают активность. Ну-ка, иди-ка сюда, покрасуйся. Покажи, какой у Папы чудесный пёсик. Терцо дёрнул за шнурок, который, как уже успели заметить внимательные зрители, оказался поводком, и в кадр попал явно смущённый гуль. Омега, которого было нетрудно узнать по комплекции, тоже был одет в женское нижнее бельё пудрового цвета с рюшами, а на шее красовался ядовито-розовый ошейник со стразами. Бедный упырь пытался прикрыться. Похоже, он сгорал от стыда, но всё было тщетно — без зазрения совести Терцо уже выставил его на всеобщее обозрение. — Папа, пожалуйста, не надо, — жалобно поскуливал Омега. — Надо! Кстати, Примо, — Терцо обратился к кому-то по ту сторону от камеры, — где ты достал такую прелесть? По размеру подошло идеально. Затем Терцо подмигнул прямо в объектив, и за кадром снова послышалось нетрезвое хихикание. Похоже, это был последний из братьев, так ни разу и не засветившийся в кадре. Вдруг камера снова дрогнула и сместилась на Секондо, который с тяжёлым вздохом схватил со стола начатую бутылку абсента, наспех открутил крышку, наполнил бокал и сунул в руки кардиналу. Тут чат снова взорвался просьбами приблизить камеру к этой парочке. От внимательных зрителей не ускользнуло, что на кардинале была кожаная крысиная маска и ошейник, только чёрный, чуть прикрывающий очаровательные веснушки на его шее. На этом ошейнике тускло поблёскивал металлический кулон с надписью. Зрители не смогли рассмотреть, что же там было выгравировано, но среди аудитории с большим отрывом победила версия «Крыска». Кто бы мог подумать, что такой уважаемый и внушающий страх член церкви имеет тайные увлечения подобного рода? Секондо забрал бокал из подрагивающих рук и залпом осушил его, нежно зарываясь пальцами в волосы кардинала и прижимая его к своей груди. Похоже, действовал он осторожно, прекрасно осознавая, что пирсинг на его сосках может повредить ужасно дорогой кожаный наряд Копиа. Но, к восторгу зрителей, с другой стороны к ним подсел Терцо, сделавший большой глоток из бутылки. Медленно он дотронулся до головы Копиа, потянул его на себя, а потом страстно поцеловал его, угощая таким образом абсентом. Затем то же самое повторил уже Секондо, заранее забравший бутылку из рук Терцо. Похоже, братья считали это довольно забавным. Чат тут же стал задаваться вопросом, насколько все они пьяны. Скоро эта дискуссия перешла в бурное обсуждение того, сколько ещё они смогут выпить. — Fratellino, будь так добр, покорми своего хорошего мальчика, а то бедняга слишком трезв, — пробормотал Секондо, махнув рукой в сторону гуля, так и стоящего на четвереньках. — Ты прав, братишка. Омега, — Терцо поманил его к себе, — иди к папочке. Терцо снова дёрнул за поводок, заставив гуля невольно подойти ближе. — А теперь, милый Омега, встань на колени. Омега всхлипнул, но послушно выполнил указания. Терцо сделал большой глоток абсента и наклонился, впиваясь в губы Омеги таким же нетерпеливым поцелуем. Когда он отстранился, гуль слегка покачнулся, явно шокированный происходящим. Зрители тут же стали спорить о том, что, как и у любого гуля квинтэссенции, у Омеги высокая устойчивость к алкоголю. Но всех спасли самые внимательные поклонники, заметившие, что марка абсента, которую распивают Папы в прямом эфире, содержит экстракт полыни, а она, как известно, действует на адские сущности сродни наркотику. Поэтому ни для кого не стало удивлением, что Омега тут же замурлыкал и начал игриво вилять хвостом, потирая голову по очереди о ноги Терцо, Копиа и Секондо. — Вот так-то лучше… — проворковал кто-то из них, забирая камеру в свои руки. — Ну же Примо, никто не должен остаться в стороне. Сними ты эти боксеры, не скрывай свой огромный потенциал! Камера тут же направилась на старшего из Эмеритусов, проследив его путь до высокого напольного кальяна, рядом с