Isabel LaRosa — I’m yours
Каждый день у Чонгука начинается всегда одинаково: будильник, его откладывание, пять минут, чтобы посидеть на краю постели и доспать хоть немного, сладкие потянушки после недостаточного сна, пожелание себе самому доброго утра и заведомо прекрасного дня, а дальше ванные процедуры, школьная форма и поцелуй мамы в щёку перед прощанием. И совсем не зазорно. Март греет своими лучами и тёплым воздухом, переплетаясь в волосах запахом расцветающей вишни по всему периметру любимого города. Птички щебечут: поют о том, что холодная зима уже позади и бояться больше нечего. А Чонгук ой как не любит холода и снежные ковры, из-за которых порой даже ногами передвигать сложно. Для него это стресс, потому что раннее утро всегда, как тёмная ночь. Никакой разницы будто. Ему по душе тепло и много света. И весна предоставляет и удовлетворяет все его желания и потребности в погоде. И он считает, что весна не зря зарождает природу заново и дарит ей новую жизнь, без которой он бы задохнулся. Если вы заметили, то весна поселяет в сердца людей надежду на лучшее и светлое. Улыбок на губах можно встретить больше, чем зимними хмурыми днями и свирепыми ночами. Греет мысль, что со школой в скором времени придётся попрощаться навсегда и махнуть рукой в счастливом, а может, для кого-то грустном жесте навстречу интересным приключениям. И для Чонгука: юноши старшей школы третьего класса, которому девятнадцать и вся жизнь, как говорится, впереди, подобный путь точно должен стать счастливым. Чонгук не сказать, что супер активист, и старостой его назвать тяжело, потому что Чон Хосок полноправно забрал себе это звание со всеми почестями и правами, но он часто захаживает в кабинет старосты и помогает если не делом, то хоть качественной музыкой и визуальной подготовкой к различным школьным тусовкам и мероприятиям, на которые меньше всего хочется тащиться. Сейчас на уме школьников только дополнительные курсы и мысли о благополучной сдаче всех государственных экзаменов. Ну, может, не у всех, но у большинства, кто думает об учёбе больше, чем о бабочках в животе. Чонгук, конечно, не ботан, но и не самый глупый в классе. Его нельзя отнести к категории тупых качков. Мозгов хватает. Хоть ему и сходят с рук многие оплошности по типу прогулов высшей математики и периодичных опозданий в школу, но голова работает как надо. То есть он прекрасно умеет балансировать между учёбой и тусовками с друзьями, которые по темпераменту схожие с ним. По крайней мере, Чонгук не встречал в своём окружении умирающих меланхоликов, от которых хочется спрятаться в любую дыру. Хотя сам и является интровертом, которого Юнги иногда приходится вытаскивать из глубокого уныния и творить всякую хрень, лишь бы тот улыбнулся. Ведь друзья так поступают, потому что не всё равно? А бывает так, что Чонгуку приходится быть спасателем. Раз на раз не приходится. Вообще они уже парни взрослые, состоявшиеся, независимые и умные, но кто сказал, что школьное собрание обойдёт их стороной? Чимин щебетал об этом ещё неделю назад и нагонял мнимую жуть на друзей, потому что его мама слишком трясется над оценками, хотя её сын круглый отличник и занимает первое место среди выдающихся талантов и мозгов всей школы. Чимину белой завистью завидуют одноклассники. А всё потому что он умный, красивый, видный парень с большими перспективами на светлое будущее. Но разве родителям можно доказать обратное? Они ведь всегда видят так, как считают. Это счастье, когда человек видит шире и может объять необъятное. Чонгук не волнуется по поводу собрания, потому что полностью доверяет своей маме: она не станет эмоционировать по пустякам. Доверяет Намджуну, который слишком умный для девятнадцати лет. Чонгук, признаться, очень им восхищается и берёт пример. И Намджуну бы уже экстерном школу закончить, сейчас бы уже защищался на красный диплом, но друг слишком дорожит дружбой и уверяет, что мозги и драгоценные знания не растеряет за несколько лет. А Чонгук знает, что тот его прикроет, выслушает и всегда, при любом раскладе, даст дельный совет. Крепко обнимет, если того потребуют обстоятельства. Даже не стыдно знать, что Намджуну известны секреты и тайны, которые не нашли в его сердце места и вырвались наружу: в самые надёжные братские руки. Даже Юнги с Хосоком не в курсе сокровенных мыслей Чонгука. Вот так бывает. Иногда. — Ну что, готов к взбучке? — Сокджин толкает Юнги по плечу и сразу же отмахивается от чужой руки, которая пытается ударить в ответ, и хохочет под нос, издеваясь над другом, потому что тот получил средний балл за один из решающих тестов. Намджун идёт рядом и машет рукой, словно разгоняет назойливых мух, что мешают идти. На самом деле одноклассники действительно чем-то на них смахивают. — В отличии от тебя, Сокджин-и, я не бегаю за оценками, потому что для меня это не главное, — показывая язык, Юнги щёки вовсе в обиде не дует. Задирает подбородок повыше. Идёт себе дальше, отмахнувшись от друга рукой и держит путь навстречу Чонгуку, который вытаскивает проводные наушники из ушей и улыбается друзьям. — Подружки опять поссорились? — Чонгук давит широкую хитрую улыбку, подмигивая Юнги, который в ответ молчит и закатывает глаза. — Что на этот раз не поделили? — Тебя, родненький, — приближаясь к Чонгуку вплотную, щёлкает по носу, а после шлёпает рукой по пятой точке. Подобное поведение слишком нормальное для их отношений в компании друзей. А после ухмыляется, направляясь в сторону выхода. — Пакедова! — Я видел твою маму-красотку, Чонгук, — Намджун тихо смеётся на реплику Сокджина, который улыбается и сияет ярче комет. — Можно стать вторым сыном? — Чонгук цокает и переводит взгляд на Намджуна. — Теперь ты понимаешь почему я такой красивый? — поднимая брови, словно заигрывает и демонстративно заправляя прядь за ухо, Чонгук чуть ли не расправляет невидимые крылья. Намджун пытается так громко не хохотать, потому что они стоят рядом с учительской. Это опасная зона, чтобы громко ржать. — А кто сказал тебе, что ты красивый? — давя дикую улыбку, друг сжимает губы плотнее, чтобы не засмеяться от забавного выражения лица Чонгука прямо сейчас. — Родители уже собрались в классе, — лучше сразу перевести тему, пока одноклассник не начал его лупасить своими крепкими недетскими кулаками, поэтому он мнётся на месте после нескольких минут, загадочно смотря то на Чонгука, то на Намджуна, — ребят, мне страшно. Ну типа мне уже не пять лет, но… — Расслабься, чувак, — Чонгук подбадривающе сжимает плечо Сокджина, понимая о чем идёт речь, и его выражение лица резко меняется с улыбчивого до серьёзного. — Мы выпускной класс, не думаю, что кто-то из учителей намеренно будет портить нам баллы. Да и ты упорно занимаешься. Не волнуйся. — А ты видел Чимина? — они идут вдоль огромного стенда с различными школьными объявлениями, проходят мимо того самого кабинета, где сейчас проходит собрание, на которое кто-то опоздал, потому что в пустой коридор, где кроме них троих никого нет, откуда не возьмись почти влетает мужчина, который смотрит по сторонам несколько раз, явно ища какой-то кабинет. — У него такие тёмные круги под глазами, что иногда я путаю его с пандой… Он же… — и прерывает свою речь, переводя взгляд на пришедшего. Три пары глаз уставились на незнакомца, получая взаимное внимание. — О, ребят, здрасьте, — запыхавшийся молодой мужчина пытается отдышаться и перевести дыхание. Чонгук невольно цепляется взглядом за голос и сильно вздымающуюся грудь и капельки пота на лбу. Бежал. Это всё, что удалось выцепить за несколько секунд. — Вы случайно не знаете, где проходит родительское собрание? — Вы молодой отец? — Сокджин, конечно же, язык за зубами не держит, ляпнув, что было на уме. Это по идее была шутка, но почему тогда никто не смеётся? На что ему Намджун недовольно шикает и хмурит брови. Сокджин одними губами произносит «ой» и неловко улыбается, почесывая затылок. — Эм… вам сюда, — указывая пальцем в сторону кабинета под номером двести восемнадцать, Сокджин поджимает губы из-за дурацкой шутки. Ну да ладно, с кем не бывает. — Но собрание началось уже как двадцать минут назад, — тут подаёт голос Чонгук, стоявший в стороне от безмолвных перепалок и красноречивых гляделок друзей друг на друга. Смотрит на молодого мужчину, быстро обводя лицо незнакомца нечитаемым взглядом. — Вы слегка опоздали, — это ведь не прозвучало укоризненно? — Благодарю, — подмигнув Чонгуку и слегка улыбнувшись Сокджину, мужчина хватается за ручку двери, чтобы в следующий же момент потянуть её вниз и скрыться в кабинете. Чонгук утыкается взглядом в закрывшуюся дверь, цепляясь мыслями за бархатный голос.*****
— Ну-у ка-а-к? — Хосок виснет на плече у Юнги, после очередной проверочной на этой неделе. — Мама сильно била? — поворачивается лицом к однокласснику, начиная рассматривать лицо внимательно. — Так, синяков не вижу, — состроив серьёзное выражение лица, Хосок издевательски смотрит в глаза друга, пока тот не бьет его кулаком по плечу в следующую секунду, отталкивая от себя. — Отвали, — к ним подходит Чимин с Намджуном, у которого в руках очередная художественная литература. — Пока у тебя не появился синяк, — Юнги фыркает на Хосока как на собаку и отворачивается в другую в сторону, что-то активно ища в заднем кармане джинс. — Салют! — Сокджин выходит из кабинета самым последним, потому что помогал сонсэнниму собрать листочки с ответами учеников. — Ну как, ребят, справились? — и все взгляды почему-то автоматически перемещаются к Чимину, который поджимает губы. Все они знают как важны для Чимина баллы и место в списке, потому что он мечется в самый дорогой университет Сеула. И, конечно, хотелось бы попасть на бюджет. Поэтому его настроение после контрольных и тестов хуже, чем у всех. Буквально тёмные и напряженные тучи висят над головой. — На лайте, — Чонгук нарушает тишину первым, поправляя на плечах лямки от рюкзака. Облизывает губы, а после мягко улыбается, легонько толкая Чимина по плечу, чтобы поддержать мысленно. — Мы же уже это знаем. Столько раз проходили и зубрили, так что… — Ой Чонгук, да ты вообще просто везунчик, — Юнги треплет того по волосам и дует губки для чего-то. — Гуляешь, ещё и успеваешь хорошо учиться. Просто признайся, — друг заглядывает в глаза и странно смотрит, вызывая у Чонгука смех, — ты подружился с учителем Ли? Или ты ведьма? — Ведьмак? — поправляет Сокджин и хмурит брови: тоже переводит на Чонгука недоверчивый взгляд в шуточной форме. — Спешу вас разочаровать, ребятки, — Чонгук складывает руки на груди и задирает подбородок повыше. — Вам просто не повезло мной родиться, — а после заполненный учениками со всех классов шум, разбавляется громким смехом Намджуна и Сокджина, после которых веселье подхватывают уже Юнги с Чимином, заражая после и Чонгука, который прыскает со смеху себе в кулак. Сегодняшний день выдался тяжёлым, потому что с учеников сдирают три шкуры, чтобы они хорошенько были готовы ответить на любой вопрос, который задаст им сонсэнним. Поэтому Чонгук не спешит расслабляться, мысленно прокручивая в голове список дел, которые нужно завершить за сегодняшний вечер. Дополнительные, к сожалению, на сегодня никто не отменял. Он устало вздыхает, протирая уставшие глаза кончиками пальцев. Нужно немного потерпеть. Хотя Чонгук так ненавидит слово «терпеть», потому что ему кажется, словно оно равняется слову «страдания». А когда убирает руки от лица и промаргивается пару раз, видит уже знакомое лицо в нескольких метрах от себя. Тот самый молодой мужчина. Собрание. Коридор. И его «здрасьте». Брови самопроизвольно хмурятся, а руки на автомате ищут карманы в толстовке, которую накинул сверху пиджака, потому что стало прохладно. А после хмурится ещё сильнее, видя, как Хосока встречает тот самый незнакомец и улыбается ему. Видит, как друг садится в машину молодого мужчины и отгоняет неприличные мысли прочь. Ибо не может же быть такого.? Ну всякое, конечно, бывает в жизни, но… Хосок и парни? Он бы об этом обязательно узнал, так ведь? Нет, нет, нет. Чонгук машет сам себе головой в отрицании безумной мысли. И всё-таки взглядом провожает машину, совершенно не замечая, что его взгляд ловят в зеркале заднего вида. Это остаётся не замеченным для одного школьника девятнадцати лет.*****
Сегодняшний понедельник Чонгуку даётся сложнее, чем обычно было до. Ему всегда было легко просыпаться на учёбу. Ну, то есть так было, пока он не перешёл в старшую школу. Он садится на краю постели и еле разлепляет глаза, протирая лицо руками, потому что так создается мнимое впечатление, что легче сбросить сонливость. Но как бы не так. Его ноги свисают с кровати и касаются прохладного паркета. Чонгук желает сам себе доброго утра и проговаривает про себя как мантру, что сегодняшний день — самый лучший день в его жизни. Обычно он не пьёт и вообще не злоупотребляет кофе, но понедельник — это всегда особый случай. Вот бодрящий напиток нужен как никогда. Чонгук выпивает его залпом и даже не морщится, надевает пиджак, а после накидывает на плечи рюкзак. Мама уже ушла на работу. Значит никто не пожелает хорошего дня. Ну ничего. Чонгук переживёт. Светофор уже оповещает о мигающем зелёном цвете, но Чонгук именно сегодня не намерен снова опаздывать на первую пару, чтобы не получить подзатыльник от господина Хвана и его «Это тебе за очередное опоздание, юное дарование». Сонливость как рукой снимает, когда взгляд Чонгука встречается с резко и с громким скрипом тормозящим кроссовером чёрного цвета. Глаза округляются в испуге и у него, и у водителя автомобиля. Недовольные машины гудят и сигналят, объезжая место невнимательности одного школьника. Аварией это сложно назвать, верно? Чонгук громко сглатывает от страха и накатившего холодного пота, пробегающего по спине: рубашка начинает мерзко липнуть к телу, несмотря на то, что на улице плюс тринадцать. Давно уже загорелся красный цвет, а Чонгук так и остаётся стоять, как вкопанный, крепче сжимая пальцами лямки от рюкзака, словно это его собственный спасательный круг. Водитель выходит из автомобиля быстро, хлопает дверью и подбегает к растерявшемуся Чонгуку, у которого глаза больше, чем у знаменитого оленёнка Бэмби. — Ты в порядке, нигде не поранился, господи? — мужчина, чьё лицо Чонгук видит уже в третий грёбаный раз, осматривает его с ног до головы на наличие хоть мельчайших царапин и ссадин на лице или теле. Нет, он вовсе за себя не переживает, за такое в тюрьму не садят, с учетом того кто явился «инициатором» инцидента. Если это так вообще можно назвать. Но хвала всем небесам, он вовремя успел затормозить и остановить железного коня, никого не сбив. Кажется, жизнь перед глазами пронеслась не только у одного Чонгука. — Идти можешь? — если посмотреть на Чонгука, то складывается впечатление, что нет, не может. Настолько испугался, дурак. — Да… всё в порядке, я же сам… — почёсывая затылок, Чонгук мнётся на месте, что ему вообще делать не свойственно, потому что его уверенности никому не занимать. — Сам виноват, надо было подождать немного… — он хочет ударить себя по лбу, и мысленно сделал это уже тысячи раз. А после поднимает испуганный взгляд на молодого мужчину и часто моргает, словно в глазах застряли крупицы пыли. — Только, пожалуйста, не говорите об этом полиции, я в школу опаздываю… и не смогу… — ну что за глупое оправдание, Чонгук? Ну и где тот самый крутой парень, который всех уделает одним лишь своим присутствием? Даже у такого самого уверенного в себе человека, как Чон Чонгук, есть страхи и переживания, потому что он нарушил правила дорожного движение и создал искусственную причину