Ким Тэхен
Детство — это время, когда мы были свободны от всех забот и ответственностей, когда мы могли наслаждаться мгновениями, не задумываясь о будущем. Это время, когда мы могли беспечно играть и учиться, находя радость в малых вещах. Но когда мы вырастаем и становимся взрослыми, этот беспечный мир исчезает, оставляя в нашем сердце тоску и ностальгию. Я тоже не осознавал, насколько важно было мое детство, пока не стал старше. Со временем я стал забывать о тех маленьких радостях, которые были свойственны только детскому миру. Я привык к новым заботам, новым интересам и новым друзьям. Мои родители всегда были любящими и заботливыми, но когда они приняли решение усыновить ребенка, я ощутил сильное беспокойство. Я не знал, что это значит — иметь брата или сестру. Я был настолько привыкший к тому, что я единственный ребенок в семье, что не представлял, как жить вместе с кем-то еще. Но, несмотря на все мои опасения, они привели домой мальчика в возрасте семи лет. Мой новый брат был робким и застенчивым, и я не знал, как с ним общаться. Я чувствовал себя неуклюжим и неловким, когда он был рядом со мной. Я понимал, что мои родители делали это из лучших побуждений, и я благодарен им за это. Я понимал, что их любовь к нам обоим была безграничной. Но все же… Внимание ко мне уменьшилось. Больше всего я терпеть не мог делить с ним одну комнату. Это была не неприязнь. Быстрее всего просто ревность, которую я признавать не хотел. Мне было всего лишь двенадцать лет на тот момент. Я старался выполнять свои новые обязанности, но чувствовал, что часто терпел неудачи. Быть ответственным за такого же ребенка, как ты, оказалось не так просто, как я думал. Но, несмотря на это, я старался быть лучшим братом для него и делал все, что мог, чтобы защитить его от неприятностей и обеспечить ему заботу и любовь. Мое первоначальное мнение сменило, но не полностью. Все равно меня что-то гложило внутри… в душе. Не любимчик у родителей уже. Иногда я задумывался, как бы выглядела моя жизнь, если бы не случилось этого усыновления. Наверное, я был бы одиноким ребенком, который проводил бы дни в одиночестве, играя в видеоигры и смотря телевизор. Но сейчас я имел своего младшего, который нуждался во мне. И я был готов отдать все, что у меня было, чтобы быть для него настоящим братом. Мы были такие разные, я и мой приемный брат. Меня неизменно привлекала современная техника. Я усердно играл в компьютерные игры и восхищался новыми гаджетами, в то время как он предпочитал мягкие игрушки и необычные творческие занятия. Его интересовали далекие страны и культуры, которые он изучал в книгах и музыке, а я ограничивался своим маленьким миром и огромным количеством электронных устройств. Но, несмотря на все эти различия, мы находили способы общения и развлечения вместе. Не зря ведь ему дали имя Чонгук. Я иногда смотрел на него и не мог понять, как можно быть таким добрым и наивным в этом жестоком мире. Мы проводили много времени вместе, ходили в школу, играли во дворе и даже ссорились. Но Чонгук всегда находил способ прощения. Я был сильнее и опытнее, но он был смышленее и умнее, чем я думал.***
Он по внешности мне даже нисколько не уступал. В его янтарных глазах казалось, что хранится множество тайн, которые он не готов был раскрыть никому, кроме меня. Смуглая кожа сверкала на солнце. Волосы его были такими темными, что казалось, что они поглощают свет вокруг себя, и я не мог отказать себе в желании протянуть руку и прикоснуться к этим мягким прядям. Я всегда был уверен, что смогу полюбить брата, которого мне «подарили» мои родители. Но не думал, что это произойдет так сильно, как я чувствовал сейчас. Каждый день я проводил с Чонгуком, играл с ним, учил его чему-то новому. Он был моим младшим братом, которого я никогда не имел, и я думал, что это так будет всегда. Но когда мне исполнилось 16 лет, все изменилось. Я начал чувствовать давление со стороны сверстников, стал задумываться о своей личной жизни, о девушках и о том, кто я на самом деле. Чонгук же продолжал жить в своем мире, который был полон только плюшевых игрушек и домашних занятий. Я стал замечать, что он все больше отдаляется от меня, и мне стало страшно, что я потеряю его. Но я не мог остановить свое развитие и оставаться на одном месте. Я понимал, что