Ради тебя я пожертвую миром. Ради тебя я пожертвую собой.

- Дима, это ненормально! Посмотри, сколько вокруг девочек, перестань баловаться! Тебе уже шестнадцать лет, а ты до сих пор страдаешь какой-то фигней! Уже несколько дней дом бывших Сидоровых содрогался от криков. Мать срывалась на сына и наоборот, оба никак не хотели и даже не пытались услышать друг друга. - Да ты просто не понимаешь! Я... - договорить парню не дали. Маша вновь разразилась с обвинениями: - Ты режешься из-за него! Пожалуйста, пойдём к психиатру, он тебя вылечит и ты сможешь влюбиться в девочку. Несмотря на разразившуюся ссору, Дима сорвался ещё сильнее, начал кричать громче и яростнее отстаивать свою позицию: - Во-первых, это было давно, во-вторых, я уже влюблён, да, не в девочку, и что? Я по-прежнему твой сын! Я стою здесь живой, здоровый! Счастливым мог бы быть, если бы не ты. Маша поджала губу, это был очень сильный, чёткий удар, её глаза бегали по лицу сына, но она не могла вымолвить и слова. Всегда стараясь угодить и видя в мальчике смысл своей жизни, женщина никак не ожидала услышать таких слов. Сам Дима не знал о том, на что она ради него готова, не понимал, как сильно им дорожит. На деле, бывшая Сидорова редко говорила о своих чувствах напрямую, стараясь выражать всё в действиями, что, может быть, и было её ошибкой. Глаза женщины заслезились, она начала шмыгать носом, но по-прежнему молчала. Воспользовавшись этим, брюнет ушёл в комнату и закрылся, включив тяжёлый рок не ради расслабления, а ради попытки заглушить жалобные всхлипы матери. Парня нельзя было назвать извергом, совесть у него явно присутствовала, но в данной ситуации он не мог себе позволить испытывать жалость к человеку, который попросту не хотел принимать его. Взяв телефон, он открыл закреплённый чат и начал быстро что-то печатать. "Можно прийти к тебе?". Ответ пришёл в ту же секунду, отчего парень начал улыбаться: "Конечно, когда сможешь подойти?". Толя ответил. Жили парни недалеко друг от друга, дорога заняла бы от силы пару минут. Это была далеко не первая ссора с матерью, поэтому у брюнета уже была собранная сумка с вещами на пару дней. Он никогда не сбегал, но держал еë на всякий случай. Дима решил не предупреждать парня о своих планах на несколько дней, он сразу поставит его перед фактом. Бессовестно? Определённо. Но если бы он сказал заранее, Толя мог начать его отговаривать, а спорить со своим парнем Диме было крайне сложно. "Минут через пятнадцать", - написал Дима. Закрыв телефон, он схватил, стоявшую в углу, сумку, выключил музыку и пулей вылетел в коридор. Не обращая внимание на возгласы матери и огромное количество вопросов от неё, парень накинул куртку, обулся и уже бежал по лестнице вниз, перепрыгивая через несколько ступенек. Прохладный воздух овеял щеки. Уверенной и быстрой походкой Дима дошёл до нужного дома даже быстрее, чем планировал. Звонок в домофон, и вот он уже взлетает по лестнице вверх. На Диму смотрели, казалось, такие обычные, но до одури красивые глаза, такие родные и тёплые, те, что никогда не встанут против него. Он знал это и был в этом уверен. - Привет. Почему ты с сумкой? - в голосе парня читалось явное волнение. Квартира за спиной Толи была погружена в гробовое молчание, лишь незаметный шум телевизора доносился из гостиной. - Родители на даче? - вместо ответа послышалось от Димы. - Да. Что происходит? Опять молчание. Брюнет уверенно шагнул вперёд и блондин вынужден был отойти назад. Скинув сумку с плеча, первый просто обнял парня, утыкаясь носом в ключицы. Но Толю совершенно не устраивало подобное поведение и он отодвинул Диму, укоризненно посмотрев: - Молодой человек, если Вы сейчас же не скажете мне, что происходит, то отправитесь прямиком на улицу. И постарайся найти достойное объяснение, чтобы я тебе поверил. - О Боже, только не веди себя так же, как та истеричка, от тебя ещё нравоучений не хватало. Блондин знал о стычках его парня с матерью, о вечных скандалах, но они с Машей никогда не переступали грань. Толя понял, с чем связана сумка, валявшаяся у их ног, но не мог представить, на какую тему и в какой степени они поссорились на этот раз. - Так, ладно, я сейчас заварю чай и ты всё мне расскажешь. Пока Дима снимал обувь, Толя закрыл входную дверь и ушёл на кухню. Разувшись, мальчик прошёл туда же. Чайник вскипел, кипяток наполнил кружки. Здесь было то, чего так не хватало брюнету: ощущение дома. Приятный интерьер в тёплых оттенках, чувство уюта и присутствие его молодого человека — это то, что по настоящему греет душу. Парень достал из кармана джинсов потасканную жизнью сигарету и уже собирался зажечь, но блондин заметил его действие. - Дима, блять! - перехватив никотиновую палочку, он поставил кружки на стол. - Толь, ну что за выражения? - с издёвкой произнёс брюнет, закатывая глаза. - Если весь дом этой дрянью пропахнет, то как я буду