которым лежали пакетики с непонятным содержимым. Чат снова взревел: вот значит, чем занимаются старики на пенсии! Затянувшись пару раз, Примо откинулся на диване, демонстрируя всем широкие красные боксеры с надписью «Держи это». Похлопав себя по бедру, он будто бы кого-то позвал. За кадром послышался одобрительный свист и смех, и камера резкими движениями показала, как кардинал довольно шустро поднялся с дивана и направился к Примо. От зорких глаз зрителей не укрылся тот факт, что у него определённо был хвост, который покачивался при каждом неловком движении бёдрами. Вальяжно рассевшись на подушке, которую ему пододвинул Примо, Копиа обхватил пухлыми губами край мундштука и сделал несколько затяжек. Похоже, что их вечеринка была в самом разгаре, и Копиа расслабился настолько, что бросал недвусмысленные взгляды на гуля, мурлыкающего у его ног. — Дорогие зрители, вам нравится то, что вы видите? Или вам хочется добавить больше страсти в наше шоу? — Послышалось за кадром. Зрители тут же задались вопросом: что Папа имел ввиду? Как всё может стать ещё интереснее и горячее?! Омега, тем временем, сидел на полу, сначала потираясь головой о ногу Терцо, а потом он вовсе обхватил её руками, нежно прижавшись к ней щекой, при этом он мурчал, словно мартовский кот. Выражение его лица было примерно таким же — влюблённым. Хвостом он обвил ногу Копиа, который уже успел пристроиться рядом с Терцо, поглаживая его растрёпанные волосы. — Ну-ну, ты слишком расслабился, дорогой, — проворковал Терцо. — Разве ты не хочешь показать нашим зрителям танец? Такой красивый гуль не должен скрывать своё тело. Тем более, когда ты в таком красивом белье! Терцо подмигнул, приблизившись к объективу, и сделал ещё один большой глоток абсента прямо из бутылки. Следуя указаниям Терцо, Копиа придвинул к себе кальян, задумчиво повертел в руках мундштук и сделал глубокую затяжку. Затем он склонился над Омегой и выдохнул облако густого дыма прямо в приоткрытый рот упыря. К восторгу публики, которая считала, что вечер не может стать ещё более горячим, Омега подтянулся по-кошачьи, лениво поднялся на ноги и, слегка краснея, стал раскачивать бёдрами из стороны в сторону, изображая танец живота. При этом он будто бы показательно оттягивал резинку розовых стрингов каждый раз, когда его ягодицы покачивались в воздухе под странную восточную музыку, зазвучавшую за кадром так же внезапно. Копиа неловко посмеивался, внимательно наблюдая, как рука Секондо демонстративно и с некоторым вызовом поглаживала его стройные бедра. Примо хлопал Омеге, а Терцо подстёгивал его делать более откровенные движения, которые, по его мнению, должны были плавно перерасти в самый настоящий стриптиз. Зрители отреагировали на это довольно бурно: в чате тут же появилась куча просьб попросить Омегу сделать те или иные действия — покрутиться, виляя хвостом, шлёпнуть себя как следует по заду и прочие не менее непристойные фантазии. Все это гуль беспрекословно выполнял под властные комментарии Терцо. Кажется, зрители уже успели заметно заскучать от однообразия, когда в комнату ворвался Нихил, размахивая кислородным баллоном. Камера тут же повернулась к нему, и все ахнули: он был одет в шипастые кожаные трусы, чёрные рыбацкие сапоги до колен, пушистое розовое боа с имитацией перьев фламинго и такого же цвета очки в сердечко. Ко всеобщему ужасу дряблое старческое тело было натёрто золотистыми блёстками. Все присутствующие конечно уважали Папу Нихила, но с трудом сдерживали смех: это было заметно по хрюканью и сдержанному хихиканью за кадром. Дабы не теряться, кто-то решил приглушить свет в комнате, под потолком которого оказался прикреплён маленький диско-шар. Послышалось щёлканье пульта и зазвучала песня «Sexy Back». Чат дружно завопил о том, что этот саундтрек просто идеален для