Чонгук не сможет меня понять, что он еще слишком мал для того, чтобы понять мои проблемы. Моя внешность стала отражением моих внутренних перемен. Я стал неузнаваемым для себя же. На моем теле появились татуировки, говорившие о моих тайных желаниях и причудах. Я связался с плохой компанией, стал отталкивать людей, которые раньше были мне близки. Часто исчезал из дома и стал идолом для многих девушек, которые мечтали о «Плохом парне». Однажды я решил, что мне надо изменить свою жизнь. Я сменил свою нарядную одежду на черную кожанку и облегающие футболки, проколол себе уши и покрасил волосы в черный цвет. Я смотрел на себя в зеркало и чувствовал, как я становился кем-то новым, как будто перерождался. Все вокруг меня изменилось. Девушки стали обращать внимание на меня, а мои друзья говорили, что я стал похож на настоящего плохого парня. Я наслаждался этим вниманием, но внутри меня что-то менялось. Я начал задумываться, а стоило ли мне потерять себя ради этой мнимой популярности? Но уже было поздно. Я был пленником своего нового стиля и внешности. Я старался выглядеть более опасным, более безжалостным, чем я был на самом деле. Я хотел, чтобы все знали, что я не просто какой-то там парень, что я могу быть опасным, если меня заставят. Я был готов к любому вызову, но внутри я все еще был тот же мальчик, который любил читать книги, играть в видеоигры и смотреть фильмы ужасов. Но, к сожалению, внешность и наружность нередко более важны, чем внутренний мир. Я отвернулся от своей семьи, от своих родителей. Школа стала местом, где меня считали бунтарем и проблемным подростком. Но мне было все равно. Мой стиль одежды, мои прически, моя репутация — все это было просто маской, за которой я прятался от реальности. Но ночь — это было то, что я действительно любил. Тихие улицы, пустые переулки. Я был свободен. Никто не осуждал мои поступки. Деньги мне не были нужны, но удовольствие от избиения слабаков, дающее мне ощущение силы и контроля, было непревзойденным. Я знал, что это неправильно, что я потерял себя на этом пути, но я не мог остановиться. Ночь была моим другом, единственным, кто не осуждал меня за мои поступки. Гук был самым младшим в семье, и ему было трудно понять, почему его старший брат так изменился. Он пытался привлечь внимание старшего брата, но все его попытки оставались безуспешными. Однажды, когда я вернулся домой после очередной ночи, через окно. Брат стоял в тени у двери комнаты. Я был удивлен и испуган, но он просто сказал: — Почему ты не можешь позволить мне знать, что с тобой происходит? Я беспокоюсь о тебе. Для одиннадцати лет он был чересчур смышленым и беспокоился за всех и за все. Казалось, он был готов решать любые проблемы и принимать на себя ответственность, которую ему еще рано было нести. Его сильно волновали проблемы брата и семьи в целом, и он старался найти решения для всех проблем. Его заботливый характер порой вызывал улыбку, но в то же время не мог не вызывать уважения. — Ложись спать и не задавай глупых вопросов. Я не мог не заметить, что брат был необычайно развит для своего возраста. Он был выше меня в этом возрасте, и на его теле уже было видно слабые признаки мышечного рельефа. Это заставляло меня чувствовать себя некомфортно. Однако, я не мог не признать, что Гук был не только физически развит, но и умственно. Как только я лег на кровать, снимая обувь, в меня прилетела подушка. Он все еще не собирался идти спать и стоял в том углу рядом с дверью. Я вздохнул и одарил его своим вниманием. Усталость явно читалась на моем лице. — Что случилось, Гук? — спросил я, пытаясь сохранить спокойствие. Он кивнул и подошел ближе, глядя мне прямо в глаза. — Ты всё еще не понимаешь, насколько это опасно. Я хочу, чтобы ты перестал так выглядеть — произнес он с серьезным выражением на лице. Я вздохнул еще раз и отвернулся, закрыв глаза. — Не сегодня, Гуку. Мне нужно отдохнуть — сказал я, и почувствовал, как он молча вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Мне не нужно было даже видеть его лица, чтобы понять, что он вышел из комнаты с мерзкой гримасой на лице. Я знал, что он не одобряет мой образ жизни и презирает меня за мои поступки. Возможно, он пытался донести до меня свои чувства, но это уже было неважно. Я просто закрыл глаза и попытался заснуть.