перед родителями оправдываться? Сам знаешь, они и так не очень хорошего мнения о тебе. Да и я не хочу целовать пепельницу, - после этих слов, блондин быстро чмокнул Диму в щеку. Второй раскраснелся, как рак, и начал что-то мямлить себе под нос. То ли это было возмущенное бурчание, то ли попытка объясниться. - Ладно я, но что мамке в тебе-то не нравится, - произнёс Дима. - Мы с ней не общались практически, так что ей остаётся только и делать, что накручивать себя. Картина происходящего в голове блондина постепенно складывалась, но не хватало ещё половины. Взяв кружки, они пошли в гостиную, уселись на диван и включили очередную глупую передачу. Брюнет явно не горел желанием рассказывать о произошедшем, но у Толи были свои методы, чтобы разговорить его. Аккуратно подсаживаясь всё ближе и ближе, пока они не коснулись ногами друг друга, блондин положил голову на плечо брюнета, после чего осторожно задал вопрос: - Так что у вас случилось? - такой метод блондин использовал не часто, так как его было очень легко раскусить. Суть заключалась в том, чтобы смутить Диму, от чего он станет более уязвимым, и вытянуть из него информацию становится легче. Брюнет смотрел и не знал, что ответить. Слова, которые говорила ему мать, не задевали его самого, но парня ранило то, что во всём она обвиняла именно того, кто приносил в его жизнь хоть какое-то счастье. Дима смотрел с тоской и жалостью, из-за чего Толя напрягся, поднявшись с плеча и взял лицо парня в руки, заглянул прямо в душу. Боясь утонуть в этих серых, словно затянутое облаками небо, глазах, Дима наконец заговорил: - Она... Она хочет втянуть тебя, - всё вокруг поплыло, слезы ещё не успели выкатиться, но уже были не далеко от этого. - Хочет позвонить твоим родителям и всё рассказать, говорит, что ты во всём виноват и сделал меня таким. Блондин не особо удивился этой новости, но начал испытывать тревогу, ведь его родители не знали об ориентации сына, но он знал, что его мать защитит его от отца, который готов истреблять «таких» людей. В попытке успокоить любимого человека, он положил его голову к себе на грудь, поглаживая и перебирая длинные чёрные волосы. -Прости... Прости, что втянул тебя во всё это, я виноват. Мне так жаль, и если ты решишь порвать со мной - я пойму, если попросишь уйти - уйду. Чужие горячие капли обожгли грудь, и их ощущение было больнее, чем сотни переломов. Черные, как смоль, волосы щекотали, из-за чего по телу пробежали мурашки. - Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Со мной всё будет хорошо, главное, что дальше будет с тобой. - Толя врал насчет себя, но хотел, чтобы брюнету стало легче. Дима резко поднял голову, отчего его волосы слегка подпрыгнули. Красные от слез, но такие красивые глаза смотрели удивлённо и непонимающе. - Но... Почему? Толя лишь нежно улыбнулся. - Потому что я люблю тебя. - Я люблю тебя тоже. Аккуратно коснувшись рукой бледной щеки, брюнет поцеловал блондина. Да, может Дима и был стеснительным, но это не означает, что он не проявлял инициативу. Парень осторожно, будто спрашивая разрешения, в начале прикусил, а потом лизнул чужую нижнюю губу. Давая разрешение, Толя приоткрыл рот. Это был далеко не первый подобный поцелуй, но каждый раз он воспринимался одинаково по-новому. Оба отстранились, когда в лёгких закончился воздух. Брюнет хотел продолжить, но блондину нужно было ещё немного времени. Ему нравился подобный напор его парня, казалось, что нужно лишь дать ему немного уверенности, и вот контроль над ситуацией переходит в чужие руки, которые требуют всего внимания. Они не собирались заходить дальше, им было достаточно и этого, но оба понимали, что рано или поздно сорвутся. Нельзя сказать, что парни этого не хотели, скорее просто не понимали, как это делать, с чего начать и как вообще предложить. Бледная рука легла на темный затылок, слегка надавив, затягивая в следующий поцелуй, такой нежный, аккуратно балансирующий со страстью, такой желанный и туманивший сознание. Дима очнулся лишь после того, как навис над Толей, запустив одну руку под его футболку. Лицо брюнета в ту же секунду покраснело и он отпрыгнул на другой конец дивана, пытаясь отдышаться. Припухшие, влажные и покрасневшие губы блондина расплылись в легкой улыбке. Он не стал ничего говорить, лишь вновь подполз ближе и начал покрывать шею легкими, практически невесомыми поцелуями. Это продолжалось не долго, от силы минуту, ведь Толю прервал звонок в дверь. - Ты знаешь, кто это? - задал вопрос, всё ещё красный, брюнет. - Нет, но это точно не родители, они бы не стали срываться с дачи в такое время. Оба сомневались, стоит ли вообще подходить к двери, ведь Маша адрес не знала, а у кого-то другого попросту не было повода, чтобы приходить. И всё же решившись, Дима посмотрел в глазок, после чего повернул замок и открыл. На пороге стояла мать с темноволосым мужчиной в очках.