появления Нихила! — Что застыли, сучки? У вас вечеринка, а меня не позвали? — У Нихила был хриплый и слегка скрипучий голос. Он важно выставил перед собой кислородный баллон, громко закрыл дверь ногой, и пошёл прямо на камеру. — Жги, папочка! — Неожиданно громко прокричал Примо, протягивая отцу кальянный мундштук. Сам же он поднялся с места и принялся, судя по всему, танцевать тверк, демонстративно близко приблизившись к камере. Настолько, что можно было различить блёстки на его красных боксерах. Омега при виде этого безумия снова начал скулить, видимо, частично протрезвев. К его несчастью, Терцо это заметил. — Эй! Отец, хочешь покормить нашего упыря? Он у нас слишком быстро трезвеет! — Прокричал он, размахивая почти пустой бутылкой абсента. Глядя на всё это, несчастный гуль попытался уползти подальше, но был остановлен Терцо, который тут же натянул поводок и снова заставил Омегу опуститься на четвереньки. Сам же Терцо уселся ему на спину. — Если ты хочешь, чтобы я его покормил, тебе придётся заставить его подняться, — проворчал Нихил. — Я, конечно, ещё ого-го, но моя спина так не считает! — Может, не надо? — Пытался было сопротивляться Омега. Он явно не был доволен тем, какой оборот набирает происходящее. Терцо ухмыльнулся, натянул поводок только и наклонился к его уху: — Если я сказал надо, это значит, что ты должен делать то, что тебе говорят. Терцо резко поднялся и передал отцу поводок. Судя по тому, как Нихил со знанием дела сразу натянул его на себя, в своё время этот человек любил развлекаться подобным образом. Как точно подметили в чате стрима: никто не знает, что именно творилось в его время в стенах клуба «Whiskey a Go Go». Нихил резко дёрнул за поводок и гуль покорно приподнялся, открыв рот. В его синих глазах читались явные мольбы о помощи. Нихил же сделал пару глотков из почти опустевшей бутылки, позволив остальному стекать вниз по подбородку и дряхлому телу. Затем он опустил свои мутные глаза на гуля. — Давай же, малыш, твоё угощение уже здесь, — произнёс Нихил с самодовольной ухмылкой. После этого он прижал к себе голову Омеги. Бедному гулю ничего не оставалось, кроме как слизывать зелёные струйки абсента. Делал это он с явным недовольством, ведь Нихил с ним не церемонился и грубо тянул за рога. В это время самые внимательные зрители заметили, что Копиа воспользовался моментом, когда все его оставят в покое и уснул прямо на одном из диванов, свернувшись калачиком и обнимая большую подушку. На столе рядом стоял так и не начатый бокал с красным вином. Пока одна половина чата умилялась, другая ехидно подметила, что он действительно счастливчик хотя бы потому, что не видит происходящего вокруг безумия. От увиденного зрелища Секондо присвистнул, а Терцо в ужасе округлил глаза и схватился за голову. Похоже, что Секондо был возмущён тем, что отец решил украсть его шоу. Он воспользовался тем, что Терцо неотрывно наблюдал за гулем, приблизился сзади и положил руки на его бёдра. Плавными движениями Секондо направлял Терцо, заставляя двигаться в подобии танца, а затем развернул лицом к себе. Терцо с удивительной грацией танцовщицы, не первый год упражняющейся на пилоне, откинулся назад, позволяя брату придерживать себя. Судя по реакции чата, это зрелище впечатлило всех даже больше, чем «кормление» упыря. Впрочем, нашлось и много тех, кто был возмущен подобной выходкой. Чат, казалось, сошёл с ума, разрываясь от восторга, негодования и просьб о ещё более безумных вещах. Кто-то даже организовал тотализатор на то, чем всё это закончится. Другие оперативно составили форму с голосованием за любимца этого вечера — даже несмотря на всеобщее возмущение, в лидеры выбились Омега и Нихил, явно успевшие произвести фурор. Примо же, натанцевавшись, схватился за спину и повалился на диван рядом со спящим