аварии. — Эй, — мужчина заглядывает в глаза, пытаясь обратить на себя хоть немного внимания школьника. — Не расскажу, расслабься, — и тёплая, по-отцовски успокаивающая улыбка на пухлых губах заставляет Чонгука расслабить плечи и перестать так стискивать в пальцах лямки от несчастного рюкзака. И почувствовать что-то странное в районе груди: там где бешено стучит сердце. У самого-то отца уже давно нет рядом. А после поднимает глаза на мужчину и вспомнинает насколько приятно звучит его голос. — Ким Тэхён, — нехорошо, конечно, стоять так по среди проезжей части и вести беседы, но Тэхён позаботился и включил аварийку, чтобы другие машины без проблем проезжали и не покрывали отборным матом двух людей, у которых сердца бьются прямо сейчас одинаково быстро и всё ещё испугано. И после подаёт руку для рукопожатия. По-мужски так. Интересное, однако, у них знакомство получилось. Не каждый был бы рад подобному. — Чонгук, — он протягивает замёрзшие от переживаний пальцы, чтобы обхватить чужую тёплую сухую ладонь, которая по размеру примерно такая же, как и у него самого, — Чон… — растерялся малец. Даже непривычно ощущать себя таким дураком. Чонгук сам собой прямо сейчас недоволен. — Подвести тебя в школу, раз уж так сложились обстоятельства? — Тэхён предлагает из вежливости. И потому что в каком-то смысле тоже виноват, что не углядел бегущего на мигающий зелёный человека. — Ну… если ты хочешь, конечно. Ты вроде как опаздываешь, сказал? — теперь Тэхён начинает задумываться стоило ли предлагать ему, двадцати семилетнему мужчине подвозить школьника, где их могут увидеть и подумать то, что обычно думают недалёкие люди? И когда собирается открыть рот и придумать оправдание, что оказывается он сам беспощадно опаздывает на важную встречу, Чонгук опережает его и неловко улыбается, собираясь сказать первым: — Не-е-т, вы что… — сильнее хватаясь за лямки рюкзака (и как ещё их не оторвал), быстрыми шагами приближается к тротуару, чтобы оказаться в метре друг от друга. Надо быстрее делать ноги, пока камера слежения, скрытно висящая около светофора не запомнила его лицо. А то придётся туго. Как он потом маме объяснит, что совсем-совсем не пострадал? — Благодарю, Тэхён, — в глаза больше не смотрит и старается спрятать далеко и глубоко воспоминания, где Хосок садился в эту самую, мать его, машину. Кланяется и срывается на бег в сторону школы, пока совсем не опозорился окончательно. Вот же дурак. Как так умудрился. — Рад знакомству! — кричат ему вслед. А Чонгук лишь отдалённо слышит некого Ким Тэхёна, у которого потрясающий тембр голоса и тёплые руки.*****
— Чув-а-а-к, — перед глазами выплывает Хосок и садится перед Чонгуком на стул в школьной столовой, и у него сегодня, по всей видимости, настроение тоже покинуло и помахало рукой, потому что не хватает той самой согревающей улыбки, — ты что, не с той ноги проснулся? — Хосока хочется спросить о том же. Его одна бровь изгибается в подозрении. Лучше бы Хосок ему сейчас улыбнулся и рассказал, кто такой этот Ким Тэхён. — На тебе же лица нет? А ну-ка улыбочку? — кончиками указательных пальцев Хосок растягивает губы друга, который сразу же убирает пальцы со своего лица. После сегодняшнего происшествия Чонгук действительно сильно загрузился. Ещё бы. Чуть ли под колёса не попал… Но если бы дело было только в этом. — Хосок? — голос звучит уж слишком на полном серьезе, от чего тот самый Хосок напрягается, словно Чонгук прямо сейчас готовится признаться ему в своих чувствах. — Мне надо кое-что у тебя узнать, — и смотрит прямо в глаза, словно гипнотизирует школьника своим загадочным взглядом. — Та-а-к, — пододвигая стул и переворачивая его спинкой, ближе садится к другу, чтобы слегка нахмурить брови и чего-то заведомо надумав в своей светлой головушке, кривит губы. — Влюбился, да? — и улыбка такая гаденькая сразу. Чонгук закатывает глаза, пиная ножку стула от этой улыбки Хосока. — Совет тебе сердечный нужен от меня, друг мой? — чуть ли не пропевает на одном дыхании Хосок, у которого улыбка уже во все тридцать два. Как вмазал бы по сладкой мордашке. Но Чонгук против насилия. — Размечтался, — откинувшись на спинку стула, Чонгук пытается перекричать образовавшийся шум в столовой. Благо остальные парни ещё не подтянулись, иначе бы пришлось перенести этот зудящий на кончике языка разговор. — Я тут тебя кое с кем увидел в прошлую пятницу, — зачем томить, когда можно сразу перейти к делу, да? Ухмылка с губ друга стирается, а Чонгук ощущает в воздухе повисшее напряжение, словно Чонгук только что сказал Хосоку, что застукал его за приёмом наркоты прямо в классе. Подобное выражение лица забавляет его. — В прошлую пятницу? — хмурятся брови, а пальцы перебирают уже скомканную и непригодную салфетку. — Так… пятница… Ты что, следишь за мной, сталкер хренов? — Хосок вовсе не сердится. Чонгук это знает. Но прощупывает почву дальше. Чувствует, дальше — интереснее. — Кто был рядом с тобой? — зрительный контакт намагнитился так, что прямо сейчас искры начнут метать в разные стороны и полыхать вокруг неизбежным пожаром. Только вот Хосок уже в следующую секунду расслабляет плечи и давит широкую улыбку, чуть ли не прыская со смеху куда-то себе в кулак. Чонгук опешил от такой реакции и смотрит на друга, как на придурка. — Хосок, ты по мальчикам? Это был твой… — Ой не могу… — и тут Хосок взрывается во весь голос, получая недовольные взгляды школьников с других столиков. Чонгук кланяется в знак извинения за своего друга. — Э-эх чувак, забавный ты такой, — сквозь слёзы от смеха Хосок еле как может ответить на порывы Чонгука стать похожим на Шерлока. Хлопает по плечу легонько. Красный, как рак. — Чего? — Чонгук либо действительно дурак, либо Хосок просто прикалывается, издевается и водит его за нос, чтобы не признаваться в своей бисексуальной ориентации. — Ты про Тэхёна? — истерика поутихла, а значит друг может спокойно говорить. — Увидел меня в его машине и сразу свои взрослые фантазии включил? Придурок, — толкает кулаком по плечу и улыбается, от чего у Чонгука отпускает внутри волнение, словно что-то рухнуло с плеч и пришло на своё законное место облегчение. Странные ощущения. — Ну… мало ли, мы друзья, а ты молчишь о своих предпочтениях, — тут уже Чонгук теряет всю свою спесь и потухает, как жерло вулкана. Дурак. Накрутил себя до невозможности глупо и опозорился перед другом. В какие ворота лезут вопросы подобного рода? — Ким Тэхён — мой двоюродный брат. Пришёл на собрание тогда вместо родителей, потому что мама не смогла отпроситься с работы. Ты его видел, помнишь? Высокий такой. Красивый, ей-богу, — издевательски закусывает нижнюю губу на последней фразе, не разрывая зрительного контакта с другом, а после отправляет в рот соломку картошки фри, Чонгук хочет затискать его щеки до смерти. Как так можно сладко кушать? — Зачем мне встречаться с собственным братом? Я, конечно, ничего против инцеста не имею, но… — глаза хитро блестят и одна бровь подозрительно ползёт вверх, заставляя Чонгука смутиться до алых щёк. Им по девятнадцать лет. Тут нечего стесняться обсуждать «взрослые» темы. Кто сейчас из школьников не знает, что такое секс в независимости от возраста и пола? И кого сейчас смутит нетрадиционная ориентация? Ну кроме, конечно, пожилого поколения. — Ну прости, — отводит глаза, потому что проебался, да ещё, наверное, и друга обидел своей дурацкой проницательностью, будь оно неладно. — Ты же не обижаешься, Хо? — проведя легонько кулаком по плечу друга и обращая на себя его внимание, Чонгук улыбается, словно спалился перед матерью с сигаретой в зубах. Или и то похуже — с выкуренным косяком. — Ты разбил моё сердце, подонок, — артистично хватаясь за сердце, Хосок стирает ненастоящие слёзы с лица, получая одобрительный смешок со стороны Чонгука. — Нет, ну серьёзно, как ты мог до такого додуматься? Всё, я пошел к Тэхёну жаловаться. Чонгук уже смеётся громче, заметно расслабляясь. Действительно, как он мог подумать о таком?*****
— Где тебя носит, чёрт возьми? — Тэхён недовольно хмурится и чуть ли не стоит руки в боки такой раздражённый. — Я уже полчаса жду тебя тут, — и демонстративно показывает указательным пальцем на свои ручные часы. — Да брось, чувак, — Хосок улыбается своей фирменной улыбкой и виснет на одном плече брата, пока Тэхён всеми возможными путями пытается сбросить с себя это наваждение. — Всего-то тридцать минут, не целый час же… — и дует губки, как умеет делать только он. Тэхён закатывает глаза и все же одерживает победу и сбрасывает со своего плеча и шеи руки несносного мальчишки. А когда поднимает глаза, то цепляет взглядом выходящего из школы Чонгука. К слову, после того самого происшествия на дороге прошла уже целая неделя, а он только сейчас снова встречает друга своего младшего брата. Тэхён заводит машину, выруливая в сторону выезда. — О, о, подожди, бро, — Хосок в своей дурацкой манере тормошит рукав Тэхёна, чтобы тот обратил на него свое драгоценное внимание. — Там Чонгук, давай подвезём его? Ну пожалуйста? — и снова в ход идут все чары всемогущего Хосока, которому так сложно, порой, отказать. — Не думаю, что это хорошая… — Чонгук! — конечно же, Тэхён не успевает договорить. — Давай подвезём тебя до дома? — Хосок высовывается из окна, спуская его до самого предела и активно машет рукой, зазывая к себе. И к мужчине, на которого Чонгуку теперь так стыдно смотреть. Хочется спрятаться. — Привет! — Чонгук стоит в паре метрах от чёрного Лексуса и машет рукой в знак отрицания, мол, как-нибудь сам доберусь. — Эм… мне бы прогуляться хотелось, Хо… — длинные пальцы хватаются за лямки рюкзака, словно Чонгук так ищет хоть в чем-то спасения. Хотя от чего? Или кого? Он же в себе уверен на все сто пятьдесят процентов, тогда, что происходит сейчас? — Ой да не ломайся ты, как девчонка, Тэхён не кусается, — украдкой глянув на брата, Хосок снова возвращает внимание другу, который кусает губы: явно нервничает. — А вот я — могу, ты же знаешь? — тут в ход пошли взлетевшие брови, только не Хосока. Тэхён переводит на Чонгука вопросительный взгляд, но не задерживается на его чёрных, как ночь глазах более трёх секунд. Его эта тема не должна касаться никаким боком. Чонгук хочет врезать Хосоку каждый грёбаный раз, когда тот напоминает ему или кому-либо ещё, намекает на их поцелуй, который был таким глупым и юношеским. Им просто хотелось в шестнадцать попробовать понять какого это целоваться по-взрослому. Ну там… с языком, чтобы слюни по подбородку и стоны в самые губы. Попробовали. Теперь от Хосока спасу нет. На самом деле это просто такой козырь в руках друга, которым он может провоцировать когда и где ему вздумается. Чонгук не обижается на него за это. Просто иногда хочет накричать. Например, как сейчас. Но Чонгук все ещё не определился: сожалеет ли он об этом поцелуе или нет. Но сейчас кроме братской любви к Хосоку — ничего. Эксперимент удался. Целоваться понравилось. Но чтобы после появились чувства друг к другу. Нет. Упаси боже. — Поздно уже, — Хосок выходит из машины быстро, освобождая пассажирское сидение, чтобы перебраться назад. — Запрыгивай вперёд, — так услужливо освободив место, друг подбегает к ничего не понимающему Чонгуку и пихает его в машину, закрывая почти перед самым носом дверь, от чего он резко жмурится на автомате, а Тэхён на всё это представление хочет закрыть лицо рукой и не видеть безобразие, которое вытворяет прямо сейчас его младший братец. — Я выхожу первым, так что пристегни ремень и расслабься, — Чонгук ухмыляется, а после поудобнее устраивается на сидении, боковым зрением чувствуя на себе пристальный изучающий взгляд, от которого хочется сгореть. — Я вообще-то водителем не нанимался, братишка, — Тэхён не злится. Чонгук это слышит в его медовых тонах бархатного голоса, которым хочется измазаться целиком и полностью. Интересные, однако, желания. Хосок на удивление молчит всю дорогу, копошась в своем телефоне и с кем-то активно переписываясь. Чонгук к нему не лезет. Следует совету друга и действительно расслабляется в комфортном сидении машины класса люкс. И ему сразу так интересно становится сколько же зарабатывает этот привлекательный человек, от которого так вкусно пахнет. Не то, чтобы Чонгук извращенец какой-то, просто ему нравится когда от людей вкусно пахнет. Он считает, что идеально подобранный парфюм — неотъемлемая часть человека. Он бы смог найти по запаху своего человека. Время действительно позднее. Великое счастье, что сегодня у Чонгука нет дополнительных занятий, потому что за сегодняшний бесконечный день он выдохся и ощущает себя выжатым лимоном. Разглядывая меняющиеся пейзажи за окном, которые сменяют друг друга призрачными неяркими цветами выцветшей акварели, Чонгук любуется городом, который ожил после затяжной зимы. Окно приоткрыто. В немного отросших прядях его волос путается тёплый мартовский ветер, от чего Чонгук прикрывает глаза и подставляет лицо свободе настоящего момента. Он чувствует себя так спокойно и умиротворёно прямо сейчас. А после возвращается в исходное положение и откидывает голову назад, прикрывая веки. Он совершенно не слышит, как Хосок легонько тормошит его пальцами по плечу, не слышит, как всё-таки прощается с ним шёпотом, не слышит, как он выходит из машины и просит старшего брата доставить домой в целости и сохранности друга. Чонгук заснул. Крепко. Сладко. Слишком спокойно в области сердца. Тэхён едет в сторону дома своего нового знакомого, с кем жизнь сводит уже не первый раз. Но думать об этом так много и придавать двойственные значения не нужно. Смотрит украдкой, одновременно следя за дорогой. Так же любуется ночным городом, который ожил совсем иначе и раскрасил улицы в мягкий свет фонарей. Он не знает, как это объяснить, но ему безумно не хочется даже шороху издавать, дабы не стать причиной чужого пробуждения. А когда он подъезжает к адресу, который так милостиво предоставил ему Хосок, Тэхён паркуется недалеко от жилого комплекса в двенадцать этажей, который мало чем отличается от любого другого жилого дома. Расстёгивает ремень безопасности, чтобы стало удобнее двигаться и его дыхание непроизвольно сбивается, Тэхён садится полубоком к своему неожиданному гостю, чтобы задержаться взглядом на трепещущих прямых ресницах и приоткрытых розовых губах. Очаровательно. Тэхён понимает, что любоваться школьником, что сидит в его машине, которому девятнадцать лет, который лучший друг младшего брата — не самое правильное решение. Слишком неправильное. Слишком пропасть между ними с разницей в возрасте. Слишком много не. Он вынужденно отрывает взгляд, откидываясь головой о сидении и выдыхает сквозь зубы. Устало. Часто моргает. Запутался, господи. Потому что нельзя. Потому что школьник. Потому что это наказывается правосудием. Тэхён не готов к такому отчаянному шагу. Даже если до треска трепетно в груди. Нужно успокоиться и выдохнуть медленно. И когда это началось? Поэтому сразу вдохнув в лёгкие побольше воздуха, он поворачивается в сторону Чонгука, чтобы ласково сжать его плечо, аккуратно будя. С такой путаницей в голове и вереницей совсем неправильных мыслей, Тэхён боится даже прикасаться к нему. Что ж это такое происходит… — Чонгук, — старается как можно тише, чтобы не испугать. А Чонгук выглядит таким уязвимым и хрупким прямо сейчас. Тэхён бы с радостью дал ему поспать сколько тому захочется, и укрыл бы своим пиджаком, но не может. Это противоречит его морали. — Просыпайся, Чонгук, — есть лёгкое шевеление со стороны школьника, который недовольно морщится и с трудом разлепляет глаза, потирая их кончиками пальцев. Тэхён видит какой он сейчас недовольный и уставший: прямо такой же, как и он. И давит улыбку, потому что нельзя быть таким милым. Это незаконно. Так же, как и ощущать чужеродное в груди. Это хочется оторвать, чтобы перестало так разрастаться в геометрической прогрессии по всему сердцу. — Ты дома. Расфокусированный взгляд не даёт сразу поймать картинку перед глазами. Чонгук промаргивается ещё несколько раз, чтобы рассмотреть лицо Тэхёна, которое находится непозволительно близко прямо сейчас. Во всём виновата машина и её маленькое пространство между сидениями. Тэхён тут ни при чём. — Простите, я что-то не помню, как заснул, — Чонгук массирует затекшие мышцы, прикрывая глаза, а Тэхён не может не остановиться взглядом на крепкой шее школьника. Ему приходится резко отвести взгляд, неловко сглатывая вязкую слюну, потому что Чонгук смотрит на него прямо сейчас слегка виновато. Вот же моралист ещё один. Кто тут из них больше виноват? — Спасибо вам большое. — Можешь ко мне на «ты», — Тэхён улыбается ему тепло. И эта улыбка сама просится, не спрашивая разрешения. Чонгук отзеркаливает его эмоции на своих губах. Красивых губах. — Я же не старик какой-нибудь. Или профессор в твоей школе. — Верно… — опуская глаза на свои руки, Чонгук расстегиваёт ремень безопасности и берёт с пола свой рюкзак. Автомобиль на секунду заполняется характерным щелчком от ремешка. А Тэхён хочет остановить время, которое никому не подвластно. — Что ж, мне пора, — Чонгук снова это делает: смотрит в карамельные глаза напротив и прожигает что-то в одном взрослом мужчине. Эти дыры, Тэхён понимает, так легко теперь не залатаешь. — Спасибо, что подвезли, — Чонгук берёт рюкзак одной рукой, выходит из машины и закрывает за собой дверь, легко хлопнув ею, а Тэхён хмурит брови, чтобы снова возразить: — Чонгук, на «ты», договорились? — а Чонгук растягивает губы в дружелюбной улыбке, и машет рукой на прощание, словно они с Тэхёном старые добрые знакомые или друзья, которые встретились после долгого тяжелого дня и разошлись по домам, попрощавшись на приятной ноте. — Договорились, — и после поворачивается спиной, всё больше и больше отдаляясь от одного чёрного Лексуса, где остаётся Тэхён, который откидывается на сидение и прикрывает глаза, утопив себя в океане ледяных мыслей.*****
