Лабиринт памяти

      Лицо, шея и грудь Гермионы Грейнджер покрылись испариной. И не мудрено, учитывая целый час непрерывного изнасилования, которое умудрились провернуть ученики Слизерина прямо на дубовом столе школьной библиотеки. Они знали, где найти ученицу Гриффиндора в поздний час, в одиночестве. В полутьме.        Зрение у Гермионы уже было затуманено, а голос охрип от непрерывных стонов.       В самом начале она честно сопротивлялась. Но спустя столько времени безнадёжных попыток сбежать, смирилась. Терпела. Считала секунды, когда же они, наконец, закончат то, что начали. Одной девушке трудно противостоять трём парням, заставшим её врасплох.       Блейз Забини в эту самую секунду крепко держал её руки позади, позволяя им лишь против воли оглаживать собственный торс. Член его, не останавливаясь, словно поршень входил и выходил из её заднего прохода, принося гораздо больше боли, чем наслаждения. Теодор Нотт был чуть сбоку спереди, и ему она была действительно благодарна. Хоть он и сковал её соски металлическими прищепками, доведя девушку до хриплого полубезумного крика, сейчас он скорее помогал, нежно теребя её измученный клитор и хоть немного помогая расслабиться и смочить истёртую промежность собственными соками. Изредка он подносил руку к её губам, позволяя слизать солоноватую жидкость с пальцев и вновь возвращался к розовому набухшему бугорку.       Основную роль взял на себя Драко Малфой. Именно ему досталась вагина непокорной девушки. Левой рукой он сжимал тонкое горло, лишая Гермиону избытка кислорода. Скорее всего именно от этого у неё и темнело в глазах. От этого она не чувствовала, где находится его правая рука, но, что бы та не делала, она определённо приносила боль.       Чувства Гермионы за столь долгое время притупились, не исчезал лишь терпкий стыд от собственной наготы. Даже её истязатели были полностью одеты, приспустив одни только штаны, она же болталась среди них, расклянчившись и выставив нараспашку всё, что было. Одежда её беспризорной кучей тряпья валялась в углу книжных стеллажей.       Безучастный взгляд студентки был направлен в потолок, куда-то в пустоту, это более чем помогало избежать жестокой реальности.        Единственное, что она чувствовала - непрерывное трение двух членов внутри себя. Единственное, что слетало с её языка - тихие непрошенные стоны, которые лишь распаляли парней.       Пощёчина обожгла правую щёку. Оказалось, Драко всего лишь захотел, чтобы девушка сосредоточилась на его лице. Только после этого, собрав слюну, он сплюнул на её скулу. Окончательно унижая и растаптывая её достоинство в пыль. Только после этого Гермиона поняла, что её кожа было влажной не только от пота, но и от слюны слизеринца. Отвращение скрутило все её мышцы, и в этот самый миг она почувствовала, как чёрный член, заполнивший её задний проход начал сокращаться, изливая внутрь горячую тягучую жидкость.  Сквозь собственный тяжёлый стон она услышала дружный смех окружавших её парней. На глазах проступили непрошенные слёзы. Она боролась с ними всё это время. Она была сильной. Но не сейчас. Она слишком много перенесла. Такое не пожелаешь и врагу, но враги желали это ей. Член Забини всё ещё был внутри, когда Малфой безжалостно ускорил темп.        Она пронзительно вскрикнула, и её рот тут же был зажат широкой холодной рукой. Драко навис сверху, не замедляя фрикции. Он хотел видеть её глаза, её страх пополам с вынужденным желанием, её слёзы.       - Грязная потаскушка, - прошипел парень возле самого уха, проник на всю длину и резко замер, изливаясь внутрь.       Гермиона Грейнджер тяжело дышала, борясь с желанием умолять о том, чтобы все они вынули из неё свои грязные органы. Внутри неё разливалось до боли приятное тепло. Это пугало. Сейчас она действительно была готова умолять, чтобы её оставили в покое. И умолять на коленях.       Зная, чем всё кончится, она бы, только завидев их компанию, начала с мольбы, а не с нелепых язвительных комментариев, которые абсолютно точно подлили масла в огонь их ненависти. Единственное, что не понимала Гермиона, так это "за что?" и "что дальше?". Все в Хогвартсе знали о её непримиримом характере. Уж она точно молчать не будет.       - Улыбочку.       Те пальцы, что отмокали на её языке (кажется они принадлежали Блейзу Забини) дёрнули её голову набок, и Гермиона с ужасом уставилась прямиком в колдокамеру Нотта. В ней очевидно ярким кадром отпечаталось её искреннее облегчение, когда оба члена одновременно покинули её нутро. И после, крупным планом её лицо, по которому медленно стекал очередной пренебрежительный плевок. Это тоже наверняка попало в колдографию.       Гермиона заплакала. Всхлипывая, словно маленькая девочка, прикрывая лицо руками и вытирая слёзы тыльной стороной ладоней. К тому времени её руки и ноги уже были свободны, но она не торопилась вставать и старалась не двигаться.        Про себя Гермиона уже успела упрямо решить несмотря ни на что донести об ужасном инциденте профессорам, чтобы, не дай Мерлин, на её месте не оказалась очередная жертва, но уже с другого факультета.       Она резко подняла голову и тут же застыла, оцепенев от ужаса. Прямо на неё была направлена заряженная волшебная палочка. Теперь всё стало ясно как день! Так вот что они...       - Обливиэйт!