кардиналом. Рядом с ним присел Терцо, который явно был намерен разбудить Копиа. — Хей, вставай, ты пропустишь все веселье! — Терцо отвесил Копиа лёгкую пощёчину. Тот резко вскочил на месте, широко раскрыв глаза. — Что-то случилось? — взгляд Копиа лихорадочно блуждал по комнате. Похоже, он забыл, где находится. Терцо, тем временем, бесцеремонно перелез через Примо, не обращая внимание на ворчание с его стороны и едкие комментарии вроде «твоя задница — не самое лучшее зрелище в этом мире». — Почему я только сейчас заметил, что ты такой красивый? — В голосе Терцо было столько нежности. Он стянул с Копиа мышиную маску и впился в его губы поцелуем. Нихил, судя по всему, уже был не против закруглиться после устроенного им беспредела, как ему на глаза попалась банка с клубничным вареньем. Если бы чат знал, чем это может обернуться, все бы немедленно закрыли вкладку с трансляцией! Нихил же взглянул на Примо так, будто они знали, что хотят сделать с этой несчастной банкой. Секондо, тем временем, отдал камеру Омеге и решил присоединился к Терцо и Копиа на диване, посчитав что в их углу явно повеселее. Нихил без труда открыл внушительного размера банку и повернулся к Примо. — Ну, сладенький, вставай, — сказал он, хихикая и подмигивая, обращаясь к камере. Когда Примо подошёл к нему, Нихил оценивающе на него взглянул, запустил руку в банку, захватывая побольше содержимого, и со всего маху шлёпнул сына по заднице, размазывая по ней варенье. Сопровождаемые громким улюлюканьем, ярко-красные брызги полетели во все стороны, заляпывая всё вокруг. При этом Омега осмотрительно отошёл подальше, чтобы не заляпали объектив. Примо с довольным кряхтением потряс задом перед камерой, после чего развернулся, забрал из рук Нихила банку и проделал то же самое, но уже с ним. Под громкий смех они с самым довольным видом встали спина к спине, и смешно оттопырив задницы, потёрлись ими друг о друга. Неизвестно, сколько ещё могло бы продолжаться это веселье, если бы дверь с грохотом не распахнулась. На пороге стояла Император, которая явно пребывала в шоке от открывшегося ей зрелища. — Какого хрена здесь происходит?! — Громогласно прикрикнула она. Затем в стену полетела уже знакомая всем огромная бутылка абсента, которая с грохотом разбилась почти у самой головы Секондо, заставив его подпрыгнуть на месте. Разделавшись с бутылкой, она подошла к Омеге. Камеру при этом затрясло, а в руках Император отказался отстёгнутый с ошейника гуля поводок. — Что вы тут устроили, кретины?! Так ещё и в прямом эфире! Додуматься только, — Император была вне себя от злости. От объектива камеры не укрылось, как она со всей силы отстегала пытающегося убежать Нихила. После этого Омега, судя по всему, решил поспешно ускользнуть, воспользовавшись ситуацией. Камера упала на пол, публика могла наблюдать только чьи-то ноги, сопения, старческие кряхтения, перемежающиеся повизгиванием и извинениями. Где-то за кадром будто с грохотом перевернули стол, после чего послышались звуки ударов. Вдруг в кадр попал Нихил, тщетно пытающийся куда-то уползти. Но, судя по всему, ему это не удалось и его застали врасплох. Затем камера перевернулась и снова показались ноги в розовых пушистых тапках — похоже, что все решили последовать примеру Омеги и попросту удрали. — А ну стоять! Мы с вами ещё не закончили! — Раздалось где-то за кадром. Стук каблуков — последнее, что услышали зрители стрима прежде, чем камера отключилась. Или её кто-то выключил, что более вероятно. Ровно через пять минут на канале группы не осталось и напоминания о том, что проводился прямой эфир. Все соцсети тоже молчали, оставив фанатов в полнейшем недоумении. Некоторые, не заставшие это зрелище, отрицали само существование подобного стрима: записей, к сожалению, тоже ни у кого не осталось. Но интернет всё помнит.