— Хосок, ты сегодня за защитника, — это говорит Намджун, который уже собрал всю свою команду, чтобы приободрить перед выходом на стадион. Школьные команды по футболу уже почти все подтянулись и разогревают мышцы: каждый в своей раздевалке. — Окей, — подкрепляя ответ знаком «ок» Хосок подмигивает Чонгуку, который только сейчас подошёл и довольно машет рукой друзьям. — Юнги, умоляю, хоть сегодня приложи побольше усилий в свои худенькие ножки и забери этот грёбаный мяч у «зелёных», потому что в прошлый раз я чуть не ушёл в пивной запой. Не хочу больше проигрывать. — Да мы утрём всем нос в этот вечер, ребята! — Сокджин подбегает к общей толпе и параллельно начинает разогревать свои мышцы, делая различные упражнения прямо на месте. Пока Намджун подзывает к себе Чимина, Хосок снова вешается на шею Чонгука, кидая свои странные шутки. Возможно, если бы остальные ребята не знали бы их и не дружили так близко, то они, наверняка, подумали ли бы, что эти двое точно парочка. Как это там сейчас называется? Соулмейты? Вот. — Чонгук, ты как? — Намджун — тот человек, который всему голова. Он заранее думает и продумывает за всех план действий. И так же сильно за всех переживает. Вот за Чонгука очень, но старается ему этого никогда не показывать, чтобы не обижать чувства друга своим сопереживанием, но никогда не жалостью. Нет. — Я уверен, ты будешь кричать сегодня на стадионе громче всех, — проводит кулаком по плечу, а после ерошит копну темно-каштановых волос, на что Чонгук уклоняется, но всё равно улыбается. Ему не грустно. Всё уже давно прошло. — Чимин, ты лучший, чувак, — подходя к другу, Чонгук по-мужски подаёт руку и хлопает по спине, наигранно хватаясь за сердце. А лучший, потому что Чимин тот самый ловкий и быстрый игрок, который хорошо реагирует на любые изменения в чужой команде. Некий футбольный стратег. — Эй, — Хосок толкается и занимает место между ними, чтобы бросить на Чонгука обиженный взгляд. Конечно же, шуточный. — Вот так значит ты со мной поступаешь? — Так, всё. Собрались, ребята, — Намджун собирает всех в круг, чтобы поделиться позитивной энергией и верой в себя, чтобы сегодня победа — точно на их стороне. — Раз, два, три. Вперёд! — Файтин! — отбивают всем по пятёрке и бегут на стадион. А Чонгук уходит в сторону трибун, чтобы занять своё место. Хоть и наступил март, но вечера всё ещё не нагрелись до комфортной температуры, поэтому Чонгук ёжится в своей толстовке, которая казалась ему теплее при покупке. Надо было захватить с собой горячий чай. Или кофе. Потому что сегодня не выспался просто вообще. А потом он ощущает рядом с собой чьё-то присутствие. Поднимает глаза и видит перед собой Тэхёна, который «со мной можно на ты». Школьники снуют тюда-сюда, раздражая своим мельтешением. А всё потому что на матчи нужно приходить вовремя, чтобы потом не мешать никому. Но что можно взять с школьников? Хотя уже вроде не маленькие. — Можно присесть рядом с тобой? — молодой мужчина, который всё ещё брат Хосока, всё ещё такой же красивый, стоит сейчас и заставляет напрячься одного дурного Чон Чонгука, которому девятнадцать и у которого сердце не железное. — Если тут свободно? — Тэхён держит в руке горячий кофе, который дурманит своим запахом. А он как раз уже успел замёрзнуть, хотя ещё даже ничего не началось. — Конечно, — убирая с соседнего сидения какой-то пакет, и выбрасывая его в рядом стоящую урну, Чонгук приветственно улыбается, когда внутри хочется растечься лужей на одно только чужое присутствие. А им ещё сидеть рядом два с половиной часа между прочим. — Садись, — ухмылка просится на губы, потому что он улавливает, что неформальное обращение заставляет Тэхёна улыбнуться, оголяя ряд белых зубов. Красиво. Тэхён красивый. — Я же не опоздал? — садясь на сидение, Тэхён тянет кофе Чонгуку, который смотрит на его руку недоумевающе. И часто моргает. Ну точно Бэмби. — Ещё даже приветственной части не было, — и так и остаётся смотреть на протянутую руку, не зная как поступить. Совсем свои мозги растерял, мальчик? — Это мне? — пальцем указывает на горячий напиток, чувствуя себя последним тупицей. — У тебя нос сейчас похож на кнопку экстренного вызова, — а после следует жест, которого Чонгук не ожидал совсем, потому что Тэхён щелкает его по кончику носа. И он понимает какие тёплые вибрации проходятся по его коже, хоть и на несколько ничтожных секунд. Куда себя девать прямо сейчас? — Вечерами холодно, несмотря на весну. Одевайся теплее, ребёнок. Ребёнок. Глубже. Дышать глубже и не забывать выдыхать. Благодарно приняв кофе, Чонгук и вправду согревается после него. От матча проходит около часа, Чонгук болеет за свою команду настолько громко, насколько позволяют это сделать голосовые связки. И он даже не замечает на себе изучающий взгляд со стороны, потому что полностью увлечён живой игрой и всем сердцем желает, чтобы его команда забрала золотой кубок, заняв первое место среди старших классов. — Почему ты не играешь тоже? Чонгук переводит взгляд на Тэхёна, словно только вспомнив, что он вообще-то всё ещё здесь. Рядом. Сидит под боком и прожигает карамельными глазами. — Я получил травму плеча, поэтому врач мне категорически запретил играть в футбол. Да и сильно напрягаться. Хотя казалось бы, что тут такого, да? Он просто переживает, что я снова могу получить повторную травму при тренировках. Всякое может случиться во время игры, — голос у Чонгука совсем не грустный, но будто перепачкаченный чернилами сожалений, что так распорядилась судьба. Тэхён смотрит в глаза, невольно цепляюсь за серебряные крупицы в ночи чужих глаз. — Из-за футбола? — Из-за драки, — Чонгук смотрит в глаза также пытливо, как человек, сидящий рядом и испытывающий его чувства на стойкость. Где начинаются и заканчиваются пределы? Чонгук границ не видит. Они стёрты. Или, может, их никто не захотел устанавливать? — Меня тогда сильно побили. Пришлось экстренно делать операцию. — Тэхён слушает внимательно, не собирается заваливать вопросами, потому что Чонгук ему доверяет. Раз рассказывает о своих неприятных событиях. — Но быть болельщиком — офигенно, разве нет? — Тэхён старается тепло улыбнуться, приободрить, поддержать, но получается слишком смазано и будто не искренне. Неужели так и не научился за столько лет своей жизни эмпатии? — Ты прав, — Чонгук улыбается уголком губ. Игра подходит к концу, а Чонгук понимает, что замерзает сильнее. Тэхён это понимает тоже, потому что случайно задевает ладони школьника, когда предлагает накинуть ему своё пальто на плечи. Чонгук, конечно, сначала мужественно отказывается, но взрослый Тэхён делает по-своему и всё-таки накидывает одежду сам, получая удивлённый взгляд от школьника, у которого глаза больше, чем у оленёнка Бэмби. — У меня есть предложение, — почему-то игра друзей ушла на задний план, потому что Чонгук так стыдливо запутался в сетях чужого очарования и привлекательности голоса. А ещё то, как пахнет пальто Тэхёна… Все эти вещи дурно на него влияют. Ему же завтра сдавать ещё один тестовый экзамен. Ему бы по-хорошему об учёбе думать, а не о мужчине, который сидит рядом такой тёплый и заставляет тонуть в глазах цвета уже потемневшей карамели. — Посиди в моей машине, я включу печь. А когда согреешься, вернёмся, договорились? Чонгук неодобрительно смотрит в ответ. Хочет мотнуть головой, что нет, не договорились. — Я не хочу пропустить победу друзей, — крепче цепляясь пальцами за подол пальто, Чонгук слишком сильно и много кусает свои губы, заставляя Тэхёна скользить по ним своим неспокойным взглядом. — А губы уже синие, — нет осуждения в голосе. Только предложение согреться. — Не хочу, чтобы ты заболел, Чонгук, — звучит по-отцовски тепло. Это так неправильно. Когда забота такая. От мужчины. Чонгук отводит взгляд в сторону, медленно выдыхая. Смотрит на друзей, которые разбрелись по полю и пытаются вырвать себе победу честным трудом. — Только минут на двадцать, игра скоро закончится, — а после встаёт с места и выходит из-за трибун. Тэхён следует за ним, победно улыбнувшись. Вечерний город встречает шумом машин и нескончаемым движением. Гравий шуршит под тяжелыми колёсами. Чонгук дрожит от холода. Они недалеко отошли от школы. Тэхён ведёт Чонгука к своему автомобилю на школьную парковку, которая оборудована специально для родителей. — Прошу, — разблокировав машину, Тэхён открывает дверь для Чонгука. Ухаживает? Или простая вежливость? Чонгук неловко улыбается и забирается на пассажирское сидение, а Тэхён садится за своё водительское. — Хочешь, можем заехать и купить чего-нибудь горячего? — Почему ты так заботишься обо мне, Тэхён? Мы типа… даже не друзья, и ты ничего мне не должен, — Чонгук сильнее кутается в чужое пальто, слегка содрогаясь от холода. Тэхён включает на усиление печку в машине. Он ведь не был резок только что? — Я не знаю, — глаза виновато опускаются вниз. Тэхён выглядит странно. Чонгук это ощущает. — Я… — Посмотри на меня, Тэхён? — Чонгук освобождает кашемировую ткань из цепких пальцев и хватается одной рукой за руку Тэхёна, которая, господи, так идеально сочетается с его ладонью. Тэхён поднимает взгляд на мальчишку, который смотрит в глаза так пытливо, и не знает куда спрятаться. Он не имеет права это ощущать. Чувствовать. Неправильно. Но это взаимно. Длинными холодными пальцами Чонгук переплетает их руки в замок. И ему становится теплее. Только печка тут абсолютно ни при чём. — Сколько тебе лет? — как перестать кусать свои губы и волноваться за то, что ещё не случилось? И, может, никогда не случится. — Двадцать семь, — Тэхён задумчиво смотрит на их сцеплённые руки и дышит через раз. Волнуется. Тоже. Страшно обоим. Ему кажется, что он согрешил ещё в тот момент, когда начал смотреть на Чонгука иначе. — Поэтому давай прекратим это всё, — пытается высвободить свою ладонь из чужой хватки, но Чонгук не позволяет. Не разрешает. Властвует над чувствами одного молодого мужчины. А вот над своими — падок. Как последний слабак. Падает в них, как в бездну. — Всё? — Чонгук двигается ближе, от чего пальто падает с плеч на сидение. Он уже достаточно согрелся. В машине становится жарко, поэтому Тэхён понижает печку до комфортной температуры. Пока не сгорели в собственном аду вместе. — Ты уверен? — а пальцы без разрешения ложатся на шею Тэхёна, который напрягается всем телом, протестуя физически, но эмоционально совсем нет. Уже давно сорвался в пропасть своих чувств. Просто признавать было страшно. Было. Есть. До сих пор. — Нам нельзя, Чонгук, прекрати… — голос Тэхёна совсем близко. Его тёплое и сбивчивое дыхание обжигает тонкую кожу одного девятнадцатилетнего мальчика, у которого государственные экзамены на носу, друзья играют в футбол прямо сейчас, мама его ждёт дома после работы, а он тут сидит и пытается не разорваться внутри в мелкие галактики и неизведанные планеты. — Кто тебе запретил? — Чонгук уже упирается кончиком носа в щеку мужчины, выдыхая скопившийся воздух, и так же сбивчиво дышит. Волнуется. Потому что подобная близость у него не была ни разу. Такая настоящая. Поцелуй с Хосоком не в счёт. Детские забавы не граничат с той бурей, которая раздирает сердце в клочья прямо в эти секунды. Чонгук всем телом ощущает чужое сердцебиение сквозь свою и его одежду. — Я, — на одном дыхании. Чонгук двигается вперёд и сталкивается губами с чужими мягкими. Не понимает откуда нашёл смелость быть таким. Просто боится, что если не сейчас, то потом точно не получится. Его пальцы крепче фиксируются на шее. Тэхён ничего не делает: не прикасается, не целует в ответ, не шевелится. Словно перестал дышать. Чонгук отстраняется, потому что боится. Так же боится, как один взрослый Ким Тэхён. Не успел распробовать чужие губы. Понять. Откликнулось или нет? Разочарованный выдох, а после дыхание спирает: чужие длинные пальцы ложатся на его лицо, притягивая к себе снова. Целуют сами, ищут губами губы. Чонгук ловит тяжёлые вздохи, словно совершили ошибку. И расплачиваться теперь за грехи обоим. Тэхён целует, затем снова отстраняется, но Чонгук тянет на себя, целуя сам. Требовательно. Просит Тэхёна раскрыть губы, чтобы пройтись по ним языком и просунуть. Мужчина сильнее цепляется за талию Чонгука, и так отчаянно притягивает к себе плотнее, спирает дыхание, потому что давит всем телом на лёгкие, но это мелочи. Главное вкус сладких губ, которые стали желанны с первой встречи и знакомства. Языки мокро и жадно переплетаются в порыве какой-то необузданной страсти и воли. Чонгук глотает чужую слюну, стараясь не задохнуться от чувств, которые разрывают его изнутри. Он даже представить себе не мог, что ему будет настолько хорошо. И приятно. С мужчиной. Руки Тэхёна переместились на шею мальчика, а Чонгук не может прекратить его целовать, изучая руками чужие плечи. Изучая свои ощущения и чужой вкус. То медленно и тягуче, то быстро и жадно. Целуют друг друга. — Чонгук, стой, — так громко дышит и пытается урвать хоть немного воздуха. Привести пульс в порядок. — Т-шш, — отстраняется от него и ловит на себе расфокусированный взгляд, что опьянён сейчас им же. А потом снова этот недовольный взгляд в свете чёрных дыр. — Не понравилось? — и столько сразу грусти в глазах и миллиарды звёзд потухших. Руки сразу оставляют на оголённых участках кожи холод, потому что Чонгук их убирает с лица Тэхёна, словно не хочет больше его касаться. Словно. Кажется. Много неуверенности в содеянном. — Я взрослый для тебя. — Это как-то меняет ко мне отношение? — Ты не понимаешь… Мы — Это ты не понимаешь, Тэхён! — голос срывается где-то в самом начале, предавая всю мужественность мальчишки, который за столько лет впервые по-настоящему влюбился. Да. Влюбился. Нужно называть вещи своими именами. Влюбился так быстро, что сам ещё до конца это не осознал. Нет смысла и целей больше скрывать от себя самого истину. — Я же вижу… — и глаза наполняются солёным морем, который причиняет Тэхёну физическую боль, — вижу, как ты на меня смотришь. — Как? — шёпотом. Так глупо спрашивать, заведомо зная ответ. — Как будто ты тоже это чувствуешь, — эмоции предают. Солёные тропы медленно скатываются по юношеским щекам снова и снова. Чонгук тихо всхлипывает, раздражаясь и злясь на свою дурацкую эмоциональность и незрелость, которую не смог уберечь и оставить только для себя одного. Дурак. Что о нём теперь подумает Тэхён? Мужчина, которому безмолвно признались в чувствах, не знает как себя вести. И кто тут из них взрослый? Кто должен теперь брать на себя ответственность? За двоих, конечно. Иначе никак и не нужно. Дураки. Оба. Тэхён сидит к Чонгуку всё также близко. Берёт на себя смелость посмотреть на мальчишку, который плачет прямо сейчас перед ним, взрослым человеком, и не знает как помочь. Поэтому его пальцы ложатся на тыльную сторону ладоней Чонгука, чтобы убрать руки от лица и заглянуть в заплаканные глаза. Школьник отводит взгляд, смотреть не хочет, а после, долго не думая, хватается за ручку двери, чтобы открыть в следующий же момент дверь и попытаться выйти из машины. Пора. Хватит. Нужно это заканчивать, раз его не хотят. Чонгук на мужчину не смотрит, оставляя на сидении кашемировое пальто, которое слишком сильно пропахло Тэхёном. Теперь ему кажется, что он весь им пропах. Хочется разодрать на себе кожу в тех местах, куда касались его пальцы. Уходит от автомобиля стремительно быстро, пока его не хватают за запястье. Понятно кто. Только непонятно зачем. Чонгук идёт дальше, показывая свой характер. Молодое сердце слишком импульсивно. Хотя они даже не пара. Зачем себя так вести? Незрело. Именно. Правильно ты отметил, мальчик. — Мне понравилось. Мурашки бегут по телу, обжигая кожу холодом. Но Чонгук не хочет признавать, что дело только в холодном ветре. Но всё же останавливается. Стоит и ничего не предпринимает. Они сейчас у всех на виду. Любой может заметить. Подумать. Осудить. Распустить слухи и приукрасить до несуществующих мерзостей. Только опустившиеся сумерки — хранители секретов. Чонгук поворачивается к Тэхёну лицом, чтобы заглянуть в глаза и не суметь так быстро посчитать, сколько в них карамели разлито. Потому что цепляется за пушистую кисть ресниц, а после взгляд опускается на небольшую россыпь родинок под глазом и на щеке, а затем и на губы. Желанные. А на собственных до сих пор фантомно ощущает поцелуи. — Ты ещё много раз передумаешь или, может, будешь сожалеть, — только сейчас Чонгук замечает вселенскую усталость в глазах взрослого Тэхёна, который действительно несёт в себе искренность в каждом слове и жесте. Просто собственная импульсивность иногда не даёт видеть глубже и всеобъемлюще. — Чонгук, ты ещё очень юн, у тебя в жизни ещё столько людей встретятся достойных и разных настолько, что выбор будет велик, поверь мне, пожалуйста, — а как он, мужчина этот, выдыхает тяжело, словно Чонгук — золото, которое ему вручили в руки и наказали быть внимательным, чтобы не украли. И Тэхён изо всех сил старается не допустить такого исхода. — Я уже сделал свой выбор, Тэхён, — Чонгук сейчас в себе очень уверен. Настолько, что телепатически старается передать веру в своих ощущениях человеку, которые переворачивает в нём душу и ломает стойкость юношеского сердца. — Тебе осталось сделать свой. Ультиматум? Он отходит на несколько шагов назад, оставляя Тэхёна, у которого глаза мечутся по Чонгуку, а пальцы заламываются до боли. Дрожат. Нервничают. Чонгук внутри сейчас очень неспокоен, но зачем об этом знать человеку, по которому сердце дрожит в импульсах бесподобных. Затем делает ещё один шаг назад. Опускает голову, после поворачиваясь спиной к мужчине, который ловит его за руку, не позволяет уйти далеко, и встаёт перед ним, чтобы провести холодной ладонью по такой же холодной щеке мальчика, который не оставляет ему другого выбора, как сделать шаг навстречу. Обо всех ошибках подумают потом. — Ты замёрз, — слёзы на щеках уже давно высохли и теперь мерзко стягивают кожу. Улыбка Чонгука получается слишком ласковой для Тэхёна, у которого сердце ухает куда-то вниз каждый раз при виде неё. И он совершенно не знает как это получилось. Как он такое допустил. — Где твоё пальто, хён? Тэхён осматривает улицу на наличие людей, которых совсем мало. Они далеко и почти ушли в самую даль улицы. Поэтому убирая вылезшую прядь за ухо Чонгука, он приближается и оставляет быстрый, но настойчивый поцелуй. Чонгук тянет мужчину на себя и вдыхает запах, крепко обнимая. Улыбается в шею, как последний идиот. Счастлив? А после быстро отстраняется. Потому что Чонгука сегодня нашёл его человек.*****
Когда они возвращаются, Чонгук садясь на свое место на стадионе, ловит взглядом команду своих друзей, которые чуть ли не пляшут по полю от искренней радости. Получили кубок. Сколько же счастья. И понимает, что тоже ярко улыбается. А сердце всё не успокаивается в груди, больно стучась о рёбра. Оно счастливо. Чонгук не может перестать смотреть на Тэхёна украдкой, чтобы никто не догадался, что произошло между ними некоторое время назад. Вот Чонгук, например, сам до сих пор не может поверить, что Тэхён своими губами признался ему в своих чувствах. Конечно, хотелось бы услышать в ответ, что к нему испытывает мужчина, но разве его взгляд не есть весомое доказательство? Его прикосновения и поцелуи? Иногда слова не могут донести истину, что спрятана в самом сердце. Тэхён наблюдает за мальчиком, у которого в глазах искрятся звёзды. Неприятно вспоминать его слёзы. Лучше пусть улыбки и внутреннее сияние. Любуясь, как Чонгук искренне радуется за друзей, у него в груди начинает щемить от резкой нежности, которую он не знает куда спрятать. Тэхён впервые за свою недолгую жизнь испытает подобные чувства. Ощущения. Непривычно настолько, что до треска в груди. Чонгук, словно интуитивно почувствовав или прочитав мысли чужие, поворачивает голову к мужчине, который перевёл свой взгляд на футбольное поле и разглядывает друзей мальчишки, что стоит сейчас рядом и весь светится. Это дорогого стоит. Нет. Это бесценно. Чонгуку безумно хочется взять его руку прямо сейчас и прямо здесь. Чтобы все видели, что у них чувства. Что Чонгук нравится Тэхёну. От этих мыслей улыбки так и просятся украсить губы. — Не будь таким очевидным, — Тэхён немного приближается к Чонгуку, чтобы шепнуть ему на ухо. А у Чонгука в этот момент мурашки обжигают кожу от горячего дыхания. Вокруг слишком много шума. Все кричат: кто-то от радости, кто-то от грусти. Он готов кричать от мужчины. — Постараюсь, — улыбнувшись, школьник машет ребятам рукой, а после показывает знак сердца, как это делают айдолы. Когда церемония награждения закончилась, Намджун подбежал весь потный и взъерошенный к Чонгуку, чтобы крепко его обнять, а после поднять и один раз крутануть, от чего у школьника были забавно круглые глаза, а после улыбка до ушей. Чонгук так рад видеть хёна счастливым. Намджун его пример для подражания. Так как все ребята хорошо за сегодня постарались и потрудились на славу, победу поехали праздновать в местный ресторан, где алкоголь им, конечно же, никто не разрешил, мол, ещё не совершеннолетние. Ребята на это поджали губы от сожаления. Что ж, правила такие и никто их не отменял. — Бро, ты остаёшься с нами, — Хосок смотрит на Тэхёна и взглядом просит остаться, хотя уже сам всё за него решил. — Никаких возражений. Покушай с нами и можешь целый вечер нас хвалить, — снова улыбка, снова широкая. Другие ребята совсем не против. Они знают Тэхёна уже давно. Только вот почему-то Чонгук узнал о нём только недавно. Это несправедливо? Всё в жизни происходит тогда, когда приходит нужное время и нужные люди. Не нужно ничего пытаться сделать. Торопиться. Разочаровываться в себе. Вселенная лучше знает. Чонгук стоит в сторонке и изо всех сил сдерживает просящуюся на губы трепетную улыбку. Но это уже не та тёплая улыбка, которая была при первом знакомстве с чужим братом. Господи, как Чонгук теперь будет в глаза Хосоку смотреть? Он даже не подумал об этом… — Ещё бы, — Тэхён улыбается своей милой улыбкой, от чего сердце одного мальчишки трепещет в груди, словно Чонгук впервые так сильно влюбился. — Не доверяю я вам, дети, — игриво складывая руки на груди, мужчина смотрит на толпу школьников, собравшихся вокруг него. — Вдруг удалось спрятать алкоголь, а потом мне же вас тащить, — все друг на друга переглядываются и только Хосок хитро улыбается брату, словно знает то, что другим знать нельзя. — Я не хочу на это подписываться. Вечер проходит прекрасно. Ребята громко шумят и обсуждают сегодняшнюю игру до мельчайших подробностей. Алкоголя всё-таки ни у кого не оказалось. Намджун и Хосок описывают всё в мельчайших подробностях, а Юнги с Чимином набивают щёки, потому что страшно проголодались. Чонгук смеётся экспрессивности Намджуна, тоже что-то жуёт и запивает колой. Тэхён сидит рядом с Хосоком, но все его мысли только об этом юноше, что сидит сейчас прямо напротив него и отводит свой взгляд, чтобы перестать хотеть смотреть только на мужчину. Они договорились быть сдержанными. И как так срабатывает, что в обществе друг к друг тянет сильнее? Потому что запретный плод сладок? А когда бесконечный день и вечер подходят к концу, друзья разъезжаются по домам, а Хосок снова просит отвезти Чонгука домой, потому что «Нам же всё равно по дороге, хён». А Тэхён, что? Не может отказать. Потому что да, по дороге. Потому что это лишние полчаса, которые они могут провести с Чонгуком наедине. Есть ещё одна хорошая новость за сегодняшний день. Сегодня пятница, а это значит, что завтрашняя суббота заведомо обещает быть спокойной. Чонгук и другие ребята всё равно пойдут по дополнительным занятиям, потому что нельзя расслабляться, даже если выходной. Но Чонгук же у нас парень такой: и учиться успевает, и отдыхать как надо. Он уже сейчас уверен, что завтра ему удастся выспаться хоть немного. Но как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. На этот раз Чонгук просится сесть на заднем сидении рядом с Хосоком, чтобы поболтать, а так же чтобы держать себя в руках. Потому что Тэхён слишком плохо на него действует, когда рядом. А если бы он сел на пассажирское сидение, тогда бы точно не удержался. И натворил глупостей всяких. Нельзя. Нельзя с Хосоком так поступать. Он хочет рассказать ему обо всём в более спокойной обстановке и при других обстоятельствах. Только не сегодня. Время уже позднее. Очень. Около двенадцати ночи. Чонгук не запомнил. Хосока благополучно доставили домой, а Чонгук по просьбе друга пересаживается на переднее сидение, потому что «Не зли брата, а то снова скажет, что он не твой водитель». На что Чонгук усмехается, а Тэхён по-доброму смеётся в ответ. Ехать до дома Чонгука немного: около тридцати минут. Он как обычно залипает и рассматривает горящие огоньки за окном. Не нервничает, оставшись наедине с человеком, которого так сильно хочется обнять. Он до сих пор не может поверить, что они… вместе? Или? Эти чувства похожи на сказку. Так страшно вдруг становится, словно он проснётся завтра и поймёт, что ему всё это просто приснилось. Тогда будет слишком больно. — Сильно устал? — низкий голос разбавляет тишину. Чонгук поворачивается лицом к Тэхёну, который внимательно следит за дорогой. Обводит взглядом красивые крепкие руки. А после делает, что делает. Касается кончиками пальцев выпирающих вен на правой руке молодого мужчины. Тэхён реагирует моментально, но взгляд от дороги не отводит. Такой ответственный. И зрелый. Чонгук завидует. Чужие пухлые губы лишь улыбаются. — Немного, — нет смысла врать. Потому что Чонгуку кажется, что соври он сейчас, что не устал вовсе, Тэхён поймёт, что его обманывают. Потому что словно насквозь его видит. — А ты? — Хочу поцеловать тебя. Три слова. А проходятся бурей по сердцу. Чонгук должен привыкнуть к таким откровениям. Если так будет всегда, его сердце просто однажды не выдержит. — Тэхён… — Я чувствую себя неправильно, Чонгук, — эти слова замирают на кончиках пальцев. Это заставляет нахмуриться. — Твои губы говорили об обратном. И отводит взгляд в сторону, потому что понимает. Всё понимает. Так же боится. Но чувства слишком сильны. Чонгук уверен, что Тэхён — не забава для него. — Не отталкивай меня, Тэхён, — школьник смотрит на мужчину, который паркуется недалеко от жилого комплекса, где живёт Чонгук. Ему хочется надеяться, что он звучит не жалостно. — Ты мне… Горячие губы прижимаются к его губам. Чонгук задыхается прямо сейчас. Тэхён его целует. Сам. А он так отчаянно жмётся к нему, отстёгивая ремень безопасности. Никто в машине свет не включал. В темноте даже намного уютнее. Слишком личное то, что сейчас между ними происходит. Чонгуку нравится. Словно так все чувства ощущаются ярче и глубже. Тэхён целует мальчишку тягуче и медленно. Чонгуку хочется касаться его везде, но кто разрешил? Мужчине же двадцать семь лет. А он даже не знает, что такое секс на самом деле. На словах всё просто. На деле — страшнее. — Я нравлюсь тебе, Тэхён? — прерываясь от сладостных мучений, Чонгук сбивчиво дышит прямо в самые губы. Так горячо опаляет кожу чужое дыхание. Что теперь с этим делать? — Если бы ты мне не нравился, стал бы я целовать тебя? — Тэхён отвечает спокойно. Без ноток издёвки или насмешки. Серьёзно. Тоже всё понимает. Взрослый ведь. Смотрит на прикрытые веки и хмурые брови мальчика. Наверное, обиделся. Не это хотел услышать. — Нравишься, Чонгук. Чонгук медленно открывает глаза и мечется взглядом по зрачкам Тэхёна, которые в темноте стали цвета жженной карамели. Губы красные и приоткрыты, они блестят при тусклом свете уличных фонарей. Он тянется к ним сам. И целует сам. Изучает свои ощущения, накрывая мужские губы своими снова и снова. Тэхён отвечает. С большим желанием и отдачей. Тоже отстёгивает ремень, чтобы было как можно удобнее. Стало всё равно, что кто-то может заметить их даже в такой кромешной темноте. Чонгук позволяет себе больше. Хочется попробовать по-другому. Он прерывает поцелуй, а Тэхён наблюдает за его действиями. В машине, конечно, не разгуляешься, но мальчик всё равно находит способ забраться на него сверху, упираясь головой прямо в потолок. — Чего надумал? — им неудобно так сидеть вдвоём. — Хочешь крышу мне головой своей пробить? — Чонгук улыбается на попытки пошутить. — Тэхён, я хочу… — и задумывается на секунду стоит ли озвучивать свои мысли, — …хочу касаться тебя. Одежда мне не даёт. Я… — Идём, — этот низкий голос скоро сведёт Чонгука с ума. — Куда? — на коленках Тэхёна комфортно, но Чонгук не подумал, что другому человеку может быть неудобно. — Я напою тебя чаем, а потом отправлю домой. — У меня мама дома, мы не можем… А потом Тэхён просит слезть с себя, чтобы завести машину и выехать на дорогу. — Хочешь ко мне? — Тэхён понимает, что это предложение безрассудно, потому что сейчас он ведёт себя как безответственный взрослый. Глупый взрослый человек. — Только я не знаю, что ты скажешь маме. — Что я остался у Хосока, — когда Чонгук растерял всю свою волю? Стал таким слабаком. Тэхён на него дурно влияет только потому, что Чонгук становится так слаб рядом с ним, словно забывает о мире. Потому что весь его мир сосредотачивается в одном мужчине. Это не правильно. Так быть не должно. — Чонгук, сколько тебе лет? — разве перед тем, как дать себе разрешение поцеловать мальчика, который ещё даже школу не закончил, этот вопрос не должен был быть первым? — Девятнадцать. Чонгуку не тревожно от своих же мыслей, но когда Тэхён подъезжает к своему дому, у него что-то странно щекочет в подсознании, что ему страшно. Не Тэхёна. Нет. Он его не боится. Страшно не стать для него тем человеком, каким для него является Тэхён. — Прекрасный возраст, — Чонгук больше внимает Тэхёну, когда он говорит вот так. Серьёзно. И в такие момент действительно слишком сильно и до дрожи ощущается их разница в возрасте. Наверное, узнай другие люди о его странных мыслях, покрутили бы вокруг виска и обходили стороной. Потому что Чонгука влечёт к человеку, что переворачивает в нём всё спокойствие. Тэхён умный и зрелый. Мужчина. — У тебя столько всего впереди, — Тэхён заезжает в подземную парковку, пока Чонгук задумчиво перебирает свои пальцы и гадает о чём сейчас думает другой человек. Блокирует автомобиль и ведёт Чонгука за собой, как своего младшего брата. Если бы их сейчас кто-нибудь встретил, точно бы подумал, что у них безобидные братские отношения. Но Чонгук знает, что захотел бы непременно возразить. — Добро пожаловать, Чонгук, — запуская в квартиру, Тэхён встаёт за спиной, создавая ненастоящие крылья. Чонгуку хочется расплакаться от ощущений, которые не дают ему покоя. Кроют его не по-детски. Нельзя было так сильно влюбляться. А затем Тэхён снимает обувь, но остаётся в пальто. День сегодня действительно бесконечный. Он ощущает сильную усталость. — Маму предупредил? — Предупредил. А когда Чонгук снимает с себя кроссовки, чужие крепкие руки просовываются через его и окольцовывают живот. Обнимают со спины. После Тэхён опускает голову на плечо школьника, у которого потеют от волнения руки и слезятся глаза. Эмоции хотят вырваться наружу, Чонгук боится, что не удержит их и разольётся морем. Он даже не может объяснить себе реакции, которые заставляют его так себя чувствовать прямо сейчас. Тэхён крепче сцепляет руки, чтобы устало выдохнуть. Чонгук покрывается мурашками от чужого тёплого дыхания. Ему не холодно, но руки стали ледяными. Чувствовать Тэхёна так близко — граничит с его собственным безумием. Он медленно поворачивается лицом к мужчине, чтобы посмотреть в глаза. Долгие зрительные контакты никогда не давались ему легко, но он ничего не может поделать, когда Тэхён смотрит на него вот так. А мужчина смотрит в ответ, изучая чёрные бездны, в которых так самозабвенно тонет. И даже не пытается спастись. Чонгук двигается ближе, чтобы закрыть глаза и найти губы губами. Тэхён кладёт руки на шею мальчишки, отвечает на поцелуй неспешно, наслаждаясь каждым чужим вздохом. Эти ощущения ни с чем не сравнятся. Сам двигает его к стене, чтобы не дать вырваться из своей хватки, словно Чонгук так хотел убежать. Он же, глупый, тонет в его руках и плавится так стыдливо. Тэхён просовывает язык, переплетаясь с чужим. Чонгук гуляет своими холодными пальцами по его шее, после снимает с мужчины пальто, бросая его на пол. Тэхён тонет в мальчике, который не должен сейчас быть здесь, но миры их сердец распределились иначе. А потом школьник сладко стонет в поцелуй, сильнее прижимая к себе мужчину, который громко дышит. Воздуха не хватает. Двоим. Тэхён останавливает себя, хотя это так сложно. Требуется слишком железная сила воли, чтобы высвободить Чонгука из своих объятий и перестать его целовать. Касаться. И хотеть. Они так правильно смотрятся друг с другом. А Чонгук недовольно хмурит брови, когда Тэхён отходит от него, а он реагирует быстро и снова тянет его на себя, чтобы крепко обнять и зарыться носом в основание шеи. — Я так счастлив, Тэхён, — он думал, что ближе уже некуда, но всё равно льнёт плотнее к человеку, который сильнее пытается обнять его, будто соревнуется с ним кто больше нуждается друг в друге. — Не отпускай меня, пожалуйста, — голос тише, а дыхание сбитое. — Пока ты сам не попросишь, — целует в висок, пока Чонгук теряет связь с реальностью, впитывая запах Тэхёна. Невозможно, чтобы от человека так вкусно пахло. Чонгук на слова Тэхёна не знает как реагировать. Потому что ему кажется, что они оба друг от друга теперь зависимы настолько, что эти узлы разорвать будет сложно. Ему не нужна чужая самоотверженность. — Я влюблён в тебя, хён, — мальчишка совсем не осознаёт, что потерялся. Он же забыл обо всём на свете. И что школу заканчивает, и что экзамены сдавать, и что Тэхёну двадцать семь лет. И что он мальчик. Всего лишь. — Я тоже. Два слова. А как будто целый мир обнял. Перевернул. Вручил в руки совсем другой, где Чонгука любят? И больше нечего бояться. Переживать. Тревожиться. Потому что его тоже… Улыбка просится разукрасить всю его огромную Вселенную, в которой существуют только они сейчас. Больше никого. — Идём пить чай, — голос Тэхёна так успокаивает, что Чонгук уснул бы прямо сейчас в его руках. Поэтому до чая они не добираются. Слишком велика физическая усталость. Чонгук еле передвигает ноги от усталости. Хватает сил только переодеться в домашнюю одежду, которой с ним делиться заботливый хён. Человек, о котором так сильно мечтал Чонгук. — Ты такой красивый, — это уставшее и немного хриплое проходится по юному сердцу, когда Чонгук заходит в комнату в его, Тэхёна, домашней одежде. — Тебе к лицу, — взглядом указывает на одежду и тепло улыбается. Чонгук смущён. — Ты красивый, Тэхён. И это звучит на полном серьёзе. Голос не дрогнул. А потом приближается к кровати, на краю которой сидит Тэхён и ждёт его, чтобы лечь. Чонгук двигается к нему, чтобы сесть рядом, переплести пальцы и снова утонуть в карамели глаз. Мужчина делает то же самое — беспросветно тонет. Кровать прогибается под весом Тэхёна, который ложится первым, расправляя для них двоих постель. Казалось бы, хватило всего несколько встреч, чтобы понять, что готов лечь спать рядом с человеком, который покорил сердце с первого взгляда. Скажи ему о таком год назад, он бы посмеялся и закатил глаза, а сейчас он не может поверить в ту реальность, в которой находится. Не всем людям нужны годы отношений, чтобы понять, что они хотят друг друга на духовном уровне. Чонгук укладывается под боком, чтобы сразу же прижаться к груди мужчине, у которого слишком быстро бьётся сердце. Неужели не соврал? Самое забавное, что он даже не ощущает себя виноватым. Ему не кажется, что они с Тэхёном совершают ошибку, захотев лечь в одну постель и просто поспать. Никаких пошлых и извращённых подтекстов. Никаких скрытых смыслов. Всё прозрачно чисто. Честно. Я тоже. — Мне так спокойно, когда ты рядом, — выходит слишком сонно и тихо. Глаза предательски закрываются. — Мне тоже, — так же тихо. Нравишься, Чонгук. А когда ощущает на своей талии нежные руки Тэхёна, улыбается, пытаясь не взорваться от пленительных ощущений. Он целует в губы нежно, а после Чонгук желает спокойной ночи и крепко засыпает. Интуитивно жмётся, чтобы сильнее обнять мужчину и проваливается в сладкий сон. Сегодняшняя ночь — самая спокойная в его жизни. Когда Чонгук открывает свои глаза невозможно медленно, промаргивается несколько раз, нащупывает параллельно рукой место рядом с собой, которое пустует. Становится слишком холодно. Одеяло уютно и по-домашнему тепло расправлено. Он снова прикрывает глаза, чтобы прочувствовать аромат кофе, разносящийся по спальне. Наслаждается. Он так и остаётся лежать в постели, сладко потягиваясь, потому что сегодня суббота, а дополнительные только вечером. Как же прекрасно складываются обстоятельства. Как бы их не спугнуть. Натянув повыше тонкое хлопковое одеяло, которое приятно пахнет свежестью порошка и Тэхёном, он разглядывает высокий потолок, на котором нет ничего живописного. Пытается так много не улыбаться, но у него плохо получается, если честно. Дурак. Как угораздило так себя потерять в человеке? Это же вообще не в его стиле. И никто ему так сильно никогда не нравился. Настолько, что хочется раскричаться от счастья, что он Тэхёну тоже. Нравится. Сколько сейчас времени? А бог его знает. Ему это неинтересно. Даже забыл о том, что мама и Хосок, наверное, давно уже его ищут, дурака. Написать то написал, но уже наступил новый день. Время новых возможностей и новых тревог. Так что нужно срочно проверить чаты, пока от мамы не влетело за такое безответственное отсутствие дома. Он же совсем не любит её огорчать. Пальцами рыщит по карманам школьных брюк, и всё-таки находит смартфон, который успел разрядиться за весь вчерашний день и всю долгую ночь. Что ж, несколько сообщений от Хосока и два пропущенных от мамы. Значит не так уж всё и страшно. Чонгук печатает родным короткое сообщение, что с ним всё в порядке, не нужно волноваться, будет после занятий дома. Медленно выдохнув от сказочного неверия, школьник снова улыбается, после находит ванную комнату, чтобы умыться и почистить зубы щёткой, которую так заботливо ему ещё вчера подготовил Тэхён. Совсем не хочется представать перед человеком, который до чёртиков нравится, в неподобающем виде. Хотя был бы он неопрятен перед Тэхёном прямо сейчас, наверное, никак бы его не расстроил данным фактом. Когда нога ступает за порог спальни, где они спали в обнимку всю ночь, Чонгук улавливает вкусный запах панкейков, который разыгрывает аппетит и заставляет его взяться за живот. Кухня встречает его пряными запахами, а Тэхён, который одет в домашнюю одежду, выглядит до невозможности уютно, что хочется заобнимать его до смерти. А когда мужчина слышит шорохи со стороны, на реакциях оборачивается к мальчишке, который так и застыл на пороге и глупо улыбается. — Доброе утро, — голос такой ласковый. Господи боже мой. — Как спалось? — Доброе утро, — медленными шагами Чонгук приближается к Тэхёну, чтобы оказаться к нему близко-близко. — Я спал прекрасно, — тонами раскрашивает сердце одного мужчины, который смотрит очень серьёзно. — Как поспал мой взрослый хён? — вау какие пошли речи. — Твой взрослый хён не мог уснуть, — а голос всё равно выдаёт чужую усталость. Чонгуку это не нравится. За усталостью кроется что-то ещё. Оно тяжелое по энергетике. — Тебе было неудобно из-за меня? — улыбки гаснут на губах мальчишки. — Я не дал тебе достаточно пространства? Тэхён мне… — Всё думал о нас. — Почему такой серьёзный? — и сердце дрожит в груди, как будто бы уже заведомо знает ответ. Чонгук заламывает пальцы, что стали холодными. Так бывает всегда, когда он переживает и боится. — Чонгук, — вот это прозвучало тяжело, словно Тэхён несёт на себе непосильный груз. — Я… — Пожалуйста, — вот бы звучать не так жалко. Перебивает, не дослушав, — не бросай меня, Тэхён. Я… Тэхён, я… мы будем осторожны, слышишь? — чувствует, что сейчас морями разольётся и сожжёт себе кожу, — я буду осторожен… только… Тэхён, не переживай, хорошо? Я… — Чонгук, — уже ласковее, — не плачь, — мальчишка ощущает на своих щеках тёплые кончики пальцев, что вытирают непрошеную слабость. — Не думаю, что тебе стоит со мной быть, потому что… — Тэхён… — и поднимает на мужчину глаза, наполненные морями, которые причиняют мужчине боль. Снова. — Чего ты так боишься? — голос не срывается, но на грани. Еле слышно. Недалеко от бездны и тёмной пропасти. — Что меня бросишь ты. Чётко. Ёмко. Чонгук нуждается в объяснениях. — Что? — Ты слишком молод, Чонгук. Я… — Боишься брать ответственность? — Уже взял, — не видеть, как Тэхён улыбается — тяжесть на сердце. Борьба в душе от такой серьёзности. — Ты не доверяешь мне? — Чонгук стоит к Тэхёну очень близко. Ему нескончаемо сильно хочется его поцеловать. Прикоснуться. Проверить, что он настоящий, и что он не сошёл с ума. — Тебе не кажется, что всё произошло слишком быстро? — Тэхён сейчас говорит, как настоящий взрослый. Только Чонгук ребёнок, который воспринимает слова наоборот. Прямо как все дети. — Пожалуйста, пойми мои слова правильно, — заметив, как изменилось выражение лица, Тэхён просит его услышать. Но не обижаться. — Ты сожалеешь. — сделал неправильные выводы. — Ни разу, — твёрдость в голосе. Мужчина не обманывает. Ему нет смысла. — Никогда во мне не сомневайся. — Я тебе не нравлюсь? — у Чонгука в голове ворох мыслей. Хочется взять и выбросить их из своей груди. — У тебя есть кто-то, я прав? — это предположение ударило прямо в самое мягкое место: в сердце. И как он раньше не подумал. Вот же идиот. Мужчине ведь двадцать семь лет. А Чонгук падает со своих розовых грёз, ломая крылья. Правильно, зачем мужчине школьник? Это ведь уже противоречит всем законам природы. — Тэхён, у тебя кто-то есть? Можешь ответить? Зачем ты… — Есть. Губы дрожат от накатывющих чувств, которые разрывают его хрупкое сердце в клочья. Тэхён снова пытается вытереть слёзы, но Чонгук уклоняется, отталкивая мужчину от себя: грубо, резко, больно. Тэхён под силой напора отшатывается на пару шагов назад. Не ожидал. Как Чонгук мог ему так легко поверить? Дурак. Идиот. — Один девятнадцатилетний школьник, который до чёртиков импульсивный и не умеет слушать до конца. У Чонгука дрожат пальцы и ноги подкашиваются. Нельзя быть таким жестоким. — Дурак, — обиженно. Вполне оправдано. — Может быть, — цепляясь за футболку школьника, Тэхён тянет его на себя, к себе, чтобы как можно ближе и теплее. Желает крепко обнять и успокоить, глупого. — Не бросай меня, — куда-то в шею. Обнимает руками лопатки, пока внутри него снова склеиваются надежды и вера. Никогда бы не подумал, что умеет быть таким. — Пока сам не попросишь. — Этого никогда не случится. — Не будь так уверен, Чонгук. Жизнь слишком непредсказуема. — Я предсказуем. Никогда, Тэхён, слышишь? — Ты не опаздываешь на дополнительные? — Чонгук так и не понял в чём был смысл всей этой нервотряски, к которой подверг его Тэхён. Проверял? Хотя зачем ему это делать? — Поцелуй меня, — вдыхая сладкий запах мужчины, Чонгук оставляет легкий поцелуй на шее, пока Тэхён медленно цепляет школьника за подбородок и заглядывает в глаза. Тёплое дыхание смешивается с чужим. Чонгук нетерпеливо тянется к губам первым. Вот в чём их разница. Спокойствие и импульсивность. Сдержанность и порывы. Тэхён целует снова также тягуче, настойчиво и мокро. Чонгук сгорает в его сильных руках, как мотылёк и пытается не рассыпаться. Поцелуи становятся жадными, долгими, слишком мокрыми. Чонгук понятия не имеет сколько раз уже успел проглотить чужую слюну. Совсем не мерзко. С Тэхёном это слишком безумно. Когда сносит крышу. — Завтрак остынет, зайчонок, — Тэхён что, придумывает всякие прозвища находу? Он вынужденно отрывается от губ и ведёт Чонгука к столу, чтобы после коротко чмокнуть в губы ещё раз, и поставить перед ним кофе с панкейками и сливками. Так и проходит их первая совместная ночь и самое лучшее утро. Чонгук умоляет, чтобы это никогда не заканчивалось.*****
Сегодняшние дополнительные пролетают, как в тумане. Чонгук ожидаемо не мог сконцентрироваться на изучаемом материале по английскому языку. Все мысли были заняты одним взрослым человеком, у которого низкий голос, широкие плечи и крепкие руки. А ещё губы как… Так, стоп. Учитель уже три раза недовольно повторил свой вопрос Чонгуку, и ожидает получить ответ. А он смотрит на пожилого мужчину и пытается понять, что от него хотят. Благо до конца занятия осталось двадцать минут. Нужно собраться насколько это вообще возможно сделать в его ситуации. А какая у Чонгука ситуация? Влюбился мальчик. В человеке растворился. Быстро. Легко. Тяжело. А когда он собирает свой рюкзак и поклоняется учителю, благодарит его за занятие и просит прощение за невнимательность. Уверяет, что такого больше не повторится. Надевает толстовку и уходит из учебного центра, прощаясь с охранником. Поправляя отросшую чёлку, которая неприятно лезет в глаза, Чонгук удивлённо вскидывает брови, когда улавливает припаркованный недалеко от здания, откуда он только что вышел, чёрный Лексус. Тот самый. Подходит к машине и оглядывается по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии людей. — Что ты здесь делаешь, хён? — не то чтобы Чонгук так огорчён этим фактом, но… — Хочешь где-нибудь поужинать? — Приглашаешь на свидание? — озорная улыбка так и просится растянуть губы. — Приглашаю, — снова серьёзно. Снова хочется укрыться его голосом. А после Тэхён выходит из машины и блокирует её. — Давай пройдемся? — он переоделся, потому что когда днём подвозил на занятия, был одет иначе. Сейчас на Тэхёне дутая куртка, чёрные джинсы и ботинки на шнурках. Чонгук, конечно же, любуется. — Всё в порядке? — радости мало в том, что Чонгук тревожится и пытается ловить настроение мужчины каждый раз, когда он его видит и находится рядом. — Конечно, — подходит ближе и тянется рукой, чтобы переплести пальцы, но останавливается. Нельзя. Только не на улице. — Идём. Чонгук идёт. Конечно же, идёт. Просто рядышком, как младший брат. Не касается. Нельзя им. За Тэхёном может пойти и на несуществующий край света. Когда они закончили с ужином, Тэхён предлагает подвезти Чонгука до дома. Но он ему отказывает. Не хочет, чтобы кто-то увидел. Особенно мама. Нельзя. Ей не стоит знать. Мужчина всё понимает и принимает просьбу. — Это так сложно, — и смотрит себе под ноги, разглядывая гравий под подошвой кроссовок, когда они останавливаются недалеко от машины. — Что? — голос спокойный. — Прятаться, — Чонгук выдыхает. А на сердце легче не становится. Тэхён слушает и внимает. — Я даже не могу взять тебя за руку. — Можешь. Тэхён берет его за запястье, не беспокоясь, что кто-то может увидеть, заметить, осудить. Уже стемнело, поэтому не так страшно. Он ведёт Чонгука в какой-то переулок. Заворачивает и останавливается около кирпичной стены, куда падает не так много освещения. Чонгук заметно напрягается, но разве ему стоит бояться человека, которому он вверил бы даже свою жизнь? — Тэхён… А Тэхён прижимает его всем телом к кирпичной стене, которая обдаёт спину школьника холодом, а мужчина ставит между стеной и Чонгуком свою ладонь. Всегда заботиться. Чонгук прикрывает веки и шумно дышит. Он не знает романтично ли то, что они одни непонятно где, прижимаются друг к другу и греют тёплым дыханием губы. А затем Тэхён цепляет его губы своими, медленно целует, словно пробует на вкус. Чонгук дышит через нос и крепче прижимается к чужой груди, цепляясь пальцами за куртку. Ему так холодно сейчас, но тело Тэхёна согревает. Поцелуй повышает градус, от чего у Чонгука начинают потеть ладони. Он так нервничает каждый раз, потому что не хочет показаться неопытным. Тэхён углубляет поцелуй, переплетаясь языками. Чонгук перемещает свои руки ему на шею и гладит пальцами кожу. Ему так хорошо, так приятно. Трепет топит его — не спастись. Затем отстраняется от губ, чтобы начать выцеловывать шею мужчины, который начинает дышать через раз: грудная клетка ходит ходуном. Чонгук очень доволен такой реакцией, продолжая исследовать губами сладкую кожу, которая вкусно пахнет. Он раньше не позволял себе заходить дальше поцелуев в губы. Решил попробовать. Тэхён откидывает голову назад, упираясь коленкой между ног Чонгука, от чего ловит легкий стон. Мальчик трётся о колено неосознанно, потому что мужчина побудил в нём желание. Оторвавшись от шеи, Чонгук снова и снова припадает к губам, разнося по тихой местности кирпичного дома звуки поцелуев. Сейчас они ему кажутся слишком громкими. Тэхён ладонями обнимает лицо юноши, поглаживая кожу около губ. Размазывает ртом слюни по чужому подбородку неспециально. Чонгуку не хватает воздуха, поэтому он останавливается и упирается вспотевшим лбом в плечо мужчины и шумно вдыхает воздух. — Я возбудился, Тэхён. — Это природа, — гладя Чонгука по спине, Тэхён всё понимает. Осознаёт, потому что он тоже. — Физика, так что… — Ты когда-нибудь хотел меня, хён? Ну… по-настоящему… — мнётся. Этот вопрос заставляет Тэхёна прекратить гладить по спине. — Мы знакомы меньше месяца, Чонгук. Я… — Считаешь, что я тороплюсь? — всё ещё не поднимает голову, пока Тэхён не заставляет посмотреть на него, когда переплетает их пальцы. — Ты ещё не готов, Чонгук. — снова серьёзный. Умеет включать в себе взрослого, когда того требуют обстоятельства. Как же Чонгуку повезло встретить такого ответственного человека. — И как ты это понял? — конечно же, брови юноши хмурятся. Тэхён видит это даже в темноте. — Чувствую. Вот так просто. Нужны ещё объяснения? Чонгук ничего не отвечает. Вырывает свою руку из хватки. Но чтобы просто обнять мужчину, потому что ему всё ещё страшно. Страшно, что Тэхён с ним играется. Бросит и оставит рано или поздно. Он же взрослый, чёрт возьми. Ему жениться пора. Семью заводить. Детей там… А тут он такой дурак взялся. Школьник. Ребёнок. — Чонгук, не грусти, — рука возвращается на своё законное место и снова гладит по спине, заставляя расплакаться одного школьника, у которого нервы на пределе. Он не планировал влюбляться в двадцатисемилетнего мужчину, у которого непонятно какие чувства к нему. Месяц — не показатель. Они то поцеловались всего пару дней назад. О каких чувствах идёт речь, мальчик? — Не уходи. Не бросай. Будь рядом. — выпалил всё, как чувствовал. Шмыгает носом громко, наскоро убирая стыдливые слёзы с замёрзших щёк. — Пока не попросишь уйти, буду рядом. Чонгук уверен, что никогда не попросит.*****
Экзамены на носу. Чонгук переживает всё больше и больше, потому что чувствует ответственность за все свои действия. Тэхён так же встречает его после дополнительных занятий, реже остаётся у него на ночь, и дальше поцелуев мужчина не заходит. Чонгук не стал торопить, потому что Тэхён считает, что ещё рано. Теперь ему кажется, что рано не для него и ещё не готов совсем не он. Хосок задаёт неоднозначные вопросы про своего брата. Неужели догадался? Так не хотелось обижать друга, потому что чувствует же, что совершает ошибку, ничего тому не рассказывая. Это нечестно и очень некрасиво. Вот Хосок с ним делится почти обо всём. О своих переживаниях или радостях. Тогда, получается, что Чонгук — плохой друг? — Как тебе мой брат? — этот вопрос застаёт врасплох с самого утра. Ещё сегодня понедельник, Чонгук не выспался. Не самая лучшая идея что-то отвечать. — Ты о чём? — Чонгук, ничего не хочешь мне рассказать? — а это уже тревожный звоночек. Чонгук замечает, что Хосок не улыбается, не шутит и не смеётся, как он это обычно делает в независимости от погоды и времени года. У него внутри грызётся плохое предчувствие. — Хосок, я… — Я вас видел, — молнией проходится в грудной клетке. Словно выстрел и писк в ушах. Хосок смотрит прямо в глаза, пока Чонгук сгорает изнутри. Почему он себя так ощущает? Словно предал дорогого человека. Почему «словно»? Зачем так поступил? — Тэхён тогда тебя встретил и поцеловал в щёку, Чонгук. А Чонгук хочет исчезнуть. — Хосок… я хотел… — Мы же друзья, — столько разочарования в голосе друга Чонгук не слышал никогда. И ему очень жаль, что он стал причиной таких грустных глаз напротив. Пожалуйста, верните Хосоку улыбку. — Почему не рассказал мне? — Чонгук сильнее впивается пальцами в лямки рюкзака и жутко нервничает. Нервно кусает губы, то отводит взгляд от друга, то снова возвращает. Стыдно. Но есть ли теперь смысл сожалеть? — Пожалуйста, не обижайся, Хо, я хотел… — звучат жалкие оправдания, как в тех самых дешёвых дорамах, которые Чонгуку так не нравятся. — Мне было стыдно тебе говорить, я думал, что ты не поймёшь… — и как же печально сейчас выглядит Хосок, от чего у Чонгука сжимается сердце, — осудишь Тэхёна, но он… — осекается и переживает стоит ли говорить, как есть, — …так нравится мне, Хосок, понимаешь? Он твой старший брат, я бы даже не подумал, что смогу так быстро влюбиться в человека, совсем его не зная, я… — почти не дышит, — …я… Хосок, ты же меня знаешь? Ты самый близкий человек мне после мамы, я доверяю тебе больше, чем кому-либо на свете, просто… Тэхён… я не знаю как так вышло, честно… — выложил всё на духу. На одном дыхании, потому что слишком много времени упустил, чтобы рассказать о самом важном. Чонгук не разрывает зрительного контакта с другом, который словно застыл и не дышит, как восковая фигура. Лишь моргает изредка. — Прости меня, мне нужно было сразу… — Ох этот Ким Тэхён, проходимец, — Хосок смотрит куда-то сквозь Чонгука. А потом снова возвращает взгляд на друга. — Тоже молчит. Брат называется… У Чонгука есть безумный порыв обнять друга крепко, но чувствует, что не стоит. Пальцы стали холодными, хотя на дворе конец мая. Он так и не перестал тревожиться об их с Тэхёном отношениях. — Хосок, я… — Правда так сильно нравится? — и почему ситуация такая странная? Хосок словно выдаёт свою дочь замуж, поэтому так печётся. Хотя если подумать, то друг, скорее всего, переживает, что Тэхёну уже далеко не девятнадцать лет. Так что его реакция вполне адекватна. Он не хочет, чтобы брат остался по итогу несчастным, если Чонгук решит все закончить. — Очень. — Тогда берегите друг друга, понял? — подходя ближе, Хосок бьёт кулаком по плечу, а после давит полуулыбку, от которой у Чонгука внутри тают льды страха. Отпустил обиды. Обсудили. Поняли друг друга. — И чтобы всегда мне всё рассказывал. — разворачиваясь на пятках, Хосок первый заходит в класс, пока Чонгук опускают голову и облегчённо выдыхает, словно неподъёмная гора свалилась с плеч. Ему слишком сильно повезло с другом.*****
Время летит слишком быстро. Сегодня — день икс, когда решится его судьба, и Чонгук узнает в какие университеты сможет подать документы после результатов государственных экзаменов. Предпочтение он отдаёт университету искусств, потому что жизни не видит без рисования. Тэхён даже не догадывается как много изрисовано скетчбуков с изображением его лица и тела. Он их ему никогда не показывал. Чонгук волнуется. Не скрывает. Они с друзьями занимались усердно, и по сути переживать уже не остаётся никакого смысла. Все очень сильно старались последний год. Даже Юнги подтянул свои оценки до той степени, когда Сокджин начал хвалить друга за искренние старания и намерение хорошо учиться. Попрощаться со школой не так трудно, как казалось до. Особенно, когда ты понимаешь, что осталось совсем немного. После встречи с Тэхёном, его словно ударили по голове, подменили, что-то сделали с его мыслями и мировоззрением, потому что возможно ли измениться настолько, что свет изнутри? Но не в плохую сторону, нет. Семь часов утра. Сон так и не пришёл прошлой ночью. Чонгук его не дождался: нервы и тревоги загрызли его душу и расшатали сердце до тряски в пальцах. Виной всему не только экзамены. Поэтому он стоит сейчас перед зеркалом почти бледный, почти зелёный и пытается улыбнуться своему уставшему отражению, которое не радует. Тёмные круги под глазами пролегли беспокойством. Школьная форма идеально сидит на крепком теле Чонгука и слишком хорошо подчёркивает силу мышц. Для школьника — у него прекрасное телосложение, но детское лицо. Сочетание странное, но девочки от него без ума. Только проблема в том, что ему не нужны девочки. Ему нужен Ким Тэхён: мужчина, двадцать семь лет. Перед тем, как ступить за порог школы, мама обнимает Чонгука крепко, но ласково, шепчет в ухо, что всё обязательно будет хорошо, потому что «ты у меня самый лучший, я люблю тебя». А после Чонгук глубоко вдохнув, находит свой класс, где его уже ждут остальные ребята. Хосок машет ему рукой и подзывает к себе. — Ну что, — мягко улыбнувшись, Хосок встаёт со своего места и приближается к Чонгуку, — с днём рождения, чувак! — и прижимает к себе друга по-братски, чтобы обнять, а после потрепать копну волос и щёки. Чонгук слышит за спиной возгласы приближающихся парней, которые сзади накидываются ему на спину и рандомно дергают то за щёки, то вешаются на шею. Намджун с гордостью смотрит в глаза, чтобы передать одним лишь взглядом, что безумно счастлив дружить с таким человеком, как Чонгук, которому сегодня исполнилось двадцать лет. Официальное совершеннолетие. Он так долго ждал этого момента. Ради Тэхёна… — Почему ты выглядишь так, словно по тебе проехался трактор, м? — Юнги всегда умело подбирает фразы. Прямо не знаешь, как реагировать на подобные комплименты. — Не выспался что ль? — Вообще не спал, — прочищая горло, Чонгук ухмыляется, а после благодарит всех за поздравления: — Спасибо, ребят, — Хосок стоит позади Чонгука, обнимая со спины. — Будь счастлив, Чонгук, — Намджун хлопает по спине, потому что не привык к телячим нежностям, например как Сокджин и Хосок. Юнги и Чимин могут поздравить и без жарких объятий. — Спасибо, — Чонгук не может перестать быть серьёзным. — Давайте наберём самый высший балл и выберем универ мечты! — Намджун всегда лучше всех толкает речи, чем кто-либо в их компании. — Файтин! — Аминь! — Сокджин с Чимином в один голос обращаются к высшим силам. Когда Чонгук выходит из аудитории одним из первых, он чувствует лёгкость? Облегчение. Это ощущение никогда ни с чем не сможет сравниться. Он действительно очень усердно готовился весь год, чтобы в один день решилась его жизнь на ближайшие четыре года. Чонгук пообещал себе, что не будет грустить, если у него не будет достаточно баллов, чтобы поступить в национальный университет искусств Сеула, куда он так мечтает попасть. Он правда сделал сегодня всё, что было в его силах и его голове. Остальное пусть решают Небеса. После того, как он сбрасывает звонок, поделившись впечатлениями с мамой, накидывает на плечи пиджак и выходит на улицу. Вечер наступил так быстро, пока ученики сдавали экзамены в стенах школы. Чонгук ощущает лёгкость. Больше не стоит так сильно цепляться за каждый день, когда у него было миллион дел, которые нужно было успеть и запихнуть в семь дней и двадцать четыре часа в неделю. Они даже с Тэхёном реже стали видеться из-за того, что последние два месяца у Чонгука были слишком загружены дополнительными занятиями не только точных наук, но и уроками по живописи. Поэтому когда он отрывает взгляд от асфальта, в далеке замечает автомобиль, чьего владельца хотелось увидеть настолько сильно, что Чонгук отдал бы всё, лишь бы Тэхён оказался здесь прямо сейчас, несмотря ни на что. Он не двигается с места: лишь смотрит на мужчину, о котором, так получилось, сосредоточились все мечты о будущем, где они всегда будут вместе. Где он будет всегда рядом. Сладкая утопия. Чонгук не хочет просыпаться. Крепче вцепившись в лямки рюкзака, он совершенно забывает о том, что сегодня они договорились вместе с ребятами после экзаменов собраться в баре и отметить окончание школы. Потому что прямо сейчас Чонгук наблюдает, словно в замедленной съёмке, как из машины выходит Тэхён, на котором надета черная толстовка и серые треники, в сочетании с грубыми белыми кроссовками. А ещё выражение его лица Чонгуку очень знакомо. Почти за четыре месяца их отношений, было достаточно моментов, чтобы изучить эмоции и чувства друг друга. Тэхён забыл о финальных экзаменах. Не поддержал. Не позвонил. Не написал. Заработался. Нужны ещё объяснения? Вот и Чонгук не знает. Поэтому и не делает шаги навстречу. Ему это не надо. Потому что щемит в груди и мерзко стягивают прутьями юное сердце. — С днём рождения, Чонгук, — мужчина уже в двух шагах от него. За спиной — школьные стены и куча камер. Но Тэхён всё равно подходит близко и целует в лоб, пока у Чонгука трясутся руки. И даже лямки от рюкзака — ему не спаситель. — Зачем ты пришёл? — обижается. И двигается с места, чтобы обойти Тэхёна. Чонгук снова ведёт себя как ребёнок. Ведь нет ничего смертельного о чём-то забыть? Например, об экзаменах. Тэхён тоже человек. Взрослый человек, у которого кроме Чонгука есть и другие заботы. Ведь так? — Я провинился, прости. Чонгук плотно прикрывает веки, чтобы удержать силой тот поток солёных троп, которые так и просятся выжечь ему кожу. Нельзя. Он же уже взрослый мальчик. Надо держаться. — Поговори со мной, Чонгук? — Тэхён звучит обеспокоено, но сдержанно. — Только не молчи, пожалуйста. Чонгук оборачивается к Тэхёну, совершенно не беспокоясь, что в любой момент кто-нибудь из одноклассников может выйти и увидеть его со взрослым мужчиной, который недвусмысленно на него смотрит. — Мне не хватало именно твоей поддержки, Тэхён, — столько обиды в голосе. Неприятно. Мужчина заламывает брови и готовится что-то сказать, но ему не дают. Он так и застывает на месте, не зная куда себя деть. — Я почувствовал себя так, словно меня бросили в ледяную воду и заставили плавать, пока не откажут лёгкие. Тэхён прикрывает веки и устало выдыхает. Он сожалеет, но есть ли смысл говорить об этом сейчас? Тэхён ведь знал, как важно было быть рядом с ним. Не каждый день школу заканчиваешь. Чонгук впервые не хочет, чтобы Тэхён был рядом. Ему хочется сбежать от него, поэтому он на мужчину больше не смотрит. Разворачивается уже всем корпусом и бежит прочь, как и хотел. Цепляется за лямки рюкзака и набирает скорость. Бежит так, что под обувью кроссовок отлетает гравий в разные стороны. Силится не плакать. Ему больно. Впервые в жизни так сильно и невыносимо. Но нельзя останавливаться. Результаты придут через неделю. И он начнёт новую жизнь. Без Тэхёна будет больно, он уверен. Ведь всю жизнь людям всего мира было больно расставаться со своей первой любовью. Тогда почему Чонгук должен быть исключением? А когда лёгкие начинают гореть, его за запястье кто-то хватает сильно и разворачивает к себе лицом грубо, пока Чонгук пытается вырвать свою руку из чужой хватки и спрятать свои слёзы. — Полегчало? — приводя в порядок своё дыхание, Тэхён громко дышит, ловя воздух ртом. Бежал за ним, как отчаянный. Догнал. — Оставь меня, — всё также пытаясь вырвать руку, Чонгук толкает Тэхёна, но все его попытки обрываются, потому что тот всё же немного сильнее. Обхватывает Чонгука за оба запястья, тянет на себя и обнимает. Мальчишка брыкается, толкается, плачет, а Тэхён все равно обнимает: сильно, крепко, ласково. Так, как умеет только он. — Не могу, я хочу обнимать тебя, — Тэхён гладит по спине, чтобы успокоить своего импульсивного мальчика. — Как же я выживу без объятий с тобой? — Спокойно, — успокаиваясь, Чонгук заливается слезами больше, не контролируя свои чувства, что предают его и открывают душу перед мужчиной, который принимает все чужие слабости. — С днём рождения, родной. Одно слово. В сердце проходится стрелой. — Тэхён, — специально держит паузу. — Поцелуй меня. На просьбу реагирует мужчина сразу. И Тэхён целует быстро, чтобы никто не увидел. Чонгук понимает, что они очень рискуют сейчас. Если кто-то увидит — беды не миновать. — Тебя друзья ждут, — целуя в уголок губ, Тэхён немного отстраняется назад. — Иди к ним, — теперь целуют в нос, а потом в лоб. Чонгук прикрывает веки, принимая все поцелуи и ласку. — Побудь со мной немного, — Чонгук перестал злиться и обижаться. Почему он не может держать себя в руках, когда рядом с ним Тэхён, который забыл о его экзаменах? — Ты больше на меня не обижаешься? — Тэхён смотрит в глаза, считая звёзды в них. Его всё ещё беспокоит настроение Чонгука. — Обижаюсь, — вот так просто. Хочет позлить. — Что мне сделать, чтобы ты меня простил? — Тэхён как всегда спокоен и серьезён. — Побудь со мной и позволь остаться у тебя сегодня на ночь, — это ведь обычная безобидная просьба, да? — Ты не должен из-за меня пропускать вечер с друзьями. Вы же школу закончили, Чонгук, — а теперь голос мужчины более требовательный. Чонгук чувствует, что Тэхён пытается включить в нём совесть, мол, не нужно выбирать меня вместо друзей. — Сходи и оторвись. У тебя сегодня день рождения. Отпразднуй. — и смотрит так в глаза, что Чонгуку хочется спрятаться. — А потом ты заберёшь меня на ночь к себе, договорились? — Торгуешься со мной? — одна бровь мужчины поднимается вверх. Улыбка украшает губы. — А как ты хотел? — двигается ближе и оставляет поцелуй на щеке, чтобы после отойти на несколько шагов назад. — Ты провинился, хён, — а затем хитрая ухмылка. — Не подвози меня, я сам доеду. Чонгук отходит от Тэхёна ещё дальше и машет рукой. А Тэхён хочет удержать его, чтобы не уходил. Но он не может и не будет этого делать. Ребёнок только закончил школу. Нельзя мешать ему проживать свою молодость. — Много не пей и будь осторожен. Пожалуйста, — и снова серьёзно просит. — Хорошо, — Чонгук ощущает заботу, завуалированную в банальные просьбы. Так делают все взрослые. Просто не от всех Чонгук воспринимает слова так, как от Тэхёна. — Я буду ждать тебя возле школы в десять часов. Пожалуйста, забери меня. — Договорились, — тёплая улыбка. Машет рукой на прощание. — Беги, не то опоздаешь. И Чонгук разворачивается в другую сторону, чтобы отпраздновать день окончания школы и своё официальное совершеннолетие. Чонгук понимает, что не выпил ни с кем, потому что сегодня ему хочется быть трезвым и всё осознавать. Чувствовать. Ощущать. С ребятами он попрощался, чтобы после собраться в сторону школу. Время уже позднее, но маму уже предупредил, что сегодня останется у Намджуна дома, потому что он устраивает что-то типа мальчишника в честь окончания. Как прекрасно, что мама верит таким вещам. И это всё потому, что Чонгуку очень повезло с друзьями. Хосоку объяснит потом. Сейчас тот веселится. Не стоит мешать другу отдыхать и наслаждаться вечером. Поэтому Чонгук уже подходит к школе. Время уже десять. Пришёл как и договаривались — вовремя. Приятная летняя ночь ласкает его щеки лёгким тёплым ветром. Вокруг тишина. Лишь бы охранник не заметил в темноте парня, который ошивается возле школы ночью. Затем он решает подойти к тому месту, где обычно паркуется Тэхён, чтобы после поймать тот самый чёрный Лексус и улыбнуться, что Тэхён не забыл. Что сдержал обещание, которого не давал. — Как всё прошло? — в машине вкусно пахнет парфюмом Тэхёна. Чонгук влюбился в этот запах. И не только в него. Тэхён не переоделся. Значит, что не был дома? — Весь вечер думал о тебе, — Чонгук тоже не успел переодеться, потому что сразу поехал в бар. Поэтому ему снова придётся одолжить одежду на ночь. Может, пора уже привезти несколько своих вещей в квартиру Тэхёна? — Не знаю вообще, как смог учиться. Потому что… мои мысли путаются, когда ты рядом. — И тебе это не нравится? — Чонгук так любит его медовый голос. — Что? — Когда твои мысли путаются? Не нравится? — Нравится. — Чонгук не понимает, что вообще несёт. — Господи, да это хрень какая-то… не обращай внимания, — откидывается спиной о сидение. Прикрывает веки и медленно выдыхает. — Всё в порядке, Чонгук, — берёт за руку, чтобы переплести пальцы и посмотреть в глаза. — Поехали домой, — звучит тепло. Чонгук понимает, что «домой» — тоже теперь имеет к нему отношение. Тэхён сказал это именно с таким смыслом. Квартира Тэхёна встречает Чонгука прохладой и сладким запахом пирога или пирожных: не смог разобрать сразу. Мужчина улыбается Чонгуку, а после подкрадывается сзади, чтобы опустить свои ладони тому на глаза и начать медленно двигаться вперёд. — Что ты делаешь, хён? — Чонгук взволнован. Голос его выдаёт. Но идти, куда ведёт его чужой голос не перестаёт. — С днём рождения, мой мальчик. Тэхён убирает ладони с чужого лица и отходит немного назад. Чонгук открывает глаза медленно, несколько раз промаргивается и пытается сфокусироваться. А когда пелена с глаз исчезает, он смотрит на большой красивый мольберт, на котором выгравировано его имя, но только инициалами «JK». — Это полностью ручная работа, — Тэхён наблюдает за чужими эмоциями и не может их полностью распознать. Понять. Прочитать и понять мысли Чонгука — сложный ребус. Тэхён ещё не нашёл ответы. Чонгук подходит к своему подарку, разглядывает его вблизи на полном серьёзе, словно ему подарили телескоп, а затем улыбается широко, потому что Тэхён выбрал правильный подарок для будущего художника. — Тэхён, — поворачивается лицом к мужчине и подходит ближе, чтобы поцеловать коротко в губы, потому что ему действительно очень приятно и он счастлив. Глаза сияют. Это главное. Не сам подарок, конечно, разбивает ему сердце от радости: там совсем другой смысл и причина. — Спасибо, — Тэхён улавливает благодарность в глазах юноши. Тепло разливается в груди, пока Чонгука душат бабочки в рёбрах, которые кричат от влюблённости. Тэхён приближается к лицу Чонгука ближе, чтобы поцеловать первым. А целует он не так, как в прошлые разы. Теперь Чонгук в полной мере чувствует напор и настойчивость в миллионы раз ярче и глубже. Языки жадно сплетаются в жарком поцелуе, Тэхён размазывает слюни снова и снова, мокро целуя не только губы. Чонгук горит изнутри, пока руки Тэхёна обнимают его крепко, а затем нежно проводит ладонями по пояснице, оглаживая бока мальчишки через школьную рубашку. Чонгук плавится в руках мужчины и понимает только сейчас чужую откровенность. Ему исполнилось двадцать. Совершеннолетие. Значит, всё можно. Официально. Поэтому он сам отрывается от губ, а затем припадает ими к шее, чтобы начать рандомно её выцеловывать. Тэхён откидывает шею, облизывая губы. Чонгук не может держать себя в руках, потому что ему хочется Тэхёна всего облизать, искусать. Ему просто… — Я хочу тебя, Тэхён, — не думал, что когда-нибудь осмелится это озвучить. Тэхён поднимает голову, чтобы посмотреть Чонгуку в глаза, словно слов не достаточно, чтобы поверить. Нужно найти ответ в зеркалах души. — Я тебя тоже, — голос уже более низкий. Взгляд потемнел, а это значит, что мужчина не врёт. Три слова. Чонгуку больше ничего не нужно. Он снова целует своего мужчину. Так ему хочется думать. Что он его. Принадлежит ему. По-другому не может быть. Не должно. Чонгук пальцами цепляет толстовку Тэхёна, потому что хочет снять её с него. Мужчина разрешает и наблюдает за действиями мальчишки. Тэхён остаётся в одних трениках, а Чонгук рассматривает голый торс, цепляясь взглядом за каждый сантиметр смуглой кожи. А когда хочет поцеловать, длинные пальцы мужчины тянутся к его школьной рубашке, которую он носит сегодня в последний раз, расстёгивает пуговицу за пуговицей. Чонгуку становится жарко. То ли лето виновато, то ли всё дело в Тэхёне. У Чонгука внутри все стягивается узлом, особенно внизу живота, потому что он очень возбуждён. Тэхён тоже, это заметно через ткань спортивных брюк. Данный факт слишком радует Чонгука. Но он снова целует, крепко обвивая шею мужчину пальцами. Снова сладко, громко и мокро. Тэхён останавливает его и разрывает пальцем ниточку слюну, чтобы попросить перебраться в спальню. В комнате безумно приятно пахнет и веет прохладой. Чонгук вспоминает, что совсем ведь не готов. Тэхён ведёт его к кровати и вытаскивает из своего шкафа одежду и бельё. Уже давно понял, что они примерно одной комплекции, несмотря на то, что Чонгук школьник. Или уже нет. Вручает в руки одежду и уходит в душ. Чонгук понимает, что да. В душ нужно сходить. И не только в целях гигиены. Ему обязательно нужно подготовиться. Он много читал о том, как правильно себя подготовить к первому разу, но на практике всё всегда куда сложнее, чем в теории, верно? Он не знает, что ему делать и как себя подготовить правильно. А когда Тэхён выходит из душа невозможно милый и домашний, Чонгук сразу же обо всём забывает, и забегает в ванную, даже ничего не сказав мужчине. Захлопывается дверь за спиной, а Чонгук жутко волнуется. Тэхён в курсе, что Чонгук не спал с парнями, или нет? Они даже никогда не говорили о сексе ничего. Господи, это утяжеляет задачу. Чонгук скатывается спиной по двери и пытается так сильно не дрожать. Прячет лицо в ладонях, а потом растирает ими щёки. Затем собирается с духом и встаёт под прохладный душ, потому что ему кажется, что он весь горит. Да уж, мальчик, тебе уже двадцать, пора бы включить зрелость и быть для Тэхёна таким же желанным, как он для тебя. Медленно выдохнув, Чонгук сам начинает массировать свое кольцо мышц, намылив предварительно пальцы, чтобы во время процесса ему не было так сильно неприятно и больно. Пусть лучше он сам себя немного растянет. Он читал в интернете, что это просто необходимо. Чонгук выходит из душа спустя сорок минут. Тэхён заметно напрягается, поэтому вскакивает с постели сразу же, как только тот выходит. Улыбки на лице нет ни у одного. Обо переживают. — Давай отложим, если ты хо… — Поцелуй меня. Тэхён, конечно, сомневается, но раз Чонгук просит, значит, выбор уже был сделан. Но это не значит, что он не сможет сказать «нет» и остановиться, если будет совсем невмоготу. Мужчина кладёт Чонгука на спину, нависая над ним и смотрит в глаза, затем он развязывает халат с Чонгука, замечая, что он абсолютно голый. Чонгук смотрит на него и: — Только, пожалуйста, не смотри вниз, хён, — откуда столько стеснительности вдруг в нём появилось? Чонгук не знает. — Не буду, — Тэхён все понимает. Затем Чонгук тянется к Тэхёну, чтобы поцеловать его в плечо. А Тэхён цепляется за подбородок, чтобы повернуть лицо к себе и поцеловать. Целоваться они могут долго, сладко и мокро. Чонгук, наверное, никогда от этих поцелуев не устанет. Но чем больше Тэхён его целует, тем сильнее он возбуждается. Когда Тэхён чувствует возбуждённое естество, которое колом упирается прямо в его живот, Чонгук смущённо прикрывает веки. — Не надо стесняться, Чонгук, — эти слова действительно успокаивают. — Это природа, помнишь? Он помнит. А когда тёплая сухая ладонь берется за его член, Чонгук напрягается, потому что ему так хорошо и жутко страшно. Становится слишком нереально. Потому что это Тэхён, мужчина двадцати семи лет, лежит сейчас над ним и держит в руках половой орган, чтобы сделать хорошо одному парню, которому только сегодня дали зелёный свет, чтобы касаться так, как сейчас это делает Тэхён. — Тэхён… — сбивчивое дыхание и вдохи через раз. Грудь вздымается так, словно Чонгук пробежал стометровку. — Тэ… Тэхён ничего не отвечает: просто двигает рукой вверх-вниз, то медленно, то быстро, доводя до исступления одного Чон Чонгука, который выгибается в спине и руками крепче хватается за простыни, запрокидывая голову назад. Тэхён наблюдает за реакциями, но вниз не смотрит, как и просили, просто двигает рукой, ощущая немного липкую природную жидкость. Чонгук притягивает руками Тэхёна за спину, а тот слышит первые стоны возле уха, что слаще любого мёда на этой земле. — Чонгук, ты когда-нибудь спал с кем-то? — разве Чонгук способен сейчас отвечать на вопросы? — Никогда, — почти задушенно в ответ. Тэхён осознаёт всю ответственность. — Если тебе со мной не понравится, ты же не пробовал с девочкой… — Понравится, — тихо, почти не слышно, потому что Тэхён надрачивает сильнее и быстрее. Его пальцы уже покрылись чужим предъэкулятом, а Чонгук плотнее прижимает Тэхёна, которому в таком положении не совсем удобно, потому что он тоже таким образом трётся своим членом о живот Чонгука. Тоже сильно возбуждается. Затем комната окрашивается в яркие громкие стоны. Чонгук разлился белёсой жидкость в чужую руку и пачкает живот мужчины, который целует в уголок губ раскрасневшегося и вспотевшего мальчика. Пальцами убирает прилипшие волосы со лба. И любуется. Чонгук на Тэхёна не смотрит, лишь обнимает сильнее. — Всё хорошо, родной? — Тэхён волнуется. Вдруг не понравилось. — Хочу сделать тебе то же самое, — голос слегка хрипит. Он в жизни не получал такого оргазма, даже когда занимался мастурбацией ночами в своей комнате, пока все спали. Тэхён не успевает ответить, потому что Чонгук берёт его член и начинает двигать рукой, но совсем не ласково, от чего мужчина цепляется за его плечи и начинает громко дышать, закрывая глаза. Не ожидал. Чонгук с наслаждением наблюдает за лицом любимого человека, которому хорошо. И хорошо ему делает именно он. Значит, что Тэхён действительно не соврал о своих к нему чувствах. Ведь он не мог такое сказать, только потому что мечтал заняться с ним сексом? Чонгук цепляется глазами за трепещущие ресницы мужчины и сгорает от чужой красоты. Тэхён в оргазме выглядит как произведение искусства. Чонгуку странно и удивительно ощущать под своими пальцами чужой половой орган. Поэтому он пытается сосредоточиться на новых ощущениях и ускоряет темп. Тэхён стонет своим этим низким голосом, заставляя мурашки пробежаться по его телу. Мужчина цепляется пальцами, впивается ногтями сильно и глубоко в плечи Чонгука, потому что ещё немного и он разливается на торс мальчишки. Падает лбом тому на грудь. Слишком быстро сдался. Чонгук плохо на него влияет и он совершенно не подвластен чужим чарам. Никогда раньше так быстро не кончал. Чонгук вспотел. Ему непривычно. Он прикрывает веки и сосредотачивается на своих ощущениях. Под веками считает оранжевые и коричневые кружочки, прислушиваясь к быстрому дыханию мужчину, которые грудью упирается в его. Тэхён в одних боксерах — он так и не успел с него их снять, просто просунул руку и всё. А вот сам Чонгук лежит абсолютно голый под Тэхёном, который стал таким горячим. По телу проходятся миллионы влюблённых мурашек, и Чонгук совершенно не знает, что ему делать дальше. Чувствует себя ужасно неловким и неопытным. Тэхён обнимает за плечи, плотнее двигаясь к Чонгуку, чтобы после поцеловать в шею, затем за ухо, а после находит губы. Чонгук взрывается внутри в миллиарды неопознанных планет, которым никогда не суждено быть найденными. Ощущать на голом теле чужое точно такое же — невероятно. Чонгук не так себе представлял свой первый раз. А чтобы так… надёжно и глубоко — ни разу. Тэхён целуя, запрокидывает обе руки Чонгука поверх его головы, переплетает пальцы, опускается поцелуями всё ниже и ниже. Юноша часто дышит, прикрывая веки. Доверяется своим ощущениям и пытается отключить свой разум, который мерзко шепчет, что «ты для него маленький непривлекательный мальчик». Но когда Тэхён дорожкой мокрых поцелуев опускается по грудной клетке, обводит губами кожу, Чонгук впивается пальцами в талию мужчину, наслаждаясь своими ощущениями. Затем Тэхён облизывает его соски, а после слегка покусывает их и снова зализывает, от чего Чонгук тихо стонет и облизывает свои губы в ужасном нетерпении, потому что невыносимо хочется к себе прикоснуться. Тэхён оставляет нежные поцелуи под рёбрами. — Мне нравится, что ты такой чувствительный, — голос мужчины укутывают Чонгука: он здраво мыслить больше не может. Ведь даже не пил сегодня ни капли алкоголя. Он ему и не нужен. Ожидаемо, он ничего не отвечает. Лишь прижимает Тэхёна к себе ближе, хотя куда уже? Чувствует, что снова возбуждается. Так же он чувствует, что это взаимно. Тэхён не перестаёт выцеловывать его всего, а когда опускается тому между ног и мягко целует внутреннюю сторону бедра, Чонгук напрягается и открывает глаза. Тэхён отрывается от поцелуев и смотрит на него исподлобья. Такой красивый, совершенный и слишком нереальный для осознания. Чонгук любуется его пушистыми ресницами, пухлыми губами, которые кажутся слишком зацелованными. А ещё… Тэхёном, который выглядит уже таким затраханным, от чего у Чонгука низ живота стягивает прутьями. Тэхён видит чужое возбуждение и ухмыляется. Всё-таки посмотрел вниз. Увидел. Чонгук притягивает за плечи Тэхёна к себе, чтобы завлечь его в мокрый поцелуй, а затем также взаимно изучает губами чужое тело, концентрируясь на своих ощущениях снова и снова. Слишком прекрасно ощущать под губами вкус и температуру чужого тела. Чонгук никогда не думал, что сможет сходить с ума от мужского тела. От девушек он никогда так не возбуждался. Вот и определился с ориентацией. И никаких «а если пройдёт», «остынешь», «у тебя гормоны и первый человек». Чонгук себе доверяет. Так почему он должен сомневаться? Тэхён выгибается в спине, когда губы Чонгука доходят до низа живота и останавливаются около уже сильно возбудившегося члена. А Чонгук пытается понять, правильно ли всё делает? — Тэхён, я больше не могу терпеть, — говорит мужчине, смотря на него из-под опущенных ресниц. Кажется, Тэхён тоже не может. Потому что поднимает мальчика к себе, чтобы ещё раз поцеловать, а Чонгук отвечает на все жаркие поцелуи, прижимая мужчину к себе плотнее, потому что ему сносит крышу от всего происходящего. И уже совсем не стыдно быть таким оголённым перед мужчиной, которому вверил своё сердце и тело. Что может быть дороже? — Мне нужно тебя растянуть, — голос приобретает серьёзность. Тэхён взрослый. Чонгуку следует об этом не забывать. — Тэхён… — пряча лицо у основании шеи, Чонгук снова стесняется. — В ванне я немного… ну… — Мне нужно проверить насколько ты… — Хорошо, — даже не даёт договорить. Постоянно смущается. И после ощущает поцелуй в висок, покрываясь мурашками. Он Тэхёну доверяет больше, чем себе прямо сейчас. — Не бойся, родной, — шепчет в ухо. Чонгук верит. — Сразу говори, когда будет невыносимо. Мы остановимся, договорились? Не смей терпеть сильную боль, я не хочу, чтобы твой первый раз отбил у тебя всё желания потом с кем-то спать. Чонгук ничего не отвечает, лишь кивает, надеясь, что Тэхён это понял, потому что он всё ещё зарывается лицом в чужую шею. — Тэхён, ты спал с парнями? — забыл спросить о самом важном. — Было дело, — честно. — И как..? — Чонгук прикрывает веки и чего-то ждёт. — Понравилось? — Я был совсем юным. Примерно, как ты. Не совсем помню всё в деталях. Но мне было приятно. Это главное. Тэхён встаёт с Чонгука и сразу так холодно становится. Ему хочется, чтобы он вернулся поскорее. Когда мужчина поворачивается к нему спиной, наблюдает за красивым подтянутым телом: взгляд останавливается на голых ягодницах, к которым хочется снова прикоснуться. Тэхён выуживает из чёрного пакета лубрикант смазки и одну пачку презерватива. Заранее знал, что Чонгуку захочется попробовать? Подготовился? Затем поворачивается лицом к своему мальчику, который глазами изучает его мужское естество. Улыбается, не смущается, в то время, если бы Чонгук оказался сейчас на его месте, давно бы уже сгорел от стыда. Вот она разница между ними. Взрослый и ребёнок. — Хён, ты красивый, — голос предаёт его где-то к концу. А Тэхён улыбается ему ласково и садится рядом с ним уже на слегка остывшую постель. Кровать прогибается под тяжестью веса. — Ты тоже красивый, Чонгук. Слышать своё имя из уст этих сладких — будоражить свою душу самозабвенно. Затем Тэхён зубами разрывает пачку презервативов, и всё под пристальным наблюдением Чонгука, который ни разу в жизни не видел контрацептивы по-настоящему. Это Тэхёна забавляет и умиляет одновременно. Этот мальчик такой невинный. Чонгук опускает взгляд на смазку с клубничным запахом и его брови взлетают. — Клубничная? — Не нравится? — Тэхён спокоен в отличии от мальчика, который уже, кажется, готов отказаться от человека, которого так сильно хочет. — Нравится, — волнуется. Это слышно. — Доверься мне, Чонгук, — Тэхён заправляет вылезшую мокрую прядь за ухо мальчика, а после целует в лоб. Чонгук знает, что поцелуй в лоб — означает искреннюю любовь. — Я буду очень осторожен, обещаю, — и в глаза так заглядывает, что Чонгук снова в нём теряется и пытается не утонуть. — Верю, Тэхён. А затем Тэхён просит развернуться его к нему спиной, чтобы со смазанными пальцами начать массировать кольцо мышц. Чонгук напрягается и сильнее цепляется в подушку пальцами. Одно дело, когда ты сам ковыряешься пальцами у себя в попе, но совсем другое, когда это делает другой человек. — Чонгук, расслабься, — просят. Чонгук прикрывает веки и выдыхает медленно. Чувствует чужие длинные пальцы у себя в заднем проходе и мало от этого процесса кайфует, если честно. Он, конечно, знал, что будет неприятно, но чтобы настолько, чтобы его тело отталкивало пальцы — нет. Оно не привыкло в такое вмешательство. Вторжение. Тэхён понимает, что это неприятно и больно, поэтому начинает целовать поясницу Чонгука, чтобы тот сфокусировался на чем-то другом. Чонгук правда пытается. — Ты недостаточно растянул себя, — голос спокойный и ласковый. От этого становится легче. — Потерпи, пожалуйста, родной. Осталось немного. — Хорошо, — затем Чонгук набирает побольше воздуха, чтобы сделать опасный манёвр и повернуться лицом к мужчине. Тэхён ловит его взгляд, и только открывает рот, чтобы что-то сказать, но не успевает. Чонгук завлекает в поцелуй, потому что ему так больно сейчас. Он хочет обо всём забыть и раствориться в поцелуе. Обнимает руками за шею, притягивая к себе, пока проворные пальцы в колечке мышц раздвигаются в виде ножниц и упирается больно в горячие стенки. Чонгук чувствует, как у него начинает подниматься температура, а все тело покрывается капельками пота. Сделает всё, лишь бы его тело не отторгало чужие пальцы. Тэхён свободой рукой снова начинает надрачивать ему, чтобы Чонгук смог расслабиться и забыть о том, что происходит у него в заднем проходе. Чонгук стонет в губы, плохо попадая по ним, потому что ему так хорошо, чёрт возьми, когда Тэхён так делает. Мужчина возбуждается тоже. Сколько он уже растягивает Чонгука? Не помнит. Помогает то, что тот растянул себя ещё в душе, поэтому входить в него должно быть легче. Тэхён перестаёт двигать рукой, а Чонгук сбивчиво дышит и жмётся к телу плотнее, пока тот раскатывает резинку по своему члену и пристраивается ко входу. Юноша наблюдает. И облизывает сухие губы. Чонгук не знал, что ему понадобится столько прелюдий, чтобы расслабиться полностью. Потому что Тэхён пристраивается ко входу, обильно смазав вход Чонгука смазкой. Клубничный запах заполняет комнату приятно. Чонгук прикрывает веки и громко дышит. Готовится принять в себя. — Обязательно говори мне, если будет слишком больно, Чонгук, — Тэхён звучит требовательно, пока он плавится в его руках. Ему кажется, что он ничего не понимает. Разум совсем затуманился. — Не терпи, слышишь? — Входи, — Чонгук еле говорит, потому что хочет уже почувствовать его в себе. — Обещаю, Тэхён. — Разговаривай со мной, — просят снова. И входит медленно и аккуратно. Чонгук уговаривает себя расслабиться и плотно прикрывает веки. Хватается обеими руками за простыню. Тэхён входит мучительно медленно и только наполовину, но даже этого хватает, чтобы Чонгук крикнул от боли и зажал руками плечи Тэхёна, который сразу же останавливается. Тэхёну больно тоже. — Чонгук? — обеспокоенно. — Ты меня сжимаешь. Расслабься, прошу. — Прости. Всё в порядке, хён, продолжай, — а сам понимает, что не в порядке. Но нужно просто немного перетерпеть, ведь он делает больно не только себе. Тэхён медленно входит уже на всю длину, и просит Чонгука согнуть колени, потому что так будет легче и приятнее. Просто входит и не двигается. Чонгук концентрируется на своих ощущениях, пока Тэхён сгорает от своих: Чонгук внутри горячий и потрясающе узкий. Он почти сходит с ума от этой узости. Но нужно быть предельно внимательным, терпеливым и аккуратным, чтобы не порвать. Когда Чонгук сам начинает двигать бёдрами через всю боль, Тэхён принимает это за безмолвный знак и начинает в нём двигаться, то медленно, то ускоряя темп. Чонгук впивается пальцами в предплечья, и начинает тихо стонать в ухо мужчины. Слёзы скапливается в уголках глаз. Комната заполняется жаром и липкими звуками лёгких шлепков. Чонгук не хочет заботиться и думать слишком много о том, что это так пошло звучит. Ему до безумия нравится ощущать и чувствовать Тэхёна в себе, несмотря на неприятные чувства. Тэхён такой горячий и большой. Сносит крышу. Первый раз может быть таким прекрасным? Чонгук был не уверен в этом, пока не встретил Тэхёна, который правда очень нежен. Мужчина ускоряется, кровать под ними двигается вместе с их толчками. Тэхён почти рычит и низко стонет, потому что набирает обороты. Чонгука выбрасывает за пределы вселенной от такого Тэхёна, который покрыт целиком и полностью сладкой негой удовольствия и наслаждения. Он так красив, когда ему хорошо. Секс с человеком, который действительно нравится — выглядит именно так. А когда он задевает простату, Чонгук стонет чаще и громче, прижимая Тэхёна к себе ещё плотнее, потому что становится уже приятнее. Температура поднялась слишком сильно, они вспотели и устали, но Тэхён продолжает двигаться в нём часто и много, иногда с медленными перерывами, иногда с сильными и быстрыми толчками, доводя Чонгука до космического исступления. Доводит до оргазма. Они стонут оба в унисон. Не хватает дыхания и воздуха, но Чонгук тянется к губам, получая размазанные и рандомные поцелуи то по губам, то по всему лицу или шее. Капельки пота со лба Тэхёна стекают на грудь Чонгука, которая слишком часто и нездорово вздымается в томных порывах и громких стонах. Он раздвигает ноги шире, а после цепляет их за спиной Тэхёна, которому уже тяжело физически находиться в такой неудобной позе, но он чувствует, что уже близок к финалу. Поэтому хватается за член Чонгука, водя рукой вверх-вниз, доводя своего мальчика до оргазма. Сам кончает почти одновременно с ним. Тэхён разливается прямо в нём, а Чонгук на живот мужчины: очень много и горячо. Тэхён не выходит из него, приводя пульс в порядок. Они так дышат оба, словно пробежали несколько кругов. А потом всё же медленно и аккуратно вынимает член из входа. Снимает грязный презерватив, чтобы после выбросить его в урну, рядом с кроватью. Чонгук закрывает глаза от наслаждения, когда Тэхён падает ему на грудь головой и сопит от оргазма. Он, кажется, сейчас ощущает каждый чужой вздох очень ярко и на каком-то микроуровне. Он уверен, что это взаимно. — Я люблю тебя. Просто больше Чонгук не может их держать в себе. Эти три слова. Вот и вырвались. Зачем скрывать, если действительно любишь? — Чонгук… — Тэхён поднимает голову с груди и смотрит в глаза, а Чонгуку хочется прямо сейчас утонуть в этой карамели и больше никогда не выплывать. — Я… — Ничего не отвечай. Ты не должен, я просто хочу, чтобы ты знал. Тэхён облизывает губы и гладит Чонгука по голове, пальцами массируя кожу. Чонгук прикрывает веки и больше ничего не говорит. — Чонгук, я люблю тебя. Три слова. А в сердце не находят места. Там буря и могучие волны: пытаются затопить. Затем Тэхён берет с полки салфетки и вытирает свой живот и промежность Чонгука, чтобы после накрыть их лёгким одеялом. В душ идти совершенно нет сил, хотя тело неприятно липкое. За окном уже рассветает. Чонгук тянется к мужчине, чтобы обнять и пытается сдержать слёзы, потому что всё это не может быть правдой. Слишком хорошо, что плохо настолько. Стоит ли верить своим чувствам? Они точно не подведут? Тэхён гладит по спине, обнимая своего мальчика и целует в висок. Чонгук не замечает, как засыпает в любимых руках абсолютно оголённый и откровенный настолько, что свет изнутри. Их чувства взаимны. А это значит, что ему больше не о чем бояться и переживать. Потому что его тоже. Любит один Ким Тэхён, двадцать семь лет. Самый прекрасный мужчина.